Самый тяжкий грех адвоката

Адвокатская деятельность, как, впрочем, и любая иная профессиональная деятельность, придает лицам, ее осуществляющим, определенные психологические качества. Они могут быть как положительными, так и негативными. Негативные изменения личности адвоката являются психологической деформацией. К сожалению, вопросами профессиональной деформации адвокатов в большей мере занимаются ученые из прокурорской среды.

В качестве примера можно привести учебное пособие по борьбе с адвокатами «Незаконная деятельность адвоката в уголовном процессе». Односторонность освещения этой проблемы приносит адвокатскому сообществу не пользу, которую должна приносить конструктивная критика, а только вред. Попытаемся исследовать некоторые адвокатские грехи с позиции представителя адвокатской профессии.

О понятии деформации адвоката можно говорить только при наличии общего понятия состояния «нормы». Под нормой в этом смысле можно понимать правосознание некоего «идеального» адвоката, т.е. адвоката, которого ожидает общество. Сама деформация адвоката выглядит как отклонение от нормы. Естественно, абсолютно надежных критериев определения «нормальности» адвокатского правосознания нет. Мы можем только презюмировать существование такого идеального правосознания.

Одним из путей постижения понятия «идеальное правосознание адвоката» может стать известный принцип, заложенный еще средневековыми схоластами: добро есть отсутствие зла. Определим это зло как деформацию адвоката. В науке принято выделять следующие черты профессиональной деформации: негативность, массовость, способность к развитию и динамизм, а также социальная вредность.

Деформации адвоката можно условно разделить на общие и специальные. Под общими следует понимать негативные психологические изменения, свойственные любой личности независимо от рода ее занятий при соприкосновении с правом. Традиционно к таким деформациям юридическая наука относит: правовой инфантилизм, негативизм и правовой идеализм. К специальным деформациям относятся те, которые свойственны преимущественно лицам, занимающимся адвокатской деятельностью. К ним можно отнести предательство клиента, предательство корпорации, зависть к коллегам, корыстолюбие, некомпетентность, пассивность, пренебрежение интересами клиента, эффект «провинциального адвоката» и т.п.

Нигилизм — отрицание общепринятых ценностей: идеалов, моральных норм, культуры, форм общественной жизни. Сущность его заключается в негативно-отрицательном, неуважительном отношении к праву, законам, нормативному порядку, а с точки зрения корней, причин — в юридическом невежестве, косности, отсталости, правовой невоспитанности ряда адвокатов.
Итак, можно сделать вывод, что правовой нигилизм адвоката — это антиправовое его настроение, проявляющееся в полном игнорировании права, неуважительном отношении к нему и его роли, сопряженное с этическим нигилизмом, который выражается в нравственном и духовном упадке общества. Правовой нигилизм подталкивает адвоката решать проблемы клиента не на правовом поле.

Правовой инфантилизм. Инфантилизм в прямом смысле от латинского «infantilis» (детский), означает сохранение у взрослых особей физических и психических черт, свойственных детскому возрасту. Правовой инфантилизм — это не только правосознание адвоката — бывшего «троечника » в вузе, ибо говорят, что «троечники» правят миром, но и возможное профессиональное угасание. Показателями подобного правосознания адвоката являются отсутствие целостности и системности правовых знаний, узкий горизонт профессиональных возможностей, своеобразное ремесленничество в практической работе, нетворческий характер и неряшливость в решении профессиональных задач.

Правовой идеализм. Правовой идеализм можно определить как такой вид деформации правосознания, при котором происходит переоценка роли права. Правовой идеализм, как правило, свойствен начинающим адвокатам, которые искренне считают, что все в социальной жизни должно происходить в соответствии с нормами права. Однако социальные нормы не всегда совпадают с правовыми, и бездумное следование правовым нормам может привести к негативным последствиям не столько для адвоката, сколько для его клиента.

Особое внимание следует уделить  специальным деформациям адвоката.

Сама природа адвокатской деятельности содержит в себе соблазны совершения множества грехов: отсутствие пунктуальности, корыстолюбие, ложь, чванство и т.п., но самый тяжкий из них — предательство своего клиента.

Еще в 1582 г. дополнительным приговором Ивана IV (Ивана Грозного) было установлено, что если поверенный «в суде стоя того продаст, за кого стоял», он должен быть подвергнут смертной казни. Ведь нет ничего хуже предательства человека, который доверил адвокату то, что не доверил бы никому другому. Это прописная истина, но, к сожалению, главный профессиональный императив, который должен быть основой деятельности каждого адвоката, то и дело нарушается.

В адвокатской практике, во всяком случае, в Волгоградской области, нарастает тенденция предательства отдельными адвокатами своих клиентов. При этом последние порой не понимают всю тяжесть совершаемого ими адвокатского греха. Приведем ставший уже классическим пример предательства клиента.

Клиента допрашивают в качестве обвиняемого в присутствии адвоката. Происходит смена адвоката, а в судебном заседании клиент отказывается от своих показаний, данных им на стадии предварительного следствия. По требованию прокурора суд вызывает первого адвоката в судебное заседание в качестве свидетеля. Явившись на судебное заседание, последний свидетельствует, что — да, действительно, в его присутствии клиент дал изобличающие себя показания. В этой ситуации возможны только два объяснения поведения адвоката: либо он является «адвокатом по вызову» и умышленно предает своего доверителя, дабы остаться в хороших отношениях с «поставщиком клиентов», либо он настолько безграмотен, что не знает о запрете допрашивать адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи. В обоих случаях такому адвокату не место в адвокатском сообществе.

Закон и адвокатская этика знает только один случай возможного допроса адвоката по делу своего клиента. Эта ситуация приведена в определении Конституционного Суда РФ по жалобе гражданина Цицкишвили. На стадии предварительного следствия в качестве защитника Цицкишвили выступала адвокат И. На стадии судебного разбирательства произошла замена адвоката. Новый адвокат подал ходатайство о вызове и допросе в качестве свидетеля прежнего адвоката И. для подтверждения факта фальсификации следователем материалов уголовного дела. Суд отказал в этом ходатайстве. Конституционный Суд указал, что освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать не исключает его право дать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений. То есть для допроса адвоката необходимы два условия: согласие клиента и самого адвоката. При отсутствии хотя бы одного из приведенных условий адвокат не может быть допрошен в качестве свидетеля.

Как же должен поступить адвокат, если его вызывают в качестве свидетеля по делу своего клиента? Он обязан вручить следователю или суду заявление следующего содержания: «В процессе оказания юридической помощи гражданину К. мне стали известны некоторые обстоятельства. В соответствии с ч. 3 ст.56 УПК РФ (ч. 3 ст. 69 ГПК РФ по административному или гражданскому делу), ч. 6 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката я не подлежу допросу в качестве свидетеля по этим обстоятельствам. Я не могу быть предупрежден в этой связи об ответственности за отказ от дачи показаний». Это единственно возможный способ поведения адвоката, оказавшегося в подобной ситуации. Другие варианты должны быть расценены как трусость и непрофессионализм.

И это в лучшем случае. В Адвокатской палате Волгоградской области хранится вопиющее заявление адвоката следующего содержания: «Заместителю прокурора Волгоградской области Музраеву М.К. от адвоката И. Я, адвокат И, работающий в НО ВМК, не возражаю, чтобы меня допросили в качестве свидетеля по уголовному делу».

Всю угрозу сложившейся ситуации ясно понимают как сами адвокаты, так и руководители органов адвокатского самоуправления. Для ее разрешения необходимо ввести некоторые меры.

Во-первых, долг каждого адвоката — сообщать в Совет адвокатской палаты о ставших ему известных фактах предательства адвокатом своего клиента.

Во-вторых, ввести в практику советов адвокатских палат применение только одной меры профессионального наказания по отношении к адвокату в случае предательства своего клиента — лишение статуса адвоката.

Мельниченко Р. Г. Самый тяжкий грех адвоката // Адвокат. № 3. 2007. С. 18-20.