Найти юриста / адвоката / эксперта
Россия занимает 1-е место по общему числу жалоб в ЕСПЧ и 18-е место по числу этих жалоб на душу населения.
По данным на 1 января 2010 года Россия является самым крупным «поставщиком» дел в Страсбургский суд.
Согласно статистике ЕСПЧ, количество дел из России растёт:
1999 год — 971 жалоба,
2000 год — 1322,
2001 год — 2104,
2002 год — 3986,
2003 год — 4728,
2004 год — 5824,
2005 год — 8069,
2006 год — 10132,
2007 год — 9497,
2008 год — 10146,
2009 год — 13666.
По данным на 1 января 2010 года, на рассмотрении в ЕСПЧ находилось 33550 жалоб в отношении России, при общем количестве – 57100[1].
По словам Анатолия Ковлера (на фото), судьи Европейского суда по правам человека, избранным от Российской Федерации, россияне до сих пор лидируют по обращениям в Страсбургский суд. Растет количество решений, которые принимаются по обращениям российских граждан. По словам Ковлера, согласно данным на 31 октября 2011 г., за все время работы Страсбургского суда было зарегистрировано 153 тысячи жалоб от россиян[2].
В значительной части жалоб против России заявители ссылаются на нарушение беспристрастности как одного из важных элементов справедливости судебного разбирательства.
Европейский суд по правам человека при рассмотрении конкретных дел указывает, что права человека и гражданина могут быть реально защищены только при объективности суда. Так, в судебном решении от 25 февраля 1997 г. по делу «Финдли против Соединенного Королевства» Суд постановил, для решения вопроса, можно ли считать суд «независимым», следует обратить внимание на способ назначения его членов, сроки пребывания в должности, существование гарантий от внешнего давления и наличие у органа внешних признаков независимости.
В деле Белилос (Belilos) против Швейцарии в решении Европейского Суда по правам человека от 29 апреля 1988 г. (п. 64) указано: «Суд должен также удовлетворять ряду других требований, а именно: независимость от исполнительной власти, беспристрастность, несменяемость».[3]
Часть 1 ст. 6 Конвенции «Право на справедливое судебное разбирательство» изложена следующим образом: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...».
В практике Европейского суда по правам человека сложились определенные принципы, касающиеся беспристрастности судов. Суд установил, что требование «беспристрастности» имеет два теста.
Во-первых, субъективный тест, в котором необходимо учитывать личное убеждение и поведение конкретного судьи, то есть то, имел ли судья какое-либо личное предвзятое мнение или предубеждение в представленном деле. При этом субъективная проверка должна ответить на вопрос: возможно ли установить, что член суда действительно действовал, имея личную неприязнь к заявителю.
Существует презумпция, что судья беспристрастен, если не будет доказано обратное.
Во-вторых, объективный критерий, когда судья должен быть объективно беспристрастен, то есть гарантированно исключать какие-либо обоснованные сомнения в этом отношении.
Европейский суд также указал, что для веры в независимость и беспристрастность суда важны их внешние признаки, поскольку под вопросом находятся уважение и авторитет, которые суды в демократическом обществе должны внушать общественности.
Для этого следует учитывать также и вопросы их внутренней организации. Решающим является вопрос: могут ли опасения заявителя считаться объективно обоснованными.
Европейский суд в своей практике рассматривал различные жалобы, в которых ставился вопрос о нарушении принципа беспристрастности судебного разбирательства.
По делу «Обершлик против Австрии»ЕСПЧ признал нарушение беспристрастности суда, поскольку при рассмотрении дела на втором этапе Апелляционным судом Вены председательствовал тот же самый судья, что и при рассмотрении дела на первом этапе. Европейский суд посчитал, что не имеет значения, что не был дан отвод и не выдвинуты возражения против участия председательствующего судьи, поскольку председательствующий, но также и два других члена апелляционного суда должны были ex officio заявить самоотвод[4].
Европейский суд по правам человека усмотрел нарушение принципа беспристрастности суда в деле «Прокола против Люксембурга», в котором четверо из пяти членов Государственного Совета Люксембурга, рассматривавшего законность акта органа исполнительной власти, ранее уже высказывались по этому поводу[5].
В деле «Сендер против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии» Европейский суд пришел к выводу о том, что расистские высказывания присяжного заседателя способны подорвать беспристрастность суда[6].
В деле «Ремли против Франции» ЕСПЧ пришел к выводу, что суд, который должен судить лиц иностранного происхождения или просто иностранцев, не будет беспристрастным, если в его состав входит лицо, которое публично заявляло до начала разбирательства дела о своих расистских настроениях[7].
Палата Представителей, рассматривавшая дело заявителя о нарушении парламентской привилегии, на основании объективной проверки была признана небеспристрастной, поскольку два ее члена, участвовавшие в судебном разбирательстве, были подвергнуты критике в статье, что стало основанием предполагаемого совершенного преступления. По этим основаниям Суд пришел к выводу, что нарушение права заявителя на справедливое судебное разбирательство имело место (см. Постановление Европейского суда по делу «Демиколи против Мальты» Серия А, № 210 (1991); 14 EHRR 647)[8].
В деле «Батурлова против России» председатель областного суда, нарушая процедуру возбуждения надзорного производства, направил письмо суду первой инстанции, в котором недвусмысленно инструктировал нижестоящий суд пересмотреть окончательное решение по иску заявительницы в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. При этом председатель вышестоящего суда имеет полномочия возбудить дисциплинарные процедуры против судьи, совершившего дисциплинарный проступок. При таких обстоятельствах сомнения заявительницы в беспристрастности городского суда можно назвать объективно оправданными[9].
В деле «Гечмен против Турции» признал нарушение ст. 6 Конвенции, когда военный судья участвовал в одном или нескольких процессуальных действиях, которые впоследствии продолжают иметь юридическую силу в ходе рассмотрения соответствующего уголовного дела, в связи с чем обвиняемый в государственном преступлении может испытывать разумные сомнения по поводу законности разбирательства в целом[10].
По нашумевшему делу «Оджалан против Турции» ЕСПЧ пришел к выводу, что заявитель не был осужден независимым и беспристрастным судом, поскольку военный судья- офицер регулярной службы заседал в суде государственной безопасности во время части судебных разбирательств по преступлению, связанному с государственной безопасностью. По этой причине он мог обоснованно опасаться, что суд государственной безопасности может позволить себе оказаться под чрезмерным влиянием соображений, не относящихся к характеру дела.
Выводы Европейского суда не изменила замена этого военного судьи 23 июня 1999 г., поскольку до этого он присутствовал на двух предварительных слушаниях и шести слушаниях по существу дела, на которых были приняты промежуточные решения и ни одно из решений не было отменено после замены военного судьи, а, напротив, все они были утверждены судьей, заменившим военного судью[11].
По делу «Микалефф против Мальты»Европейский Суд посчитал, что тесные семейные связи адвоката противной стороны и судьи достаточны для того, чтобы объективно оправдывать опасения по поводу недостаточной беспристрастности состава суда[12].
Небезынтересны позиции Европейского суда в оценке беспристрастности судьи, который ранее рассматривал арест.
Так, согласно постановления по делу «Ясинский против Польши» ЕСПЧ пришел к выводу: «То обстоятельство, что судья, председательствовавший на процессе, принимал решения о содержании заявителя под стражей, как до начала процесса, так и во время его, не означает, что у этого судьи сформировалось предубежденное мнение относительно виновности заявителя и необходимой меры наказания ему, поскольку первоначальные постановления судьи по вопросу о продлении сроков содержания заявителя под стражей не включали никакой оценки этого судьи в отношении того, совершил ли заявитель вменяемое ему преступление или нет, и содержание этих постановлений, поэтому не может считаться приравненным к выводу о виновности»[13].
Иное решение вынес Европейский суд по делу «Хаушилдт против Дании»: « Вынесшие обвинительный приговор заявителю суды, в заседаниях которых приняли участие некоторые из судей, ранее участвовавшие в принятии решений по производству следствия по этому делу, включая, решения о содержании под стражей в ходе следствия, не соответствуют требованию «беспристрастности», поскольку ранее судьи дали оценку обоснованности подозрений (объяснялось, как означающее, что судья был убежден в наличии «особо высокой степени ясности в вопросе о вине»)»[14].
Лупинская П.А. отмечала противоречивый характер решений ЕСПЧ. К примеру, Европейский суд по правам человека не выявил нарушения требований беспристрастности суда в деле Нортье, хотя судья, председательствующий на судебном процессе, ранее принял несколько решений относительно содержания под стражей. В то же время практика Европейского суда по правам человека противоречива. По делу Хаусшильдт, в котором имели место сходные обстоятельства, суд усмотрел нарушение требований беспристрастности суда.[15]
В деле «De Cubber v. Belgium»[16] речь шла о том, что рассматривавший уголовное дело судья на стадии предварительного следствия выполнял функции следственного судьи. Правительство Бельгии утверждало, что это не умаляет объективности судьи, подчеркивая, что в Бельгии судья-следователь полностью независим при выполнении своих обязанностей, не имеет статуса стороны в уголовном процессе и не является «инструментом обвинения». Его задача состоит в том, чтобы беспристрастно собрать доказательства, как в пользу обвиняемого, так и против него, поддерживая при этом справедливый баланс между обвинением и защитой, поскольку он никогда не перестает быть судьей. Однако ЕСПЧ посчитал, что эти факторы не являются решающими. Учитывая, что судья хорошо ознакомился с подробностями дела, обвиняемый вполне мог опасаться, что у судьи успеет сложиться мнение о его вине или невиновности. На этом основании ЕСПЧ признал, что заявителю было отказано в праве на разбирательство дела независимым и беспристрастным судом.
В деле «Ben Yaacoub v. Belgium»[17] уголовное дело рассматривал судья апелляционного суда, который ранее был председателем нижней палаты. Стороны достигли мирного урегулирования в связи с тем, что Бельгия изменила свое законодательство благодаря ранее рассмотренным делам Piersak[18] и De Cubber. Знаменательно, что ЕСПЧ ставит знак равенства в смысле определения беспристрастности судьи в случаях участия одного лица вначале в качестве прокурора, а затем председателя суда при разбирательстве одного и того же дела и в случаях санкционирования судьей ареста и дальнейшего рассмотрения им же уголовного дела в отношении обвиняемого.
По делу Piersak ЕСПЧ также провел различие между объективными и субъективными факторами, которые следует использовать при определении беспристрастности судей. ЕСПЧ определил «беспристрастность» как «отсутствие предубеждения или предвзятости», причем первый элемент связан со «стремлением установить личное убеждение данного судьи по данному делу», а во второй — с «определением того, предоставил ли закон достаточные гарантии, с тем чтобы «исключить любое законное сомнение в этом отношении».
В недавнем деле «Ekeberg and others v. Norway»[19] ЕСПЧ установил нарушение п.1.ст.6 ЕКПЧ в отношении одного из заявителей, дело которого рассматривалось судом присяжных, а вердикт был утвержден судьей, принимавшим решение о продлении содержания под стражей.
А.В. Смирнов указывает: «Судебная система, которая одной рукой закрывает за обвиняемым дверь арестантской камеры, а другой подписывает ему оправдательный приговор, рискует оказаться в положении гоголевской унтер-офицерской вдовы, которая «сама себя высекла»[20].
По мнению В.И. Радченко «Участие судьи в досудебном производстве по общему правилу не является основанием для его отвода при разбирательстве дела по существу, поскольку при рассмотрении жалоб или ходатайств о производстве процессуальных действий не затрагивается существо дела и не оценивается содержание доказательств, которые будут получены в результате проведения этих процессуальных действий. Это правило действует и в отношении принятия судьей решения о применении заключения под стражу либо о продлении его срока, а также решения по результатам проверки правомерности задержания, заключения под стражу и продления его срока.»[21]
Садчикова О.В. обоснованно полагает, что суд, рассматривая ходатайство органов предварительного расследования об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения или о ее продлении, хотя и не входит в обсуждение вопроса о виновности данного лица в совершении преступления, но, тем не менее, должен убедиться в том, что уголовное дело возбуждено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и данное лицо обоснованно подозревается, обвиняется в совершении преступления. Заключение под стражу относится к мерам государственного принуждения, которые в наибольшей степени ограничивают права и свободы граждан, включая право на свободу и личную неприкосновенность.
Поэтому судья должен убедиться, что в деле имеются полученные с соблюдением закона доказательства, указывающие на совершение данным лицом преступления, т.е. в том, что обвинение основано не на догадках и предположениях, а на доказательствах, позволяющих привлечь гражданина в качестве обвиняемого.
Для этого необходимо ознакомиться с объяснениями, показаниями потерпевших, свидетелей, подозреваемого, обвиняемого, с другими имеющимися в материалах уголовного дела протоколами следственных действий и документами, подтверждающими совершение преступления данным лицом.
Для того чтобы вынести постановление об удовлетворении или об отказе в удовлетворении ходатайства органов предварительного расследования об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу, судья должен иметь веские основания подозревать или не подозревать подследственного.
Учитывая это, разница между тем решением вопроса, которое судья принимал до процесса, и вопросом, который он будет решать на самом процессе, становится ничтожной, и в связи с этим его беспристрастность может оказаться небесспорной. В этом случае другой судья, который будет рассматривать это дело, может оказаться под влиянием прежнего решения другого судьи.
Может проявить себя так называемая корпоративная солидарность, когда судья, рассматривающий уголовное дело в судебном заседании, обнаружив ошибку своего коллеги-судьи, принимавшего решение об аресте обвиняемого на предварительном следствии, не захочет исправлять ошибочное решение, чтобы не подставить под огонь возможной критики своего коллегу.[22]
На мой взгляд, судья, рассмотревший ранее ходатайство следователя о заключении под стражу, при рассмотрении дела по существу находится в положении сапера, оказавшегося на минном поле. Он должен передвигаться настолько осторожно, чтобы не наступить на то место, на которое он ранее наступал при избрании меры пресечения. В любом случае такой судья находится в незавидном и не свободном положении, в отношении его беспристрастности в любой момент могут возникнуть сомнения.
ЕСПЧ рассматривал жалобы в связи с многократной и немотивированной заменой председательствующего.
Так, по делу «Сутягин против России» Европейский Суд нашел сомнения заявителя относительно независимости и беспристрастности суда при рассмотрении уголовного дела объективно оправданными в свете замены председательствующего судьи, произошедшей по неясным причинам и не описанным какими-либо процессуальными гарантиями[23].
А по другому делу «Моисеев против России» ЕСПЧ посчитал нарушенными требования ст.6 Конвенции в связи с тем, что сомнения заявителя в независимости и беспристрастности суда первой инстанции объективно оправданны в связи с многократной и частой заменой членов суда по его уголовному делу (во время второго судебного разбирательства дела заявителя произошло одиннадцать замен судей в составе суда, четыре председательствующих судьи один за другим вели дело, каждая замена председательствующего судьи сопровождалась заменой обоих народных заседателей), которые проводились по неясным причинам и не были очерчены какими-либо процессуальными гарантиями[24].
Данные решения должны стать поводом для иного правового регулирования и изменений в отечественной практике, когда председатели судов многократно передают дела от одного судьи к другому, полагая, что это их право не требует какого-либо обоснования.
Представляет интерес позиция ЕСПЧ на жалобы об отсутствии беспристрастности в связи со смешением процессуальных ролей.
По делу «Киприану против Кипра» ЕСПЧ пришел к выводу, смешение ролей истца, свидетеля, обвинителя и судьи само по себе внушает объективно оправданные опасения в небеспристрастности суда, ввиду проверенного временем принципа, что никто не может быть судьей в своем деле. В настоящем деле адвокат был осужден за оскорбление в зале суда выездной сессией суда г. Лимассола, который рассматривал дело его подзащитного об убийстве[25].
В другом деле «Озеров против России» высокий суд посчитал недопустимым, когда районный суд, рассматривая дело по существу и осуждая заявителя в отсутствие прокурора, смешал роли обвинителя и судьи и тем самым дал основания для законных сомнений в своей беспристрастности. Судья принял на себя обязанности, которые могли бы исполняться прокурором, если бы он присутствовал. Районный суд зачитал обвинительное заключение, представленное прокуратурой, затем он допросил заявителя и иных свидетелей, также исследовал иные доказательства и признал некоторые письменные доказательства обвинения недопустимыми. Прокурор же не имел возможности высказать свое мнение по поводу указанных действий. В случае присутствия прокурора, он мог бы, и отказаться от поддержания обвинения[26].
Европейский суд в своих прецедентных решениях высказывал позиции по процедурным вопросам.
Так, по делу «Боргерс против Бельгии» ЕСПЧ посчитал, что любой суд, даже в том случае, когда никто из заинтересованных лиц не ставит вопрос о его беспристрастности, должен рассмотреть данный вопрос по собственной инициативе, если есть хоть какие-то подозрения насчет его беспристрастности.[27]
По другому делу «Хмельрж против Чешской Республики» заявитель обратился с ходатайством об отводе председателя палаты Высшего суда, в производстве которой находилась его жалоба, утверждая, что он ранее состоял в интимных отношениях с этим судьей. Председатель палаты не рассматривал вопрос об основаниях ходатайства об отводе и не комментировал их, он не сделал никаких официальных заявлений, которые могли бы рассеять любые, возможно, имевшиеся у заявителя сомнения. Эти обстоятельства могли породить у заявителя основания для опасений, которые были укреплены решением суда наложить на него штраф за его действия при рассмотрении дела по жалобе. В результате у заявителя имелись объективные основания опасаться, что председатель палаты Высшего суда, рассматривавшей его жалобу на обвинительный приговор по уголовному делу, не проявил требуемую беспристрастность[28].
Принимались решения по делам, в которых небеспристрастность суда вызывалась особыми отношениями с ответчиком.
Так, по делу «Белуха против Украины» было установлено, что председатель Артемовского городского суда Донецкой области, который единолично заседал, как судья первой инстанции в деле заявителя и выносил решение, которое было оставлено без изменения вышестоящими судами, требовал и получал на бесплатной основе определенное имущество от компании-ответчика. По мнению Европейского суда, в этих обстоятельствах опасения заявителя, что председатель Артемовского городского суда Донецкой области В.Л.Г. будет пристрастным, могли быть объективно оправданными[29].
Европейскому Суду часто приходилось иметь дело с объективным тестом на беспристрастность. Отношение Суда к данной теме по большей части основано на заключении о том, что «правосудие должно не только осуществляться, но его осуществление должно быть очевидным».
Л.Лукайдес полагает: «В современном демократическом обществе выводы или решения не должны основываться на впечатлениях или внешних признаках. Они должны основываться лишь на действительных фактах. Тем более что мы рассматриваем сферу отправления правосудия. Достаточно, если правосудие просто осуществляется. Таким образом, при определении того, существуют ли объективные сомнения относительно беспристрастности судьи, внешние проявления не должны играть никакой роли. Вопрос скорее состоит в том, существуют ли в конкретном деле такие факты, создающие реальную опасность того, что судья действует способом, несовместимым с необходимой беспристрастностью.
Дело «Пьерсак против Бельгии» (Серия А, N 53 (1982); 5 EHRR 169) может быть использовано для иллюстрации моей точки зрения. В указанном деле председательствующий судья ранее работал в качестве старшего заместителя Королевского прокурора г. Брюсселя и до своего назначения на пост судьи являлся главой отдела, в подведомственность которого было отнесено дело заявителя. Заявитель обратил внимание на личную пристрастность судьи.
Доказательства о том, что судья во время его службы в прокуратуре действительно располагал информацией о расследовании дела заявителя, отсутствовали. Однако Европейский Суд признал, что имело место нарушение требования беспристрастности, поскольку согласно Постановлению Европейского Суда при обстоятельствах дела беспристрастность данного судьи «была» основана на объективной проверке, «способной возбудить сомнения».
На Европейский Суд в целом оказал влияние тот факт, что в прошлом этот судья занимал пост в прокуратуре, сущность которой такова, что он мог рассматривать вопросы рассматриваемого дела в порядке исполнения его обязанностей, даже, несмотря на тот факт, что судья не сыграл какой-либо существенной роли в ходе судебного разбирательства. Ясно, что данное дело было разрешено на основании внешних признаков. Доказательства не подтвердили наличия реальной опасности того, что судья действовал небеспристрастно. Такого рода подход я не одобряю».[30]
Можно согласиться с позицией Лукайдеса Л., поскольку любые сомнения в небеспристрастности суда должны основываться на конкретных фактических данных, а не только лишь на внешних признаках. Вместе с тем, такой подход Европейского суда подчеркивает его сверхответственное отношение к реальному обеспечению беспристрастности суда.
К сожалению, так называемые внешние признаки небеспристрастности в Российских судах встречаются достаточно часто. Судьи охотно приглашают в свои кабинеты государственных обвинителей и с ними келейно обсуждают различные вопросы, при этом, не опасаясь, что такие действия могут возбудить сомнения у представителей стороны защиты. Можно, конечно, по-разному объяснять такие внепроцессуальные контакты судей и прокуроров, в оправдание можно говорить, что такое общение не касается рассматриваемых дел, а связано с обсуждением каких-либо политических, культурных, спортивных либо иных событий. Вместе с тем позиция ЕСПЧ в таких ситуациях будет принципиальной, поскольку такие действия суда порождают сомнения и только лишь внешних признаков может быть достаточно для их результативного обжалования.
В деле «Финдли (Findlay) против Соединенного Королевства» в решении Европейского суда по правам человека от 25 февраля 1997 г. (п. 76) указано: «Для веры в независимость и беспристрастность суда важны их внешние признаки» [31].
В последнее время все чаще отмечается возрастающее влияние Европейского суда по правам человека на российское право и судебную практику. При этом речь идет о необходимости использования «европейских правовых стандартов» в качестве идеала, к которому нам необходимо стремиться. Ценным является то, что, как и в подавляющем большинстве государств — участников Конвенции, российские суды применяют Конвенцию с учетом решений Европейского суда и тем самым придают этим решениям прямое действие во внутреннем праве.
Увеличивается количество примеров, в которых то или иное решение Европейского суда влечет за собой конкретные изменения не только в отдельных делах, находящихся на рассмотрении во внутренних судах, но и в общих подходах судов к толкованию российского права, то есть происходит изменение судебной практики.
Вынесенное Европейским судом решение зачастую автоматически предотвращает новые нарушения Конвенции, подобные тем, которые уже были выявлены в предыдущих случаях.
Необходимо подчеркнуть, что практика Европейского суда является прецедентной, то есть решение Европейского суда, вынесенное по конкретному делу, может использоваться в качестве правового обоснования при рассмотрении последующих аналогичных дел.
Решения и постановления суда, принятые в отношении России, способствуют совершенствованию нормативно-правового регулирования прав человека и свобод граждан Российской Федерации.
Важное значение имеют решения и постановления, принятые не только в отношении России, но и в отношении других государств-участников Конвенции, поскольку принятое Европейским Судом решение или постановление в отношении одного государства будет таким же по аналогичной жалобе против другого государства — участника Конвенции.
Хочется надеяться, что обращения Российских граждан в ЕСПЧ с жалобами на отсутствие беспристрастности национальных судов смогут изменить сложившуюся практику, вернув гражданам надежду в справедливое судебное разбирательство.
[1] (последнее посещение – 16 октября 2011 г.).
[2] (последнее посещение – 5 января 2012 г.).
[3] Там же. Т. 1. С. 576.
[4] Решение Европейского суда по правам человека по делу «Обершлик против Австрии» Страсбург 23 мая 1991 г.
[5] Постановление ЕСПЧ по делу Прокола против Люксембурга от 28 сентября 1995 г. серия А № 326(1991); 14 EHRR 647).
[6] Постановление ЕСПЧ по делу Сэндер против Соединенного Королевства от 9 мая 2000г.
[7] Судебное решение ЕСПЧ по делу «Ремли против Франции» (Страсбург, 23 апреля 1996 года)
europeancourt.ru/uploads/ECHR_Remli_v_France_23_04_1996.doc последнеепосещение11.01.2011
[8] Отдельные цитаты и ссылки по статье Л. Лукайдеса «Справедливое судебное разбирательство. Комментарий к п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод» // Российская юстиция. 2004. N 2. С. 17 — 18.
[9] Постановление ЕСПЧ по делу Батурлова против России от 19 апреля 2011 года. ( Жалоба № 33188/08)
[10] Постановление Европейского суда по правам человека от 17 октября 2006 года по делу «Гечмен против Турции» (Жалоба N 72000/01).
[11] Постановление Европейского суда по правам человека Дело «Оджалан против Турции» Страсбург, 12 мая 2005г.
[12] Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Микалефф против Мальты» от 15 октября 2009г. (N 17056/06)
[13] Постановление Европейского суд по правам человека по делу Ясинский против Польши от 20 декабря 2005г. (жалоба № 30865/96) вынесено 4 секцией.
[14] Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 мая 1989 года (жалоба N 10486/83) по делу Хаушилдт против Дании
[15] Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998. С. 219 — 220.
[16] Постановление по делу «De Cubber v. Belgium» (жалоба № 9186/80) от 26 октября 1984 г.// режим доступа www.echr.coe.int
[17] Решение по делу «Ben Yaacoub v. Belgium» (жалоба № 8/1985/94/142) от 23 ноября 1987 г. // режим доступа www.echr.coe.int
[18] Постановление по делу «Piersak v. Belgium» (жалоба № 8692/79) от 1 октября 1982 г. // режим доступа www.echr.coe.int
[19] Постановление по делу «Ekeberg and others v. Norway» ( жалобы №№. 11106/04, 11108/04, 11116/04, 11311/04 и 13276/04) от 31 июля 2007 г. // режим доступа www.echr.coe.int
[20] Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб.: Наука; ООО «Издательство «Альфа», 2000. С. 52.
[21] Уголовный процесс. Учебник для вузов. Под ред. В.И. Радченко. Изд. «Юридический Дом «Юстицинформ», 2006. С. 69
[22] Садчикова О.В. Беспристрастность судьи в российском уголовном процессе (в контексте повторного участия судьи в деле) и соотношение норм УПК РФ с практикой Европейского Суда по правам человека
[23] Постановление по жалобе № 30024/02 от 3 мая 2011 года Сутягин против России.
[24] Постановление Европейского суда от 9 октября 2008г. по делу Моисеев против России (Жалоба № 62936/00)
[25] Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Киприану против Кипра» (Жалоба N 73797/01) (Страсбург, 15 декабря 2005 года)
[26] Постановление ЕСПЧ по делу «Озеров против Российской Федерации», (Жалоба N 64962/01) Страсбург, 18 мая 2010 года.
[27] Постановление ЕСПЧ по делу Боргерс против Бельгии от 30 октября 1991г. с. А № 214-В
[28] Постановление ЕСПЧ по делу от 7 июня 2005 г. «Хмельрж против Чешской Республики» [Chmelir — Czech Republic] (№ 64955/01)
[29] Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белуха против Украины» Жалоба N 33949/0, Страсбург, 9 ноября 2006 года.
[30] Л. Лукайдес Беспристрастность суда — условие справедливого судебного разбирательства СПС Консультант плюс.
[31] Европейский суд по правам человека. Избранные решения: В 2 томах. М.: НОРМА, 2000. Т. 2, с.408
По данным на 1 января 2010 года Россия является самым крупным «поставщиком» дел в Страсбургский суд.
Согласно статистике ЕСПЧ, количество дел из России растёт:
1999 год — 971 жалоба,
2000 год — 1322,
2001 год — 2104,
2002 год — 3986,
2003 год — 4728,
2004 год — 5824,
2005 год — 8069,
2006 год — 10132,
2007 год — 9497,
2008 год — 10146,
2009 год — 13666.
По данным на 1 января 2010 года, на рассмотрении в ЕСПЧ находилось 33550 жалоб в отношении России, при общем количестве – 57100[1].
По словам Анатолия Ковлера (на фото), судьи Европейского суда по правам человека, избранным от Российской Федерации, россияне до сих пор лидируют по обращениям в Страсбургский суд. Растет количество решений, которые принимаются по обращениям российских граждан. По словам Ковлера, согласно данным на 31 октября 2011 г., за все время работы Страсбургского суда было зарегистрировано 153 тысячи жалоб от россиян[2].
В значительной части жалоб против России заявители ссылаются на нарушение беспристрастности как одного из важных элементов справедливости судебного разбирательства.
Европейский суд по правам человека при рассмотрении конкретных дел указывает, что права человека и гражданина могут быть реально защищены только при объективности суда. Так, в судебном решении от 25 февраля 1997 г. по делу «Финдли против Соединенного Королевства» Суд постановил, для решения вопроса, можно ли считать суд «независимым», следует обратить внимание на способ назначения его членов, сроки пребывания в должности, существование гарантий от внешнего давления и наличие у органа внешних признаков независимости.
В деле Белилос (Belilos) против Швейцарии в решении Европейского Суда по правам человека от 29 апреля 1988 г. (п. 64) указано: «Суд должен также удовлетворять ряду других требований, а именно: независимость от исполнительной власти, беспристрастность, несменяемость».[3]
Часть 1 ст. 6 Конвенции «Право на справедливое судебное разбирательство» изложена следующим образом: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...».
В практике Европейского суда по правам человека сложились определенные принципы, касающиеся беспристрастности судов. Суд установил, что требование «беспристрастности» имеет два теста.
Во-первых, субъективный тест, в котором необходимо учитывать личное убеждение и поведение конкретного судьи, то есть то, имел ли судья какое-либо личное предвзятое мнение или предубеждение в представленном деле. При этом субъективная проверка должна ответить на вопрос: возможно ли установить, что член суда действительно действовал, имея личную неприязнь к заявителю.
Существует презумпция, что судья беспристрастен, если не будет доказано обратное.
Во-вторых, объективный критерий, когда судья должен быть объективно беспристрастен, то есть гарантированно исключать какие-либо обоснованные сомнения в этом отношении.
Европейский суд также указал, что для веры в независимость и беспристрастность суда важны их внешние признаки, поскольку под вопросом находятся уважение и авторитет, которые суды в демократическом обществе должны внушать общественности.
Для этого следует учитывать также и вопросы их внутренней организации. Решающим является вопрос: могут ли опасения заявителя считаться объективно обоснованными.
Европейский суд в своей практике рассматривал различные жалобы, в которых ставился вопрос о нарушении принципа беспристрастности судебного разбирательства.
По делу «Обершлик против Австрии»ЕСПЧ признал нарушение беспристрастности суда, поскольку при рассмотрении дела на втором этапе Апелляционным судом Вены председательствовал тот же самый судья, что и при рассмотрении дела на первом этапе. Европейский суд посчитал, что не имеет значения, что не был дан отвод и не выдвинуты возражения против участия председательствующего судьи, поскольку председательствующий, но также и два других члена апелляционного суда должны были ex officio заявить самоотвод[4].
Европейский суд по правам человека усмотрел нарушение принципа беспристрастности суда в деле «Прокола против Люксембурга», в котором четверо из пяти членов Государственного Совета Люксембурга, рассматривавшего законность акта органа исполнительной власти, ранее уже высказывались по этому поводу[5].
В деле «Сендер против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии» Европейский суд пришел к выводу о том, что расистские высказывания присяжного заседателя способны подорвать беспристрастность суда[6].
В деле «Ремли против Франции» ЕСПЧ пришел к выводу, что суд, который должен судить лиц иностранного происхождения или просто иностранцев, не будет беспристрастным, если в его состав входит лицо, которое публично заявляло до начала разбирательства дела о своих расистских настроениях[7].
Палата Представителей, рассматривавшая дело заявителя о нарушении парламентской привилегии, на основании объективной проверки была признана небеспристрастной, поскольку два ее члена, участвовавшие в судебном разбирательстве, были подвергнуты критике в статье, что стало основанием предполагаемого совершенного преступления. По этим основаниям Суд пришел к выводу, что нарушение права заявителя на справедливое судебное разбирательство имело место (см. Постановление Европейского суда по делу «Демиколи против Мальты» Серия А, № 210 (1991); 14 EHRR 647)[8].
В деле «Батурлова против России» председатель областного суда, нарушая процедуру возбуждения надзорного производства, направил письмо суду первой инстанции, в котором недвусмысленно инструктировал нижестоящий суд пересмотреть окончательное решение по иску заявительницы в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. При этом председатель вышестоящего суда имеет полномочия возбудить дисциплинарные процедуры против судьи, совершившего дисциплинарный проступок. При таких обстоятельствах сомнения заявительницы в беспристрастности городского суда можно назвать объективно оправданными[9].
В деле «Гечмен против Турции» признал нарушение ст. 6 Конвенции, когда военный судья участвовал в одном или нескольких процессуальных действиях, которые впоследствии продолжают иметь юридическую силу в ходе рассмотрения соответствующего уголовного дела, в связи с чем обвиняемый в государственном преступлении может испытывать разумные сомнения по поводу законности разбирательства в целом[10].
По нашумевшему делу «Оджалан против Турции» ЕСПЧ пришел к выводу, что заявитель не был осужден независимым и беспристрастным судом, поскольку военный судья- офицер регулярной службы заседал в суде государственной безопасности во время части судебных разбирательств по преступлению, связанному с государственной безопасностью. По этой причине он мог обоснованно опасаться, что суд государственной безопасности может позволить себе оказаться под чрезмерным влиянием соображений, не относящихся к характеру дела.
Выводы Европейского суда не изменила замена этого военного судьи 23 июня 1999 г., поскольку до этого он присутствовал на двух предварительных слушаниях и шести слушаниях по существу дела, на которых были приняты промежуточные решения и ни одно из решений не было отменено после замены военного судьи, а, напротив, все они были утверждены судьей, заменившим военного судью[11].
По делу «Микалефф против Мальты»Европейский Суд посчитал, что тесные семейные связи адвоката противной стороны и судьи достаточны для того, чтобы объективно оправдывать опасения по поводу недостаточной беспристрастности состава суда[12].
Небезынтересны позиции Европейского суда в оценке беспристрастности судьи, который ранее рассматривал арест.
Так, согласно постановления по делу «Ясинский против Польши» ЕСПЧ пришел к выводу: «То обстоятельство, что судья, председательствовавший на процессе, принимал решения о содержании заявителя под стражей, как до начала процесса, так и во время его, не означает, что у этого судьи сформировалось предубежденное мнение относительно виновности заявителя и необходимой меры наказания ему, поскольку первоначальные постановления судьи по вопросу о продлении сроков содержания заявителя под стражей не включали никакой оценки этого судьи в отношении того, совершил ли заявитель вменяемое ему преступление или нет, и содержание этих постановлений, поэтому не может считаться приравненным к выводу о виновности»[13].
Иное решение вынес Европейский суд по делу «Хаушилдт против Дании»: « Вынесшие обвинительный приговор заявителю суды, в заседаниях которых приняли участие некоторые из судей, ранее участвовавшие в принятии решений по производству следствия по этому делу, включая, решения о содержании под стражей в ходе следствия, не соответствуют требованию «беспристрастности», поскольку ранее судьи дали оценку обоснованности подозрений (объяснялось, как означающее, что судья был убежден в наличии «особо высокой степени ясности в вопросе о вине»)»[14].
Лупинская П.А. отмечала противоречивый характер решений ЕСПЧ. К примеру, Европейский суд по правам человека не выявил нарушения требований беспристрастности суда в деле Нортье, хотя судья, председательствующий на судебном процессе, ранее принял несколько решений относительно содержания под стражей. В то же время практика Европейского суда по правам человека противоречива. По делу Хаусшильдт, в котором имели место сходные обстоятельства, суд усмотрел нарушение требований беспристрастности суда.[15]
В деле «De Cubber v. Belgium»[16] речь шла о том, что рассматривавший уголовное дело судья на стадии предварительного следствия выполнял функции следственного судьи. Правительство Бельгии утверждало, что это не умаляет объективности судьи, подчеркивая, что в Бельгии судья-следователь полностью независим при выполнении своих обязанностей, не имеет статуса стороны в уголовном процессе и не является «инструментом обвинения». Его задача состоит в том, чтобы беспристрастно собрать доказательства, как в пользу обвиняемого, так и против него, поддерживая при этом справедливый баланс между обвинением и защитой, поскольку он никогда не перестает быть судьей. Однако ЕСПЧ посчитал, что эти факторы не являются решающими. Учитывая, что судья хорошо ознакомился с подробностями дела, обвиняемый вполне мог опасаться, что у судьи успеет сложиться мнение о его вине или невиновности. На этом основании ЕСПЧ признал, что заявителю было отказано в праве на разбирательство дела независимым и беспристрастным судом.
В деле «Ben Yaacoub v. Belgium»[17] уголовное дело рассматривал судья апелляционного суда, который ранее был председателем нижней палаты. Стороны достигли мирного урегулирования в связи с тем, что Бельгия изменила свое законодательство благодаря ранее рассмотренным делам Piersak[18] и De Cubber. Знаменательно, что ЕСПЧ ставит знак равенства в смысле определения беспристрастности судьи в случаях участия одного лица вначале в качестве прокурора, а затем председателя суда при разбирательстве одного и того же дела и в случаях санкционирования судьей ареста и дальнейшего рассмотрения им же уголовного дела в отношении обвиняемого.
По делу Piersak ЕСПЧ также провел различие между объективными и субъективными факторами, которые следует использовать при определении беспристрастности судей. ЕСПЧ определил «беспристрастность» как «отсутствие предубеждения или предвзятости», причем первый элемент связан со «стремлением установить личное убеждение данного судьи по данному делу», а во второй — с «определением того, предоставил ли закон достаточные гарантии, с тем чтобы «исключить любое законное сомнение в этом отношении».
В недавнем деле «Ekeberg and others v. Norway»[19] ЕСПЧ установил нарушение п.1.ст.6 ЕКПЧ в отношении одного из заявителей, дело которого рассматривалось судом присяжных, а вердикт был утвержден судьей, принимавшим решение о продлении содержания под стражей.
А.В. Смирнов указывает: «Судебная система, которая одной рукой закрывает за обвиняемым дверь арестантской камеры, а другой подписывает ему оправдательный приговор, рискует оказаться в положении гоголевской унтер-офицерской вдовы, которая «сама себя высекла»[20].
По мнению В.И. Радченко «Участие судьи в досудебном производстве по общему правилу не является основанием для его отвода при разбирательстве дела по существу, поскольку при рассмотрении жалоб или ходатайств о производстве процессуальных действий не затрагивается существо дела и не оценивается содержание доказательств, которые будут получены в результате проведения этих процессуальных действий. Это правило действует и в отношении принятия судьей решения о применении заключения под стражу либо о продлении его срока, а также решения по результатам проверки правомерности задержания, заключения под стражу и продления его срока.»[21]
Садчикова О.В. обоснованно полагает, что суд, рассматривая ходатайство органов предварительного расследования об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения или о ее продлении, хотя и не входит в обсуждение вопроса о виновности данного лица в совершении преступления, но, тем не менее, должен убедиться в том, что уголовное дело возбуждено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и данное лицо обоснованно подозревается, обвиняется в совершении преступления. Заключение под стражу относится к мерам государственного принуждения, которые в наибольшей степени ограничивают права и свободы граждан, включая право на свободу и личную неприкосновенность.
Поэтому судья должен убедиться, что в деле имеются полученные с соблюдением закона доказательства, указывающие на совершение данным лицом преступления, т.е. в том, что обвинение основано не на догадках и предположениях, а на доказательствах, позволяющих привлечь гражданина в качестве обвиняемого.
Для этого необходимо ознакомиться с объяснениями, показаниями потерпевших, свидетелей, подозреваемого, обвиняемого, с другими имеющимися в материалах уголовного дела протоколами следственных действий и документами, подтверждающими совершение преступления данным лицом.
Для того чтобы вынести постановление об удовлетворении или об отказе в удовлетворении ходатайства органов предварительного расследования об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу, судья должен иметь веские основания подозревать или не подозревать подследственного.
Учитывая это, разница между тем решением вопроса, которое судья принимал до процесса, и вопросом, который он будет решать на самом процессе, становится ничтожной, и в связи с этим его беспристрастность может оказаться небесспорной. В этом случае другой судья, который будет рассматривать это дело, может оказаться под влиянием прежнего решения другого судьи.
Может проявить себя так называемая корпоративная солидарность, когда судья, рассматривающий уголовное дело в судебном заседании, обнаружив ошибку своего коллеги-судьи, принимавшего решение об аресте обвиняемого на предварительном следствии, не захочет исправлять ошибочное решение, чтобы не подставить под огонь возможной критики своего коллегу.[22]
На мой взгляд, судья, рассмотревший ранее ходатайство следователя о заключении под стражу, при рассмотрении дела по существу находится в положении сапера, оказавшегося на минном поле. Он должен передвигаться настолько осторожно, чтобы не наступить на то место, на которое он ранее наступал при избрании меры пресечения. В любом случае такой судья находится в незавидном и не свободном положении, в отношении его беспристрастности в любой момент могут возникнуть сомнения.
ЕСПЧ рассматривал жалобы в связи с многократной и немотивированной заменой председательствующего.
Так, по делу «Сутягин против России» Европейский Суд нашел сомнения заявителя относительно независимости и беспристрастности суда при рассмотрении уголовного дела объективно оправданными в свете замены председательствующего судьи, произошедшей по неясным причинам и не описанным какими-либо процессуальными гарантиями[23].
А по другому делу «Моисеев против России» ЕСПЧ посчитал нарушенными требования ст.6 Конвенции в связи с тем, что сомнения заявителя в независимости и беспристрастности суда первой инстанции объективно оправданны в связи с многократной и частой заменой членов суда по его уголовному делу (во время второго судебного разбирательства дела заявителя произошло одиннадцать замен судей в составе суда, четыре председательствующих судьи один за другим вели дело, каждая замена председательствующего судьи сопровождалась заменой обоих народных заседателей), которые проводились по неясным причинам и не были очерчены какими-либо процессуальными гарантиями[24].
Данные решения должны стать поводом для иного правового регулирования и изменений в отечественной практике, когда председатели судов многократно передают дела от одного судьи к другому, полагая, что это их право не требует какого-либо обоснования.
Представляет интерес позиция ЕСПЧ на жалобы об отсутствии беспристрастности в связи со смешением процессуальных ролей.
По делу «Киприану против Кипра» ЕСПЧ пришел к выводу, смешение ролей истца, свидетеля, обвинителя и судьи само по себе внушает объективно оправданные опасения в небеспристрастности суда, ввиду проверенного временем принципа, что никто не может быть судьей в своем деле. В настоящем деле адвокат был осужден за оскорбление в зале суда выездной сессией суда г. Лимассола, который рассматривал дело его подзащитного об убийстве[25].
В другом деле «Озеров против России» высокий суд посчитал недопустимым, когда районный суд, рассматривая дело по существу и осуждая заявителя в отсутствие прокурора, смешал роли обвинителя и судьи и тем самым дал основания для законных сомнений в своей беспристрастности. Судья принял на себя обязанности, которые могли бы исполняться прокурором, если бы он присутствовал. Районный суд зачитал обвинительное заключение, представленное прокуратурой, затем он допросил заявителя и иных свидетелей, также исследовал иные доказательства и признал некоторые письменные доказательства обвинения недопустимыми. Прокурор же не имел возможности высказать свое мнение по поводу указанных действий. В случае присутствия прокурора, он мог бы, и отказаться от поддержания обвинения[26].
Европейский суд в своих прецедентных решениях высказывал позиции по процедурным вопросам.
Так, по делу «Боргерс против Бельгии» ЕСПЧ посчитал, что любой суд, даже в том случае, когда никто из заинтересованных лиц не ставит вопрос о его беспристрастности, должен рассмотреть данный вопрос по собственной инициативе, если есть хоть какие-то подозрения насчет его беспристрастности.[27]
По другому делу «Хмельрж против Чешской Республики» заявитель обратился с ходатайством об отводе председателя палаты Высшего суда, в производстве которой находилась его жалоба, утверждая, что он ранее состоял в интимных отношениях с этим судьей. Председатель палаты не рассматривал вопрос об основаниях ходатайства об отводе и не комментировал их, он не сделал никаких официальных заявлений, которые могли бы рассеять любые, возможно, имевшиеся у заявителя сомнения. Эти обстоятельства могли породить у заявителя основания для опасений, которые были укреплены решением суда наложить на него штраф за его действия при рассмотрении дела по жалобе. В результате у заявителя имелись объективные основания опасаться, что председатель палаты Высшего суда, рассматривавшей его жалобу на обвинительный приговор по уголовному делу, не проявил требуемую беспристрастность[28].
Принимались решения по делам, в которых небеспристрастность суда вызывалась особыми отношениями с ответчиком.
Так, по делу «Белуха против Украины» было установлено, что председатель Артемовского городского суда Донецкой области, который единолично заседал, как судья первой инстанции в деле заявителя и выносил решение, которое было оставлено без изменения вышестоящими судами, требовал и получал на бесплатной основе определенное имущество от компании-ответчика. По мнению Европейского суда, в этих обстоятельствах опасения заявителя, что председатель Артемовского городского суда Донецкой области В.Л.Г. будет пристрастным, могли быть объективно оправданными[29].
Европейскому Суду часто приходилось иметь дело с объективным тестом на беспристрастность. Отношение Суда к данной теме по большей части основано на заключении о том, что «правосудие должно не только осуществляться, но его осуществление должно быть очевидным».
Л.Лукайдес полагает: «В современном демократическом обществе выводы или решения не должны основываться на впечатлениях или внешних признаках. Они должны основываться лишь на действительных фактах. Тем более что мы рассматриваем сферу отправления правосудия. Достаточно, если правосудие просто осуществляется. Таким образом, при определении того, существуют ли объективные сомнения относительно беспристрастности судьи, внешние проявления не должны играть никакой роли. Вопрос скорее состоит в том, существуют ли в конкретном деле такие факты, создающие реальную опасность того, что судья действует способом, несовместимым с необходимой беспристрастностью.
Дело «Пьерсак против Бельгии» (Серия А, N 53 (1982); 5 EHRR 169) может быть использовано для иллюстрации моей точки зрения. В указанном деле председательствующий судья ранее работал в качестве старшего заместителя Королевского прокурора г. Брюсселя и до своего назначения на пост судьи являлся главой отдела, в подведомственность которого было отнесено дело заявителя. Заявитель обратил внимание на личную пристрастность судьи.
Доказательства о том, что судья во время его службы в прокуратуре действительно располагал информацией о расследовании дела заявителя, отсутствовали. Однако Европейский Суд признал, что имело место нарушение требования беспристрастности, поскольку согласно Постановлению Европейского Суда при обстоятельствах дела беспристрастность данного судьи «была» основана на объективной проверке, «способной возбудить сомнения».
На Европейский Суд в целом оказал влияние тот факт, что в прошлом этот судья занимал пост в прокуратуре, сущность которой такова, что он мог рассматривать вопросы рассматриваемого дела в порядке исполнения его обязанностей, даже, несмотря на тот факт, что судья не сыграл какой-либо существенной роли в ходе судебного разбирательства. Ясно, что данное дело было разрешено на основании внешних признаков. Доказательства не подтвердили наличия реальной опасности того, что судья действовал небеспристрастно. Такого рода подход я не одобряю».[30]
Можно согласиться с позицией Лукайдеса Л., поскольку любые сомнения в небеспристрастности суда должны основываться на конкретных фактических данных, а не только лишь на внешних признаках. Вместе с тем, такой подход Европейского суда подчеркивает его сверхответственное отношение к реальному обеспечению беспристрастности суда.
К сожалению, так называемые внешние признаки небеспристрастности в Российских судах встречаются достаточно часто. Судьи охотно приглашают в свои кабинеты государственных обвинителей и с ними келейно обсуждают различные вопросы, при этом, не опасаясь, что такие действия могут возбудить сомнения у представителей стороны защиты. Можно, конечно, по-разному объяснять такие внепроцессуальные контакты судей и прокуроров, в оправдание можно говорить, что такое общение не касается рассматриваемых дел, а связано с обсуждением каких-либо политических, культурных, спортивных либо иных событий. Вместе с тем позиция ЕСПЧ в таких ситуациях будет принципиальной, поскольку такие действия суда порождают сомнения и только лишь внешних признаков может быть достаточно для их результативного обжалования.
В деле «Финдли (Findlay) против Соединенного Королевства» в решении Европейского суда по правам человека от 25 февраля 1997 г. (п. 76) указано: «Для веры в независимость и беспристрастность суда важны их внешние признаки» [31].
В последнее время все чаще отмечается возрастающее влияние Европейского суда по правам человека на российское право и судебную практику. При этом речь идет о необходимости использования «европейских правовых стандартов» в качестве идеала, к которому нам необходимо стремиться. Ценным является то, что, как и в подавляющем большинстве государств — участников Конвенции, российские суды применяют Конвенцию с учетом решений Европейского суда и тем самым придают этим решениям прямое действие во внутреннем праве.
Увеличивается количество примеров, в которых то или иное решение Европейского суда влечет за собой конкретные изменения не только в отдельных делах, находящихся на рассмотрении во внутренних судах, но и в общих подходах судов к толкованию российского права, то есть происходит изменение судебной практики.
Вынесенное Европейским судом решение зачастую автоматически предотвращает новые нарушения Конвенции, подобные тем, которые уже были выявлены в предыдущих случаях.
Необходимо подчеркнуть, что практика Европейского суда является прецедентной, то есть решение Европейского суда, вынесенное по конкретному делу, может использоваться в качестве правового обоснования при рассмотрении последующих аналогичных дел.
Решения и постановления суда, принятые в отношении России, способствуют совершенствованию нормативно-правового регулирования прав человека и свобод граждан Российской Федерации.
Важное значение имеют решения и постановления, принятые не только в отношении России, но и в отношении других государств-участников Конвенции, поскольку принятое Европейским Судом решение или постановление в отношении одного государства будет таким же по аналогичной жалобе против другого государства — участника Конвенции.
Хочется надеяться, что обращения Российских граждан в ЕСПЧ с жалобами на отсутствие беспристрастности национальных судов смогут изменить сложившуюся практику, вернув гражданам надежду в справедливое судебное разбирательство.
[1] (последнее посещение – 16 октября 2011 г.).
[2] (последнее посещение – 5 января 2012 г.).
[3] Там же. Т. 1. С. 576.
[4] Решение Европейского суда по правам человека по делу «Обершлик против Австрии» Страсбург 23 мая 1991 г.
[5] Постановление ЕСПЧ по делу Прокола против Люксембурга от 28 сентября 1995 г. серия А № 326(1991); 14 EHRR 647).
[6] Постановление ЕСПЧ по делу Сэндер против Соединенного Королевства от 9 мая 2000г.
[7] Судебное решение ЕСПЧ по делу «Ремли против Франции» (Страсбург, 23 апреля 1996 года)
europeancourt.ru/uploads/ECHR_Remli_v_France_23_04_1996.doc последнеепосещение11.01.2011
[8] Отдельные цитаты и ссылки по статье Л. Лукайдеса «Справедливое судебное разбирательство. Комментарий к п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод» // Российская юстиция. 2004. N 2. С. 17 — 18.
[9] Постановление ЕСПЧ по делу Батурлова против России от 19 апреля 2011 года. ( Жалоба № 33188/08)
[10] Постановление Европейского суда по правам человека от 17 октября 2006 года по делу «Гечмен против Турции» (Жалоба N 72000/01).
[11] Постановление Европейского суда по правам человека Дело «Оджалан против Турции» Страсбург, 12 мая 2005г.
[12] Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Микалефф против Мальты» от 15 октября 2009г. (N 17056/06)
[13] Постановление Европейского суд по правам человека по делу Ясинский против Польши от 20 декабря 2005г. (жалоба № 30865/96) вынесено 4 секцией.
[14] Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 мая 1989 года (жалоба N 10486/83) по делу Хаушилдт против Дании
[15] Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998. С. 219 — 220.
[16] Постановление по делу «De Cubber v. Belgium» (жалоба № 9186/80) от 26 октября 1984 г.// режим доступа www.echr.coe.int
[17] Решение по делу «Ben Yaacoub v. Belgium» (жалоба № 8/1985/94/142) от 23 ноября 1987 г. // режим доступа www.echr.coe.int
[18] Постановление по делу «Piersak v. Belgium» (жалоба № 8692/79) от 1 октября 1982 г. // режим доступа www.echr.coe.int
[19] Постановление по делу «Ekeberg and others v. Norway» ( жалобы №№. 11106/04, 11108/04, 11116/04, 11311/04 и 13276/04) от 31 июля 2007 г. // режим доступа www.echr.coe.int
[20] Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб.: Наука; ООО «Издательство «Альфа», 2000. С. 52.
[21] Уголовный процесс. Учебник для вузов. Под ред. В.И. Радченко. Изд. «Юридический Дом «Юстицинформ», 2006. С. 69
[22] Садчикова О.В. Беспристрастность судьи в российском уголовном процессе (в контексте повторного участия судьи в деле) и соотношение норм УПК РФ с практикой Европейского Суда по правам человека
[23] Постановление по жалобе № 30024/02 от 3 мая 2011 года Сутягин против России.
[24] Постановление Европейского суда от 9 октября 2008г. по делу Моисеев против России (Жалоба № 62936/00)
[25] Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Киприану против Кипра» (Жалоба N 73797/01) (Страсбург, 15 декабря 2005 года)
[26] Постановление ЕСПЧ по делу «Озеров против Российской Федерации», (Жалоба N 64962/01) Страсбург, 18 мая 2010 года.
[27] Постановление ЕСПЧ по делу Боргерс против Бельгии от 30 октября 1991г. с. А № 214-В
[28] Постановление ЕСПЧ по делу от 7 июня 2005 г. «Хмельрж против Чешской Республики» [Chmelir — Czech Republic] (№ 64955/01)
[29] Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белуха против Украины» Жалоба N 33949/0, Страсбург, 9 ноября 2006 года.
[30] Л. Лукайдес Беспристрастность суда — условие справедливого судебного разбирательства СПС Консультант плюс.
[31] Европейский суд по правам человека. Избранные решения: В 2 томах. М.: НОРМА, 2000. Т. 2, с.408
Рейтинг публикации:
«
Уважаемый Нвер Саркисович, огромное спасибо за великолепный аналитический разбор, который будет полезен многим профессионалам!
Великолепный труд, но от прочтения немного грустно, что без ЕСПЧ порядок ну никак не наводится
К сожалению, Вы правы, сегодня надежды на справедливое отечественное правосудие уже нет. ЕСПЧ это образец неподкупного, неангажированного, высокопрофессионального суда, который стремится к единообразию судебной практики и который готов защитить любого, чьи права нарушены. Единственная проблема — это длительные сроки разрешения жалоб.
Я вот никак не пойму. У меня пять жалоб в ЕСПЧ, по двум пришли меморандумы в правительство года через три, но никакого особого толку нету
Владислав Николаевич, Евросуд загружен жалобами… Я написал жалобу в сентябре 2004г., а на прошлой неделе пришел положительный ответ (вынесено постановление в нашу пользу) Продолжительность — 7 лет 6 месяцев! Ждите, ответ Вам обязательно придет.
Ужас! А у меня первая в 2007-м :( А денег насчитали? :)
6 тысяч Евро компенсации взыскали по делу «Челикиди против России»
Нвер Саркисович, замечательная работа, спасибо Вами огромное!
Очень уж интересно услышать мнения профессионалов, которые специализируется именно по жалобам в ЕСПЧ.
Уважаемый Нвер Саркисович, спасибо, отличная подборка решений ЕСПЧ.(Y) Ознакомившись со статьей, сразу понимаешь все аспекты в свете которых рассматривается вопрос о беспристрастности суда.
Как у вас только хватило терпения все это собрать вместе…
Осталась сущая безделица — чтобы когда судье отвод заявляешь он это тоже понимал :)
При подаче апелляционной жалобы очень даже имеет смысл указать, какие положения Европейской Конвенции были нарушены судом первой инстанции.
Алексей Анатольевич, ничего сложного. Заходишь в консультанте плюс в решения ЕСПЧ и забиваешь «нарушения беспристрастности» либо что-то подобное и выдает сотни вынесенных решений, а затем выбираешь подходящие.
Вообще, у меня давно было желание создать подборку прецедентов судебной практики Верховного Суда, Конституционного Суда и Европейского Суда по отводам, чтобы вооружить наших коллег при заявлении отводов судьям. Сейчас эта работа подошла к завершению.
Очень-очень-очень-очень жду, Нвер Саркисович!
Действительно, видишь — обвинительный уклон и далее тактика Нвера Саркисовича, по приведения судьи в состояние самоотвода, за один-два процесса. Вот бы было здорово!!! И обложить, как волка, решениями ЕСПЧ…
Вот это да! Пользовался частью этих решений для заявления «стратегических» отводов. Но благодаря такой подборке значительно расширяется возможность для «тактических» отводов! Ну теперь держитесь! Теперь невыполнение ч.2 ст.56 ГПК РФ, которое сплошь и рядом, будет «как кость в горле торчать»! Ну спасибо! Ну здорово помогли! Нверу Саркисовичу почёт, и долгие лета!
Владислав Александрович! А в вашей практике был хоть один удовлетворенный отвод?
Так получилось, что заявляю в основном «Стратегические» отводы. Такие не удовлетворяют, но (!) такой отвод связан с оценкой доказательств или положением сторон по делу. По этой причине такой отвод «высвечивает» для последующих инстанций определённые моменты по делу, которым приходится в обязательном порядке давать оценку, так как это грозит незаконным составом суда. Работаю в основном в арбитражном процессе и такой характер отводов прямо рекомендовали применять бывшие руководители и созидатели системы арбитражных судов Яковлев В.Ф., Юков М.К.
Однако, удовлетворённые отводы были дважды. В судах общей юрисдикции. Но там приходил заранее и ставил в известность о тех нарушениях, которые видел. Один раз судья сам сказал «заявляй мне отвод, я удовлетворю». Другой раз судья взял самоотвод. Это была «старая гвардия», ещё советский времён. Им претило любое обоснованное сомнение в их беспристрастности.
В чём ценность данной подборки Нвера Саркисовича. В том, что она превращает «стратегический» отвод в «тактический», который может сразу, уже в первой инстанции исправить ситуацию по делу. А это сэкономит и время, и нервы, и деньги.
А я даже матом отводы заявлял и толку ни разу не было — всем своим видом показывали, нет, мы будем обтекать, но твое дело рассмотрим так, как нам сказал наш шэф Семенов
Конечно, по одному из дел ЕСПЧ признал допустимыми резкие высказывания в адрес суда. Но знаете, мой отец был книжник, любитель русского языка, он ещё в ранней юности категорически отказался от мата и меня приучил к тому, что наш язык позволяет «по мозгам стукнуть» сам по себе. Настолько он богат и красив. Этим и стараюсь пользоваться.
Владислав Николаевич! По поводу отводов матом обратите внимание на позицию ЕСПЧ по жалобам в связи со смешением процессуальных ролей. Если Вы оскорбили судью в процессе, то создали ситуацию при которой Вы по факту оскорбления являетесь обвиняемым, а судья — потерпевшим. В связи с этим судья подлежит отводу, поскольку не может быть судьей в своем собственном деле. ( см. дело «Киприану против Кипра»)
Великолепно, Нвер Саркисович! Но я судей не материл в обычном смысле — просто меня как-то обматерили, я подал в суд, а судья, которая позже пошла в облсуд решила что меня так в прессе называть можно. После я ей заявлял отвод и честно говорил, что если два других судьи ее не отведут, к ним ко всем я буду обращаться теми словами, каковые судья Воронина ввела в язык официального судопроизводства РФ. Так и называл, ни слова от себя не добавлял. Обтекать-то они обтекали, но решения по гражданским делам выносили в мою пользу.
Но тут вот какой замечательный нюанс — судья исходя из казуса «Киприану против Кипра» не может удалить подсудимого из процесса за неуважение к суду и участникам процесса! Смешение процессуальных ролей, как не верти!
Это туда, куда Макар телят не гонял(giggle) или еще дальше?
Меня за попытку обосновать отвод, судья отстранила от защиты, мол защитник -Карабчук А.А.по ч.2. ст.49 УПК РФ, не замолкает с отводом следовательно не выполняет распоряжение судьи, далее судья опирается на ч.2 ст.258 УПК РФ, грозится вызовом приставов и отправляет в зал слушателем.
Я новичок в защите, но понятие есть, что со стороны судьи черте-что.
Что здесь делать?
записывать, всё записывать… «что мы можем? ждать и просить, просить и ждать.....» Ария С.Л.
Аудиозапись делали, а дальше как быть?
Обжаловать действия судьи в краевой суд, запросить у судебных приставов было ли обращение судьи о нарушении порядка в судебном заседании, а если приставы изначально были, то запросить письменно в их службе о том принимались ли к Вам меры. Ну и не может в любом случае судья вас в зрители отправить — это исключительная прерогатива подсудимого
Благодарю, Владислав.
↓ Читать полностью ↓
Отстранила от защиты на основание ч.2.ст.258, не подчинение требованию о прекращение отвода по ч.2. ст.61, перебивала судью, требующую прекратить отвод.
Защищала право на защиту участием.
Написала председателю дней 20 назад( та рассмотрим в течение месяца)федерального суда с аудиозаписью. ( В аудиозаписи несогласия с тем, что мне не дают заявить отвод на с/з, так как не все основания я перечислила).
Знаете заявляешь ход-во о избрание меры пресечения, судья кто у вас его возьмет.
Заявляешь отвод на первом основание, что трижды приходя в судебный зал видишь картину: судебный зал, стол для участников с/з, за ним прокурор и адвокат, судья в зале, пом.судьи, секретарь.
Входишь, приветствуя, судья орет:«Карабчук выйдете отсюда, у нас заседание не началось, вас пригласят» То есть все участника суда могут присутствовать в зале до с/з, но защитники по ч.2.ст.49 УПК РФ нет(нас двое).
Судья требовала, чтоб я замолчала с отводом, не замолчала — вылетай с защиты.
Защитник без постановления, отразила в протоколе, совещаясь на месте суд постановил на ст.256.
Отстранила в с/з на месте суд постановил, обжаловать нечего, закрыт доступ к правосудию
обвиняемому.
На словах судья, мол разъяснение Лебедева однозначно, защитника не возвращают в с/з.
Надо заняться сбором доказательств, без постановления защитником как соберешь?
В СИЗО еле пробилась, постановления нет, выписку из протокола с/з через дней 8-10 передали в спецчасть.
Я слабый юрист, но судьи Санкт-Петербурга стараются меня не допускать, зачем надо — ухватится не оттащищь и до всего докопается.
В деле сплошь да рядом сказка, протоколы на опознание взяты в присутствие понятых, которые имеют указанный адрес снесенного дома несколько лет назад.Ищи свищи ветра в поле.
05.06.2012 года следующее с/з, ломаю голову как вернуться и помочь человеку.
Начинаю ненавидеть судебную систему как они меня.
Человек по характеру горячий, провоцируют, приставы готовы уже, на фас бежать.
Нет приставов не вызывали, вынуждено подчинилась, но в протокола отмена вызова приставов.
А когда Европейский Суд явно абсурдные умозаключения судьи признает признаком пристрастности судьи?:)
И такие прецеденты имеются. Например согласно Постановления Европейского Суда по правам человека от 28 ноября 2002 года по делу «Лавентс [Lavents] против Латвии» (Жалоба № 58442/00): «Европейский Суд признал нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции (нарушение беспристрастности суда) в связи с тем, что в прессе были опубликованы высказывания судьи, председательствующей на заседании по уголовному делу заявителя в Рижском окружном суде, в которых содержалась критика средств защиты заявителя, а также исключалась возможность полного оправдания заявителя. Более того, судья выражала свое удивление тем, что Лавентс по каждому пункту обвинения неизменно заявлял о своей невиновности, и предложила заявителю самому доказывать свою невиновность. По представлению Европейского Суда, подобные заявления судьи являются не просто "негативной оценкой дела заявителя", а сводятся к формированию окончательной позиции в отношении результата рассмотрения дела, с четким указанием на возможность признания заявителя виновным».
Отчего то есть у меня мысли о том, что в Латвии в отношении этой судьи оргвыводы сделаны были.
Уважаемый Нвер Саркисович, великолепная и очень полезная работа!
Получается, что если меня на каждом судебном заседании, судья делает мне замечания с занесение в протокол, (который, кстати, будет изготовлен после приговора) по разным поводам:
то за мои вопросы к свидетелям операм, которых, кроме как измором, трудно вывести на чистую воду,
то за мои возражения против его действий,
то за то что я считаю возможным перекрёстный допрос, а он нет,
опять возражения, но и по этим основания, уже можно истолковать меня как нарушителя, к которому суд применяет меру процессуального воздействия — замечание, а суд является потерпевшей стороной, а если оштрафуют — «Киприани против Кипра», интересно тут применим?
Сергей Николаевич, думаю, что нет. Ведь в моем примере речь идет о преступлении против судьи, где последний потерпевший. По делу «Киприану против Кипра» адвокат Киприану преступления не совершал, но позволил себе неуважительное отношение к суду, за что суд его по местным законам арестовал на 5 суток. Евросуд именно такое наказание посчитал недопустимым, усмотрев нарушение беспристрастности. В случае же объявления Вам замечания, судья обеспечивает порядок в судебном заседании, пользуясь своими полномочиями. Другое дело, когда судья в ходе судебного разбирательства и до его завершения выносит в отношении Вас сообщение, которое направляет в палату и просит Вас наказать, а в сообщении подвергает критике Вашу линию защиты, высказывает негативное отношение к Вам и Вашему подзащитному, т.е. недвусмысленно высказывает свое отношение к стороне защиты. Полагаю, что тут появляется основание для отвода судьи. Но сами понимаете, каждый случай очень индивидуален, тут не может быть готовых рецептов, но дело «Киприану против Кипра» дало нам механизм оценки степени небеспристрастности суда. Помните, в 2002-2003г., когда стал действовать УПК, некоторые судьи привлекали адвокатов к административной ответственности в виде штрафа за нарушение порядка в судебном заседании. А потом ВС РФ высказал позицию о невозможности привлечения адвоката к штрафу, предлагая ограничиться предупреждением и направлением сообщения в адвокатскую палату.
Нвер Саркисович! Случайно не встречали выдержки из ЕСПЧ о бесперспективности дальнейшего обжалования в национальных судах, поскольку продолжительное время принимаются однотипные судебные решения, которыми по существу не разрешены поставленные мною вопросы? Если знаете, то поделитесь пожалуйста ссылочкой.
Не уверен, что я Вас правильно понял.
Например, ЕСПЧ не считает российскую надзорную инстанцию эффективным средством правовой защиты и не обязывает обращение в надзор перед непосредственным обращением в Страсбург.
Если Российские суды 1-ой и 2-ой инстанции не дают ответов на поставленные Вами вопросы, имеющие значение для дела, то можно обжаловать такие действия в ЕСПЧ в связи с нарушениями ст.6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку такое судебное разбирательства может быть признано несправедливым с точки зрения Конвенции.
Спасибо Вам за совет. Попробую им воспользоваться. А в своём комментарии я спрашивала о другом. Просто мне один адвокат посоветовал найти вышеуказанную выдержку(о которой я спрашивала у Вас)и сказал, что она мне очень пригодится. Он сейчас в командировке и не может посмотреть в своих архивах нужные документы, значит буду ждать его возвращения. Удачи Вам и спасибо за нужные, а также очень познавательные публикации.
Спасибо, Нвер Саркисович, мысль о замечаниях защите, если защита объективна, думаю не стоит толковать однозначно как «обеспечение порядка».
Если я умышленно затягиваю или как-то неуважительно отношусь, или грубость, или что-то вообще нарушаю — то да. Согласен.
А если — лишая меня возможности перекрёстного допроса, отказывая в ход-вах направленных на проверку показаний оперов, снимая к ним вопросы, подсказывая прокурору какие док-ва предоставлять, не вызывая повторно оперов, лишив нас предварительного заседания и проч. и подобное, я считаю что председательствующий обеспечивает НЕ порядок суде, а занимается обвинительным беспределом, а его «замечания» — свидетельство заинтересованности в осуждении, небеспристрастности и лишь подтверждают мои выводы. Я не могу на это спокойно реагировать и не вправе сидеть и молчать.
Если это необходимо, то нужно ВСЕМИ способами выявлять эту заинтересованность, закреплять её и если это:
«направление сообщения в адвокатскую палату», (неофициально он уже озвучивал эту угрозу (другому адвокату)) — то значит нужно сделать так, чтоб он это сделал. Но как Лучше? Как было бы правильнее? А, мудрые головы?(wasntme) Или просто встать и уйти? Адвокаты, знаю, скажут бросил, как мог?
А если усилия защиты по делу результата не дают, то моё присутствие — по делу — это формальность обвинительной расправы и моё поведение будет свидетельствовать о крайней форме протеста, но не о неуважении (кстати интересная мысль, а почему я его должен уважать ?) и отказе в защите. Даже наоборот, у подсудимого появляется безусловный повод обжаловать приговор, заявить судье (по Киприани) — ОТВОД. Мне не очень нравится эта мысль, я понимаю, что ставлю себя на грань фола, но что делать-то?
Может быть письменно, обосновав отвод и свой уход, указав об этом в отводе… Дабы избежать кривотолков…
Сергей Николаевич, то, о чем Вы пишите, это обычные будни для нормального российского адвоката, попавшего в обычный Российский суд. Вы спрашиваете, как себя вести? Но в любом случае не уходить, оставляя своего подзащитного одного и без защиты, что может быть расценено как отказ от принятой на себя защиты и проблемы в квалификационной комиссии. Я бы на Вашем месте, фиксировал бы каждое незаконное действие либо бездействие суда, каждую обвинительную реплику, каждое неосновательное снятие вопросов и по итогам каждого трудового дня заявлял бы письменный мотивированный отвод судье. Понятно, что отвод удовлетворен не будет. Но, поверьте, поведение председательствующего изменится, в какой-то момент он вспомнит, что он все же судья, а не второй прокурор и хотя бы вести себя будет более объективнее. А все его противозаконные действия останутся в Ваших ходатайствах в материалах дела и это можно будет использовать в кассационной инстанции.
Проблемы в квалифколлегии, с одной стороны, и отмена приговора, с другой. Чей страх победит? Я не боюсь проблем в квалифколлегии, но, предположим, что я их боюсь… И что, поэтому я должех СВОЙ шкурный интерес, ставить выше интереса подзащитного? Выше интересов правосудия? Выше справедливости? Нет !
Хотя от моего отсутствия, поводы возрастают настолько, насколько прибавляется дурных мыслей в палате, но я скорее за, чем против ухода. Т.к. беспредел, не может быть беспредельным. И главное в душе, все будут понимать, что я - прав. ВСЕ!!! Морально, я буду прав. Но сохранить судебную маску лица, съев бутерброд с острой обвинительной горчицой, может не только вождь краснокожих. :)
Отличная, и очень нужная подборка прецедентов. Спасибо!
Я в восторге. Очень нужная, правильная и своевременная статья!(Y)
Знал, что это мне понравится, но не знал, что так быстро. По этому казусу составлю судье столько обоснованных практикой ЕСПЧ отводов, что ей тошно станет мотивировать:)