Предисловие к книге «Суд присяжных – последний шанс Фемиды»

 «Подумайте, может быть, причина не в системе судопроизводства..., и не в плохом судье, и не в свидетеле, который вас подвел. Возможно, вам нужно по-новому взглянуть на то, что вы делаете как в зале суда, так и вне его: нет ли более надежного способа убедить присяжных, судей и, наконец, самого себя?».

Джереми Спенс «Настольная книга адвоката:
искусство защиты в суде»

Потребность в качественных практических пособиях по эффективной работе адвоката в суде присяжных сегодня остра как никогда. До сих пор защита в суде присяжных была уделом избранных профессионалов, чему способствовало чисто символическое количество дел, рассматриваемых этим судом каждый год. Грядущее распространение производства в суде присяжных на уровень районных судов сделает эту форму разрешения уголовно-правовых споров более привычной для российских адвокатов, а значит и секреты профессионального мастерства, без освоения которых трудно рассчитывать на успех в этом суде, станут более востребованными адвокатским сообществом России.

В этом аспекте книга, написанная Александром Васильевым и Алексеем Барановским, окажет неоценимую помощь как начинающим адвокатам, для которых защита в суде присяжных станет первой в их практике, так и профессионалам, которые, изучив пособие через призму собственного опыта, смогут найти в нем новые подходы к эффективному решению задач защиты в этом суде. Практичности книги способствует масштабность и универсальность работы, проделанной авторами, которые не ограничились стандартным набором процессуально-правовых и тактических разъяснений и не погрузили читателя в «дремучий» психологизм, чем грешат современные пособия по участию адвоката в суде присяжных. В книге в равной степени представлены процессуальный, психологический, стратегический и тактический блоки, которые гармонично переплетены таким образом, что нужные положения всегда находятся в нужном месте. Это делает из книги пособие, которое можно применять «здесь и сейчас», в зависимости от конкретной процессуальной ситуации, в которой находится читатель-адвокат.

Изначальной идеей авторов пособия, которую, на мой взгляд, им удалось реализовать в полной мере, стал отказ от «общих мест». Даже в первом разделе книги, посвященном, казалось бы, общему вопросу стратегии защиты в суде присяжных, содержатся предельно конкретные положения, которые вполне могут стать рабочими инструментами, обеспечивающими выстраивание оптимальной позиции в суде присяжных или ее корректировку. Факторы, влияющие на выбор суда присяжных, версии и контрверсии защиты, коллизионная защита, внепроцессуальный конфликт и информационное сопровождение процесса – далеко не полный перечень вопросов, рассмотренных в первом разделе пособия.

Второй раздел пособия является его своеобразной «особенной частью» и посвящен частным вопросам эффективной тактики защиты в суде присяжных. Авторы скрупулезно собрали в этом разделе практически все значимые  процессуальные, тактические и практические рекомендации защите в суде присяжных, рассмотрели ситуации, вызывающие  наибольшие затруднения (и интерес) у адвокатов.

Актуальность такого подхода продиктована тем, что, попадая в суд присяжных, российский адвокат сталкивается с шокирующим количеством запретов, многие из которых не только не закреплены в УПК РФ, но даже и трудно предсказуемы a priori. Незнание этих запретов, как минимум, может привести к неоднократному прерыванию судьей выступления защитника, что пагубным образом сказывается на восприятии содержания его речи присяжными заседателями, у которых, кроме того, может сложиться и негативное представление о непрофессионализме судебного оратора. В суде присяжных нередко, например, можно услышать подобный диалог председательствующего и защитника во время выступления последнего с речью в прениях:

«Защитник Д.: Начнем с судебно-медицинских экспертиз. Они говорят, что почти у всех в крови был обнаружен карбоксигемоглобин.  Что это такое? Это угарный газ, вступивший в соединение с кровью.., гемоглобин присоединяет к себе кислород и направляет его ко всем органам. Если человек дышит угарным газом…

Председательствующий: Защитник Д., суд прерывает Вас. В судебном заседании были допрошены эксперты,  исследованы заключения экспертиз, Вы должны руководствоваться их выводами. Вы не являетесь специалистом в области судебной медицины.

Защитник Д.: Если рассматривать трупные явления…то трупные пятна также свидетельствуют, что смерть наступила в утренние часы. Поскольку трупные пятна не перемещаются  после 12 часов после наступления смерти.

Председательствующий: Защитник Д., Вы не специалист в соответствующей области и не можете с такой уверенностью говорить об этом…

Защитник Д.: Государственный обвинитель говорил, по каким параметрам, по каким методикам идентифицируются патроны и оружие. Эти признаки  для идентификации: это удар бойка, как след, если говорить о гильзах – это выбрасыватель, это отражатель. Но эксперт этого не сделал, ограничился, определив гильзы только по удару бойка. Однако нельзя по одному признаку идентифицировать, есть совокупность признаков. А если говорим о том признаке, по которому идентифицировал эксперт – его недостаточно…

Председательствующий: Защитник Д., суд Вас прерывает…  Вы не являетесь экспертом в области баллистики, но Вы пытаетесь оспорить представленное доказательство».

Не акцентируя внимания на правомерности действий председательствующего (на наш взгляд, защитник не искажал содержание исследованных заключений экспертов, а лишь анализировал выводы эксперта, сопоставляя с доказательствами и фактами уголовного дела), отметим, что знание защитником этого «нюанса» практики, позволило бы ему выстроить свое выступление иначе и избежать, даже не столько конфликта с судьей, сколько потери целостности своего выступления, разбитого председательствующим на мелкие фрагменты.

Авторы пособия справедливо подчеркивают, что в суде присяжных нет мелочей. Любое, внешне незначительное, обстоятельство, проигнорированное или неверно оцененное стороной защиты, способно стать серьезным препятствием на пути эффективной защиты. В качестве примера, можно привести дело Д., где защитник подсудимого назвал заключение судебно-биологической экспертизы, в ходе которой проводилось ДНК-исследование, «ДНК-анализом» и «экспертизой ДНК», что вызвало немедленную реакцию обвинителя и председательствующего:

«Защитник: Давайте вернемся к анализу ДНК, который замалчивается стороной обвинения. В ДНК- анализе используются самые различные происхождения от человека, кровь, слюна, костная ткань, он настолько точен, что во многих странах он принят, как основное доказательство. В США по такому анализу проводят реабилитацию ранее осужденных и так далее. Этот же анализ применяется и у нас в стране…

Государственный обвинитель: Ваша Честь, разрешите сделать замечание. Не было у нас никакого ДНК-анализа, о котором говорит защита.

Председательствующий: была биологическая экспертиза. Вы ее так и называйте — биологическая экспертиза».

Выступая с репликой, государственный обвинитель заявила присяжных:  «Нет какой-либо экспертизы ДНК, я хочу обратить Ваше внимание, здесь не проводилось экспертиза ДНК…».

Очевидно, что корректное наименование защитником произведенной экспертизы исключило бы подобные эксцессы и не привело бы к прерыванию речи адвоката в прениях и созданию стороной обвинения иллюзии, что никакого ДНК-исследования не проводилось.

После прочтения пособия у некоторых читателей может сложиться впечатление, что оценки авторами современного российского правосудия, порой, чрезвычайно резки, критика его обыкновений – неоправданно радикальна, а образы судей – нелицеприятны. Но не будем забывать, что перед нами не диссертационное исследование и не книга, написанная «кабинетными» учеными, с соблюдением всех деликатностей и изысканных манер научного этикета. Это – работа, написанная практикующим адвокатом и журналистом-правозащитником, приводящими примеры из собственной недавней практики, которые они заново и остро переживают, описывая их в книге, неизбежно перенося на ее страницы тот эмоциональный накал, который возникает только в зале судебного заседания при рассмотрении реального дела. Кроме того, сами авторы ссылаются на многочисленные примеры соблюдения закона при рассмотрении дел судом присяжных,  как в первой, так и в апелляционной инстанциях, что было бы невозможным, если бы Конституция РФ «не котировалась» в российских судах, а положения УПК РФ повсеместно игнорировались. Возможно, не со всеми оценками, приведенными в книге, можно безоговорочно согласиться, но таково авторское видение проблем правосудия в суде присяжных, оно подкреплено многочисленными примерами и имеет право на существование.

Рассматривая в книге широкий спектр практических вопросов осуществления защиты в суде присяжных, авторы не ставили задачу охватить абсолютно все ее аспекты. Каждый читатель непременно дополнит те или иные суждения авторов собственными наблюдениями, примерами из судебной практики, удачными приемами защиты и т.д.

Например, положения главы 12 пособия можно было бы дополнить рассмотрением такого специфического запрета, сформировавшегося на практике, как запрет исследовать с участием присяжных заключения судебно-психиатрических, либо комплексных психолого-психиатрических экспертиз, составленных в отношении обвиняемого по вопросу его вменяемости, либо психическому состоянию на момент производства по делу. Так по делу П.Т. Верховный Суд РФ указал, что в присутствии присяжных заседателей не подлежат оглашению заключения судебно-психиатрических экспертиз: «…председательствующим обоснованно отказано государственному обвинителю в удовлетворении ходатайства об оглашении акта судебно-психиатрической экспертизы не только в отношении П.Т., но и в отношении других подсудимых. Согласно ст. 334 УПК РФ, определяющей полномочия судьи и присяжных заседателей, вопрос о вменяемости подсудимого не входит в полномочия присяжных заседателей»[1].

Любые попытки защитников довести до присяжных заседателей сведения о содержании подобного заключения эксперта, признаются Верховным Судом РФ незаконным воздействием на присяжных заседателей, часто влекущим отмену приговора: «На вердикт присяжных заседателей могли повлиять слова, произнесенные адвокатом Ю., во вступительном слове, обращенные к присяжным заседателям о том, что «следователь, направив дело в суд, посчитал, что собрал достаточно доказательств того, что Д. действовал в согласии со своим разумом», что «присяжным предстоит ответить также, действовал ли Д. осознанно и ведал ли, что творил?», что «с участием присяжных, к сожалению, не будет проверяться психическая полноценность Д.»[2].

Рассматриваемое изъятие обусловлено положением ч.1 ст. 352 УПК РФ, согласно которой, если в ходе разбирательства уголовного дела судом с участием присяжных заседателей будут установлены обстоятельства, свидетельствующие о невменяемости подсудимого в момент совершения деяния, в котором он обвиняется, или свидетельствующие о том, что после совершения преступления у подсудимого наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания, что подтверждается результатами судебно-психиатрической экспертизы, то председательствующий выносит постановление о прекращении рассмотрения уголовного дела с участием присяжных заседателей и направлении его для рассмотрения судом в порядке применения принудительных мер медицинского характера.

В судебной практике эта норма толкуется таким образом, что  вопрос о вменяемости подсудимого, наличии у него психического расстройства, исследуется в судебном заседании без участия присяжных заседателей, поскольку его разрешение входит в  круг исключительных полномочий председательствующего, т.е. указанные заключения экспертов должны исследоваться  в отсутствие присяжных заседателей[3].

Вместе с тем, в отдельных ситуациях, если обстоятельства, устанавливаемые  указанными заключениями экспертов, имеют непосредственное отношение к вопросам, разрешаемым присяжными заседателями,  исследование  этих заключений должно происходить с участием присяжных заседателей.

Так, делу С., обвиняемого в убийстве сослуживцев, сторона защиты утверждала о нахождении С. в состоянии аффекта, вызванного противоправными действиями потерпевших. В связи с участием присяжных исследовалось заключение комиссии экспертов – психиатров и психолога, поскольку установление связанных с этим обстоятельств было необходимым для вынесения вердикта коллегией присяжных заседателей[4].

По другому делу Верховный Суд РФ не признал нарушением закона оглашение заключения экспертов, проводивших комплексную стационарную психолого-психиатрическую экспертизу в части, имеющей значение для решения присяжными заседателями вопросов, относящихся к их компетенции,  указав на то, что «… оглашенные государственным обвинителем данные содержали только оценку экспертами психолого-психиатрического состояния подсудимого в момент совершения им инкриминируемого деяния и не относились к данным, способным вызвать у присяжных заседателей предубеждения в отношении подсудимого»[5].

Представляется, что во всех остальных случаях защитник должен возражать против  оглашения подобных заключений экспертов в присутствии присяжных заседателей, особенно, если подобные заключения содержат сведения, способные сформировать у присяжных негативное отношение к подсудимому или ввести их в заблуждение.

Так, например, по делу Д.  государственного обвинитель ходатайствовал об исследовании с участием присяжных заседателей заключения комплексной амбулаторной сексолого-психиатрической экспертизы в отношении подсудимого, в которой было указано, что у него имеется «дисгармония пубертата с задержанным психосексуальным развитием». В возражениях защитника указывалось, что эта девиация подсудимого никак не связана с вменяемым ему деянием, однако эти сведения могут  сформировать  стойкое негативное предубеждение присяжных в его виновности.

Конечно, в книге можно найти и дискуссионные точки зрения авторов (как известно, два юриста – три мнения). На мой взгляд, крайне  спорными являются некоторые рекомендации, изложенные в главе 7 «Информационное сопровождение процесса с присяжными». Конечно, на первый взгляд, заманчиво развязать «информационную войну» с обвинением, создать некий Интернет-ресурс, содержащий сведения, запрещенные к исследованию с участием присяжных заседателей, сделать надпись с его адресом на заборе или асфальте, раскидать визитки, стикеры или листовки с адресом сайта. Однако, у этой стратегии, на мой взгляд, есть и глобальная негативная «обратная» сторона, которая как бумеранг может ударить по защите. Она проявляется в том, что при перенесении уголовно-правового спора в суде присяжных между обвинением и защитой из зала судебного разбирательства на страницы Интернет-ресурсов (а также заборы, асфальт и т.д.), защита, чаще всего, окажется в заведомо проигрышном положении. Наши оппоненты обладают несоразмерно большими ресурсами, чем отдельно взятый адвокат (даже вызубривший все навыки общения со СМИ, приведенные в пособии), и в состоянии организовать настоящую враждебную компанию в прессе, включая телевидение (даже федеральные каналы по отдельным делам). Это, собственно, нередко и происходит на практике. И тогда, защитники, резко меняют свое мнение о нюансах информационного сопровождения процесса, начинают писать многочисленные жалобы, заявлять отводы присяжными, ходатайствовать о просмотре телепередач в апелляции (например, как это было по делу Карпюха и Клыха, где защита настаивала на просмотре записи телепередачи, искажающей факты дела и порочащей подсудимых, показанной накануне вынесения вердикта присяжными) и т.д. Так стоит ли начинать войну, которую заведомо проиграешь? Кроме того, по моему глубокому убеждению, подобные приемы, отрицающие ценность самой процедуры судоговорения (а зачем она нужна в такой ситуации?), трансформируют суд присяжных в малопривлекательное подобие суда Линча, где вердикт выносится не на основе исследованных доказательств, а на основе сомнительных впечатлений и непроверенных слухов. Профессиональному защитнику в таком суде делать нечего. Ценность суда присяжных, на мой взгляд, как раз и состоит в его свойстве «стабилизировать» процессуальную форму, которая придает этому суду все качества эффективного средства судебной защиты. Конечно (как практик, а не только – исследователь), не могу не согласиться с авторами книги, что процедура судоговорения в настоящее время сильно деформирована, в том числе и упомянутыми выше запретами. Но, может быть, борьба за чистоту этой процедуры, за необходимость соблюдения ее судьями и есть наиболее правильный путь для защиты? Ведь именно она и делает суд присяжных тем судом, в котором количество оправданий так разительно отличается от ничтожных цифр бесприсяжного судопроизводства…

Какое время назад, листая одно дореволюционное пособие, посвященное уголовной защите, я обратил внимание, что некоторые его страницы за сто с лишним лет так и остались неразрезанными. Уверен, подобное не грозит этой книге! Хочется пожелать, чтобы страницы пособия, так талантливо и эмоционально написанного Александром Васильевым и Алексеем Барановским, всегда были измятыми, залистанными и многократно подчеркнутыми адвокатами-практиками.

Книга живет ровно столько, сколько ее читают. Долгих лет жизни этой книге!

Насонов С.А.,к.ю.н., адвокат АП Москвы, советник ФПА РФ, эксперт постоянной комиссии по прецедентным делам Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, доцент кафедры уголовно-процессуального права Московского государственного юридического университета имени О.Е.Кутафина (МГЮА).

___________________________________

[1] Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам  Верховного Суда РФ от 27.10.2004 № 7-о04-20сп// СПС КонсультантПлюс.

[2] Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам  Верховного Суда РФ от 22.02.2007 № 85-007-1 //СПС КонсультантПлюс.

[3] Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам  Верховного Суда РФ от 07.03.2013 № 5-О13-16сп//СПС КонсультантПлюс

[4] Каргин А.И. Актуальные вопросы рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей// Судья. 2016. №  5. С. 22–23.

[5] Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам  Верховного Суда РФ от 13.11.2003 № 5-62/03//СПС КонсультантПлюс.

 Официальная страничка книги в сецсети фейсбук:
https://www.facebook.com/SaveThemis  — присоединяйтесь!