Присяжный заседатель – судья или заложник судебной системы? (Часть 1)

Представленная глава из будущей книги «Суд присяжных – последний шанс Фемиды» – о присяжных и для присяжных. Аналитический материал о практике суда присяжных в Российской Федерации сегодня, составленный на основе мониторинга правоприменения и непосредственного участия в отправлении правосудия с помощью данной формы судопроизводства. Как говорится, для широкого круга читателей – и тех, кто будет заседателем сам, и тех, кто выступает в суде для них...

Прокурор – процессуальный противник с которым предстоит биться не на жизнь, а на смерть в течении всего процесса. Такова суть состязательности сторон. Судья – вроде бы должен быть беспристрастным арбитром, но на практике случается, что он враг хуже прокурора. Секретари, приставы, свидетели и специалисты – ко всем этим участникам процесса у защитника вырабатывается более-менее определенное отношение.

Но как быть с присяжными заседателями? Как воспринимать их? Как строить свое общение с двенадцатью молчаливыми, незнакомыми вам людьми, с которыми вам нельзя обменятся ни словом, ни рукопожатием и которым предстоит решать судьбу подсудимого? Вот на эту тему мы и попытаемся поговорить в этом материале.

Сразу подчеркнем, что дальнейший разговор пойдет именно о присяжных заседателях, а не об агентуре обвинения в их рядах. Последние – явление, может быть, и не повальное, но тем не менее систематически встречающееся, и главное их отличие от, собственно, присяжных заключается в том, что они готовы голосовать за нужный – обвинительный – вердикт еще в первый день судебного заседания, вне зависимости от аргументов сторон. Рассуждать о них, поэтому, большого смысла нет. К ним следует относиться как к стихийному бедствию – явлению, безусловно, не приятному, но существующему вне человеческой воли и желаний. Можно и нужно, конечно, пытаться их выявить и нейтрализовать (отвести), но не для того их в коллегию заводили, чтобы так просто дать вам их из неё исключить… Настоящий же присяжный заседатель с начала судебного процесса, уж извините за имитацию китайской философии, подобен чистому листу бумаги. То есть, если присяжный заседатель в ходе процесса самостоятельно, путем тщательного и объективного анализа доказательств, пришел к выводу о виновности подсудимого – он также достоин уважения, как и присяжный, выносящий оправдательный вердикт.

Сторона защиты, решая вопрос, выбирать ли суд присяжных или согласиться с заведомо обвинительным приговором, встает перед дилеммой: каковы шансы, что обычный, незаинтересованный в исходе дела, человек склонится в пользу версии защиты? Однако есть еще один вопрос, который, обычно, у стороны защиты не возникает, а следовало бы. Этот вопрос: а дадут ли присяжным вынести вердикт, идущий вопреки позиции обвинения? К сожалению, данный вопрос не только имеет право на жизнь в наших современных правовых (так сказать) реалиях, но еще и частенько становится принципиальным при планировании защиты…

Иногда складывается ощущение, что присяжный заседатель в деле – это следующий по бесправности (после подсудимого и его защитника) участник процесса. Каких только мерзостей в отношении присяжных со стороны судьи и прокурора мы не насмотрелись за свою практику.

За ними следят оперативники, собирают информацию об их личной жизни, прослушивают телефоны и ковыряются в электронной почте, с ними проводят или пытаются проводить неформальные беседы о необходимости вынесения обвинительного вердикта и т.д. Неугодных обвинению и суду присяжных подставляют, чтобы исключить из коллегии, и не дают ничего сказать в свою защиту. Наконец, ситуация доходит до того, что в отношении неугодных обвинению присяжных заседателей совершаются откровенные провокации и преступные посягательства, направленные на лишение их возможности участвовать в вынесении вердикта.

Если вы возьмете статью, посвященную процессу с присяжными заседателями, написанную судейскими или прокурорскими работниками, вы практически наверняка прочитаете в ней стенания прокуроров о том, что де присяжные заседатели верят каким-то там проплаченным адвокатишкам, а не нам, государевым людям. А что тут удивляться? Адвокаты прокурорское высокомерие и пренебрежение в свой адрес уже и не замечают, а вот судьям из народа – присяжным – оно бьет по нервам весьма крепко. Обратите внимание как работает в деле с присяжными адвокат, и как прокурор. Лишь единицы «синих мундиров» умудряются поставить себя на один уровень с присяжными, у остальных же презрение к «холопам» не только читается во взгляде и жестах, но проскальзывает и в словах.

Думаете, наводим напраслину на прокуроров? Ну тогда почитайте, например, откровения Владимира Зыкова – заслуженного юриста РФ (!), кавалера разного рода нагрудных знаков, типа «Почетный работник прокуратуры Российской Федерации», «Почетный работник юстиции России», «Ветеран прокуратуры» и т.п.:

«…как же можно в государстве, провозгласившем себя в той же самой Конституции правовым и обязывающем все органы государственной власти и местного самоуправления, должностных лиц, граждан и их объединения строго соблюдать закон, вводить суд, не обязанный соблюдать его? От присяжных никто этого не требует, они законов не знают, за свой вердикт не несут никакой ответственности и не мотивируют его. В основу суда присяжных заложена не законность, а групповое представление о справедливости…

Суды присяжных, как правило, представляют домохозяйки, пенсионеры, безработные. Трудоспособное население всячески избегает этой «почетной обязанности». И вот на этот неподготовленный, зачастую малограмотный и социально аморфный коллектив возлагается обязанность решать судьбы людей.

…Что же это за суд, который оправдывает убийц, насильников, маньяков?».

Источник: http://www.aif.ru/archive/1680399 

Не далеко ушли от прокурорских и судейские. Вот какими мыслями делится с журналистами Михаил Огульчанский, заместитель председателя Ростовского областного суда:  

«Например, судьи всегда обосновывают свое решение. По приговору понятно, в чем подсудимый обвинялся, в чем признан виновным, какие доказательства подтверждают вину, почему применена та или иная статья. Судья полностью раскрывает ход своих мыслей и отвечает за свое решение. Что же касается присяжных, то они по закону не должны объяснять свои мотивы. Доказано – не доказано, виновен – не виновен. И всё. А почему пришли к такому выводу, остается гадать. Вот недавний пример из нашей судебной практики. Судят налогового полицейского за взятку. Вердикт присяжных: что взял деньги – доказано, но – нет, не виновен. Как такое может быть – непонятно».

Источник: http://izvestia.ru/news/297195

Это тем более смешно, что мотивация судейских решений порой выглядит либо как бред сумасшедшего, либо как изыскания студента-первокурсника…

Не слишком то стесняются пинать присяжных заседателей и обласканные властью журналисты. Вот что писал депутат-журналист Александр Хинштейн, не раз выступавший в печати как против адвоката Паршуткина, так и суда присяжных в целом:

«Адвокат Виктор Паршуткин не случайно считается одним из лучших защитников столицы. Отличный оратор, тонкий психолог. Обаять десяток неустроенных женщин ему вполне по плечу».

Источник: http://www.mk.ru/...134-pravosudie-vprisyadku.html

Вот так – «неустроенные женщины» – пишет о присяжных, прекрасно устроенный в депутатском кресле работник печатной машинки. Бумага всё стерпит, давно известно…

В этой связи весьма показательно, что даже в соседнем Казахстане представления о суде присяжных более разумные, чем у перечисленных выше российских «правоохранителей». Вот вам вполне обоснованный и логичный ответ судьи Верховного суда Казахстана Серика Абнасирова на сомнения журналиста о компетенции присяжных заседателей:

«Поскольку присяжные заседатели разрешают вопрос факта: имело ли место преступное деяние и виновен ли в его совершении подсудимый, то их мнение нельзя считать недостаточно компетентным, так как присяжный заседатель имеет право участвовать в исследовании рассматриваемых в суде доказательств, задавать через председательствующего вопросы участникам процесса, участвовать в осмотре вещественных доказательств, документов, обращаться к председательствующему за разъяснениями норм законодательства. Эти и другие права дают гражданину, на которого возложены обязанности присяжного заседателя, возможность самостоятельно оценить обстоятельства уголовного дела и дать ответы на вопросы, которые будут поставлены перед коллегией присяжных заседателей».

Источник: http://www.inform.kz/...tatochno-kompetentnym_a2937133

Нет, справедливости ради, конечно, следует сказать, что и среди российских вершителей судеб бывают разумные люди. Например, Валентина Кудряшова, заместитель председателя Санкт-Петербургского горсуда, в своем интервью заявила:

«Несомненно одно: введение суда присяжных в районных судах будет способствовать повышению и укреплению доверия граждан к суду, обеспечит доступ большему числу граждан к отправлению правосудия».

Источник: http://pravo.ru/news/view/132959/

Но, к сожалению, это единичные примеры, не делающие «погоды» на общем фоне негативного восприятия судов присяжных со стороны «государевых людей»…

На самом же деле, прокуроры и судьи регулярно приписывают присяжным заседателям свои собственные грешки. Так ошибки присяжных при вынесении вердиктов действительно имеют место быть. Однако, как им не быть, когда присяжным не дают в руки материалов дела, а заставляют руководствоваться исключительно воспринятыми на слух показаниями или зачитанными документами? Куда удивительнее, когда судья, имеющий на руках все документы, совершает по истине детские ошибки. Так, у нас в архиве до сих пор на почетном месте находится решение судьи Александровой из Таганского суда г.Москвы однажды продлившей срок содержания под стражей подсудимому на том основании, что он «зарегистрирован в г.Улан-Удэ и не имеет постоянного места жительства на территории РФ»...

УДАЛЕНИЕ И ДАВЛЕНИЕ

Но ладно если бы только писали и говорили плохими словами. В арсенале «слуг государевых» есть и куда более действенные способы «работы» с присяжными. Самый распространенный из них – отвод неугодного присяжного из коллегии. Под любым, самым абсурдным предлогом. Вот, например, факт отвода присяжного заседателя в Свердловске при рассмотрении дела Павла Федулаева за ужаснейшее нарушение объективности и непредвзятости в 2011 году: http://eanews.ru/news/policy/i173529/ – вина присяжного проявилась в том, что он… поздоровался с одним из адвокатов подсудимых. Если следовать такой логике, то всю коллегию надо было распускать в первый же день работы, поскольку присяжные, наверняка, здоровались и с приставами на входе в помещение суда, и с секретарем судебного заседания, размещающего их в совещательной комнате, да и сам председательствующий обычно начинает свой процесс с приветствия участников, в том числе присяжных заседателей.

Аналогичный случай не так давно произошел и в Мосгорсуде. В ходе вынесения вердикта по делу капитана Николая Захаркина двое заседателей из состава коллегии присяжных были заменены на запасных. Причина – общение присяжных с адвокатом подсудимого. В данном случае остается только развести руками и признать законность решения судьи. Хотя странно было бы думать, что разговор в несколько минут продолжительностью, мог как-то повлиять на мнение присяжных о виновности. Но да, порядок для всех один. Однако, было в этой ситуации одна особенность, которая не дает возможности воспринимать её как торжество правосудия. Дело в том, что, согласно сведений из прессы (http://pravo.ru/news/view/31128/), отведены были присяжные, голосовавшие за вынесение оправдательного вердикта, причем отведены были на основании информации, которая к моменту вынесения вердикта уже была известна в течении некоторого времени. То есть вывод очевиден – если бы они выступали за обвинительный вердикт, вопрос об их отводе не поднимался бы…

Более того. Манипуляции с судом присяжных с каждым днем приобретают всё более изощренный характер. Например, как лучше всего напугать присяжных и настроить их против стороны защиты? Судьи придумали такой способ –начали принимать меры по госзащите присяжных. Правда, непонятно от кого и чего. Конечно, ни о каких угрозах речи на самом деле не идет, но шума от этого много, присяжным шепчут на ухо о каких-нибудь туманных оперативных данных и вот уже присяжные начинают шарахаться от каждого столба и с опаской поглядывая на адвокатов.

Вот свежий пример. По делу в отношении украинцев Карпюка и Клыха суд вынес постановление о применении к присяжным заседателям госзащиты. По каким основаниям, сторонам процесса (вернее сказать, стороне защиты) сообщить не удосужились. То есть теперь к присяжным приставлены опера, которые ходят за ними день и ночь, прожирают бюджетные деньги и охранят их от принятия по делу справедливого и обоснованного решения. Адвокат подсудимого Николая Карпюка Докка Ицлаев поясняет:

«Им ясно намекнули, что они в опасности, если примут определенное решение. Каждый из присяжных сегодня уже думает, а кто может угрожать и по какому вердикту. Тут очевидно, что защита бессильна, и об угрозах с этой стороны не может быть и речи. К тому же защите и не нужно. У нас безупречные доказательства невиновности Карпюка и Клыха. Поэтому присяжные сделают однозначный вывод после сегодняшнего постановления судьи, что им угрожают в случае оправдательного приговора», — считает Ицлаев. По его мнению, в таком случае уже возникает обоснованное сомнение в объективности всей коллегии присяжных…»

Источник: http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/282323/

Или вот вспомним как Преображенский районный суд Москвы в апреле 2015 года прекратил по амнистии уголовное преследование экс-присяжной Дианы Ломоносовой, обвинявшейся в «воспрепятствовании правосудию» во время процесса по делу об убийстве экс-полковника Юрия Буданова (http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/261431/). По версии следствия, защитник вступил в сговор с присяжными Прониным и Ломоносовой, пообещав выплатить им 6 млн. руб. за оправдание Темерханова. Мусаев, как считает следствие, передал им 100 тыс. руб. «на текущие расходы», а также телефон «для постоянной шифрованной связи».

Нет, конечно, можно допустить, что все происходило именно так, как изложено в обвинении, однако наша многолетняя практика склоняет к мысли, что присяжную, скорее всего, просто подставили. Да и цель этого также лежит на поверхности– торпедировать работу защиты, не дать вынести оправдательный вердикт, либо создать условия для его последующей отмены.

Еще один пример. Трое присяжных, рассматривавших в Ульяновском областном суде дело милиционеров, обвиняемых в убийстве, пытках и похищении людей, направили на имя председателя Верховного суда Вячеслава Лебедева и руководителя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина обращение, в котором сообщают об оказанном на них давлении со стороны гособвинителя и помощника судьи: 

«Согласно обвинительному заключению, 4 сентября 2010 года майор Андрей Винокуров, лейтенант Роман Варенко и старший сержант Алексей Иванченко на турбазе «Дача» в пьяном состоянии затеяли драку, в ходе которой ими был убит 28-летний парень, сделавший замечание по поводу их хулиганских действий. Кроме того, их, а также капитана Дамира Усманова и старшего лейтенанта Александра Белова обвиняли в применении пыток, а Андрея Винокурова, Дамира Усманова и Романа Варенко еще и в похищении жителя Ульяновска.

Однако вскоре после вынесения вердикта трое из двенадцати присяжных написали заявление на имя председателя Верховного суда Вячеслава Лебедева и руководителя СКР Александра Бастрыкина (копия — председателю Ульяновского облсуда Нине Лысяковой), где сообщили о том, что на них оказывалось давление со стороны гособвинителя и помощника судьи.

«Прокурор в ходе процесса неоднократно подходил к присяжным и настоятельно разъяснял нам, какие подсудимые преступники», — говорится в заявлении присяжных. Они также утверждают, что изначально большинством голосов был дан ответ о невиновности подсудимых, кроме эпизода на турбазе «Дача», но помощник судьи уносила куда-то опросный лист, это «происходило неоднократно, и каждый раз, когда ответы не устраивали, лист возвращался назад со словами, что нужно переделать, и так до тех пор, пока вердикт не стал обвинительным для всех».

Одна из присяжных — Любовь Миронова, до которой удалось дозвониться „Ъ“, — отмечает, что «остальные присяжные боятся, что их уволят с работы», хотя ей лично «никто ничем не угрожал». Однако говорить о деталях процесса она отказалась, отметив, что «готова общаться только через своего адвоката. Получить комментарии облсуда вчера не удалось — на официальный запрос „Ъ“ там не ответили.

Гособвинитель Игорь Рябов заявил „Ъ“, что «изложенное в заявлении — ложь», «система построена так, что давления не может быть в принципе, это физически неисполнимо». «Явно кто-то присяжным подсказал, на видео одна из них читает заявление по бумажке, применяя несвойственные юридические термины. Кто-то хочет, чтобы вердикт был отменен», — подчеркнул гособвинитель. Он считает, что надо провести по этим фактам проверку. «Наверное, должно быть заявление от меня, но у меня нет желания преследовать присяжных», — добавил Игорь Рябов».

Источник: http://www.kommersant.ru/doc/1967243 

Может возникнуть вопрос, а имеются ли примеры обратного давления на присяжных – то есть со стороны защиты и подсудимых? К сожалению, и такие случаи упоминаются в СМИ. Например, факт такого давления был зафиксирован по делу убитого в драке спартаковского футбольного болельщика Егора Свиридова или по делу Антонины Федоровой, рассматривавшемуся в Великом Новгороде. 

Однако каждый такой факт (реальный или мнимый) заканчивается применением к присяжным мер госзащиты, доследственной проверкой, и, как правило, серьезным наказанием для виновных. А вот о наказании прокуроров и судей, давящих на присяжных, мы за годы своей работы ни разу не слышали. Не иначе как в суд и прокуратуру у нас набирают исключительно при наличии нимба над головой, а присяжные, пишущие на них жалобы, продались адвокатам, Госдепу и Моссаду одновременно. Примерно так.

На самом деле, этот казус яснее и проще всего объясняется старой русской поговоркой: «Рука руку моет» – ведь и обвинение в суде поддерживает, и проверку по заявлениям о преступлениях проводит одна и та же инстанция – прокуратура да Следственный комитет (в настоящий момент разделенные, но по сути это два звена одной цепи).

Суды тоже в этой связке, а потому регулярно и без каких-либо веских причин отводят неугодных присяжных из процесса. Более того, не редки, к сожалению, и случаи возбуждения на присяжных уголовных дел. С учетом того, КАК И КЕМ возбуждаются и расследуются у нас дела, вина присяжных более чем сомнительна...

Присяжные – судьи факта, вот только профессиональные судьи, так любящие произносить эту фразу, почему-то считают присяжных судьями второго (если не третьего) сорта. Вопиющим примером такого отношения к присяжным может служить эпизод из рассмотренного в 2013 году Мосгорсудом дела об убийстве известной журналистки Анны Политковской. Один из присяжных был отведен из коллегии по рапорту судебного пристава:

«В сентябре суд исключил из коллегии заседательницу после заявления пристава. «Она сказала, что Сережа (Хаджикурбанов) тихо себя ведет. Присяжный №12 на это ответила, что Хаджикурбанов прекрасно понял, что «ему кранты», что их всех посадят», — цитировали агентства тогда сообщение пристава».

Источник: http://pravo.ru/news/view/88551/ 

То есть понятно, да? Какой-то пристав (по сути охранник, а не участник судебного процесса) следит и подслушивает за присяжными, а профсудья его доносы (а по другому как назвать?) использует для отвода неудобных присяжных. Причем получается, что оснований не доверять приставу у судьи нет, а не доверять присяжному – пожалуйста. И вообще, интересно было бы посмотреть, как этот же самый пристав попытался бы уличить в предвзятости штатного судью.

Еще один случай, срывающий маски с нашего (гм..) правосудия, произошел в Мосгорсуде в 2013 году на том же процессе по факту убийства Юрия Буданова. Первый процесс по этому делу завершился совершенно сюрреалистическим результатом. Коллегия присяжных была распущена, а в отношении адвоката Мурада Мусаева и двух присяжных заседателей Д.Ломоносовой и В.Пронина были возбуждены уголовные дела. По версии следствия, как уже сказано, адвокат Мусаев якобы пытался подкупить указанных заседателей: https://flb.ru/info/54071.html и https://flb.ru/info/54125.html 

Нет, конечно, у нас нет на руках материалов дела по этим обвинениям, и нельзя сказать с уверенностью насколько они были обоснованы, однако что-то никто никогда не слышал о делах в отношении прокуроров, давивших на присяжных, хотя о таком давлении, как мы убедились, заявляли и сами присяжные заседатели. А раз так, то и нет особых оснований считать, что всё это дело в отношении присяжных действительно имеет что-то общее с реальным правосудием…

А сейчас на очереди очередной (увы, из многих) пример о расправе над неугодными присяжными. По делу в отношении банкира Френкеля, обвинявшегося в организации убийства зампреда Центробанка Козлова, присяжного Левина привлекли к уголовной ответственности за очередное «воспрепятствование правосудию». Самое интересное, что он это обвинение фактически признает. Но каковы были причины его действий? 

— Да, присяжные не были готовы вынести решение. Все дело было в судье. Я по гороскопу Лев, а по году — Дракон, и фальши я не признаю. Судья затыкала рот. Я поднимал руку, а она меня… Она мне говорит: «Пиши записки», — а сама их не читает. Вот я и решил всех распустить.

— Знаете, Френкель в момент убийства был в Ленинграде. Ему позвонили в 9:15 — это показали охранник и шофер — и сказали: «Дело сделано». И поэтому я решил, что Френкель причастен. Но все равно, суд есть суд. Я для чего сижу? Я могу сказать слово. Задать вопрос. Затыкать рот адвокатам и обвиняемым, которые за решеткой, нельзя. Если они считают, что что-то нужно сказать, то они должны это сказать. И мы должны это выслушать, потому что мы — присяжные заседатели и выносим вердикт. А судья, как только начинается ругачка с адвокатами, нам говорит: «Зайдите в свою комнату». Все возмущались. Мы приходили к 11 утра и половину времени сидели в своей комнате, ничего не зная, о чем они там говорят. Пили чай, бутерброды ели… А процесс идет. Это все судья. А со мной так нельзя, я — Лев по гороскопу.

— В общем, я решил всех разогнать. Предложил троим присяжным убраться за три оклада. За 25 тысяч. Они там сидели в комнате, чай пили — три женщины. Я говорю: «Три оклада вам хватит, уходите давайте». Я решил, что, если не будет 12 присяжных, процесс закончится. Там просто пишешь заявление: «Я ухожу». И все. «Уезжаю на дачу». И тебя отпускают. Я подсчитал: нужно, чтобы ушли шесть человек. Вот эти три женщины, которым я предложил, я и еще мои дружки, с которыми я выпивал. А одна из женщин говорит, что этого мало. Давай, говорит, сто тысяч.

— А откуда у вас эти деньги?

— Да не было денег.

— Как же вы предложили им за деньги выйти из коллегии?

— Ну, я уж тогда, если бы они согласились, должен был выйти на адвокатов подсудимого или заплатить свои. Я же разваливаю процесс, а им-то этого и нужно, я считал. Я от себя все провернул. Если присяжные согласятся на мои условия, я тогда говорю адвокатам: так, мол, и так, есть такая инициатива, вы согласны? Может, они меня послали бы на три буквы, а может быть и согласились бы. Откуда я знаю?..

Источник: http://www.rusrep.ru/2008/43/aleksey_frenkel/ 

Да, с методами восстановления справедливости присяжного Левина согласиться нельзя, но приведенный случай всё-таки юридическая экзотика. Лев по гороскопу, понимаете :) Однако тут важно– кто и как вынудил его пойти на такие радикальные меры. Да, очевидно, что он действовал незаконными методами, но действовал он ими для того что бы в конечном счете достигнуть высшей задачи правосудия – справедливости судебного процесса. Тем удивительнее видеть, что справедливость судебного процесса для Левина была куда ценнее его собственного мнения относительно виновности подсудимых!

Но знаете, ведь таких людей, слишком серьезно (по мнению суда и обвинения) воспринимающих понятия справедливости, равенства сторон, презумпции невиновности и т.д. в составе любой коллегии присяжных заседателей не так уж и мало. По сути, присяжные заседатели регулярно убеждают нас – адвокатов – законченных циников и нигилистов, в существовании у нашего Русского народа мощнейшего морального императива, высшего принципа нравственности. Об этом еще говорил легендарный присяжный поверенный Федор Плевако, и спустя столетия с ним по-прежнему нельзя не согласиться. Поэтому, когда очередной «заслуженный юрист» от прокуратуры или «известный журналист» начинают с умным видом рассуждать о «ненадлежащем качестве» наших присяжных заседателей, можно безошибочно сделать вывод о его собственном нравственном облике, и вывод этот, вряд ли ему понравится.

Продолжение следует...