На различных цивилистических порталах, форумах, юристы по банкротству любят обсасывать то или иное определение Верховного суда, создавая иллюзию «белых воротничков». Редко кто рассказывает о том, что происходит на самом деле.
Вместе с тем, при переходе с онлайна в офлайн, нужно одеть резиновые сапоги, непромокаемый костюм, чтобы время от времени смывать ту грязь, которая, порой, бывает в банкротных делах.
Закон о банкротстве и правоприменительная практика это совершенно разные вещи. Если есть ресурсы, закон может быть очень и очень гибок и задача при такой «гибкости» сделать так, чтобы процессуальный противник тратил как можно больше ресурсов. Чтобы принятие того или иного судебного акта стало просто не рентабельным.
Если арбитражных управляющих используют как «пушечное мясо», задача стоит в том, чтобы пушки стреляли много, а мясо постоянно не хватало.
Если в деле участвуют кредиторы с миллиардными требованиями, задача состоит в консолидации более «мелких» кредиторов и формирование нужного количества голосов.
Самое интересное, что начинали данную процедуру с «одной винтовкой на двоих», а месяц назад началась работа в одногом из профильных комитетов большого ведомства по внесению изменений в закон о банкротстве с тем, чтобы добавить внимания там где нужно от тех, кого нужно.
В данной процедуре «полегло» трое арбитражных управляющих, двое из которых дисквалифицированы, один имеет большие шансы пойти под суд.
Четвертый конкурсный управляющий, перед своей «отставкой» проводит собрание кредиторов с повесткой дня «Определение кандидатуры арбитражного управляющего либо определение саморегулируемой организации, из числа которых будет утверждена кандидатура арбитражного управляющего».
«Беда» для оппонентов в том, что есть решение, есть действующий протокол по «не их кандидатуре», который они пытались шесть раз оспорить во всех инстанциях.
Чтобы принять новое решение по данному вопросу, необходимо, чтобы проголосовало большинство кредиторов от общего количества требований, включенных в реестр требований кредиторов.
То есть, «половинка и чуть-чуть» от всех-всех-всех.
Когда таких кредиторов под 40, а реестр составляет 2,6 миллиардов рублей, сделать это сложно, даже если недружественным пулом выступает банк с требованиями под 1 миллиард рублей и четыре завода должника с сотнями миллионов рублей.
Хотя как сложно — «убедили» суд в том, что аффилированность, финансирование внутри группы компаний, не является чем-то уж очень страшным и пролезли в реестр требований кредиторов.
Люди уважаемые, требования крупные, закон гибок, почему нет?
Но тут раз, и один из заводов откалывается, прямиком перед собранием кредиторов. Решил проявить гражданскую позицию, перейти, так сказать, из темной на светлую сторону.
Конкурсный управляющий открывает собрание кредиторов.
Регистрирует участников, одного не хватает.
При всем желании — 48, максимум 48,5%
Управляющий в недоумении. Намечается повестка, а голосов нет. Где прогульщик?
Что делать? Звонит «родителям». А им он что? Мясо.
Вот и левая доверенность нашлась и непонятный представитель зарегистрирован.
Не было кредитора?
Теперь есть кредитор!
Голосование, подсчет.
Вуаля! «52%» — решение «принято».
Выборы они везде такие. Не пришел и не проголосовал — проголосуют за тебя.
Но вот проблема.
Кредиторы, когда за них голосует кто-то другой, начинают воспринимать этот вопрос близко к сердцу.
Подобная близость всегда ведет к последствиям
А согласно «Обзору судебной практики по вопросам, связанным с признанием
недействительными решений собраний и комитетов кредиторов в процедурах банкротства», утвержденным Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 26 декабря 2018 года:
2. При рассмотрении обособленного спора лицо вправе ссылаться на то, что решение собрания кредиторов не имеет юридической силы в связи с существенными нарушениями закона, допущенными при его
принятии (в связи с нарушением компетенции, отсутствием кворума и т.д.), независимо от того, было это решение оспорено или нет.
То есть «битый» протокол собрания кредиторов даже не нужно оспаривать, он, по сути, ничтожен.
Развитие событий еще впереди.