Доверитель обратился ко мне в 2018 году с просьбой помочь в защите его интересов по уголовному делу, где он находится в статусе потерпевшего. Потерпевший является главой КФХ, у которого группа лиц обманным путем похитила зерно на довольно-таки крупную сумму.
Лица в этой группе были известны: одна гражданка К. органом следствия была привлечена к ответственности и осуждена по нескольким эпизодам мошенничества. С неё взять, как это обычно бывает, нечего, ибо все нажитое непосильным трудом ушло в неизвестном направлении.
Потерпевшим, в том числе и моему доверителю, государство ничего не вернуло, хотя при добросовестном расследовании дела, вернуть могло. А вот уголовное дело в отношении неустановленных лиц, которые с К. занимались мошенничествами, выделили в отдельное производство и успешно приостановили по пункту 1 части 1 ст. 208 УПК РФ. Палку на этом деле не сделаешь, перспектива так себе, да и работать надо. Так дело и «засолили» в архиве.
С этим в корне был не согласен мой доверитель, поскольку у него были претензии по большому счету не к привлеченной органами гражданке, а к её подельнику, который выполнил практически всю объективную сторону преступления. О судьбе выделенного дела (о том, что его приостановили) на момент обращения ко мне было ничего неизвестно. Скажу даже больше: доверителю не было известно даже о самом факте выделения дела.
Я изучил основное дело в областном суде, когда оно находилось на стадии апелляционного обжалования, но так и не нашел в нем постановления о выделении уголовного дела с присвоенным ему номером. Лишь предположил, что оно все-таки есть, поскольку обвинение предъявлено гражданке в совершении преступлений группой неустановленных лиц по предварительному сговору.
Имея номер основного уголовного дела, я обратился с ходатайством в расследовавший дело орган о предоставлении мне возможности ознакомиться с решениями по выделенному делу. Так начались наши мытарства, закончившиеся административным исковым заявлением и решением суда по нему.
Орган следствия к ходатайствам был безразличен, реакции никакой от него не последовало. Поэтому с нашей стороны последовали обращения в прокуратуру г. Самары. Прокуратура в свою очередь успешно незаконно перенаправляла жалобы на бездействия следствия руководителю следственного органа. Следом обжаловались решения о перенаправлении жалоб прокурором города в областную прокуратуру.
В это время я получил долгожданные решения по выделенному делу и сразу заявил ходатайство следователю о производстве следственных действий, направленных на привлечение к уголовной ответственности подельника. В этом мне органом следствия было отказано. Решение об отказе было обжаловано в прокуратуру вплоть до прокурора области.
Как ни странно, в областной прокуратуре удовлетворили жалобу на решение следователя, производство по выделенному уголовному делу удалось возобновить по тем основаниям, которые были указаны в заявленном ходатайстве. Но радовались мы рано. Привлекать никого к ответственности орган следствия не стал, а предварительное следствие приостановил по тому же пункту, части и статье, о чем, конечно же, никто нас не уведомил.
Далее мы последовательно и методично стали жаловаться на бездействие органа следствия через прокуратуру, а также параллельно (что время тратить?) бездействие обжаловалось через ГСУ. Орган следствия также методично возобновлял и приостанавливал производство по делу, следователи получали в виде награды за бездействие служебные проверки. ГСУ и прокуратура удовлетворяли жалобы на бездействие органа следствия, но следствие упорно все равно ничего не делало.
Так мы боролись, пока в ГСУ не признали нарушение права доверителя на судопроизводство в разумный срок. Также мы добились того, что орган следствия каждый месяц автоматически, даже без нашей жалобы, возобновлял производство по делу на месяц и успешно его приостанавливал. При этом по делу ничего не делалось от слова «совсем». Я спросил доверителя, желает ли он обратиться за присуждением компенсации, на что он согласился.
Иск был направлен. Все наши жалобы, в том числе удовлетворенные, послужили основой для иска, являлись свидетельствами волокиты, правового и фактического беспредела, учиненного органом следствия. К иску были приложены все те многочисленные постановления о приостановлении и возобновления следствия, которые мы получили благодаря нашим жалобам (не зря жаловались!) на бездействие органа следствия, выразившееся в неуведомлении нас о принятых процессуальных решениях.
В процессе представители МВД и Министерства финансов упорно отрицали факт нарушения права на судебное разбирательство в разумный срок, считали что расследование не имеет признаков волокиты, даже несмотря на признание этого должностными лицами ГСУ и прокуратуры.
Суд иск удовлетворил частично. Присудил 40000 рублей за 4 года беспредела, то есть по 10000 рублей за год. Вот такая у нас компенсация за следственный беспредел. Остался неразрешенным только один вопрос: на какую судебную практику Европейского суда ссылался суд при расчете компенсации?