Как правило, прогнозирование и планирование являются имманентно присущими любой форме организации общественной (социальной) материи. Приемлемые формы определяются, исходя из той или иной методологии познания, которая либо заново формообразует приемлемые образы будущего, либо заимствует их из опыта прошлого развития. Для России данный вопрос стоит достаточно остро, так как долгие годы общество было буквально связано рамками жесткого планирования и мониторинга результатов его осуществления.

Проблема непосредственной борьбы с организованной преступностью, помимо всего прочего, сводится к проблеме ограниченности мер борьбы уголовно- правовыми рамками. Следует отметить, что данная форма противодействия государства организованной преступности неэффективна. Проиллюстрируем это на примере борьбы с коррупцией как одной из форм организованной преступности.

Данная работа представляет собой людологический анализ важнейшей категории уголовного права — преступления. Людологический анализ означает анализ с точки зрения игры, анализ “sub specie ludi” (под углом зрения игры). Мне пришлось ввести в оборот термин “Людология” прежде всего из-за того, что я постоянно испытывал необходимость не описывать, а называть тот комплекс методов и приемов, при помощи которого можно анализировать реальность как игру. Отсюда и этимология: “ludo” — играть, “logos” — знание.

Принцип талиона является самой древней формой ответственности. Впервые встречается в законах Хаммураппи, постулируется Ветхим заветом, живет в умах цивилизованного человека и по сей день. Талион свойственен абсолютно межнациональному началу в человеческом, и характерной чертой данной формы возмездия является то, что она применяется непосредственно между равными (преступления «против бога», преступления в отношении элиты (вплоть до оскорбления величеств) карались непосредственно обратно принципу «зеркальной ответственности»). Постоянство и неизменность данного принципа на протяжении тысячелетий у множества национальностей и культур, которые никак не были связаны между собой ни общей территорией обитания, ни общей властью, заставляет подозревать, что в основе талиона находится нечто большее чем «простота, удобство и невежественность предков».

Казалось бы, постановка вопроса именно в таком виде не имеет права на существование: как можно с помощью игры осуществлять познания, может ли игра быть методом познания? Это первичные вопросы обсуждения, которые мы полностью поддерживаем в области однозначности понятия методологии, метода. Но за этой однозначностью, углубляясь в вопросы критико-философского плана методологии познания, мы внезапно среди всех прочих форм сомнений и теорий, вдруг сталкиваемся с эмпирически заданным фактом в отношении нашего вопроса.

Общество обратилось в Арбитражный суд Хабаровского края с заявлением, о признании недействующим постановления Комитета по ценам и тарифам правительства Хабаровского края от 16.12.2009 № 56/1 «Об установлении индивидуальных тарифов на услуги по передаче электрической энергии по сетям общества с ограниченной ответственностью «Мухенские электрические сети» в муниципальном районе имени Лазо для взаиморасчетов с открытым акционерным обществом «Дальневосточная распределительная сетевая компания» (филиал «Хабаровские электрические сети»)», а также об обязании Комитета привести названный индивидуальный тариф в соответствие с пунктами 7 и 27 Основ ценообразования в отношении электрической и тепловой энергии в Российской Федерации, утверждённых Постановлением Правительства Российской Федерации от 26.02.2004 № 109 и с пунктом 52 Методических указаний по расчёту регулируемых тарифов и цен на электрическую (тепловую) энергию на розничном (потребительском) рынке, утверждённых приказом ФСТ России от 06.08.2004 № 20-э/2.

Дискуссии по вопросу целесообразности применения суда присяжных в уголовном и прочих судопроизводствах прекращаются лишь для того, чтобы возобновиться вновь, подтверждая, что в области мыслительной деятельности каждому противоречию присущи свойства истинности и каждое из них в области мысли таковым является. Сторонники суда присяжных видят в нем единственный источник правосудия, отрицая всякое другое судопроизводство, полагая его выкидышем и суррогатом; противники не скупятся в демонстрации нелепости казуистики, одновременно раздувая тщеславие профессиональных участников правосудия.

Свидетельские показания — это прежде всего процессуальный результат, продукт взаимодействия специального субъекта (дознаватель, следователь, суд) с носителем информации (свидетелем) в законодательно определенной форме с обязательным соблюдением условий, предусмотренных законом.

Совпадение позиции профессионального защитника (адвоката) и подзащитного является древнейшей традицией юриспруденции, и современным законодательством унаследована как элемент добропорядочной защиты. Данная обязанность урегулирована на законодательном уровне (ст. 6 ч.4 п.3, 4 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). Вместе с тем законодательство, регулирующее специальный процессуальный статус адвоката (защитник, представитель) не содержит упоминания об обязанности адвоката следовать позиции подзащитного, представляемого. Многие теоретики процесса видят родственную природу института представительства гражданского права ( ст. 185, 186 Гражданского Кодекса РФ) и процессуальных полномочий представителя, механически перенося данный институт в сферу уголовного процесса. Данная позиция представляется неверной в силу следующих обстоятельств.

Cогласно классическому пониманию, сущностью является такой набор свойств и качеств, бытие которого неизменно и служит основанием для отличия одного предмета познания от другого. В отношении мира предметов и вещей все весьма просто-: сущность познается через функциональность и весь тот тезаурус возможного использования, который не вступает в противоречие с целевым предназначением исследуемого. В отношении форм деятельности человека, не связанных с формированием материального результата, вопрос о сущности намного сложнее. Анализ приобретает структурный характер и наши представления о сущности исследуемого зависят всецело от метода исследования, который во многом определяет целевое назначение исследования.