О власти. Людологический анализ. Часть 8

Власть это свойство энтелехии, возникающее в весьма хрупкой парадигме, которая называется социумом и  именно поэтому мы должны сказать о  носителях властности.  Для социума характерно  именно  то, что носителем властных функций является  человек и без него невозможна парадигма… для оркестра, например, целевой причиной которого является воспроизведение из бытия в возможности (ноты, представления о звучании) энтелехии музыки, сама  власть находится уже в  бытии в возможности, в том, как оно реализуемо в том каким ему должно быть… ибо есть принятые в этом отношении именно физиологические формы понимания и структурирования  необходимости результативности- звучания музыки. Человек порождает  свое сознание в музыке, в  ритмичности музыкального, музыка одна из первых форм отличия, внешнего, разумеется, человека от дикого мира (см. Леви — Стросс «Мифологики»). Для социума можно было бы привести такую  параллель – право, как бытие в возможности, мораль, субъектов сведенных  определенными формами организации в  единый целый  механизма организации, и наконец, само звучание, переходящее в форму гармонии социального плана… если  бы не одно но… уничтожение ритмики и уничтожение согласованности в отношении  оркестра уничтожает музыку, делает ее  уже не музыкой,  ибо она есть  и результат, и форма существования оркестра; для государства, для социума ситуация в корне иная: результативность  реализации всегда лежит за пределами реализации и,  более того, сам процесс реализации не тождественен энтелехии, в силу того, что существует разница в субъекте  восприятия, в отношении тех, кто есть  движущая причина реализации, и тех, кто теряет сам продукт; разница их перцепций накладывает все  те  же дополнительные отпечатки, все те  же дифференцированные формы организующего в отношении бытия в  возможности и бытия в  действительности, как  форм отпечатывания  власти в  БВВ неперсонифицированного круга лиц.

Власть торгует значением в  отношении как идеальных, так и материальных форм бытия в  действительности являясь пределом знания.  Именно поэтому разрушения самого алгоритма перехода бытия в возможности в действительность не может унифицировано восприниматься  всеми,  ибо  у всех нет и не может быть «слуха». Власть, а  в особенности государственная власть, это  исполнение музыкального произведения для глухих. И мы судим о власти именно как глухие как те,  кто не может и не хочет быть причастным к тем или иным формам властности…

Для  личной власти, власти, например  личного момента в познании, власть представлена  вообще как суета по сцене,  без всякой оправданности смыслового содержания. Содержание бытия в возможности личного характера скрыто, и доступно только в части допущения самое себя, собственных  форм уверенности для субъекта  личной организации, личной парадигмы власти.
 
Власть, структурирующая социум отношений всегда вычленяет из существующего бытия в возможности общие  типы  организации, и опосредуя их, формирует бытие в возможности, которое  затем и реализовывается в действительность на основе властного элемента. Но при этом те  девиационные формы, которые не составляют общественного в  области объектов анализа властного остаются за пределами познания, властного  познания, что приводит к формированию (если не  происходит реформа  самого властного познания) «дыр», заполнение которых в конечном итоге может  привести к уничтожению самой властной формы организации. Так, например, было во всех революциях  любого народа.
Власть всегда остается загадкой для нашего субъекта, до тех пор пока он не изменит своей качественности, а, следовательно, перестанет быть тем самым субъектом, существующим в форме незнания  к своей возможности  превращать материю в форму на основе ряда  форм организации материи.  Что можем мы сказать в данном отношении для неопределенно широкого круга лиц, тех, кто подвержен властному воздействию, тем, кому приходится сталкиваться с властью, так или иначе, в той или иной форме ее  проявлений?  Их существование всегда будет лишь формой отражения воли властвующего и поэтому, наверное, от того насколько  точно и полно он улавливает  веяния  содержания бытия в возможности данного неперсонифицированного круга лиц, зависит его состояние как властвующего, как того, кто призван иметь социальную материю, преобразуя ее  общественную форму.
Власть сопряжена всегда с изменением качественности отношения субъекта, она не может быть соподчиненной  бытию  в возможности всех и именно поэтому власть всегда и для всех некоторая инородность, ибо она однородность в части самое себя для любой группы игр, любой группы отношений. Соответственно, качественность  власти  можно представить как определенный осадок от вмешательства в ту или иную сферу организации по бытию в возможности и действительности.  Что может противопоставить  человек власти -  ничего: хаотичность бытия в возможности, подпитываемого собственными тщедушными формами уверенности, случайностью полярности того ли иного мнения… против формализованного бытия возможности, точного в своем исполнении и одинаково безразличного к неопределенному кругу лиц в отношении их  качественного бытия в действительности. Поэтому властному  моменту никогда не навредят  личности монолитного  плана, личности точные в отношении любых форм организации как по бытию в  возможности, так и в отношении бытия в действительности, личности, бытие в возможности которых всегда и везде предусмотрено как одинаковая форма точного и непосредственного контроля самое себя и результативности самое  себя в области действительного вне зависимости от степени происхождения данного действительного.

Личности, которые в той или иной  степени осознали систему  воспроизводства властных отношений, как отношений именно точного и пропорционального понимания того или иного бытия в возможности, как результативности игр, как формы легкости отношений, и, соответственно, формы верности в том, что быть не может  уже изначально … до начала осуществления властного момента в  познании, в  части реализации того или иного бытия  возможности  посредством  действительного…

Власть, как и любая другая парадигма бытия, в своем генезисе  появляется как идея именно как бытие в возможности, которое преобразуется, в конечном счете, в действительность, такова индивидуальная парадигма власти. Такова индивидуально – общественная природа власти. Конечно,  общественные формы властвования, тем более государственная власть уже существует в форме тех или иных конгломератов, присоединение  к которым невозможно без их изучения и точного принятия в отношении собственного бытия в  возможности… но для индивидуума власть рождается как форма идеального отношения, как форма идеи. Это, прежде всего,  есть для него открытие в самом себе качественной противоположности тому, что есть сейчас и того, что может быть в случае властвования данной идеи. И, как мы уже говорили, данность в восприятия меняет отношение качественного и количественного уровня в отношении неперсонифицированного круга лиц. Индивидуум не находит в себе  ни встречности, ни подобия  тому бытию в возможности, которое для него составляет власть, он видит всю свою ничтожность перед тем образом возможности, которое корреспондирует ему  БВВ  власти и здесь первичная качественная реакция – не принятие своей действительности, отказ от нее. Уход от реальности может быть не только в форме внутренней замкнутости и отчужденности в отношении неперсонифицированного круга лиц, но так  же выражаться как действительное удаление самое себя в отношении того времени (качественного отношения жизни), которое несет в себе властные функции, является таковым по своему содержанию, а, следовательно, может  корреспондировать его и индивидууму. Дон Кихот, уход на войну добровольность призыва  в армию, поступление на государственную службу- это все проявления того самого желания быть в сфере властности, быть включенным в орбиту хоть какой- то  стабильности отношения по реализации бытия в возможности в действительность. Соответственно,  нет и не может быть лучше состояния, чем реализация положительным образом  отрицательной качественности состояния властности (предыдущая оценка самое себя в отношении бытия в возможности властности по отношению к самое себя в отношении здесь и сейчас). Это  похоже на  формирование жемчуга, плетение один на один,  формирование поэтапное и постепенное и, конечно же, во многом хаотичное в своей первоначальной основе, но  безгранично  приятное в своей конечности познания части самое себя как властного элемента… таков путь тех, кто входит широкими вратами.

Но есть и те, кто  выбирает узкие врата. Те, кто сосредотачивает свое внимание на том, что есть  самое в себе личное, что есть форма точного и уверенного отношения к бытию в возможности самое себя как властного момента в познании.  Данный субъект  понимает, что  путь его лежит, прежде всего, через личное отношение  к вечным формам. Именно он  является самым точным в отношении самой парадигмы власти, в отношении неперсонифицированного круга форм организации властности как таковой и поэтому может быть  точен и  неумолим  не смотря ни на что …

Формирование унифицированной результативности реализация парадигм  в силу принципа  подобия влечет за собой  так же  и формирование унифицированных субъектов властвования.  Именно формирование тех, чье бытие в возможности сопоставлено объектам результата  власти как  зеркальности реализации. Данное бытие в возможности, расположенное не в рамках  собственнического отношения, но уже как метод восприятия однородного качественного начала позволяет говорить о том, что данные  субъект стоят в  основе бытия в действительности. Соответственно, их роль не может быть пассивной, они опосредуют бытие в возможности, констатируя его правильность и, соответственно, начинают сначала автоматически, а  в части личного момента вполне осознанно  задавать критерии и параметры надлежащего оформления власти, формирования властного элемента бытия в возможности в отношении к действительности, не включенной в сферу реализации. Форма, в которой это происходит так же носит  игровой характер,  который в своей основе  является производным от существующего бытия в возможности и  может быть воспринят как искусственный со стороны тех,  кто данное бытие в возможности не воспринимает и не является в этом отношении  субъектом реализации. Формирование данного класса как класса правления происходит вовсе не по причине корыстности интересов, или  подобным этому образом — все дело в том, что принцип встречности остается незатронутым, но подчиненным  организации  подобия, именно это формирование «своих» своей организации социума и ведет к тому, что образует  сгруппированность субъектов,  одинаково воспринимающих однотипные формы реального…
И здесь может возникнуть вполне закономерный вопрос. Все это  так, но в чем же собственно генезис властного начала? В  чем то, из чего получается сама однородность объективирования, которая позже становится предметом и почвой для появления  этих самых субъектов организации бытия в возможности, этих самых властных субъектов? Что есть первопричина и каким образом формируется  возможность однородной энтелехии, вне зависимости от  времени и места в отношении чего лежат механизмы формообразования данного бытия в возможности?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос в его историческом отношении нам придется обратиться  к истории тотемных культур…откуда наши представления и как эти представления живут в оторванности своего бытия в  действительности вне своего собрата, как они погибают и каким образом могут быть воспроизведены в рамках того, что называется нами культура?

Это вопрос в достаточной степени необходимый для нашего исследования,  который не может быть отринут и переведен в область исследований науки,  не относящейся по своей методологии к нашему  исследованию.