Федот, да не тот. Необходимая оборона.

Однажды, когда я был следователем, «по горячим следам» раскрыл одно разбойное нападение, в котором главенствующую роль играл некто Тихонов. Потом, в кулуарах следствия, я с напускной гордостью говорил, что «посадил Штирлица».

Попался мне как-то и автомобильный вор по фамилии Высоцкий, но по этому поводу я уже не шутил, ибо знаком был с Семёнычем и уважал его безмерно…

Но вот в этом уголовном деле мне попался …Знаменский. Правда, не тот, который из фильма «Следствие ведут знатоки», а всего лишь однофамилец. А дело получилось для меня весьма поучительным, я бы сказал, «следственно-образующим», а было это так.

…В ту пору мне, не очень ещё опытному следователю, во второй половине рабочего дня, в пятницу, начальник СО Василий Васильич поручил уголовное дело:
-Тяжкие повреждения, проникающее ножевое, в желудок… Злодей задержан и сидит в КПЗ (камера предварительного заключения, сейчас – ИВС), оформляй арест и заканчивай дело.

Я было возразил:
-Так я же хоть допросить его должен!
-Ты что, — осерчал начальник, -не понимаешь, что рабочая неделя истекает, а срок задержания кончается в субботу? Либо арестовывать, либо отпускать. Да и некогда тебе допросы допрашивать, ведь я его лично сам уже допросил!

Тем не менее, я упёрся:
–Нет, сперва пойду, допрошу подозреваемого, а уж потом – поведу на арест. Если сегодня не успею, попрошу прокурора ради такого дела выйти в субботу, а подобное иногда практиковалось.
-Ну, как знаешь, -недобро сощурился начальник следствия, -Смотри, тебе отвечать!

Здесь надо хотя бы вкратце упомянуть о том, как я стал следователем. 
Работая корреспондентом городской газеты, «по письмам трудящих», я раскопал несколько случаев махинаций директора местной автошколы. Ну, там – незаконное списание автозапчастей под видом износа, за счёт этого – ремонт личного транспорта «нужных людей» и т.п. Я провёл, как бы теперь сказали, «журналистское расследование», а наработанный материал отправил в КНК – комитет народного контроля – весьма авторитетное в то время учреждение. 

Там кое-что перепроверили, всё сходилось. Отдали в ОБХСС, там тоже кое-что подмусолили, спровадили наработку в следствие, и вскоре уголовное дело оказалось в суде, окончившись обвинительным приговором. Конечно, наказание суд вынес условное, но этого вполне хватило, чтобы заматеревшего на своей должности и в безнаказанности директора автошколы сковырнуть на пенсию.

После того, как подобные «журналистские расследования» ещё пару раз окончились судом, меня пригласила к себе начальница кадров ГОВД:
-Вы ведь учитесь на юридическом? – начала она беседу.
-Да, -с гордостью подтвердил я, -уже на третьем курсе!
-А не хотите ли поработать следователем? Судя по Вашим материалам из КНК, Вы вполне потянете эту должность.

Конечно, сначала я отнёкивался, мне дали время подумать, но, в конце-концов, я дал согласие. Вот так, будучи студентом 3-го курса юрфака, я стал следователем, что является уникальным для следственного аппарата Башкортостана. Поскольку в начале третьего курса Универа мы ещё не успели освоить ни уголовное право, ни уголовный процесс, что только ещё предстояло, то мне пришлось самостоятельно и в кратчайший срок освоить эти науки.

И вот тут, на мой взгляд, получился серьёзный справ одновременного постижения теории с практикой. Что намертво впечатывалось в мозг и формировало меня, как следователя. Ведь, порой, как бывает? Студент «проходит» те или иные науки, сдаёт экзамены, и благополучно всё забывает. Придя на работу с дипломом, молодой специалист начинает усваивать дурные стереотипы практических работников, без оглядки на закон. Поэтому, перед проведением какого-нибудь следственного действия, я рылся в учебниках, в кодексах, а уж потом – делал намеченное и, вроде бы, без серьёзных ошибок.

Ну, так вот, спускаюсь я в КПЗ, приводят ко мне этого Знаменского, лицо которого было в сплошных побоях, а нос настолько распухший, прямо в пол-лица!
-Это кто тебя так изукрасил? –вместо приветствия осведомился я.
-Кто-кто, -проворчал Знаменский, -Да этот самый, Шарипов Ильфир…
-Которого ты порезал?
-Ну, да, -покаянно поник головой Знаменский.

Что же, размышляю, действительно, признаёт свою вину. Но что-то всё же царапало внутри…
-А как было дело, расскажешь?

И вот что я услышал от Знаменского.
…Мужик он был работящий, малопьющий, уже в годах. Невысокого роста и щуплого телосложения, он чем-то напоминал Георгия Вицина из «Кавказской пленницы». В качестве электрика буровой установки он летал на Север по вахтовому методу, и в тот злополучный вечер только что прилетел с вахты домой. Сели они с тестем на кухне за бутылочкой и разговорами тихо-мирно, пока не появился этот Шарипов Ильфир…

Тут надобно заметить, что дело происходило в микрорайоне под аббревиатурой УПП ВОС, что означало «Управление производственных предприятий Всероссийского общества слепых». Микрорайон этот представлял собой десяток пятиэтажек, пару магазинчиков и расположенные рядом производственные корпуса, а всё соединялось тротуарами, окаймлёнными металлическими перилами, постукивая по которым тросточками шустро передвигались незрячие обитатели этого, прямо сказать, гетто…

Конечно, жили здесь и другие люди – вполне нормальные члены семей незрячих инвалидов, одним из которых и был тесть Знаменского. В силу преклонного возраста, он гнул-крутил какие-то проволочки-пружинки прямо на дому, потом эту «продукцию» отдавали в цех. Так набегала кое-какая надбавка к пенсии, что помогало семье сводить концы с концами. Самый весомый вклад в семейный бюджет, конечно же, вносил Знаменский, со своей северной надбавкой — «поляркой». Поэтому он, как бы на вполне законных основаниях, позволял делать замечания сестре своей жены – Лене Огуречниковой, молодой вертихвостке, которая нигде не работала, а вдобавок нагуляла малыша.

Поговаривали, что отец ребёнка – наш знакомец Ильфир – местный «король», державший в подчинении всю окрестную шпану. Парень он был видный, высокого роста и крепкого телосложения. Супруга Знаменского – Валентина, какое-то время пробивалась одна, с двумя детьми — ее первого мужа надолго посадили за убийство. Вот и сошлись «два несчастья», как поётся в одной грустной песенке… Правда, ребятишки – двое мальчишек 6-ти и 8-ми лет, души не чаяли в Знаменском, называли его папой…

По приезде с вахты, Знаменский, в который раз упрекнул золовку Лену:
-И где ты шлындаешь? Ребёнок твой изорался, кто смотреть за ним должен?
Та огрызнулась в ответ. Слово за слово, получилась очередная ссора.
-Когда, курва, пойдёшь на работу? –орал Знаменский. –Сидишь на шее у меня и отца инвалида! У-у-у-у, падла, ур-р-р-рою!
Золовка Лена, вся в пятнах от бессильного гнева, выскочила из квартиры.

А в это время, этажом выше квартиры Знаменского, собралась шумная компания молодёжи, во главе с Шариповым Ильфиром. Туда-то и прибежала Лена.
-Что это с тобой? –осведомился Ильфир.
-Да этот Знаменский достал вконец, так его растак! – ответила Лена. –Хоть бы ты ему за меня врезал пару раз, а то за бедную девушку и заступиться некому!
-Это я сейчас! –храбро распушил перья наш герой.

Как известно, слепые люди обладают хорошим слухом, и по шагам запросто определяют: кто зашёл в дом – знакомый или кто-то посторонний. Поэтому квартиры в таких домах никогда не запирают.

…Мирное кухонное застолье нарушил гневный рык Шарипова Ильфира:
-Эй, ты, Знаменский, ты чего достаёшь Ленку? И с этими словами ударил его в лицо.
Знаменский попытался ерепениться, да куда там! Силы были явно неравны. Он еще несколько раз получил «в дюндель», но тут на шум из другой комнаты выбежали Валентина с ребятишками, вытолкали Ильфира вон.

Знаменский утёрся, присел на табуретку рядом с тестем, который что-то сочувственно говорил. Тут в кухню заглянула Лена:
-Ну что, схлопотал! –злорадно вопросила она.
Естественно, Знаменский «послал» её по известному русскому адресу, и та по-быстрому улетучилась.

Поднявшись наверх, она опять науськала Ильфира, и тот опять спустился в квартиру Знаменского, и опять стал бить его по лицу. Валентина с ребятишками снова вытолкали Ильфира из квартиры.
Однако Лена никак не могла угомониться. Подливая Ильфиру вина, нашёптывала ему, мол, Знаменский кричит, что имел тебя всяко… Словом, настал решающий момент, и Шарипов понял, что в квартире ему не удастся расправиться с недругом, поэтому он решил вытащить Знаменского на улицу, и там отдубасить его, как следует.

Ворвавшись в кухню, Шарипов молча схватил Знаменского за одежду и поволок его на улицу. Но в тесной прихожке Знаменский растопырился, как ёрш в пасти щуки – ни туда, ни сюда. Тогда физически могучий Ильфир схватил щуплого Знаменского за горло и стал его душить, оба упали на пол, при этом душитель оказался сверху. Тут мальчишки стали колотить по его спине кулачонками:
-Отпусти папу! Не трогай папу!

А папа, между тем, стал терять сознание, и в последнем его проблеске вспомнил, что в кармане спецовки (как был в ней на работе, так и уехал домой) лежит складной ножичек. Это был специальный складничок, для электриков, с гребёнкой по обушку – для зачистки проводов. Ильфир продолжал душить Знаменского, когда тот, достав складень, обхватил руками туловище Ильфира, открыл лезвие, и ткнул его раза два в спину. Не глубоко, но чувствительно, отчего Ильфир вскинулся, тогда Знаменский ткнул его ножом в область живота.

Выбравшись из под отвалившегося Ильфира, Знаменский забаррикадировался в кухне до приезда милиции. Отвечая на поставленные вопросы, Знаменский ничего не скрывал, подтвердил, что да, ткнул Шарипова ножом в живот. А вот о мелочах-то, которые предшествовали конфликту и его развитию, как-то и не догадались спросить. Следствие в лице Василь Васильича подошло чисто механически: порезал, признаёт, значит – виноват!

На свой страх и риск, я решил выпустить Знаменского из КПЗ по истечении срока задержания, а сам наутро направился в УПП ВОС. Сначала я, в присутствии педагога допросил в школе обоих ребятишек, в качестве малолетних свидетелей. Что это были за допросы! Учительница прямо-таки рыдала. Признаться и у меня глаза были «на мокром месте», когда пацаны рассказывали, как «…дядя Ильфир схватил папу за шею и они упали». Как описывали все моменты избиения папы…

Словом, жена Знаменского всё в точности подтвердила, да и Лене Огуречниковой тоже деваться было некуда – признала свою роль подстрекательницы… И я с лёгким сердцем освободил Знаменского из КПЗ.

Однако в понедельник на работе меня ждала нешуточная гроза.
-Я, значит, закрываю злодеев, а некоторые их освобождать осмеливаются?! –закипал Василь Васильич.
-Но там была необходимая оборона! –оправдывался я, -Явное физическое превосходство Шарипова над Знаменским, а тот душил его… Применяя нож, Знаменский единственным способом спасал себе жизнь!
-Посмотрим, как ты себя спасёшь у прокурора! –зловеще изрек начальник СО.

Конечно же я предполагал подобный исход своих действий, исходя из чего прихватил из дому различные учебники, комментарии, сборники судебной практики, касающиеся необходимой обороны, натыкал в нужных местах закладок…

Прокурор Пётр Петрович Трегуб слыл строгим, но справедливым человеком. И хотя чувствовалось, что мой начальник уже «настучал» ему на моё самоуправство, прокурор внешне был спокоен:
-Ну, докладывай!
Примерно около часу я изворачивался под перекрёстными вопросами, сыпал выдержками из комментариев, судебной практики, ссылался на свидетельские показания…

Когда я уже потерял всякую надежду и приготовился к самому худшему, т.е. к бесславному концу своей следственной карьеры, Трегуб, ткнул мою сторону раскуренной папиросой:
-А ведь он – прав!

…Дело в отношении Знаменского я прекратил, признав его действия необходимой обороной. А Шарипов Ильфир, после выхода из больницы, был привлечён за злостное хулиганство по ст. 206 УК РСФСР и осужден к реальному сроку.

…Всё бы ничего, но после этого случая, когда я шёл по проспекту Карла Маркса в городе Белорецке, с тротуара меня увидел Знаменский и громко, на всю улицу, заорал:
-Граждане-товарищи! Посмотрите, вон идёт самый справедливый следователь! Он меня от тюрьмы спас! Ну и прочее такое…

Я сквозанул между домами, лицо моё пылало, как будто я совершил нечто постыдное…

P.S. А Шарипов Ильфир, по отбытии срока за «хулиганку», вскоре, в компании таких же оболтусов, совершил групповое изнасилование слабоумной девчёнки, за что вновь был осужден к серьёзному сроку.