Сколько весит оправдание невинного человека?

На риторический вроде бы вопрос заголовка, мне припоминается один случай, который вполне может перевесить дела всех злодеев, отправленных мною за решётку в должности следователя.

…Примерно году в 1987-м, точнее уже и не вспомню, мне было поручено одно запутанное уголовное дело в отношении женщины – заведующей продуктовым складом Межрайбазы. Кто жил в советские времена, тот знает, что Межрайбаза представляла собой пещеру всевозможных сокровищ, сиречь – дефицита. А открывался этот «сезам» только по звонку из Райисполкома, но в первую голову – из Райкома КПСС.

Тогда на дворе бурлила «горбачёвская» Перестройка, люди несколько осмелели и на одном из общих собраний работников МРБ, та самая «завскладша» осмелилась покритиковать Самого Заведующего МРБ. Неслыханное дело! Да ещё ей устроили аплодисменты…

А вскоре, сотрудники ОБХСС (позднее – ОБЭП) ночью задержали два УАЗика, битком набитые пресловутым дефицитом с этой МРБ. Чего там только не было! Ковры и финские сапоги, коньяки и всевозможные водки, включая «Посольскую», икра и рыба копчёная, масло сливочное ящиками, словом, всё то, что отсутствовало на прилавках магазинов. В головном УАЗике сидел сам глава МРБ, который в милиции стал качать права, добрался до телефона, позвонил Первому, а тот – поднял из постели начальника милиции.

Начальник примчался, забрал все документы вместе с УАЗиками и их содержимым, и на этом – всё. Никакого дела по факту вывоза дефицита с МРБ не возникло, зато образовалось уголовное дело в отношении нашей «завскладши». Зав. МРБ посчитал, что именно она «сдала» его бэхээсникам, затаил на неё злобу, и организовал парочку проверок на её складе. В ходе одной из таких проверок выявилась недостача спиртных напитков, за торговлю которыми вне магазина тогда полагалась статья, а при второй проверке обнаружилась недостача продуктовых товаров, торговля которыми из-под прилавка тоже каралась уголовным наказанием.

Дело по-быстрому «сляпали» и отправили в суд, который проштамповал выводы следствия и бедная женщина – мать одиночка, имеющая трёх малолетних детей, была осуждена к реальному сроку. Верховный суд Башкирии по кассационной жалобе вернул дело на новое судебное рассмотрение, которое вновь обернулось для несчастной тюремным сроком.

Тут вмешался Верховный суд СССР, по решению которого осужденная была освобождена, а дело вернули на стадию предварительного следствия. Тогда-то оно и попало к старшему лейтенанту милиции, правда имевшему 10-летний стаж следственной работы, то есть ко мне. Сначала я скрупулёзно изучил материалы дела и обнаружил, что оно действительно было сшито «на живую нитку».

Например, за торговлю спиртными напитками со склада можно было привлечь к уголовной ответственности, но только в случае корыстной заинтересованности и при условии повторной продажи в течение года, после наложения административного взыскания. А за «подприлавочную» торговлю продуктами, уголовная ответственность наступала лишь при наличии такого квалифицирующего признака, как «причинение существенного ущерба». Что именно понималось под таковым, в статье УК не конкретизировалось, т.е. этот признак был оценочным. Юристы-практики понимают, о чём идёт речь.
 
Так вот, эти квалифицирующие признаки в уголовном деле, равно как и в обоих приговорах, отсутствовали! И вот на этих двух моментах я и решил отработать материал. 

Первым делом я поехал в город Учалы, где всё это и происходило. Встретился с забитой на вид, молчаливой женщиной, серенькой птичкой, которая испуганно вздрагивала от каждого моего вопроса. Но, в конце-концов, смог её разговорить и она рассказала, что спиртные напитки и продукты она действительно отпускала, но исключительно по запискам заведующего кустом продуктовых складов, т.е. по распоряжению вышестоящего начальника. Понятно, что при таком раскладе исключался мотив корысти.

Ещё не веря себе, я спросил у неё:
-А что же Вы молчали об этом на следствии и в суде?
На что бедненькая расплакалась, рассказав, как всемогущий Зав. МРБ грозился стереть её в порошок, как все ополчились против неё… Словом, правды негде было искать.
– Вот я и молчала – закончила она, утирая слёзы.
— Ну, а записки эти Вы, конечно, уничтожили? Ведь без них ничего доказать будет нельзя!
— Нет, не уничтожила, — после долгого раздумья сказала она, – Почему-то я Вам верю.
И, словно бросившись с обрыва, произнесла:
-Эти записки сохранены у меня дома, я Вам их отдам, будь что будет!...

Естественно, я оформил выемку этих записок-распоряжений, по всем правилам УПК произвёл их осмотр, признал вещдоками. Потом я нашёл и допросил пресловутого заведующего кустом продскладов, который к тому времени уже был уволен за пристрастие к горячительному и пребывал на пенсии, поэтому бояться ему было уже некого и нечего.

Завкустом не стал запираться и под протокол признал, что действительно давал такие распоряжения и писал записки. Например, Зульфия, отпусти такому-то три бутылки коньяка, или два кг масла. При следственном осмотре записок, по каждой из них завкустом признал своё авторство. Так что с этой стороны всё было закреплено конкретными доказательствами.

После этого я отправился на МРБ, где встретился с заведующим. Это был солидный мужчина респектабельно-вальяжного вида. Не расшифровывая своей роли, я обозначил тему посещения, дескать, поручено ещё раз разобраться в этом деле, и снова отправить его в суд. Тут я нисколько не лукавил, поскольку не рассчитывал, что дело мне дадут прекратить. Поэтому полагался на оправдательный приговор, если кто-то снова направит дело в суд.

Уговорив заведующего дать показания, маскируясь второстепенными вопросами, я выяснил два существенных момента. Во-первых, годовой товарооборот МРБ составлял более двух миллионов рублей. В нынешнем исчислении, это будет поболее двух миллиардов! А это означало, что ущерб от продажи продуктов на сумму 87 рублей никак не тянул на квалификацию существенного ущерба.

Во-вторых, заведующий МРБ поведал под протокол, что ни в течение года, до проверки склада на спиртоводочную продукцию, ни ранее того, бывшая заведующая складом к административной либо дисциплинарной ответственности не привлекалась. С милостливого разрешения заведующего МРБ, я даже произвёл осмотр книги приказов по МРБ и в присутствии понятых зафиксировал в протоколе, что имярек такая-то в течение календарного года среди наказанных не фигурирует.

Дальше, как говорится, было дело техники. Накатал постановление (на 11 листах!) о прекращении уголовного дела ввиду отсутствия квалифицирующих признаков и за малозначительностью, т.е. за отсутствием составов инкриминируемых преступлений. За давностью лет не могу поручиться за точность формулировки, но за суть её – ручаюсь. Уголовное дело с моим постановлением ушло в Башпрокуратуру, затем перекочевало на проверку в Прокуратуру СССР. В результате моё постановление было оставлено в силе, не отменено.

…Прошло года два. Как-то утром, выходя из ленкомнаты горотдела милиции, с оперативки, а я сидел в первых рядах, потому и выходил в числе первых, приблизившись к своему кабинету, увидел невысокую женщину в годах, в сером плаще, которая пристально всматриваясь мне в лицо, спросила:
-Это ведь Вы — Клявин?
-Да, это я, — отвечаю, а в чём дело?
И вот тут эта женщина рухнула передо мной на колени и громко, сквозь слёзы, запричитала:
-Спасибо Вам! Вы спасли моё доброе имя, спасли от тюрьмы! Ну, и так далее... 
При этом женщина пыталась целовать мне руки… Понятно, что от такого мурашки по спине пошли, да и волосы на загривке зашевелились! Наблюдая эту картину, в коридоре столпились сотрудники отдела…

Моя коллега – Таня Белова, поставила женщину на ноги, завела в кабинет, отпоила водой, успокоила. После чего та рассказала, что после окончательного утверждения моего постановления о прекращении дела, её восстановили на работе в прежней должности, выплатили крупную сумму за вынужденный прогул. А заведующего межрайбазой отправили на пенсию.

Вот теперь я и спрашиваю, а сколько весит оправдание невинного человека?