Необходимая оборона, а не превышение ее пределов

Житель города Тюмени был обвинен по ст. 108 УК РФ в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны, после того как ранил трех из нескольких напавших на него, одного из которых — смертельно. Несмотря на то, что уголовное дело в отношении гражданина шесть раз прекращалось за отсутствием в его действиях состава преступления, с подачи прокуратуры и руководства следственного органа оно дошло до суда.

Семеро на одного

Обстоятельства происшествия, случив­шегося с 22-летним Маратом Гумеровым, можно назвать классическими, но при этом со своими драматическими особенностя­ми. Вечером 19.01.2009, примерно в 21.00, он возвращался домой один с тренировки. Возле автобусной остановки у «Моста влю­бленных» в г. Тюмени к нему подошел некий Н. Власов [1], который, после того как Гумеров отказал ему в просьбе «дать закурить», попы­тался задержать его, взяв за рукав куртки, и выяснить с ним отношения.

Разумеется, Власов был не один. Позднее следствие и суд достоверно установят, что вместе с Власовым было еще не менее четы­рех молодчиков в возрасте 17-18 лет.

Так или иначе, Гумеров, не желая конф­ликтовать с несколькими явно агрессивно настроенными молодыми людьми, уско­рил шаг и пошел своей дорогой. Но шел он недолго. Почти сразу Власов подозвал всех своих «товарищей» и они стали догонять Гумерова.

Услышав шаги преследователей совсем близко, Гумеров оглянулся и тут же получил удар в лицо (ногой или рукой) от одного из преследователей. После этого Гумеров, по его же показаниям, вытащил нож, который достал из рюкзака и спрятал в рукав куртки, когда понял, что его дого­няют и, по-видимому, хотят избить. Толпа окружила его и попыталась продолжить избиение.

Он начал хаотично размахивать ножом, в результате чего двое из нападав­ших — Власов и Огнев — получили лег­кие порезы, а один — Гришин — три раны (в грудь и в живот), впоследствии оказав­шиеся для него смертельными. Поняв, что у «жертвы» нож, нападавшие начали разбе­гаться, а Гумеров, чтобы получить возмож­ность убежать, стал кричать, что убьет и их всех.

Как только он получил возможность уйти, он позвонил родителям, которые ска­зали ему немедленно идти к ним. Придя к родителям, он рассказал о случившемся, после чего отец Гумерова попытался вер­нуться на место происшествия, чтобы узнать не нужна ли кому-либо помощь, поскольку сын сказал, что кто-то из нападавших упал на снег. Но, увидев большое количество людей, он не стал подходить к месту драки. Затем родители, испугавшись за сына, сожг­ли его окровавленную куртку, а отец сточил нож на шлифовальном станке.

Раненого Гришина почти сразу увез в больницу родственник Н. Власова: ему позвонил приятель Гришина, которого позвала девушка погибшего, находившая­ся недалеко от места потасовки в тот вечер. В больнице Гришин скончался от получен­ных ран.

Узнав о смерти Гришина, Гумеров сооб­щил в милицию о том, что сделал. После того, как он был задержан на работе и достав­лен в ОВД, — 27.01.2009 — он изложил в протоколе явки с повинной обстоятельства преступления.

«Непрекращаемое» дело

Уголовное дело, которое было возбужде­но в отношении Гумерова, ждала нелегкая судьба. В августе 2009 г. следствие пришло к выводу об отсутствии в действиях Гумерова состава преступления, предусмотренного ст. 108 УК РФ. Но затем расследование было возобновлено ввиду вмешательства проку­рора. В конце октября 2009 г. следователь снова был вынужден вынести постановление о прекращении уголовного преследования Гумерова. Так все повторялось несколько раз и в течение 2010 г.: практически каждые три месяца следователь прекращал дело, а его постановление отменялось вышестоящим руководителем.

Последнее постановление о прекраще­нии уголовного преследования, вынесенное в декабре 2010 г., было обжаловано потерпев­шими в суд, который, тем не менее, подтвер­дил законность такого решения следовате­ля. Кассационная инстанция — Тюменский областной суд — оставила данное решение суда в силе.

Однако, как отметил адвокат Гумерова, Иван Князев, в последний раз руковод­ство следственного управления СК РФ по Тюменской области снова воспользова­лось своим правом (ст. 39 УПК РФ) — отме­нило законное постановление следователя и возобновило производство по уголовному делу.

Как отметил адвокат, такая настойчи­вость руководства следствия вполне могла быть объяснена административным ресур­сом, которым обладали близкие родственни­ки умершего. Как следует из протокола судеб­ного заседания, отец подсудимого Гумерова, отвечая на вопросы в зале суда, пояснил, что узнал о смерти племянника местного «авто­ритета».

Надо отметить, что в начале 2011 г., когда производство по делу было в шестой раз воз­обновлено, истек срок давности привлече­ния к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 108 УК РФ (два года) как по преступле­нию небольшой тяжести. Но обвиняемый и защитник отказались от предложения обвинения прекращать дело по данному нереабилитирующему основанию.
В итоге в начале 2011 г. следствие по делу возобновилось.

Доказательства обвинения

Все главные доказательства обвинения по делу были получены еще при «первом» расследовании. Это были показания само­го Гумерова, всех потерпевших, которыми были признаны Огнев и Власов, родители и родственники Гришина, а также показания других свидетелей, судебно-медицинские экспертизы и т. п. Но все же основными доказательствами послужили показания «нападавших-потерпевших», поскольку они были непосредственными участника­ми событий. При этом, если в начале допро­шенные показывали одно, то в последую­щем, ближе к развязке, они стали менять свои показания.

На вопрос суда о причинах таких пере­мен и о том, какие показания следует счи­тать правдивыми, все они стали отвечать раз­ное — от голословных заявлений о давлении на них сотрудников милиции до простого отказа от пояснений.

Из материалов дела

«… Из показаний Огнева… допрошенного в качестве потерпевше­го 27.01.2009, усматривается, что 19.01.2009 около 20.00 на пути к «Мосту влюбленных»… Н. Власов сообщил ему, что столкнулся с молодым челове­ком и между ними произошла словесная ссора… Власов предложил ему, Гришину и другим… догнать молодого человека.

Они согласились и все пошли догонять.догнали его, когда он подходил к лестнице с моста. Власов окликнул молодого человека.но он не отреагировал и продолжал идти…

Власов взял молодого человека за куртку. Молодой человек обернулся, Власов резко отбежал вправо; что произошло между ними, не видел (удар в лицо Гумерову — Примеч. ред.)… Затем молодой человек обернулся к нему, и он увидел в его правой руке нож.Из показаний Огнева, допрошенного в каче­стве свидетеля 27.03.2011, усматривается, что за Гумеровым никто не бежал. Ранее на допро­сах он говорил, что Власов предложил догнать Гумерова. на самом деле Власов этого не пред­лагал и за Гумеровым никто не гнался. Когда его допрашивали ранее, он был взволнован и напутал…

После оглашения показаний, данных на пред­варительном следствии, свидетель Огнев их не подтвердил, причину противоречий в показа­ниях объяснил тем, что… дал их под давлением сотрудников милиции. неправомерные действия сотрудников милиции не обжаловались, в чем они выразились и кто конкретно из сотрудников милиции действовал неправомерно, он пояснить не может».

Как это часто бывает в ситуациях, когда свидетели — потерпевшие и допрашива­ются много раз по одним и тем же вопро­сам в течение нескольких лет, обвинение «пропустило», что среди представленных им доказательств есть явные доказатель­ства защиты. Это, например, показания слу­чайно оказавшегося в гуще событий Олега Молокова, чья девушка была дружна с девушкой погибшего Гришина.

На допро­сах спустя неделю, а также после повтор­ного возобновления производства по делу он показал, что, действительно, Огнев, Власов, Гришин и кто-то еще стали дого­нять Гумерова, а Власов крикнул: «Вон тот». Молоков четко указал, что его прияте­ли «хотят побить кого-то, так как ранее слы­шал о подобных ситуациях от данных моло­дых людей» (знакомых ему — Примеч. ред.). Он сообщил, что видел, как они окружили Гумерова и началась драка, и как Гумеров хаотично размахивал рукой. Позднее он стал пытаться изменить показания, но изна­чальные показания были озвучены в судеб­ном заседании.

Все остальные доказательства, представ­ленные обвинением, лишь подтверждали факт драки, ее последствия и не более того. В приговоре суд обратил внимание, что пода­вляющее большинство свидетелей обвине­ния — родственники и знакомые потерпев­ших, на деле узнали о происшествии со слов самих нападавших, из различных источни­ков или вовсе из слухов.

Надо также отметить, что мать убито­го Гришина, поддерживаемая адвокатом, представлявшим потерпевших, принимала активное участие в деле. В том числе задава­ла вопросы участникам процесса, представи­ла подготовленное ею доказательство, о кото­ром будет сказано чуть ниже. По видимому, недостаточно квалифицированная в обла­сти уголовного права и, очевидно, плохо подготовленная своим адвокатом, движи­мая болью от потери сына, она попыталась внушить суду, что Гумеров сам спровоциро­вал конфликт, нецензурно ответив Власову на просьбу закурить.

Затем, по ее версии, он якобы специально сам позвал и поджидал всех погнавшихся за ним молодчиков с тем, чтобы порезать их, а Власов хотел просто подойти к нему и «потребовать извинений». Таким образом, потерпевшая, по сути, гово­рила о преднамеренном убийстве (ст. 105 УК РФ), умышленном причинении тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ) или чем-то подобном. Тогда как официально предъяв­ленное обвинение, поддерживаемое госу­дарственным обвинителем по ст. 108 УК РФ, как минимум, предусматривало признание факта нападения на Гумерова и обороны с его стороны.

Позиция защиты

Основной задачей защиты, разумеется, было опровергнуть версию обвинения в том, что Гумеров применил несоразмерный способ защиты с помощью ножа, тогда как у напа­давших на него оружия не было. Поскольку нож был уничтожен, как это признал сам под­судимый и его родители, важно было выяс­нить, почему вообще он имел его с собой. Марат, его родители и родственники в один голос объяснили, что нож был предназначен для того, чтобы он зарезал барана, которого передали его отцу родственники в счет платы за ремонт отопления в их частном доме. С тех пор прошел месяц, но выложить ножик он забыл и носил с собой в рюкзаке.

Проведенные судебные экспертизы под­тверждали позицию защиты, что смертель­ные ранения Гришину могли быть нанесе­ны ножом в результате хаотичных движений снизу вверх, при этом нож находился обухом вверх, а лезвием вниз.

Затем защите было необходимо доказать, что Гумеров в момент драки попросту нахо­дился в ситуации, при которой вследствие неожиданности посягательства не мог объек­тивно оценить степень и характер опасности нападения (ч. 2.1 ст. 37 УК РФ). То есть надо было доказать слова Гумерова об ударе ему в лицо и о том, что у него потемнело в гла­зах после удара. Для этого были вызваны и допрошены сослуживцы Гумерова, кото­рые подтвердили кровоподтеки и синяки на его лице 20.01.2009, т. е. на следующий день после происшествия.

Медицинские экс­перты, осмотревшие его спустя девять дней после события, зафиксировали гематомы на лице Гумерова, но точно установить дату их возникновение не смогли. Впрочем суд, оценивая эти заключения, резонно отметил, что освидетельствование Гумерова не было произведено сразу после событий, поэтому они не опровергают его слова о полученном им ударе.
Факт нанесения Гумерову удара в лицо, попытки его избиения толпой подтверди­лись не только показаниями Молокова, но и свидетельницей Е. Храмцовой.

Драма со свидетелем

Свидетель Храмцова появилась спустя какое- то время. Она вела антисоциальный образ жизни, выпивала, бывала в разных сомни­тельных компаниях. Летом 2009 г., при оче­редном «загуле», она познакомилась с род­ственницей матери Гумерова и от нее узнала, что Марата Гумерова хотят осудить за убий­ство. Тогда она вспомнила и рассказала, что видела, как зимой у «Моста влюбленных» молодого человека догоняли несколько дру­гих, ударили ногой в лицо и хотели избить, а он отмахивался от них. После этого род­ственница матери Гумерова попросила ее прийти и рассказать все следователю, что она и сделала.

Показания Храмцовой серьезно ослож­няли позицию обвинения и в конце октя­бря 2011 г., когда дело уже близилось к раз­вязке, мать погибшего Гришина решилась на отчаянную попытку дезавуировать пока­зания Храмцовой. Через свою знакомую она договорилась о встрече с ней. «За бутылкой» под запись на диктофон мать Гришина стала выспрашивать у Храмцовой, не получала ли та деньги от родителей Гумерова за пока­зания, данные ею в его пользу.

Как позже заявила допрошенная в судебном заседа­нии Храмцова, она, находясь под давлением матери Гришина, соврала ей и сказала, что брала деньги за дачу показаний. Но в дей­ствительности, по ее словам, она все видела и сказанное ею под запись — неправда, так как она хотела, чтобы от нее поскорее отста­ла мать Гришина.

Надо сказать, что гособвинитель в своей речи в прениях не отрицал того, что Гумерову был нанесен удар в лицо. Делая упор на доказательстве несоразмерности обороны, он отметил, что Гумерова ударили всего один раз, и сослался при этом на пока­зания Храмцовой, т. е. не стал подвергать их сомнению.

В итоге суд признал запись разговора матери Гришина и Храмцовой недопусти­мым доказательством. А голословные доводы матери погибщего о подкупе свидетеля суд также отверг, так как их опровергали и сама Храмцова, и родители Гумерова.

Победа защиты

В своей речи в прениях адвокат Гумерова обратил внимание не только на перечислен­ные выше доказательства невиновности под­защитного, но и привел весьма убедительные доводы о личностях «потерпевших» и их зна­комых.

Из материалов дела

«… Речь адвоката И. В. Князева:

Прокурор и потерпевшие гово­рят, что в той ситуации Гумеров превысил преде­лы необходимой обороны, что не было опасности для его жизни и здоровья. Хотелось бы услышать мнение потерпевших по уголовным делам, где члены той напавшей на Гумерова компании, а именно: Н. Власов и др. обвиняются в соверше­нии преступления против личности, в том числе двое из них привлечены к уголовной ответствен­ности по ст. 105 УК РФ (сам Н. Власов на момент судебного заседании отбывал наказание за преступление по ч. 4 ст. 111 УК РФ — Примеч. ред.)…
Мне кажется, что пострадавшие по делам об убий­ствах могли бы дать показания о том, как ведет себя при нападении Власов, который затеял напа­дение на Гумерова со своими товарищами, в том числе и с Гришиным, но, увы, те пострадавшие уже никому и ничего не смогут сказать. Мать Гришина на протяжении всего следствия нам говорила о том, какой добрый был ее погибший сын, однако в ряде допросов свидетели нам показали, что его прозви­ще на улице было «боксер».
.… Хотелось бы остановиться также и на том обстоятельстве, что, как говорит сторона обвине­ния, Гумеров неверно оценил обстановку. А хотелось бы узнать, как бы ее оценил, оказавшись на месте Гумерова, прокурор. Шел бы он по улице там же и, когда бы зашел в темный переулок, услышав после конфликта с неизвестными людьми топот позади себя и повернувшись как раз для того, чтобы оценить ситуацию, получил [удар] в ту часть своего тела, которой кушает. Я хочу сказать, что Гумеров был лишен возможности оценить ситуацию дей­ствиями самих нападавших, которые быстро при­близились к нему и сразу, внезапно, нанесли удар в область головы, дезориентировав Гумерова в про­странстве, так как у последнего потемнело в глазах.

В той ситуации Гумерову не оставалось ничего дру­гого, как хаотичными движениями защищать перед собой пространство ножом. Хорошо, что у Гумерова был с собой нож и он смог себя защитить.
Плохо, что пострадавший по делу об убийстве Власовым не имел при себе ножа, может быть, [он] тоже остался бы жив, [если]повел бы себя как Гумеров».

«Мы не стали раскрывать все свои аргументы до суда»

Князев Иван Валерьевич, адвокат КА «Князев, Сайфитдинов и партнеры» (г. Тюмень)
 
— Почему Вы решились добиваться оправда­тельного приговора, несмотря на возможность прекратить дело за истечением сроков давно­сти? Была уверенность, что суд примет Вашу позицию?
— До последнего дня не было никакой уве­ренности, что суд вынесет оправдательный приговор, поэтому не могу не высказать слова благодарности суду за тщательный анализ дока­зательств, результатом которого стал справед­ливый приговор. Но настойчиво добиваться оправдания — такова была наша с подзащитным совместная позиция.
Немного вдохновляло нас и то немаловаж­ное обстоятельство, что следствие прекращало уголовное преследование в отношении Марата Гумерова несколько раз, признавая, что он дей­ствовал правомерно, а суды уже соглашались с этим и ранее.

— Какие доводы защиты принимали на пред­варительном следствии всякий раз, когда пре­кращали дело?
— На самом деле следствие во многом самосто­ятельно приходило к выводу о необходимости прекратить производство по делу. Наша же так­тика в дальнейшем заключалась в том, что мы, вплоть до судебных прений, не стали раскрывать все свои аргументы и возражения. Наши доводы мы изложили уже в ходе судебного заседания.

Кроме того, очень важно, на мой взгляд, было показать, что нападавшие, лица 17-18 лет, почти все нигде не учившиеся и не работавшие, совер­шали свои злодеяния уже давно и были извест­ны практически всему району города. В то время как Гумеров — порядочный гражданин, рабочий одного из предприятий города, который очень сожалел о случившемся.

— Вы предприняли какие-либо шаги по полу­чению компенсации?
— Компенсации за незаконное уголовное пре­следование мы с моим подзащитным, разуме­ется, будем добиваться.
Думаю, что ключевым доказательством защиты были показания свидетеля обвинения, который, случайно оказавшись вовлеченным в события, смог рассказать, как все было.

Итогом всему послужил оправдательный приговор в отношении Марата Гумерова, в котором судья отметил, что тот, осознавая физическое превосходство напавших на него лиц, с которым он ранее не был знаком, их агрессивное поведение, темное время суток, безлюдное место, воспринимал эти обстоя­тельства как реальную угрозу жизни.

Суд подчеркнул:
«… когда посягательство на охра­няемые законно интересы было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняю­щегося… либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, причинение любого вреда нападающему признается пра­вомерным. В этом случае вопрос о соразмер­ности средств защиты и нападения рассма­триваться не может».
Решение Центрального районного суда г. Тюмени подтвердила и кассационная инстанция, в которую направили жало­бу потерпевшие. Своим определением от 13.03.2012 Тюменский областной суд оста­вил приговор без изменения.

---

[1] Имена и фамилии свидетелей и потерпевших по делу изменены.

Текст приговора размещён здесь.