Право есть! (часть 1)

В профессиональной среде юристов нередко можно услышать отзывы о недостатках существующей системы отправления правосудия: об отсутствии единых подходов в правоприменительной практике, доминировании политической воли над буквой закона, «телефонном» праве и т.д.

 И, что греха таить, в большинстве случаев все они носят далеко не беспочвенный характер. Однако, несмотря на в целом удручающее положение российской судебной системы, не может не вызывать уважения высокий уровень профессионализма судей Конституционного Суда РФ, который регулярно вносит свои коррективы в  действующее законодательство, заставляя правоприменителей разрешать конкретные споры не с позиции государственного интереса, а с позиции беспрекословного соблюдения гарантированных Конституцией РФ прав и свобод граждан.

И нельзя не восхищаться работой наших коллег-адвокатов, которые, отстаивая интересы своих доверителей, очень грамотно и профессионально используют для этого все возможные механизмы, обращаясь, в том числе в самые высокие судебные инстанции, которые не оценивают принятые по конкретному правовому спору судебные акты  на предмет их законности, а анализируют, с учетом сложившейся правоприменительной практики, содержание самой нормы права, в соответствии с которой разрешаются определенные категории споров, на предмет соответствия основному закону государства.

За последний месяц Конституционный Суд РФ порадовал целым рядом постановлений, которыми признал неконституционными отдельные нормы, ограничивавших возможности реализации конституционных прав граждан в различных отраслях права.

Предлагаю Вашему вниманию краткий обзор данных постановлений. Часть 1 настоящего обзора будет интересна специалистам в области уголовного права и процесса, а также всем интересующимся уголовно-правовой проблематикой.

1. Конституционный Суд РФ признал неконституционными ряд положений Уголовно-процессуального кодекса РФ, касающихся порядка кассационного обжалования судебных актов

Постановлением от 25 марта 2014 г. № 8-п по делу о проверке конституционности ряда положений статей 401.3, 401.5, 401.8 и 401.17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в  связи с жалобами граждан С.С. Аагаева, А.Ш. Бакаяна и других Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ взаимосвязанные положения пунктов 2 и 5 части второй статьи 401.3, пункта 5 части первой статьи 401.5, пункта 1 части второй и части третьей статьи 401.8 и статьи 401.17 УПК РФ в редакции, действовавшей до вступления в силу Федерального закона от 28.12.2013 N 382-ФЗ «О внесении изменений в статью 401.3 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», в той мере, в какой устанавливая правило о возвращении кассационных жалоб без рассмотрения, если судьей верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотского) военного суда вынесено постановление об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, эти положения лишали лиц, кассационные жалобы которых были возвращены судьей соответствующего суда без рассмотрения, возможности дальнейшего обжалования судебных решений в кассационном порядке.

Поводом для соответствующего обращения в Конституционный Суд РФ граждан С.С. Агаева, А.Ш. Бакаяна и других послужило то обстоятельство, что поданные ими кассационные жалобы на вынесенные в отношении них судебные решения, с которыми они обратились в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации и Военную коллегию Верховного Суда Российской Федерации после отказа в передаче их кассационных жалоб в президиумы областных и равных им по уровню судов, были возвращены им без рассмотрения по существу, поскольку состоявшиеся в отношении них судебные решения президиумами соответствующих судов в кассационном порядке не рассматривались.

В своих жалобах в Конституционный Суд РФ заявители указали на содержащееся в оспариваемых положениях УПК РФ несоразмерное ограничение своих прав на судебную защиту прав, свобод и законных интересов, а также на обжалование в суд решений и действий органов государственной власти и тем самым — нарушение Конституции Российской Федерации, в том числе ее статей 19 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3).

В частности, применительно к взаимосвязанным положениям пунктов 2 и 5 части второй статьи 401.3, статьи 401.5, ст.401.8, статьи 401.17 УПК РФ, такого рода нарушение усматривалось в том, что, не предусматривая возможности обжалования постановления судьи областного или равного ему по уровню суда об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции и устанавливая запрет на подачу повторной или новой кассационной жалобы, фактически они придают такому постановлению окончательный характер и препятствуют рассмотрению Верховным Судом Российской Федерации кассационной жалобы на указанные в пункте 1 части второй статьи 401.3 УПК Российской Федерации судебные решения, если они не являлись предметом рассмотрения президиума областного или равного ему по уровню суда.

Мотивируя принятое по результатам рассмотрения жалоб Постановление, Конституционный Суд РФ указал, что в силу взаимосвязанных положений статей 17, 18, 46 (части 1 и 2), 52, 118 (часть 1), 120 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации право на судебную защиту, будучи основным неотчуждаемым правом человека, одновременно выступает гарантией всех других прав и свобод, оно раскрывая конституционное содержание права на судебную защиту, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что в рамках судебной защиты прав и свобод возможно обжалование в суд решений и действий (бездействия) любых государственных органов, включая судебные, а потому отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт не согласуется с универсальным требованием эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего критериям справедливости, умаляет и ограничивает данное право (постановления от 2 февраля 1996 года N 4-П, от 3 февраля 1998 года N 5-П, от 5 февраля 2007 года N 2-П и др.).

Полагаю, не стоит подробно останавливаться на мотивировке принятого Конституционным Судом РФ Постановления № 8-п, поскольку каждый интересующийся данной проблемой специалист может при необходимости сделать это самостоятельно, обратившись к тексту Постановления.

Главное — вывод: взаимосвязанные положения пунктов 2 и 5 части второй статьи 401.3, пункта 5 части первой статьи 401.5, пункта 1 части второй и части третьей статьи 401.8 и статьи 401.17 УПК Российской Федерации в редакции, действовавшей до вступления в силу Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 382-ФЗ «О внесении изменений в статью 401.3 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), в той мере, в какой, устанавливая правило о возвращении кассационных жалоб без рассмотрения, если судьей верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотского) военного суда вынесено постановление об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, эти положения в действовавшей ранее системе обжалования судебных решений по уголовным делам лишали лиц, кассационные жалобы которых были возвращены судьей соответствующего суда без рассмотрения, — в отличие от лиц, по кассационным жалобам которых президиумом соответствующего суда судебное постановление было вынесено, — возможности дальнейшего обжалования судебных решений в кассационном порядке и тем самым в нарушение конституционного принципа равенства вводили не имеющие объективного и разумного оправдания различия в процессуально-правовом положении лиц, относящихся к одной категории, при реализации ими права на обращение с жалобой в суд кассационной инстанции.

Таким образом, положения пунктов 2 и 5 части второй статьи 401.3, пункта 5 части первой статьи 401.5, пункта 1 части второй и части третьей статьи 401.8 и статьи 401.17 УПК Российской Федерации — с учетом изменений, внесенных в его статью 401.3, — не препятствуют более направлению кассационной жалобы в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации или в Военную коллегию Верховного Суда Российской Федерации.

2. Конституционный Суд РФ  встал на защиту права осужденных на условно-досрочное освобождение от отбывания наказания

18 марта 2014 г.  Конституционный суд РФ принял Постановление № 5-п по делу о проверке конституционности части второй.1 статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кетовского районного суда Курганской области.

 Данным постановлением Конституционный суд РФ признал часть вторую.1 статьи 399 УПК РФ не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 17 (часть 3), 19 (часть 1), 46 (часть 1) и 50 (часть 3), в той мере, в какой она, предполагая в качестве условия рассмотрения судом ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания обязательность подтверждения получения потерпевшим, его законным представителем и (или) представителем извещения, уведомляющего о дате, времени и месте предстоящего судебного заседания, в силу неопределенности механизма такого уведомления препятствует своевременному разрешению судом данного вопроса по существу.

Необходимость рассмотрения Конституционным Судом РФ указанного вопроса была обусловлена следующим. Часть 2.1 статьи 399 УПК РФ, закрепляя обязанность суда при рассмотрении вопросов, связанных с исполнением приговора, в т.ч. ходатайств осужденных об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и о замене неотбытой части наказания более мягким наказанием, извещать потерпевших о дате, времени и месте судебного заседания, а также о возможности их участия в судебном заседании путем  использования систем видеоконференц-связи не позднее 14 суток до дня судебного заседания, не содержит механизма предоставления сведений, необходимых для его надлежащего извещения о времени и месте проведения судебного заседания, что — учитывая значительное время, прошедшее после постановления приговора, — затрудняет своевременное получение судом адреса потерпевшего. На практике такой пробел в законодательном регулировании зачастую создавал для судов определенные трудности, связанные с информированием потерпевших о проведении судебного заседания по вопросу, связанному с исполнением приговора.

Иными словами, было непонятно, каким образом суд должен получить сведения о фактическом местонахождении потерпевшего на момент рассмотрения ходатайства осужденного и что делать в том случае, если такие сведения у суда отсутствуют.

Исходя из буквального толкования положений части 2.1 статьи 399 УПК, суд не имел возможности рассмотреть по существу ходатайство осужденного об условно-досрочном освобождении при отсутствии в материалах дела сведений о получении потерпевшим направленного ему уведомления о рассмотрении судом такого ходатайства.

Мотивируя принятое постановление, Конституционный Суд РФ  исходил из того, что закрепленный  Конституцией РФ  принцип равенства всех перед законом и судом, предопределяет обязанность федерального законодателя урегулировать процессуальный порядок рассмотрения соответствующего ходатайства осужденного таким образом, чтобы обеспечить одинаковые по своей природе — независимо от стадии производства по уголовному делу — судебные гарантии защиты прав личности при соблюдении статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, а также общеправовых требований равенства и справедливости, без которых недостижим баланс конституционно значимых ценностей, публичных и частных интересов, прав и законных интересов различных участников уголовного судопроизводства, осуществляемого в соответствии со статьей 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации на основе состязательности и равноправия сторон (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 26 ноября 2002 года N 16-П, Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июля 2006 года N 351-О и др.).

При этом, Конституционный Суд РФ указал, что конституционно-правовой, а также процессуальный статус потерпевшего по уголовному делу предполагают его право довести до суда свою позицию по вопросу об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденного по данному уголовному делу, которая, не предопределяя самого по себе решения по существу вопроса, позволит учесть в рамках судебной процедуры конституционно оправданные интересы потерпевшего, связанные с обеспечением его личной безопасности, защитой его семьи и близких от угроз со стороны лица, совершившего преступление, либо с получением реального возмещения причиненного этим преступлением вреда.

Вместе с тем, реализация потерпевшим указанного права не должна, осуществляться с нарушением принципа процессуальной экономии, т.е. приводить к существенному увеличению сроков рассмотрения ходатайств об условно-досрочном освобождении (особенно если количество потерпевших по делу исчисляется десятками и сотнями) и, как следствие, к чрезмерно длительному пребыванию осужденного в состоянии ожидания судебного решения и неопределенности относительно своего правового положения. В противном случае не только затруднялось бы осуществление осужденным гарантированного статьей 50 (часть 3) Конституции Российской Федерации права просить о смягчении наказания, но и ставилась бы под сомнение эффективность уголовного судопроизводства как необходимое условие справедливого правосудия, что приводило бы к нарушению статей 17 (часть 3) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации и в конечном счете — к нарушению баланса конституционных ценностей.

Следует отметить, что в настоящее время поправками, внесенными в ряд нормативно-правовых актов Федеральным законом от 28.12.2013 г. № 432-ФЗ, направленными на совершенствование прав потерпевших в уголовном процессе,  потерпевший наделен правом получать в обязательном порядке информацию о прибытии осужденного к лишению свободы к месту отбывания наказания, о выездах осужденного за пределы учреждения, исполняющего наказание в виде лишения свободы, о времени освобождения осужденного из мест лишения свободы, а на суд возложена обязанность — в случае если потерпевший или его законный представитель сделают о том заявление до окончания прений сторон — одновременно с постановлением обвинительного приговора вынести определение или постановление об уведомлении потерпевшего или его законного представителя, копия которого направляется вместе с копией обвинительного приговора в учреждение или орган, исполняющие наказание.

В этой связи, Конституционный Суд РФ обратил внимание на то, что заявление потерпевшим ходатайства о получении интересующей его информации сопряжено с предоставлением им самим необходимых контактных данных (почтового адреса, адреса электронной почты, номера телефона и др.), которые должны быть зафиксированы судом при вынесении соответствующего определения или постановления, и предполагает поддержание таких данных в актуальном состоянии в течение всего срока исполнения наказания, а при их изменении обязывает потерпевшего или его законного представителя своевременно сообщить об этом либо в суд, постановивший приговор, либо в учреждение или орган, исполняющие наказание. Соответственно, направление информации по указанному самим потерпевшим адресу снимает проблему подтверждения ее получения — в таком случае оно, по существу, презюмируется.

Представляется, что указанные поправки с учетом разъяснений Конституционного Суда РФ, в будущем позволят избежать правовых коллизий, связанных с процедурой информирования потерпевших о ходе исполнения приговора и принимаемых судом процессуальных решениях.

Исходя из изложенного,  Конституционный Суд РФ определил, что впредь до внесения в действующее правовое регулирование надлежащих изменений, вытекающих из настоящего Постановления, извещения о дате, времени и месте проведения судебного заседания по вопросу об условно-досрочном освобождении осужденного от отбывания наказания направляются потерпевшим, их законным представителям и (или) представителям по адресам, имеющимся в распоряжении суда, — указанным самими потерпевшими, их законными представителями и (или) представителями, а также адресам, указанным в материалах уголовного дела; суд также вправе запросить необходимые сведения, если они отсутствуют в полученных им материалах, как у суда, в котором хранится уголовное дело, так и у администрации учреждения или органа, исполняющих наказание. При этом, по общему правилу, подтверждения вручения извещения не требуется, если сам суд не усматривает в нем необходимости, имея в виду получение от потерпевшего дополнительной информации по вопросу об условно-досрочном освобождении осужденного от отбывания наказания.