Дело, о котором я хочу рассказать, первое у меня в подобной категории, в общем, как и многие другие, с которыми приходится работать в начале своего адвокатского пути.
Летом прошлого года я взялась за работу. Нужно было установить факт признания отцовства в порядке особого производства. Заявление уже было принято к производству и состоялось первое судебное заседание.
Моя доверительница изначально обратилась к местному адвокату, который составил ей заявление, но работать в суде отказался. В суд она пошла самостоятельно. После первого судебного заседания вышла оттуда в слезах и, извините, в соплях. «Наехали» там на неё по полной. Бывшая жена покойного, с которой он развелся 10 лет назад, вместе со своими родственниками атаковали мою доверительницу со всех сторон. Да ещё и судья, как позже мы узнали, была чуть ли не подругой бывшей жены. Вопросы летели как стрелы: Почему? Зачем? Откуда? снова Почему? На кону стояла квартира!!! Битва ожидалась не на жизнь, а на смерть.
На самом же деле моей доверительнице необходимо было установить факт признания отцовства покойным в отношении её дочери для того, чтобы получать пенсию ребенку по потере кормильца. Моя доверительница знала, что после смерти отца ребенка осталась однокомнатная квартира, но особо как-то на неё не рассчитывала по определённым причинам, да и сама умеет зарабатывать. В конце концов ребенок вырастет и спросит почему в графе отец стоит прочерк, тогда как отец у неё был, который любил её без памяти, но о юридической стороне этого вопроса не задумывался.
С моей доверительницей они периодически сходились и расходились, а когда ребенок родился папы рядом не было. Документы оформили как оформили, с прочерком в графе «отец». Позже папа признал дочку, она как две капли воды была похожа него. Но маме сказал, что если поднимет вопрос об отцовстве, значит ей нужны алименты. Заморочек с алиментами ему хватало от бывшей жены. Поэтому оставили всё как есть. Благо отношения у них уже к тому времени наладились. Никто умирать не собирался. Но, случилось то, что случилось. Отец ребенка умер.
Тело ещё не успели предать земле, а бывшая жена уже со скандалом забрала ключи от квартиры, где жил покойный, сменила замки в квартире и никого туда не впускала. Требовала также отдать ей свидетельство о смерти.
Это для предыстории!
И вот началась судебная тяжба. Сначала рассмотрение заявления моей доверительницы было приостановлено до определения полного круга наследников умершего, а именно до истечения 6-месячного срока для принятия наследства. На это определение суда нами была подана частная жалоба в Челябинский областной суд. Апелляция указала, что городской суд не разрешил вопрос о возможности рассмотрения заявления моей доверительницы об установлении факта признания отцовства, поданного в порядке особого производства, с учетом положений ч.3 ст. 263 ГПК РФ, отменил определение суда, а дело направил на новое рассмотрение. Так закончился первый «раунд» на судебном ринге.
При новом рассмотрении суд с учетом мнения бывшей жены, которая являлась законным представителем заинтересованного лица – дочери от первого брака, настаивавшей на том, что имеется спор о праве, и вовсе оставил заявление об установлении факта признания отцовства без рассмотрения в силу ч.3 ст. 263 ГПК. Так закончился второй «раунд».
Нам ничего не оставалось как обратиться с иском в суд об установлении факта признания отцовства и признанием прав на наследственное имущество. Хотя изначально я планировала установить факт признания отцовства, а потом уже идти в суд за признанием прав на наследство. Но активное противостояние бывшей жены внесло свои коррективы, и заинтересованные лица превратились в ответчиков. Всё свалилось в одну кучу и попало к моей «любимой» судье. Так начинался третий «раунд».
Суд принял наш иск к производству, но рассматривать не торопился. Рассмотрение было назначено после истечения 6-месячного срока, буквально на несколько дней позже. Я понимала к чему это и заявила об обеспечительных мерах. Сначала заявление было подано нотариусу на основании ст.41 Основ законодательства о нотариате, а затем суду в соответствии со ст. 139,140 ГПК. Суд удовлетворил наше ходатайство. Заодно судья в процессе несколько раз поинтересовалась: есть ли у нас письменные доказательства, подтверждающие родство ребенка и умершего. Если нет, то иск вряд ли будет удовлетворён. Одних свидетельских показаний будет мало.
У нас действительно ничего не было. Не было и всё! Одна совместная фотография. Ни справок, ни счетов, ни писем, ни квитанций о переводе алиментов, ничего! Информация в медицинской карте роженицы указана со слов матери ребенка. Отчество ребенка тоже со слов матери. Попытались истребовать с места работы, где работал отец, заявление о включении в список на новогодние подарки детям, но и это было тщетно. Надеялись на согласие отца на прививку в медицинской карте ребенка, но и там ничего не было. Родных у отца ребёнка в живых не осталось. Родители умерли, бабушки и дедушки тоже, был родной брат и тот тоже умер. Оставался только двоюродный брат. Круг замыкался. Судебная практика по поводу доказательств тоже была противоречивая. Одни суды принимали какие-то доказательства, другие – нет.
В процессе изучения судебной практики даже наткнулась на статью нашего коллеги с Праворуба Сибгатулина Марата Мнировича «Установление отцовства, когда наследодатель умер», но и она мне не помогла. Как мне тогда казалось… Ведь в том случае смерть была насильственной.
После очередного судебного процесса мы разговорились с моей доверительницей о причинах смерти отца ребенка. Она рассказала, что умер он естественной смертью. Смерть была не насильственной. Поэтому я и не стала зацикливаться на этом. А зря, здесь и была моя ошибка…
Понимая, что дело складывается не в нашу пользу, я настолько в него погрузилась, что ни о чём другом думать не могла. Десятое чувство говорило, что выход есть, его только нужно найти. И как это часто бывает ответ пришёл через несколько дней … во сне.
«Должен остаться биологический материал», — эта мысль залетела в голову. Я не сразу поняла к чему она. Как будто чей-то голос вновь и вновь повторял мне: «Должен остаться биологический материал».
Я не учла одного: отец ребенка был молод, ему было 34 года, а значит труп в обязательном порядке подлежал отправлению на суд.мед.экспертизу для установления причины смерти. Должно быть вскрытие. Но остаётся ли в этом случае биологический материал? Если да, то где его искать и сколько по времени он храниться ?
Мои мысли – мои скакуны, не успеть мне за вами… Через минуту я уже понимала, что дело мы почти выиграли, дело остаётся за малым: найти этот самый биологический материал если он, конечно, остался!
В Челябинском областном бюро судебно – медицинской экспертизы (ЧОБСМЭ) мне ответили, что биологический материал после вскрытия остаётся и храниться три года. Но есть ли там материал отца ребенка – это нужно узнавать лично. И я поехала, предварительно подготовив адвокатский запрос.
На моё счастье руководитель бюро судебно – медицинской экспертизы Швед Евгений Феликсович оказался на месте и оказался человеком адекватным и понимающим. Он подтвердил, что биологический материал, изъятый с трупа умершего отца, находится у них и согласился официально подтвердить это по моему запросу. И даже может направить материал в любую экспертную организацию по запросу суда. Дело в том, что биологический материал долгое время находился в формалине и по этой причине для молекулярно-генетической экспертизы нужно специальное оборудование, которого в ЧОБСМЭ нет. Экспертизу можно провести либо в Москве, либо в Екатеринбурге.
Да какой там! Я уже понимала, что решение суда в нашу пользу – это лишь дело времени. Дождавшись письменного подтверждения, о нахождении биологического материала покойного в бюро СМЭ, я уехала домой.
После таких новостей я снова погрузилась в судебную практику. Практика была разная. А у меня не было права на ошибку. От решения суда зависела судьба ребенка.
«Установить факт признания отцовства» или «установить факт отцовства». В силу ст.264 ГПК перечень фактов, имеющих юридическое значение, не является исчерпывающим. В соответствии с ч. 4 ст. 1 ГПК в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникающие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в РФ (аналогия права).
И мы рискнули… В судебном заседании изменили предмет иска, где уже заявляли об установлении факта отцовства, а не факта признания отцовства. Ведь с исковыми требования менялись и обстоятельства, подлежащие доказыванию. Это подтвердил и Московский городской суд в апелляционном определении от 26.11.2014 г. по делу № 33-46936. Оставь я исковые требования в первоначальном виде, экспертиза уже не была бы главным доказательством. Возможно, кто-то из коллег здесь улыбнётся: в ГПК нет понятия «главное доказательство»…
Когда заявляла ходатайство об изменении предмета иска судья и представитель ответчика смотрели на меня удивлённо, в их глазах был вопрос «зачем она это делает?», но они ещё больше удивились, когда я заявила ходатайство о проведении судебной молекулярно – генетической экспертизы.
Установив все формальности, судья с облегчением удалилась в совещательную комнату выносить определение по экспертизе. Наши оппоненты были в шоке! Такого поворота событий не ожидал никто. Тишина! Занавес!
Экспертизу ждали почти три месяца. Суд удовлетворил наши исковые требования до последней буквы. Девочка получила право на имя своего отца и права на имущество, оставшееся после его смерти.
Я довольна, моя доверительница довольна ещё больше. Она получила сверх того, на что рассчитывала.
После вынесения решения мне позвонила представитель ответчика и поздравила с результатом. Она была уверена, что суд они выиграют, но тут была она — экспертиза.
Сухой юридический язык судебного решения даже в малой доли не отражает накала страстей, которые были в процессе. А на последнее судебное заседание сторона ответчика не явилась вообще, видимо поняв, что нет смысла.
P.S. На протяжении всего времени работы по этому делу меня не покидало чувство, что невидимая сила помогает нам. Наверное, это был отец девочки.
Отдельная благодарность начальнику ГБУЗ ЧОБСМЭ Шведу Евгению Феликсовичу!
Решение суда в законную силу не вступило, думаю у ответчиков шансов в апелляции нет.
Решение суда стороной ответчика не обжаловалось, вступило в законную силу.