...После к сейчас ....

 
ВЕСЫ БЕССМЕРТИЯ
 Ничто не приносит большей радости, чем откровение творчества. Ничто так не радует, как cхваченное мгновение истины, это мгновение слепой уверенности в своей правоте. Ничто так не облегчает, как свобода, принесенная решением вопросов, мучающих уже не один день, месяц, год. Ничто не поднимает на вершину гордости так, как это: открытие в тайниках своей души нужной двери нужным ключом. И чтобы ни говорили статики и психологи, в эти моменты творческой удачи, действительно, чертовски близок к тому, чтобы поверить в бога, особенно в своего Бога… Но… нет вещи, которая сильнее заставляла бы страдать, чем вынашивание своего детища. Нет острее боли, чем боль предательского сознания, что то, что вынашиваешь – «не то», что нужно «другое». Мучения, прекратить которые невозможно, отказаться от которых нельзя, как нельзя взлететь, чтобы просто не чувствовать своей тяжести.
…Нет худшего огорчения, чем тупое поддакивание «из вежливости»; нет худшего отчаяния, чем умные вопросы и деликатные возражения, которые кричат тебе, что все напрасно: тебя ни на йоту не поняли … и нет худшего сомнения, чем сомнения самооценки, взвешивающего на весах твое «Я», освятившее рукопись, и авторитет оппонента, эту матрицу знаний общества. Жутко становится от сознания того, что весы подчиняются времени, они будто бы маленькие часики – перешагни вот эту стрелку и ты уже бессмертен, а сделай хоть одну «их» поправку и ты друг – товарищ своего врага, маленькое деление на промежутке секунды, — своего времени, своего века. С этими весами нужно быть осторожным, они всегда фальшивят сейчас, и всегда врут потом, как часы, которые однажды завела Вечность…
 
НАИВНОЕ УДИВЛЕНИЕ И ТЮРЕМЩИК
 Ничто так не удивляет как неожиданное открытие, что то, чем ты живешь все это время, то, что движет тобой, то, что ты выстрадал кровью на бумаге, до сих пор не покинуло тебя. Оно еще живет в тебе, в твоем, и только твоем мире. С удивлением замечаешь, что построил тюрьму, а сам ты – забывчивый тюремщик, исправно запирающий двери, хотя никто и не собирается бежать…Но доставать осужденные на молчание истины как-то «совестливо» – драконы мешают, но и пожизненное заключение не для них, истина ведь бессмертна. Вот и сидишь, и ждешь: умрет ли она, но вдруг понимаешь, что слава тюремщика всегда попахивает отстраненностью, ибо уже тебя удивляет, что ты заточил их сюда – картотеку памяти о знании.
 
МЕРТВЕЦЫ И МУХИ
 К людям испытываешь противоречия. Их презираешь за «ТО», ненавидишь за «ЭТО»; но отмыться от людского нельзя. Они, состоящие, по большей части, из помоев чистенькой Совести, липнут ко всему, от чего не успели в свое время отмахнуться. Они не любят мыслить, за них это делают мозги мертвецов, которые они удачно разместили в своих головках, от этого, наверное, речь их тебе кажется всегда зловонной; истина в образе разложившегося трупа прельщает только мух и стервятников.
 
СОБСТВЕННОСТЬ
 Творчество это ноша, которой нельзя ни с кем поделиться. Но это не самое страшное, самое страшное то, что это всегда твоя ноша, а ощущать себя Homo sapiens намного труднее, чем быть ослом, нагруженным чужими камнями.
Ты сам неосторожно заглянул в щель входа в свет, так чего же скулишь от того, что тебе теперь плохо жить (?) при свете молний? Почему недоволен тем, что радость не так часто растягивает тебе лицо? Почему недоволен тем, что не радует тебя восторг людей, от самых примитивных твоих вещей? А! Тебя пугает, что время вымывает из тебя «обыкновенного человека», или «человека вообще»? Тебя греет, что тебя будут вспоминать и ты будешь великим (?) … НО… ведь ты острее чувствуешь это, ты пытаешься ухватиться за него, поймать его, ибо тебе кажется, что другие его могут контролировать…
…Но не вздумай нести огонь людям – это ты привык к ласкам его, они же побьют тебя, ибо холод их, от которого они скулят в старости, есть первое условие бытия как человека. Лучше подожги темноту вокруг – не бойся, они не поймут, не пострадают; они убегут и пожар будет для них, издалека, все тем же маленьким огонечком, что и теперь ты скрываешь в своих ладонях, защищая от ветров общественного мнения.
Не забудь – нельзя поджигать им чужие системы, это слишком глупо, потом, рискуешь не найти своего пожара.
Люди любят лишь тот свет, который дарит каждому, как части «целого» состояние; они ненавидят свет изменения и катастрофы, ведь они не привыкли жить на вулкане познания.
 
ЛЮБОВЬ ПОЗНАНИЯ
Им нравится любовь и мука, но не нравится, когда ты отдаешься им. Помни: любовь одного порождает презрение и насмешку многих.
Самооценка – это вечный акт ревности любви к познанию. Ревность и только она так способна заполнить душу тоской гиганта, связанного мелкой паутиной общественных ценностей; только в ревности мысль, это двуликая женщина, заставляет страдать физически, ибо мозг уже исколот иглами сомнения настолько, что спокоен и готов просто мыслить. В аду живет тот, кто не понял простой истины,  чтобы творить необходимо доверять себе, иначе твоей свободой сознания, будет ярмо человеческой правильности. Нужно отдаться чувству любви и всецело раствориться в нем, если не хочешь, чтобы драконы сожрали тебя.
 
 ДРАКОНЫ
 Первый дракон –это Сомнение. Это то, что может расправиться с тобой  и расправляется с тобой; единственное спасение – бежать к тому, оставленному самому себе, к столу, к перу, к бумаге, чтобы отдохнуть от рвоты общественными ценностями…
… Второй дракон – это Незнание. Это дракон с двумя головами: «Да – Нет», «Плохо – Хорошо», «Добро –Зло», «Полезно – Неполезно»… — поверьте, братья мои, тысячи таких клыков кроется в его пасти и каждый ты должен почувствовать, каждый должен попробовать тебя, и горе, если ты не любишь себя, не уверен в себе, не доверяешь себе… не знаешь о себе. Но не вздумай искать спасения в знании о тебе. Не сбегай к людям! Не ищи их признания, ибо им надо светить лучиной, а не тысячесолнцевой грудой, раскаленных до бела анализом, обломков их ценностей. Ты будешь либо давать милостыню, либо общаться только со слепыми. Свети так, как светит Солнце – безразлично ко всему, чему дарит оно себя…
Третий дракон – дракон Гордость, великий притворщик, он остужает жар, это вода на Костер под тобою, но помни ведро принадлежит обществу, гордись, но знай, что ближе подойди к толпе – это ее возглавить…
Необходимость – четвертый дракон. Твой разум вопрошает тебя эхом тысячи мертвецов «Зачем?», и ты понимаешь, что не знаешь ответа. Ты мечешься среди призраков прошлого, но авторитет – гнилая ступенька на лестнице, ведущей в Вечность. Помни, ты уже далеко от вопроса «зачем», он не нужен тебе, ибо всякое «зачем» значит «для кого», а для кого может быть то, что непосильно даже Богу, — только для тебя самого.
 
СТРАННИК
 Выбрось все вопросы, как выбрасывает путешественник монеты стран, которые он давно прошел; или сохрани их как воспоминания, но для этого нужно быть слишком сильным, нужно быть укротителем драконов. Научись уметь вглядываться в свое прошлое лишь настолько, насколько это удобно для тебя, а для этого надо обладать Разумом с глазами, а не душой с глазом. Подчини свои чувства Разуму, и тогда Разум сможет чувствовать, но помни из всех страданий боль умирающей мысли – самое тяжелое.
 
НЕОБХОДИМОСТЬ ПОНИМАТЬ
 Необходимость существует лишь там, где есть потребитель, современник пошлости, ее слуга. Бойся, чтобы тебя потребляли – рискуешь стать разменной монетой…
… Понимать людей – слишком хорошим комедиантом нужно быть для этого, относись к людям так, как они сами к себе относятся. Не пытайся достучаться  до них – все равно на вопрос «кто ты?» даже самый одинокий из них ответит тебе хором голосов предков. Если животным нравится называть себя, то можно вполне свыкнуться с этим; если живешь как охотник за истиной. Не бойся, они не отнимут твоей добычи, слишком высоко твоя дичь, а они давно уже не поднимают голов от своей вечной еды – истории…
 
ОДИНОЧЕСТВО.
 Когда ты познакомился с ним? С этим спутником всех покинутых. Да, оно не стучится, оно входит бесшумно и долго прячется… ты не знаешь его, но вот оно грустно улыбается тебе и ты остаешься один в толпе… близких… тебе ли уже (?) людей. Ты смотришь на лица и видишь морды, на манеры – повадки. Как случилось, что столь понятные звуки, которые совсем недавно были мостовой твоей души вдруг превратились просто в звуки? Ты слушаешь часами, но слышишь только ритм и интонации вместо видения картин жизни, слова не будят, не заставляют жить, теперь они лишь струпья умирающей жизни этих людей. Начинаешь пугаться и, тогда оно опять грустно улыбается тебе и бьет тебя, и выгоняет на улицу, усмехаясь твоей растерянности и страху. И когда ты достаточно побродил среди теней, мысль о побеге внезапно овладевает тобой, и ты бежишь; но странно ты всюду не можешь отстать от самого себя,…- себя нужно просто забыть…
 Если ты знаешь, что ты болен, — значит ты наполовину здоров…
 
…научился мыслить предметами? Звезды строят для тебя силлогизмы, а моря редактируют твой штиль?.. Но не забудь: тебя ждет возвращение, задача будет нелегкой, ибо отрицание сущности еще не избавляет от нее. Тебе придется пройти все ступени лестницы самоотречения, чтобы найти свою маску среди хлама реквизита цивилизаций. Не хочешь идти? Но придется, ибо вот она западня общества: уже, когда ты вне его, когда ты уже на другой стороне жизни, ты все равно часть его, ибо благодаря ему ты там, ведь оно есть ориентир, отправная точка твоего урагана смерти. И теперь Левиафан манит и зовет, он хочет, чтобы его изменили, завоевали, ибо все новое есть добыча его, он слишком хорошо переваривает ее. Ну что же, возьми в руки меч и будь беспощаден, но смотри не затеряйся в толпе врагов; чтобы не было этого — убивай каждого их них, тогда будешь обладать бессмертием…
…Помни, чтобы вернуться к себе надо победить «НЕ-СЕБЯ», его, — общество.

1997г