Адвокат сумел добиться реабилитации оправданного и возмещения ему расходов на защиту

В 2008 г. жителю пос. Раздольный Кемеровской области Николаю Дмитриенко², обвиненному в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть потерпевшего (ч. 4. ст.111 УКРФ), и его адвокату удалось добиться оправдательного приговора. Гурьевский городской суд установил, что Дмитриенко непричастен к совершению преступления, а кассационная инстанция оставила приговор в силе. Несмотря на то что суд признал за оправданным право на реабилитацию, добиться его реализации оказалось непросто. Судебная тяжба по возмещению расходов на оплату услуг защитника длилась больше года.

Обвинение по уголовному делу

Преступление, в совершении которого обвинили Дмитриенко, наверное, можно назвать одним из самых распространенных. Из года в год умышленное причинение вреда здоровью (ст. 111–115 УКРФ) стабильно входит в первую пятерку деяний по числу осужденных (только в 2009 г. из 890 745 осужденных 61 551 человек был признан виновным в умышленном причинении вреда здоровью).

Согласно предъявленному обвинению подвыпивший Дмитриенко в ночь с 01.03.2007 на 02.03.2007, находясь в квартире своего знакомого Михаила Пеплова, который также был в состоянии алкогольного опьянения, поссорился с ним и избил его. Когда Дмитриенко покинул жилище, избитый был еще жив. Родственники Пеплова заметили следы побоев, однако за медицинской помощью сразу не обратились. Спустя два дня, 04.03.2007, Пеплов скончался от полученной черепно-мозговой травмы.

Основным доказательством обвинения стал протокол явки Дмитриенко с повинной, составленный сотрудниками ОВД после его задержания. Из него следовало, что 02.03.2007 в три часа ночи Дмитриенко, проходя мимо дома Пеплова, зашел к нему в квартиру. При  ебе у него был наркотик («ханка»). Вместе с Пепловым они приготовили («сварили») этот наркотик и одним шприцем сделали себе инъекции.

Некоторое время спустя Пеплов потребовал от Дмитриенко вернуть 1000 руб., которые тот якобы взял взаймы у его брата. Между ними завязалась ссора, в ходе которой Дмитриенко показалось, что Пеплов хотел схватить кухонный нож. В тот момент он ударил его кулаком по лицу, а затем два раза по голове. После третьего удара потерпевший упал и не смог подняться.

После этого Дмитриенко ушел домой. Через пару дней за ним приехали сотрудники милиции, от них он и узнал, что Пеплов умер.

Остальные доказательства, которые представило обвинение, напрямую не подтверждали виновности Дмитриенко в смерти Пеплова, так как самого избиения никто не видел. Так, сожительница Пеплова Ольга Сорокина и его брат Владимир на следствии сообщили, что в ночь с 01.03.2007 на 02.03.2007 выпивали вместе с потерпевшим. После того как спиртное закончилось, они пошли спать, а Михаил остался с кем-то на кухне. Утром они увидели его избитым: он бредил и не мог сказать, кто его избил. Однако Владимир вдруг вспомнил, что на кухне были окурки от папирос, которые курил только Николай Дмитриенко. Сорокина сообщила, что именно в ночь на 02.03.2007 Дмитриенко к ним приходил. Это также подтвердила ее дочь Катерина.

По версии обвинения, на вину Дмитриенко указывали и другие свидетели. Например, дочь Сорокиной сообщила, что 03.03.2007 отмечала день рождения своей знакомой Пироговой. В квартире Пироговой был и Дмитриенко, который якобы всем заявил, что избил Пеплова в ходе ссоры.

Эти слова подтвердил лишь бывший муж Сорокиной, работавший участковым уполномоченным. Он сообщил, что от Катерины узнал о том, что Пеплова избил Дмитриенко, и вместе с оперативниками ОВД задержал его.

Допрошенные в суде оперативники показали, что после опроса сожительницы умершего Пеплова они пришли к выводу: его избил Дмитриенко, и решили задержать его. Задержанный Дмитриенко якобы сообщил оперативникам, что между ним и Пепловым два дня назад произошла драка. Тогда его доставили в ОВД и предложили написать явку с повинной.

В приобщенных к делу протоколах осмотра квартиры упоминалось только о наличии на полу в прихожей засохших пятен бурого цвета, похожих на кровь. Ни о каких других следах борьбы в протоколах не говорилось. Судмедэкспертиза установила, что смерть Пеплова от кровоизлияния в мозг явилась следствием четырех нанесенных ему ударов по голове твердым тупым предметом, не имеющим характерных особенностей.

Версия защиты

В суде версия обвинения полностью провалилась. Подсудимый Дмитриенко отрицал данные на следствии признательные показания и утверждал, что оперативники давили на него.

ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА. 

«Подсудимый Дмитриенко показал, что 01.03.2007 он употреблял спиртные напитки со своими знакомыми К. и З., ездил с ними в пос. Бачатский; вечером около 20 часов его привезли домой. Дома он еще немного выпил, посмотрел телевизор и уснул. Утром жена разбудила его, и он пошел на работу. О случившемся с Пепловым он узнал 04.03.2007, был с ночной смены, выпивал у себя дома со своим знакомым Онегиным, потом оба уснули. Проснулся от грохота, в дом ворвались сотрудники милиции. Его посадили в автомобиль и привезли в отдел милиции, посадили в клетку. Он сразу отрицал, что избил Пеплова, слышал телефонный звонок из дежурной части о том, что Пеплов скончался в больнице.

Это было около 12 часов дня. Оперативник сказал, что с ним (Дмитриенко) еще поработают, если найдут кровь на одежде. Через некоторое время сотрудники милиции <…> начали его уговаривать, чтобы он подписал явку с повинной, взял на себя ст.109 УКРФ («Причинение смерти по неосторожности»), будто бы Пеплов кинулся на него с ножом; что его (Дмитриенко) выпустят на свободу, а там он сам будет разбираться. Он подписал явку с повинной, надеясь, что его отпустят, но его привезли в прокуратуру».

В суде был допрошен заведующий наркологическим кабинетом городской больницы, который проводил освидетельствование обвиняемого. Он отметил, что на теле Дмитриенко были обнаружены только старые следы от уколов. При этом эксперт сообщил, что на учете в наркологическом кабинете состоял не подсудимый, а его однофамилец. Из-за этого при выдаче справки следователю могла произойти ошибка. Таким образом, версия обвинения о приеме наркотиков Дмитриенко совместно с Пепловым была опровергнута. Кроме того, на теле Дмитриенко не обнаружилось никаких следов потасовки.

Далее выяснилось, что у обвиняемого имелось алиби. Жена Дмитриенко сообщила, что 01.03.2007 ее муж ездил с двумя приятелями в соседний поселок, приехал пьяный и лег спать в одежде. Она ушла на работу (в ночную смену), но дети сообщили ей, что отец никуда из дома не выходил. При обыске в квартире она сама выдала одежду мужа оперативникам, и на ней не было пятен крови. Более того, экспертиза одежды не проводилась вовсе.

Также защита опросила двоих свидетелей, которые показали, что действительно пили с Дмитриенко 01.03.2007, а один из них проводил его домой, поскольку Дмитриенко не мог держаться на ногах. Кроме того, защите удалось разыскать еще одного свидетеля. В ночь на 02.03.2007 он работал и в 01.30 зашел к Дмитриенко домой за чаем. Дмитриенко был дома и дал ему чаю.

Кроме того, защитник опросил других свидетелей, которые часто посещали квартиру Пеплова и вместе с ним употребляли спиртное. Все они утверждали, что эта квартира была местом постоянных сборищ алкоголиков и подраться с потерпевшим могли несколько человек.
Серьезным аргументом против доводов обвинения стали показания бывшей жены Дмитриенко.

Она сообщила адвокату и затем подтвердила в суде, что в мае 2007 г. познакомилась с двумя девушками — Катериной и ее подругой Натальей. Катерина оказалась дочерью Ольги Сорокиной. Как-то она сказала, что проходит свидетелем по делу Дмитриенко, хотя на самом деле ничего не видела. По словам Катерины, дать показания ее заставил отец — участковый уполномоченный, пригрозив, что в противном случае не будет давать ей деньги на жизнь.

Наконец, свидетели защиты, присутствовавшие на праздновании дня рождения Пироговой, не подтвердили слова Сорокиной, что Дмитриенко признался в избиении Пеплова. Все они отрицали даже факт разговора о случившемся.
Оправдательный приговор и реабилитация

Суд полностью согласился с доводами защиты и оправдал Дмитриенко на основании п.2 ч.1 ст.302 УПК РФ — в связи с непричастностью к совершению преступления. Суд также подчеркнул, что признательные показания обвиняемого, данные на следствии, не были подтверждены другими доказательствами.

Обвинение обжаловало оправдательный приговор, однако кассационная инстанция не нашла оснований для его отмены. В августе 2008 г. приговор вступил в силу.

Извинений отпредставителей стороны обвинения или какой-либо другой моральной сатисфакции, предусмотренной УПК РФ для реабилитированных, Николай Дмитриенко не получил. Однако это не остановило его в стремлении отстоять свои права. Для начала оправданный подал заявление о возмещении ему имущественного вреда в виде сумм, выплаченных защитнику.

Между адвокатским образованием и подзащитным было заключено два соглашения об оказании юридической помощи в уголовном судопроизводстве: одно — о работе защитника на этапе предварительного следствия, другое — о помощи в ходе судебного разбирательства дела в общем порядке судом первой инстанции.

В соответствии с этими соглашениями помощь защитника на следствии оплачивалась исходя из ставки 2,5 тыс. руб. за один день занятости, а помощь в ходе судебного разбирательства — по 3 тыс. руб. за день. Это были минимальные ставки, установленные решением совета Адвокатской палаты Кемеровской области от06.03.2006 №2/10.

К заявлению была приложена калькуляция с подробным описанием каждого дня работы адвоката по делу, копии материалов дела, подтверждающих его работу, а также четыре квитанции о перечислении вознаграждения на общую сумму 88 тыс. руб. (55 тыс. руб. — за 22 дня работы на этапе следствия и 33 тыс. руб. — за 11 дней работы в суде).

По словам адвоката оправданного, вопрос о восстановлении трудовых прав его доверителя и возмещении утраченного (недополученного) заработка в период содержания под стражей они не поднимали, так как Дмитриенко был сезонным работником — кочегаром в котельной небольшого поселка. Каждый год он устраивался на работу по срочному трудовому договору на период отопительного сезона — с 15 сентября по 15 мая.

На период летних ремонтных и профилактических работ с каждым из таких работников заключались гражданско-правовые договоры.

Дмитриенко был задержан и заключен под стражу в марте 2007 г., а освобожден из-под стражи в августе того же года. К работе по трудовому договору он, как обычно, приступил с сентября. Добиться возмещения Дмитриенко потерь из-за невозможности летних подработок, по словам защитника, было затруднительно. Никаких письменных гарантий на предмет заключения договоров подряда на летний период работникам не давали, и доказать, что Дмитриенко при прочих равных условиях обязательно работал бы летом, было затруднительно. Отварианта расчета своего дохода как пособия по безработице (т.е. по сведениям центра занятости населения) он отказался, посчитав унизительным.

В феврале 2009 г. Гурьевский городской суд полностью удовлетворил требования Дмитриенко, проиндексировав указанную заявителем сумму на уровень инфляции в 2009 г. и постановил взыскать в его пользу за счет казны 100,2 тыс. руб. Сведения об индексах потребительских цен на товары и платные услуги населению, характеризующих уровень инфляции по Кемеровской области в 2009 г., защита представила суду по справке территориального органа Федеральной службы государственной статистики области.

Возражения Минфина и прокуратуры

Прокуратура и Минфин России обжаловали решение суда и добились направления дела на новое рассмотрение. При этом аргументы Минфина были стандартными для подобных исков. Финансовое ведомство, в частности, отметило, что привлечение его в качестве ответчика неправомерно, так как УПК РФ не предусматривает участия публично-правовых образований в уголовно-процессуальных отношениях, а ст.399 УПК РФ, по правилам которой рассматриваются требования реабилитированных граждан, также не предусматривает участия в этих процедурах Минфина России либо территориальных органов Федерального казначейства.

Кроме того, представители Минфина сочли, что квитанция об оплате услуг адвоката не является надлежащим доказательством понесенных судебных расходов. По мнению финансистов, факт оказания адвокатом услуг должен подтверждаться актом приема-передачи этих услуг, содержащим их подробное описание с указанием времени, затраченного на выполнение.

Прокуратура в своих возражениях против возмещения оправданному ущерба ссылалась на то, что его защитник нарушил требования налогового законодательства и финансовую дисциплину. Прокурор представил суду справку из налоговой инспекции, в которой был зарегистрирован адвокатский кабинет защитника Дмитриенко. Из справки следовало, что квитанции, представленные заявителем, в 2007 г. не использовались, а в ежемесячных финансовых отчетах адвоката суммы вознаграждений по делу не были отражены.

Исходя из этого, прокурор сделал вывод, что представленные адвокатом квитанции за оказание юридической помощи не подтверждают факта оплаты услуг, оказанных оправданному. Но на поверку оказалось, что из-за смены бухгалтера адвокат подал декларации с указанием источника дохода в 2008 г.

Эпилог

При новом рассмотрении суд отверг доводы прокуратуры и Минфина России и снова постановил взыскать с государства ущерб в виде оплаты услуг адвоката в соответствии со ст.135 УПК РФ.
Оценив доводы прокурора, суд отметил: «Такая стадия уголовного процесса, как реабилитация оправданного, не может служить средством для сбора информации о финансовой деятельности адвоката, осуществлявшего его защиту по уголовному делу».

Доводы представителя Минфина России суд опроверг. Во-первых, оказалось, что согласно письму самого же Министерства финансов РФ от 22.08.2008 «О порядке утверждения форм бланков строгой отчетности» бланки квитанций, представленные адвокатом, могли применяться до конца 2008 г.
Давать оценку остальным аргументам представителей министерства (о якобы ненадлежащем ответчике) суд вовсе не счел необходимым.

Повторное обжалование решения суда для представителей государства закончилось безуспешно. В августе 2009 г. решение суда о возмещении Николаю Дмитриенко имущественного вреда за счет казны РФ вступило в силу. 

Суд отверг довод прокуратуры, что оплата оправданным услуг адвоката не подтверждена финансовой отчетностью адвокатского образования.
«Вопрос о реабилитации у нас с подзащитным возник одновременно»

Евсеев Дмитрий Александрович, учредитель адвокатского кабинета «Позиция», адвокат оправданного.

— Вашего подзащитного оправдали. Установило ли следствие настоящего преступника?

— По имеющимся у меня данным, дело до сих пор не раскрыто.

— На реабилитации настоял сам оправданный или он следовал вашему совету?

— Вопрос о реабилитации у нас с подзащитным возник одновременно. Причем решение было принято еще на стадии предварительного следствия, когда мой доверитель отказался от первичных признательных показаний и рассказал мне, как он их давал. Не скажу, что мы изначально были уверены в положительном исходе дела, но был азарт и желание доказать незаконность обвинений. Отрадно, что доверитель сразу настроился на серьезную борьбу, помогал находить свидетелей и понимал, что быстро реабилитации не добиться.
— В чем заключались основные сложности этой процедуры?

— Сложности возникли с длительностью тяжбы по возмещению уплаченного защитнику гонорара в стадии исполнения приговора. Прокуратуре очень хотелось отказать в выплатах и покопаться в финансовой отчетности адвоката. Отбросив эмоции, отмечу явное пренебрежение прокурором адвокатской тайной и нежелание разбираться в тонкостях налогового законодательства. Кроме того, до настоящего времени официальных извинений от имени государства прокурор оправданному не принес. Была мысль обжаловать его бездействие, но доверитель не пожелал в этом участвовать.
Возражения представителя Минфина были стандартны. Зная, что суды уже не обращают внимания на эти доводы, мы не восприняли их всерьез.
— Вы также подали иск о возмещении морального вреда. Процесс еще не закончен?

— Да мы еще в процессе, запросили компенсацию в миллион рублей. При расчете суммы компенсации мы ориентировались как на практику ЕСПЧ, так и на региональную судебную практику.
В 2008 году я защищал интересы обвиняемого, который незаконно был помещен в ИВС и провел там 10 суток. Впоследствии уголовное дело в отношении него было прекращено. В гражданском процессе мы взыскали моральный вред в размере 20 тысяч рублей, т.е. по 2 тысячи рублей за каждый день содержания под  стражей.

По делу Дмитриенко нам необходимо проверить условия, в которых он содержался под стражей. Мы запросили в СИЗО г. Новокузнецка информацию об условиях содержания в камерах, где находился доверитель, о времени пребывания в этих условиях, качестве питания и медпомощи, состоянии гигиены. Однако наш запрос был проигнорирован. Теперь хотим истребовать сведения через суд.


¹ По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ за 2009 г. (форма № 1), судами первой инстанции были вынесены оправдательные приговоры в отношении 9179 лиц, из них кассационная инстанция отменила приговоры 981му оправданному.

² Имена и фамилии фигурантов дела изменены.

Материалы дела можно посмотреть здесь.  Первая публикация здесь.