Как суд квалифицировал убийство, совершенное при защите от сексуального домогательства

Защищаясь от посягательства на половую неприкосновенность со стороны мужчины, молодой человек задушил напавшего. Обвинение квалифицировало его действия как убийство. Но суд поддержал мнение защиты о том, что в данном случае убийство совершено при превышении пределов необходимой обороны.

В своем постановлении от 27.09.2012 № 19 Пленум Верховного суда РФ разъяснил, что под посягательством, не сопряженным с насилием, опасным для жизни обороняющегося, следует понимать, например, побои, причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью, грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья.

Таким же посягательством является совершение и иных деяний, в том числе по неосторожности, предусмотренных Особенной частью УК РФ, которые, хотя и не сопряжены с насилием, но с учетом их содержания, могут быть предотвращены или пресечены путем причинения вреда посягающему. В соответствии с ч. 2 ст. 37 УК РФ в таких случаях, оценивая вред, причиненный нападающему, надо выяснять, не вышел ли за пределы необходимой обороны защищающийся.

Думается, что приговор, вынесенный в отношении 21-летнего Алексея Мордашева (имена и фамилии участников дела изменены — Примеч. ред.), всецело вписывается в позицию Пленума.

Убийство

Трагедия произошла в октябре 2011 года в одной из больниц г. Санкт-Петербурга. Вечером несколько пациентов клиники решили «разбавить» больничную скуку, устроив небольшое застолье в палате. Вчетвером они купили три бутылки водки, закуску и стали выпивать. Однако, как выяснилось позже, Алексей Мордашев только делал вид, что пьет, поскольку страдал язвой кишечника.

Примерно к 23.00 собравшиеся решили завершить застолье. Григорий Кудинов и Роман Пехтин ушли в свою палату, а Алексей Мордашев — в свою (палата была двухкомнатной), четвертый пациент ушел к себе. Позднее на допросах Кудинов, проходивший по делу в качестве свидетеля, показал, что после принятия изрядной дозы спиртного Пехтин предпринимал в отношении него попытки сексуального домогательства («гладил колени»), но он пригрозил ему побоями и тот прекратил.

Об этом же рассказал и Алексей Мордашев, указывая на странное поведение Пехтина после выпивки.
Во втором часу ночи Мордашев, лежа на своей кровати, проснулся от домогательств Пехтина. Пытаясь защититься от них, в ходе борьбы, он задушил Пехтина. После возбуждения в отношении него уголовного дела он был арестован и провел в СИЗО несколько месяцев до рассмотрения дела судом.

Доказательства обвинения

Обвинение строилось главным образом на показаниях самого Мордашева. Он сделал явку с повинной. Данные судебно-психиатрической экспертизы Морадашева указывали на то, что убийство он совершил не в состоянии аффекта, а в процессе возникшей ситуации, действовал осознанно и активно, все обстоятельства содеянного воспроизводил четко и дифференцированно, запамятований не предъявлял.

Не выявила экспертиза и каких-либо признаков хронического или временного психического расстройства, слабоумия и т. д., что дало основание следствию и суду признать его вменяемым. Судебно-медицинская экспертиза лишь подтвердила, что смерть Пехтина наступила «от асфиксии в результате закрытой тупой травмы шеи».

При этом в доказательственной базе не было показаний очевидцев произошедшего. Спавший в соседней палате Григорий Кудинов рассказал лишь, что узнал об убийстве, когда его разбудили сотрудники полиции. Медсестра увидела Мордашева, когда он обратился к ней за помощью.

Между тем допрошенные по делу жена и тетя убитого не могли поверить в то, что Пехтин был гомосексуалистом. У него был маленький ребенок, и родные никогда не замечали за ним каких-либо склонностей к сексуальному насилию. Впрочем, их слова опровергли вышеуказанные показания Григория Кудинова, который также подвергся домогательствам со стороны Пехтина.

Доводы защиты

Заявив о несостоятельности версии обвинения, защитник отметил, что обвинение выдвинуто без учета фактических обстоятельств дела и направленности умысла Мордашева. Так, адвокат указал на то, что утверждение стороны обвинения о том, что Мордашев в момент совершения преступления находился в состоянии алкогольного опьянения, является надуманным.

В его крови было обнаружено наличие этилового спирта в доле 0,2 промилле, а исследование желудка, проведенное на следующий день после убийства, и вовсе не показывали наличия спирта. Но главное, в чем адвокату удалось убедить суд, это неверный вывод обвинения относительно умысла подсудимого.
 
Из речи адвоката в прениях:
«Сторона обвинения изложила обвинение крайне скупо, указав лишь на то, что мотивом действий Мордашева явились внезапно возникшие неприязненные отношения с Пехтиным, и что Мордашев имел умысел на убийство Пехтина, так как шея является жизненно важным органом.

Между тем из исследованных в ходе судебного следствия доказательств видно, что действия Мордаешва были продиктованы лишь одним — желанием защитить себя от насильственных действий Пехтина.

Так, последовательные показания Мордаешва сводятся к тому, что… в момент, когда он почувствовал прикосновения, он спал лицом к стене и когда развернулся, то увидел Пехтина, который сразу на него накинулся, лег сверху, сжал его руки, прижал к койке и стал лизать ухо.… оттолкнуть Пехтина ему не удавалось. На его крики никто не реагировал. После того, как он высвободил левую руку, ему удалось скинуть туловище Пехтина с себя, при этом ноги Пехтина остались на нем. Все это время Пехтин не прекращал трогать его половые органы и целовать.

В целях предотвращения насильственных действий Пехтин, он правой рукой обхватил шею Пехтина, используя левую руку как рычаг, и надавил на область шеи, желая, чтобы Пехтин успокоился, и чтобы он мог вырваться. Сдавливал шею он около одной минуты, пока Пехтин не ослаб. Когда Пехтин перестал двигаться, он подумал, что тот умер. В общей сложности действия Пехтина длились около 3–5 минут. Он вскочил с койки стал в темноте одеваться и выбежал в коридор, чтобы сообщить о случившемся. На посту медсестры не было. Когда он пришла, он сообщил ей, что, кажется, убил Пехтина…

В данном случае очевидна внезапность и реальность посягательства на половую неприкосновенность и половую свободу Мордашева со стороны Пехтина. Мордашев спал, когда обнаружил обнаженного Пехтина в своей односпальной больничной кровати. Насильственные действия по отношению к Мордаешеву носили активный противоправный характер и были направлены на удовлетворение сексуальных потребностей Пехтина. Указанные действия носили продолжаемый характер и реально угрожали половой неприкосновенности Мордашева.

Пехтин обладал более высоким ростом и весом, чем Мордашев, поэтому усилия Мордашева освободиться от насильственных действий иным образом, не прибегая к захвату шеи — жизненно важного органа, не увенчались успехом. Крики Мордашева не были услышаны в силу того, что слышимость в больнице плохая, медсестры на посту не было…».Показания Мордашева, как подчеркнул адвокат, полностью согласуются с другими исследованными судом доказательствами. В частности, с показаниями медсестры, которая дежурила в ночь совершения преступления. Она сообщила, что слышимость в больнице плохая и что когда все произошло, она дремала на диванчике в холле.

Наконец, не совсем состыковывалась версия обвинения об убийстве и с показаниями допрошенного в суде судмедэксперта, который пояснил, что «имеющиеся повреждения на шее Пехтина могли быть получены и от сдавливания шеи с небольшим усилием, поскольку упругость костных соединений шеи у каждого индивидуальна».

Приговор

В конце февраля 2012 года суд вынес приговор, согласно которому Алексей Мордашев был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ. Суд назначил ему наказание в виде 1 года исправительных работ. Но поскольку, он провел в СИЗО более четырех месяцев, на основании ч. 1 ст. 71 УК РФ, в связи с фактическим отбытием наказания по приговору суда, Мордашев был освобожден в зале суда.

В приговоре суд указал, что действия Мордашева были вызваны предшествующими неправомерными действиями Пехтина, «конфликт между ними отсутствовал, как и личные неприязненные отношения, и квалификация действий Мордашева, данная органами предварительного следствия по ч. 1 ст. 105 УК РФ, своего подтверждения не нашла».

При этом суд отметил, что в данной ситуации Мордашев имел реальную возможность выбрать менее опасный способ для обороны. По мнению суда, его способ защиты от посягательства Пехтина не соответствовал характеру опасности посягательства, он причинил потерпевшему явно чрезмерный, не вызванный обстановкой тяжкий вред здоровью, повлекший смерть.
Приговор вступил в силу в марте 2012 года.

«Позиция следователя была, по меньшей мере, странной»

Александр Анатольевич Семенский, адвокат Балтийской коллегии адвокатов им. Анатолия Собчака, (г. Санкт-Петербург), защитник по делу
 
— Как Вы считаете, почему обвинение квалифицировало деяние вашего подзащитного по ч. 1 ст. 105 УК РФ? Вы пытались переубедить следствие в неправильности этой по­зиции?
— К сожалению, органы предварительного расследования по-прежнему предпочитают не углубляться в изучение фактических обстоятельств дела и в установление субъективной стороны деяния, поэтому квалифицировали содеянное по более тяжкой статье Уголовного кодекса РФ, предоставляя суду возможность «подумать» и при необходимости скорректировать квалификацию содеянного.
Данное дело не стало исключением. Мое ходатайство со ссылкой на положения ст. 37 УК РФ было отклонено, так как, по мнению следователя, по делу собрано достаточно доказательств для квалификации действий моего подзащитного по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Позиция следователя была, по меньшей мере, странной и сводилась к тому, что если бы мой подзащитный нанес потерпевшему удар ножом, тогда бы можно было говорить о необходимой обороне, а так как он схватил потерпевшего руками за жизненно важный орган — шею, то в данном случае имеет место убийство.

— Что было самым сложным в данном деле?
— Сложность данного дела состояла в том, что отсутствовали непосредственные очевидцы происшедшего. Защите пришлось опираться большей частью на объективные данные, полученные при осмотре места происшествия и при производстве судебных экспертиз, убеждать сторону обвинения и суд в том, что указанные доказательства полностью согласуются с показаниями моего подзащитного.
 
— Был ли обжалован приговор? Если да, то каков результат?
— Предполагая возможность обжалования данного приговора, я исходил из принципа «не навреди», поскольку понимал, что стороной обвинения приговор также может быть обжалован, и при существующей судебной практике он может быть отменен, а дело может быть направлено на новое рассмотрение, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому мы с моим подзащитным решили не обжаловать этот приговор.
 
— Что вы можете посоветовать коллегам, выступающим защитниками по схожим делам?
— При осуществлении защиты по данной категории дел важное значение имеют показания подзащитного. Они должны быть последовательными, согласованными с другими доказательствами по делу и однозначно указывать на отсутствие умысла на убийство, а также на невозможность подзащитного действовать иным образом, без причинения вреда посягающему лицу.

(Статья из № 11, 2012 журнала «Уголовный процесс»)