Уголовное дело о мошенничестве в котором адвокат из Тюмени защищал не адвоката из Тюмени.

Ранее публикация И.Н. Морохина «Краткий обзор программы государственного регулирования адвокатуры. Или чего нам ждать от «Юстиции» вызвала на сайте острую дискуссию о такой серьезной проблеме как  деятельность недобросовестных лиц на рынке юридических услуг.

Не буду спорить —  и среди адвокатов имеет место недобросовестность при оказании юридической помощи, но на это потребителю хоть как-то можно воздействовать через систему органов адвокатского сообщества и стандарты оказания помощи. Предоставление профессиональных юридических услуг большинством юристов, не являющимися адвокатами, а также качество этих услуг остаются за рамками какого-либо правового регулирования.

Как-то одна из посетительниц, недовольная качеством оказанной юридической помощи показывала мне договор поручения, заключенные с предыдущим юристом на котором стояла печать с указанием более чем странных реквизитов исполнителя: «Частная юридическая практика. Иванова Марья Ивановна, юрист первого класса».

Видимо это звание у Марьи Ивановны осталось после работы в государственных органах, и она посчитала, что это будет веским аргументом в ее пользу, сравнимым со статусом адвоката или  индивидуального предпринимателя. Часто частнопрактикующие юристы в общении с доверителями называю себя адвокатами. Иногда это заканчивается следующим образом: размещаю пример из собственной практики (перо судьи на приговоре) еще не высохло.

Хочу предупредить сразу: не стоит высказывать мнение о том, что я же сам и защищал того, кто, представившись адвокатом, подорвал авторитет моей профессии в глазах людей и чей поступок я осуждаю в этой же статье. Это разные вещи. Защищен адвокатом должен быть любой и каждый, не зависимо от проступка и отношения адвоката к нему. Отличного от доверителя мнения у защитника в отношении обвинения быть не может. И доверитель не просто должен быть защищен, а работа должна быть выполнена так, чтобы были использованы максимально все законные возможности.
 
Из обвинительного заключения:
«11 октября 2012 года Обвиняемая В.К. находясь у здания Тюменского областного суда, расположенного по адресу: г. Тюмень, ул. 8 Марта дом 1, где так же находилась ранее ей не знакомая Потерпевшая В.Е. воспользовавшись информацией, полученной от неустановленного лица, что в отношении отца Потерпевшей В.Е. – Потерпевшего Е.Н ведется уголовное преследование, тем самым,  расположив к себе последнюю, действуя умышленно, с целью хищения денежных средств путем обмана, сообщила Потерпевшей В.Е. заведомо ложные сведения о том, что она является адвокатом, состоящим в реестре адвокатов Тюменской области и пояснила, что может оказать помощь в виде составления кассационной жалобы и дальнейшей защиты интересов ее отца в суде, а так же может решить вопрос об улучшении условий содержания ее отца в следственном изоляторе».
 
Из показаний потерпевшей:
«Я являюсь индивидуальным предпринимателем, занимаюсь торговлей продуктами питания, арендую торговое помещение. Мой отец был осужден судом к  ХХХХ годам лишения свободы, в связи с этим имелась необходимость в обжаловании данного приговора и оказании юридических услуг связанных с этим……».

С  Обвиняемой В.К. я, мой муж, и мать встретились возле здания областного суда, в беседе  она пояснила, что является адвокатом и может помочь в ситуации с отцом. Документов, удостоверяющих личность, она не показывала. Мы отдали ей все документы, касаемые уголовного преследования моего отца, мы обговорили стоимость ее услуг и согласовали время нашей следующей встречи.

На следующий день я передала Обвиняемой В.К. 20 000 рублей, при этом она сообщила, что ее фамилия «Добросмыслова В.К.», при этом документов, удостоверяющих личность она не показывала. Затем на протяжении недели мы встречались,  возле СИЗО, я передавала Парамоновой В.К. сумки с продуктами для передачи отцу, обсуждали  различные детали. В одной из встреч она  сообщила, что у нее есть связи в Верховном суде,  и она может изменить приговор отцу, как и обещала ранее и для этого дополнительно понадобятся денежные средства. Я отдала ей еще 50 000 рублей.

При одной из наших встреч Обвиняемая В.К. забыла принести поданную ею кассационную жалобу и у меня возникли некоторые сомнения  в отношении нее. После этого я позвонила  прежнему адвокату отца Бахнеру, который сказал, что знает адвоката Добросмыслову, описал ее внешность и сказал где находится ее офис.  На следующий день я лично встретилась в офисе с адвокатом Добросысловой  В.К., которая сказала, что меня обманули и мне необходимо обратиться в полицию.

На следующий день я, созвонившись с Обвиняемой В.К., встретилась с ней и намеренно задавала ей провокационные вопросы, с целью записать наш разговор на диктофон мобильного телефона. Диск с записью нашего разговора прошу приобщить к моим показаниям.
Мой доход составляет 30-40.000 в месяц и денежные средства, уплаченные мною Обвиняемой В.К., являются для меня значительным материальным ущербом…..»
 
Показания обвиняемой:  отказ в соответствии со статьей 51 Конституции РФ.

Квалификация преступления, данная следствием: Мошенничество, совершенное с причинением значительного ущерба гражданину(часть 2 статьи 159 УК РФ, часть 2 статьи 159 УК РФ  — два эпизода).

Смягчающие вину обстоятельства: наличие малолетнего ребенка.
Отягощающие вину обстоятельства: рецидив преступлений.
Иные имеющие значение для дела обстоятельства: подсудимая находилась под стражей, имелись ранее не погашенные судимости, не отбытые наказания.
 
Примерно в таком виде принято было обязательство по защите «Обвиняемой В.К. –  она же «якобы адвокат Добросмыслова В.К.», после утверждения обвинительного заключения и направления дела в суд.  Естественно с ходатайством о предварительном слушании с целью исключения доказательств обвинения – диска с аудиозаписью разговором потерпевшей и обвиняемой мы опоздали.  Однако это не лишило защиту возможности аппелировать суду о надлежащей оценке данного доказательства при принятии решения.
 
Позиция защиты по предъявленному обвинению: Обвинение признается частично. Обвиняемая имеет незаконченное юридическое образование. Адвокатом назвалась при случайном стечении обстоятельств.  Квалификация преступления, данная следствием, является неправильной.  Деяние следует квалифицировать как единое длящееся преступление, предусмотренное частью 1 статьи 159 УК РФ.
 
В рамках судебного следствия внимание суда было обращено на то, что:
1) Согласно показаний потерпевшей, данных на следствии и в суде, между ней и обвиняемой изначально существовала договоренность об оказании комплекса юридических услуг в интересах отца потерпевшей, а денежные средства передавались постепенно по частям. Данная позиция основана на понятии продолжаемого деяния, данном в п.16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года № 29. Продолжаемое  хищение трактуется  как хищение «состоящее из ряда тождественных преступных действий, совершаемых путем изъятия чужого имущества из одного  и того же источника, объединенных единым  умыслом  и составляющих в своей совокупности единое преступление».

2) Из анализа налоговых деклараций потерпевшей, истребованных следствием в налоговых органах, следовало  ИП Потерпевшая В.Е., применяет специальный налоговый режим – уплачивает единый вмененный налог, исчисляемый из расчета площади торгового помещения. Данный налог является постоянной величиной и не зависит от дохода предпринимателя, полученного в тот или иной месяц.  Таким образом, документальных подтверждений дохода Потерпевшей В.Е. материалы дела не содержат.  Отвечая на вопрос защитника, потерпевшая пояснила, что величина ее дохода от торговой деятельности является непостоянной: в один месяц доход может составить сумму указанную ей в протоколе допроса, в другой месяц (особенно в дни праздников)  имеет место кратное увеличение ежемесячного дохода. Ущерб для нее был не критическим для жизни. Позиция защиты об отсутствии признака значительности нанесенного гражданину ущерба, основана на абзаце 2 п. 26 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате».
 
Доказательства представленные защитой: имея данные о месте жительства потерпевшей, защитником был сделан запрос о зарегистрированных правах собственности на квартиру,  в которой проживает потерпевшая с семьей, и жилой дом, заказана информационная справка  лицензированного оценщика о примерной стоимости данных объектов недвижимости, характеристиках объекта, информационная справка о стоимости автомобиля, на котором потерпевшая приезжала на встречу с обвиняемой (данные получены из протокола допроса потерпевшей). Сделана обобщающая справка о налоговом режиме, применяемом потерпевшей, с анализом налоговых деклараций. Кроме того, представлены доказательства полного возмещение причиненного потерпевшей ущерба.
 
На стадии прений:  Государственный обвинитель посчитал  правильными доводы защиты и подсудимой о квалификации преступления и доказательства защиты достаточными для изменения квалификации преступления, в котором обвинялась подсудимая, и просил суд признать ее виновной в совершении преступления предусмотренного частью 1 ст. 159 УК РФ (один эпизод) и назначить наказание в виде штрафа.

Защитник, поддержав мнение государственного обвинителя о надлежащей квалификации преступления, просил суд учесть дополнительные смягчающие обстоятельства, появившиеся к моменту рассмотрения дела судом: погашение ущерба и полное признание вины  с учетом окончательной квалификации и раскаяние. Просил о назначении судом наказания с учетом части 3 статьи 68 УК РФ, позволяющей при наличии исключительных обстоятельств, предусмотренных статьей 64 Уголовного Кодекса,  назначить при рецидиве преступлений более мягкое наказание, чем предусмотрено правилами части 1 данной статьи  с учетом санкции вменяемой в вину статьи общей части кодекса.

Приговор: Был естественно обвинительным, назначено наказание в виде штрафа ХХ 000 рублей. Однако, по мнению защитника, в данной ситуации это было максимально возможным благоприятным результатом для подсудимой по предъявленному обвинению.

Необходимо отметить, что аудиозапись разговоров между подсудимой и потерпевшей, сделанная потерпевшей перед возбуждением уголовного дела была признана судом недопустимым доказательством, в силу того, что сделана лицом, не уполномоченным на производство ОРМ и в нарушение  права подсудимой на личную жизнь и тайну переговоров.