«Колониальное» право: Конституционный суд РФ решит голосовать ли заключенным

Высшая конституционная инстанция России в закрытом заседании, длящемся с 31 марта 2016 года, решает что делать с предписанием Европейского суда по правам человека наделить российских заключенных правом участвовать в выборах. После состоявшегося в последний день марта публичного заседания Конституционного суда РФ, собравшегося по обращению Минюста, конституционные судьи определяются как исполнять и исполнять ли вообще решение Страсбургского суда по т.н. делу «Анчугов и Гладков против России». Накануне вынесения решения, которое будет озвучено уже 19 апреля, разберем аргументы сторон.

Несмотря на то, что вопрос голосования заключенных касается лишь порядка 700 тысяч граждан России, содержащихся по приговору суда в местах лишения свободы (для сравнения: всего в России – по данным ЦИК – около 111 млн. избирателей), значимость данного дела трудно недооценить. Дело в том, что впервые в России поставлен вопрос о возможности неисполнения решения ЕСПЧ, и, как выразил витающие в воздухе опасения адвокат заявителей Анчугова и Гладкова Сергей Клещев: «Все понимают, что сегодня создается прецедент, который затем повлияет на возможность исполнения решения ЕСПЧ по делу ЮКОСа и другим «неудобным решениям» Страсбурга».

Глава КС Валерий Зорькин, впрочем, в ответ возразил советнику заинтересованных лиц, что Конституционный суд рассматривает исключительно правовые вопросы и не следует примешивать к данному конкретному делу политические аспекты. Кстати, довольно любопытно, что конституционные судьи ненавязчиво, но, тем не менее, достаточно четко акцентировали внимание слушателей на личности Анчугова и Гладкова, которые были приговорены за убийства, мошенничество, разбой и даже участие в ОПС (Гладков, — прим.) к смертной казни. В дальнейшем, впрочем, судами вышестоящих инстанций высшая мера обоим была отменена, а приговор смягчен до лишения свободы на 15 лет каждому (оба бывших заключенных присутствовали на заседании Конституционного суда в Санкт-Петербурге).

Данное замечание высокими судьями было сделано не случайно, ибо в ходе дискуссии, в частности, обсуждался вопрос – как сделать поражение в избирательных правах более «дифференцированным и не автоматическим». Например, в письменных соображениях «друзей суда» Глеба Богуша, Константина Дегтярева и др. (ученые-конституционалисты), приобщенных к материалам дела (см.приложение), предлагалось вернуть право избирать и быть избранным заключенным, содержащимся в колониях-поселениях, поскольку это было бы «соразмерно и справедливо».

Минюст России и все остальные органы государственной власти, в свою очередь, исходят совершенно из иных соображений. По мнению Георгия Матюшкина, представителя РФ в ЕСПЧ и заместителя министра юстиции, решение Страсбурга в пользу Анчугова и Гладкова, требует от России принятия новой Конституции, поскольку запрещающая заключенным голосовать ч.3 ст.32 находится во второй главе Основного закона России, которая может быть изменена только путем принятия новой Конституции. А конституционная перезагрузка под давлением Страсбурга – есть «прямое отступление от государственного суверенитета», как подчеркнул господин Матюшкин, чего, само собой, в период острой геополитической турбулентности Российская Федерация позволить себе не может.

Хотя, как указывают в своих соображениях, представленных в суд, вышеупомянутые российские ученые, например, парламентарии Австрии не посчитали угрозой своему суверенитету внесение изменений в избирательное законодательство Австрии, произведенное после поражения позиции правительства по делу «Фродл против Австрии». После данного вердикта Страсбурга, австрийские депутаты решили, что отныне лишение избирательного права в их стране принимается судом только индивидуально и при условии назначения наказания в виде лишения свободы на срок более 5 лет. Также, согласно принятого австрийскими депутатами решения, права голоса может быть лишен судом любой австриец, которому предстоит отбывать срок заключения более 1 года, если совершенное им преступление «связано с выборами или функционированием демократических институтов».

В экспертном заключении «Института права и публичной политики», также выступившего в роли «друга Конституционного суда» (имеется в приложении), в свою очередь, напоминается, что особый «русский путь», который в последнее время широко проложен сквозь всю толщею общественных отношений, был достаточно либерален в вопросе голосования заключенных даже во времена СССР, хотя казалось бы… Так с 1917 по 1958 годы лишение осужденного избирательного права было индивидуальным, а не автоматическим в отношении любого лица, выслушавшего приговор, как сейчас, а с 1958 по 1988 годы лишение избирательных прав осужденных вообще не предусматривалось законодательством! И лишь в позднесоветские времена ограничения начали вводиться…

Выступление члена президентского Совета по правам человека Ильи Шаблинского, в этом смысле, должно было примирить позиции сторон. Он, в частности, отметил что решение ЕСПЧ по делу Анчугова и Гладкова не требует менять Конституцию России и тем самым никакого ущерба суверенитету страны никто не желает. Как подчеркнул господин Шаблинский, ЕСПЧ собственно хочет лишь услышать толкование вопроса от Конституционного суда РФ и, возможно, получения российскими парламентариями рекомендаций по совершенствованию избирательного законодательства с учетом правовой позиции Страсбурга. Такой подход представляется наиболее взвешенным и продуктивным, поскольку не ставит под сомнение ни Конституцию, ни суверенитет России, однако, в то же время, позволяет избежать неисполнения решения ЕСПЧ и соответствующего международного скандала.

Кстати, хитрый, истинно английский, подход к решению вопроса – как бы сделать так чтобы и волки были сыты, и овцы целы – продемонстрировали власти Великобритании. После поражения Короны в процессе «Херст против Соединенного Королевства» (дело аналогичное кейсу Анчугова и Гладкова) британцы, повинуясь воле Страсбурга, запустили процесс имплементации решения ЕСПЧ через палату общин, где право заключенных голосовать благополучно и предсказуемо было заблокировало консервативным большинством британских парламентариев.