Найти юриста / адвоката / эксперта
В Обзор судебной практики Верховного Суда РФ № 4 (2016) вошло Постановление Европейского Суда по правам человека по делу № 40852/05 «Шлычков против Российской Федерации».
Заявитель жаловался на то, что был осужден на основании признательных показаний, полученных под принуждением в отсутствие адвоката. Он был задержан, после чего в отсутствие адвоката 18 марта 2004 года написал явку с повинной. На следующий день, 19 марта 2004 года, заявитель дал признательные показания, в которых отказался от присутствия защитника.
Данная явка с повинной, написанная в отсутствие адвоката, и признательные показания явились основными доказательствами стороны обвинения во время разбирательства по уголовному делу, на которые судом была сделана ссылка при вынесении обвинительного приговора.
Распространенная у нас судебная практика, и если сравнить приговоры по подобным делам, то может сложиться впечатление, что они написаны чуть ли не под копирку. Так, в приговоре указывается на то, что «вина подсудимого в инкриминируемом преступлении подтверждается исследованными в судебном заседании материалами уголовного дела, а именно протоколом явки с повинной, согласно которому…».
Далее в приговоре указывается, что «явка с повинной написана им без оказания на него морального и физического воздействия, данные обстоятельства он подтвердил собственноручной подписью в протоколе и в объяснении».
Обязательно упоминается о том, что «доводы подсудимого об оказании сотрудниками полиции на него морального (физического) воздействия при отобрании явки с повинной, суд находит не состоятельными, поскольку они не подтверждаются объективными данными».
В дополнение суд в приговоре может указать на то, что показания подсудимого противоречат показаниям допрошенного в качестве свидетеля сотрудника полиции, принимавшего у него протокол явки с повинной, согласно которым «подсудимый пояснил об обстоятельствах совершения преступления, а затем изъявил желание написать явку с повинной. Он дал ему бланк, в котором последний собственноручно, без оказания на него какого-либо воздействия, написал явку с повинной и подписал ее».
После этого приводится ответ прокуратуры на жалобу подсудимого в отношении действий сотрудников полиции при отобрании явки с повинной, согласно которому основании полагать, что на него «оказывалось незаконное давление, в результате чего имел место оговор себя на досудебной стадии уголовного судопроизводства, не имеется».
Ну и в завершение суд может указать на то, что «отрицание подсудимым своей вины со ссылкой на указанные им доводы является ничем иным, как избранным им способом своей защиты. Суд расценивает такую позицию как реализацию им права, гарантированного ему п. 3 ч.4 ст. 47 УПК РФ».
Пробить указанную судебную логику почти невозможно, и кое-кто в поисках истины в последней инстанции обращается в Конституционный суд РФ. Не тут то было!
Определением Конституционного Суда РФ от 29.09.2015 № 2270-О отказано в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мирошниченко А.В. на нарушение его конституционных прав пунктом 15 статьи 5, пунктами 3 и 6 части третьей статьи 49, частью первой статьи 75, частью первой статьи 142 и частью первой.2 ст. 144 УПК РФ.
В своей жалобе в Конституционный Суд РФ осужденный оспаривал статьи УПК РФ, которые, по его мнению, не соответствуют статьям 48 (части 1 и 2), 49, 50 и 51 Конституции РФ, поскольку позволяют составлять протокол явки с повинной без участия защитника и разъяснения лицу, заявляющему явку с повинной, предписаний статьи 51 Конституции РФ, а также использовать явку с повинной как доказательство по уголовному делу.
Конституционный Суд РФ не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению указав на то, что ст. 142 УПК РФ, раскрывающая понятие заявления о явке с повинной, не содержит положений, на основе которых ограничивались бы свобода и личная неприкосновенность, а потому не предполагает присутствия при этом адвоката, однако и не исключает право лица сделать такое сообщение в присутствии адвоката.
После этого можно опустить руки, но кое-кто доходит до ЕСПЧ.
13.07.2010 ЕСПЧ огласил Постановление по делу «Лопата против России», которым признано, что имели место:
— нарушение статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с отсутствием эффективного расследования обстоятельств предполагаемого бесчеловечного или унижающего достоинство обращения с заявителем сотрудниками милиции в ходе получения от него «явки с повинной»;
— нарушение подпункта С пункта 3 статьи 6 (право на защиту) и пункта 1 статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство в целом) Конвенции в связи с тем, что суд практически полностью обосновал свой вывод о виновности заявителя в совершении убийства названной «явкой с повинной», в добровольности написания которой имелись сомнения, полученной в отсутствие защитника и без тщательного рассмотрения обстоятельств получения признания заявителя;
— нарушение статьи 34 Конвенции (право на обращение с индивидуальной жалобой) из-за оказания представителями властей недопустимого давления на заявителя в связи с его обращением в ЕСПЧ.
В Постановлении ЕСПЧ по делу «Шлычков против РФ», указано, что «…явка с повинной, которую заявитель написал в отсутствие адвоката в качестве свидетельства против самого себя после задержания и заключения под стражу, являлась одним из доказательств стороны обвинения во время разбирательства по уголовному делу. Областной суд признал данные показания неприемлемыми, однако сослался на них при признании заявителя виновным и вынесении ему приговора».
Российская сторона в отзыве на жалобу указала, что заявитель сам отказался от своих процессуальных прав, что подтверждается его письменным заявлением. Однако ЕСПЧ напомнил, что отказ от прав, гарантированных Конвенцией – в той мере, в которой это допустимо – не должен противоречить каким-либо важным общественным интересам, должен быть выражен в однозначном виде и сопровождаться минимальными гарантиями, сопоставимыми со степенью значимости отказа.
ЕСПЧ заключил, что российские суды расценили явку с повинной заявителя как доказательство его вины и признал разбирательство по делу несправедливым независимо от того, какую доказательную ценность имели эти показания и какую роль они играли при вынесении приговора.
То есть, согласно постановлению ЕСПЧ, суд не должен был ссылаться на явку с повинной, оформленную без участия адвоката.
Но «длинный и тернистый путь» к ЕСПЧ. Так, гр.Лопата А.К. был арестован по уголовному делу в сентябре 2000 года, осужден в январе 2001 года, постановление ЕСПЧ по делу «Лопата против Российской Федерации» оглашено через 10 лет – 13 июля 2010 года.
Гр. Шлычков был задержан по уголовному делу в марте 2004 года, постановление ЕСПЧ по делу «Шлычков против Российской Федерации» вынесено 9 февраля 2016 года.
Было бы наивно надеяться, что российские суды будут придерживаться указанных постановлении ЕСПЧ, пусть они даже вошли в Обзор судебной практики Верховного Суда РФ, но адвокат может ссылаться на данные и иные аналогичные постановления при рассмотрении уголовных дел, в которых обвинение построено лишь на явке с повинной и признательных показании, оформленных без участия адвоката.
Заявитель жаловался на то, что был осужден на основании признательных показаний, полученных под принуждением в отсутствие адвоката. Он был задержан, после чего в отсутствие адвоката 18 марта 2004 года написал явку с повинной. На следующий день, 19 марта 2004 года, заявитель дал признательные показания, в которых отказался от присутствия защитника.
Данная явка с повинной, написанная в отсутствие адвоката, и признательные показания явились основными доказательствами стороны обвинения во время разбирательства по уголовному делу, на которые судом была сделана ссылка при вынесении обвинительного приговора.
Распространенная у нас судебная практика, и если сравнить приговоры по подобным делам, то может сложиться впечатление, что они написаны чуть ли не под копирку. Так, в приговоре указывается на то, что «вина подсудимого в инкриминируемом преступлении подтверждается исследованными в судебном заседании материалами уголовного дела, а именно протоколом явки с повинной, согласно которому…».
Далее в приговоре указывается, что «явка с повинной написана им без оказания на него морального и физического воздействия, данные обстоятельства он подтвердил собственноручной подписью в протоколе и в объяснении».
Обязательно упоминается о том, что «доводы подсудимого об оказании сотрудниками полиции на него морального (физического) воздействия при отобрании явки с повинной, суд находит не состоятельными, поскольку они не подтверждаются объективными данными».
В дополнение суд в приговоре может указать на то, что показания подсудимого противоречат показаниям допрошенного в качестве свидетеля сотрудника полиции, принимавшего у него протокол явки с повинной, согласно которым «подсудимый пояснил об обстоятельствах совершения преступления, а затем изъявил желание написать явку с повинной. Он дал ему бланк, в котором последний собственноручно, без оказания на него какого-либо воздействия, написал явку с повинной и подписал ее».
После этого приводится ответ прокуратуры на жалобу подсудимого в отношении действий сотрудников полиции при отобрании явки с повинной, согласно которому основании полагать, что на него «оказывалось незаконное давление, в результате чего имел место оговор себя на досудебной стадии уголовного судопроизводства, не имеется».
Ну и в завершение суд может указать на то, что «отрицание подсудимым своей вины со ссылкой на указанные им доводы является ничем иным, как избранным им способом своей защиты. Суд расценивает такую позицию как реализацию им права, гарантированного ему п. 3 ч.4 ст. 47 УПК РФ».
Пробить указанную судебную логику почти невозможно, и кое-кто в поисках истины в последней инстанции обращается в Конституционный суд РФ. Не тут то было!
Определением Конституционного Суда РФ от 29.09.2015 № 2270-О отказано в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мирошниченко А.В. на нарушение его конституционных прав пунктом 15 статьи 5, пунктами 3 и 6 части третьей статьи 49, частью первой статьи 75, частью первой статьи 142 и частью первой.2 ст. 144 УПК РФ.
В своей жалобе в Конституционный Суд РФ осужденный оспаривал статьи УПК РФ, которые, по его мнению, не соответствуют статьям 48 (части 1 и 2), 49, 50 и 51 Конституции РФ, поскольку позволяют составлять протокол явки с повинной без участия защитника и разъяснения лицу, заявляющему явку с повинной, предписаний статьи 51 Конституции РФ, а также использовать явку с повинной как доказательство по уголовному делу.
Конституционный Суд РФ не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению указав на то, что ст. 142 УПК РФ, раскрывающая понятие заявления о явке с повинной, не содержит положений, на основе которых ограничивались бы свобода и личная неприкосновенность, а потому не предполагает присутствия при этом адвоката, однако и не исключает право лица сделать такое сообщение в присутствии адвоката.
После этого можно опустить руки, но кое-кто доходит до ЕСПЧ.
13.07.2010 ЕСПЧ огласил Постановление по делу «Лопата против России», которым признано, что имели место:
— нарушение статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с отсутствием эффективного расследования обстоятельств предполагаемого бесчеловечного или унижающего достоинство обращения с заявителем сотрудниками милиции в ходе получения от него «явки с повинной»;
— нарушение подпункта С пункта 3 статьи 6 (право на защиту) и пункта 1 статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство в целом) Конвенции в связи с тем, что суд практически полностью обосновал свой вывод о виновности заявителя в совершении убийства названной «явкой с повинной», в добровольности написания которой имелись сомнения, полученной в отсутствие защитника и без тщательного рассмотрения обстоятельств получения признания заявителя;
— нарушение статьи 34 Конвенции (право на обращение с индивидуальной жалобой) из-за оказания представителями властей недопустимого давления на заявителя в связи с его обращением в ЕСПЧ.
В Постановлении ЕСПЧ по делу «Шлычков против РФ», указано, что «…явка с повинной, которую заявитель написал в отсутствие адвоката в качестве свидетельства против самого себя после задержания и заключения под стражу, являлась одним из доказательств стороны обвинения во время разбирательства по уголовному делу. Областной суд признал данные показания неприемлемыми, однако сослался на них при признании заявителя виновным и вынесении ему приговора».
Российская сторона в отзыве на жалобу указала, что заявитель сам отказался от своих процессуальных прав, что подтверждается его письменным заявлением. Однако ЕСПЧ напомнил, что отказ от прав, гарантированных Конвенцией – в той мере, в которой это допустимо – не должен противоречить каким-либо важным общественным интересам, должен быть выражен в однозначном виде и сопровождаться минимальными гарантиями, сопоставимыми со степенью значимости отказа.
ЕСПЧ заключил, что российские суды расценили явку с повинной заявителя как доказательство его вины и признал разбирательство по делу несправедливым независимо от того, какую доказательную ценность имели эти показания и какую роль они играли при вынесении приговора.
То есть, согласно постановлению ЕСПЧ, суд не должен был ссылаться на явку с повинной, оформленную без участия адвоката.
Но «длинный и тернистый путь» к ЕСПЧ. Так, гр.Лопата А.К. был арестован по уголовному делу в сентябре 2000 года, осужден в январе 2001 года, постановление ЕСПЧ по делу «Лопата против Российской Федерации» оглашено через 10 лет – 13 июля 2010 года.
Гр. Шлычков был задержан по уголовному делу в марте 2004 года, постановление ЕСПЧ по делу «Шлычков против Российской Федерации» вынесено 9 февраля 2016 года.
Было бы наивно надеяться, что российские суды будут придерживаться указанных постановлении ЕСПЧ, пусть они даже вошли в Обзор судебной практики Верховного Суда РФ, но адвокат может ссылаться на данные и иные аналогичные постановления при рассмотрении уголовных дел, в которых обвинение построено лишь на явке с повинной и признательных показании, оформленных без участия адвоката.
Уважаемый Ильдар Салихьянович, Вы, как мне кажется, упускаете самое главное в данном постановление ЕСПЧ. Это возможность для пострадавших от произвола заявить о пересмотре приговоров по новым обстоятельствам — постановление ЕСПЧ, в течение трех месяцев со дня выхода данного постановления с 9 февраля 2017 года.
Ожидал выхода этой новости на Праворубе. Ваша статья превзошла мои ожидания по объёму проблем, освещённых в ней. Была бы возможность, поставил бы не два, а целых три плюса! Спасибо! Огромное! (bow)
Уважаемый Евгений Алексеевич, спасибо за столь высокую оценку. Признаюсь, что искал постановление (определение) ВС РФ о пересмотре дела того же осужденного Лопата, но нашел лишь ссылку на то, что рассматривали дело в связи с решением ЕСПЧ, но текста не нашел.
Документ предоставлен КонсультантПлюс
↓ Читать полностью ↓
[неофициальный перевод] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО «ЛОПАТА (LOPATA) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»
(Жалоба N 72250/01)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(Страсбург, 13 июля 2010 года)
--------------------------------
<*> Перевод на русский язык Николаева Г.А.
По делу «Лопата против Российской Федерации» Европейский суд по правам человека (Третья секция), заседая Палатой в составе:
Йозепа Касадеваля, Председателя Палаты
Корнелиу Бырсана,
Боштьяна М. Цупанчича,
Анатолия Ковлера,
Альвины Гюлумян,
Эгберта Мийера,
Луиса Лопеса Герры, судей,
а также при участии Сантьяго Кесада, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 22 июня 2010 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 72250/01, поданной против Российской Федерации в Европейский суд по правам человека (далее — Европейский суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Константиновичем Лопатой (далее — заявитель) 26 марта 2001 г.
2. Интересы заявителя представляли Д. Ведерникова и П. Лич, юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. Заявитель, в частности, утверждал, что он подвергся пытке и был осужден на основе вынужденного признания, что расследование по поводу пытки не было эффективным, и что власти препятствовали осуществлению его права на обращение в Европейский суд.
4. Решением от 3 мая 2005 г. Европейский суд признал жалобу частично приемлемой.
5. Заявитель и власти Российской Федерации подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда). После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда, последняя часть), стороны представили письменные замечания на объяснения друг друга.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
6. Заявитель родился в 1963 году и проживал до своего задержания в селе Ахуново Республики Башкортостан.
A. Задержание заявителя и заключение его под стражу
1. Предполагаемое 14-дневное содержание заявителя
под стражей в августе 2000 г.
7. 3 августа 2000 г. заявитель был задержан совместно с некоторыми другими селянами и водворен в изолятор временного содержания Учалинского ГРОВД (далее — отдел милиции). Он предположительно подвергся побоям и давлению с целью принуждения к признанию в убийстве некоего Д. в селе Ахуново. Заявитель содержался под стражей 14 дней; правовая основа его содержания под стражей является неясной. По истечении 14 дней содержания под стражей он был освобожден.
2. Задержание заявителя в сентябре 2000 г.
8. 5 сентября 2000 г. заявитель был вновь задержан и доставлен в отдел милиции. В тот же день он был допрошен следователем Учалинской районной прокуратуры Х.А. (далее — районной прокуратуры), В.Г., старшим оперуполномоченным Министерства внутренних дел Республики Башкортостан, Я.М., заместителем начальника отдела милиции, и И.М., начальником криминальной милиции. Как утверждает заявитель, во время допроса они оказывали на него давление с целью принуждения к признанию в убийстве Д. В частности, В.Г. подробно объяснил ему, почему он убил Д., заявив, что заявитель совершил преступление, поскольку он застал свою дочь в любовном контакте с Д. Заявитель отрицал убийство Д.
9. Как утверждают власти Российской Федерации, 5 сентября 2000 г. Х.А. формально разъяснил заявителю права обвиняемого, включая право на бесплатную юридическую помощь, и назначил некоего Ур. для представления его интересов. Копия соответствующего протокола, представленного властями Российской Федерации, подписана Х.А., но не содержит подписи заявителя или Ур.
10. 6 сентября 2000 г. заявитель привлек в качестве защитника А.А. Представляется, что в этот и на следующий день она посещала его в отделе милиции.
11. 8 сентября 2000 г. Х.А., отвечавший за расследование убийства Д., санкционировал заключение заявителя под стражу. Заявитель был обвинен в убийстве Д., друга его дочери, в ночь 29 — 30 июля 2000 г.
B. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем
1. Описание заявителя
12. В шестистраничном отпечатанном и недатированном приложении к надзорной жалобе, поданной в Верховный суд Российской Федерации в апреле 2001 г., заявитель представил следующее описание жестокого обращения, которому он предположительно подвергся 8 — 9 сентября 2000 г. Его доводы могут быть кратко изложены следующим образом.
13. Около 15.00 8 сентября 2000 г. заявитель был доставлен в Учалинский отдел милиции, где уже находились В.Г. и Я.М.Х.А. не присутствовал. В.Г. и Я.М. оказывали на заявителя давление с целью оформления явки с повинной и обещали в обмен просить следователя переквалифицировать преступление заявителя на убийство по неосторожности в состоянии аффекта. Заявитель не признал себя виновным и отказался давать показания об этом.
14. Я.М. и В.Г. причинили заявителю побои. Они били его головой об стену, выкручивали руки, били по шее и лягали в пах. Побои чередовались с уговорами признаться. Заявителя трижды вынуждали упереться руками в стену с расставленными ногами, и В.Г. бил его по лодыжкам так, что ноги заявителя скользили, и заявитель падал. Заявитель отказался признаться и сообщил сотрудникам милиции, что ничего не будет говорить в отсутствие его защитника, что вызвало новую серию побоев. Заявитель был затем доставлен назад в камеру для передышки.
15. Около 21.00 Р.Х., заместитель начальника криминальной милиции, забрал заявителя из его камеры в кабинет И.М. на втором этаже. Сотрудники Я.М. и В.Г. находились в комнате, а Р.Х. остался снаружи. Заявителю показали признание, написанное неким лицом, и ему было предложено дать такое же признание. Получив отказ, сотрудники милиции включили телевизор и начали бить его по лицу и пинать по ногам. Это продолжалось приблизительно 20 минут, после чего В.Г., используя пульт дистанционного управления, обеспечил включение телевизора через час; что означало часовой перерыв в побоях. Заявитель был в наручниках отправлен обратно в камеру в сопровождении Р.Х., который ожидал снаружи.
16. Примерно через час заявителя вновь доставили в кабинет. В этот раз И.М. присоединился к В.Г. и И.М., тогда как Р.Х. остался снаружи. Заявитель отказался подписать признание. Тогда сотрудники поставили заявителя лицом к стене, взяли дубинку с буфета, спустили брюки заявителя и угрожали изнасиловать заявителя с помощью дубинки. Когда заявитель опустил руки с целью поддержания брюк, он получил серию ударов дубинкой по голове, спине и ногам. Он упал и разбил губу о буфет. После серии ударов сотрудники установили таймер на час, и И.М. отвел заявителя в камеру, ударив его головой о дверь камеры.
17. Когда заявитель был вновь приведен в кабинет, сотрудники пили пиво и угостили заявителя. Заявитель выпил, после чего его отвели обратно в камеру «подумать о [его] признании».
18. Позднее заявителя несколько раз выводили из камеры и доставляли в различные кабинеты, где Я.М., И.М., В.Г. и Р.Х. по очереди пытали его различными способами. Руки заявителя в наручниках были выкручены таким образом, что он душил себя, и он получил сильные удары по его левому уху. В частности, В.Г. положил руку на правое ухо заявителя и другой рукой стал с силой толкать <*> в левое ухо. После третьего толчка заявитель ощутил, что из его левого уха потекла жидкость.
--------------------------------
<*> Использованный в оригинале глагол может также означать «бить» или «давить», поэтому неясно, какие действия В.Г. совершал с левым ухом заявителя (прим. переводчика).
19. Около 5.00 9 сентября 2000 г. сотрудники милиции отвели заявителя в кабинет следователя и предложили ему записать, что он делал 29 июля 2000 г. Представляется, что заявитель сделал что-то не так, и сотрудники затолкали «испорченный» лист бумаги в его рот и выкручивали конечности во всех направлениях.
20. Наконец, заявитель уступил и написал признание в соответствии с указанием В.Г., данным на первом допросе 5 сентября 2000 г. Сотрудники прочитали признание и продолжали его бить для получения более подробного описания. Заявитель написал, что около 1.30 30 июля 2000 г. он вышел поискать свою дочь и обнаружил, что она вступила в половые отношения с мужчиной, под которым она лежала на земле. Заявитель взял бревно, ударил мужчину по голове, а затем отправил свою дочь домой. Заявитель не смог спрятать тело, поскольку его мотороллер был сломан.
21. 9 сентября 2000 г., около 6.30, заявителя отвели в камеру. В тот же день в 11.00 Я.М. и В.Г. разбудили заявителя и сообщили ему, что он переводится в следственный изолятор в Уфе. Он возражал против поездки; его правое ухо было заложено, и из его левого уха сочились кровь и иная жидкость. Около 16.00 Х.А. вызвал заявителя и спросил его, готов ли он давать показания. Заявитель отказался говорить без своего защитника А.А. Следователь сообщил заявителю, что будет сложно найти защитника заявителя, поскольку была суббота. Заявитель был отведен обратно в камеру.
22. 10 сентября 2000 г. заявитель пребывал в своей камере.
23. 11 сентября 2000 г. И.М., В.Г. и начальник изолятора временного содержания посадили заявителя в частный автомобиль, светлые «Жигули», и отвезли в следственный изолятор СИ-1/2 Белорецка. Заявитель не был осмотрен медицинским сотрудником, но его поместили непосредственно в камеру N 13к, откуда он был переведен в камеру N 43к. Он оставался там три дня. Через три дня он был переведен в камеру N 30к. Как утверждает заявитель, он был доставлен в следственный изолятор на частном автомобиле с целью сокрытия его травм.
24. Описание заявителя также содержит иные подробности расположения комнат, дверей, мебели и предметов в отделе милиции, где жестокое обращение предположительно имело место.
25. В своем формуляре жалобы в Европейский суд от 8 июня 2001 г. заявитель привел аналогичное, но более краткое описание обращения, предположительно причиненного ему в отделе милиции.
2. Соответствующие медицинские документы
a) Медицинская карта заявителя
26. Копия медицинской карты заявителя, представленная властями Российской Федерации, содержит в соответствующей части следующие записи:
"… 11 сентября [2000 г.]. Жалобы на боль в левом слуховом проходе...
Кожный покров: чистый.
Прошел уничтожение вшей.
Состояние [здоровья] удовлетворительное.
Ds [Диагноз]: острый хронический отит слева [с левой стороны] <*>....
--------------------------------
<*> После этой записи в оригинале имеется приписка в квадратных скобках по-русски "[обострение хронического отита слева]" (прим. переводчика).
25 октября 2001 г.… Левое ухо не слышит на расстоянии 5 м[етров].
Ds: глухота левого уха".
b) Заключение судебно-медицинской экспертизы N 1060 от 18 сентября 2000 г.
27. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы N 1060 от 18 сентября 2000 г., выполненной по назначению следователя (см. ниже), 14 сентября 2000 г. эксперт Г. осмотрел заявителя в присутствии А.М. с целью установления наличия у заявителя травм. В соответствующей части заключения указывалось:
"… присутствуют при обследовании: конвойный [сотрудник] А.М....
Экспертиза начата 14 сентября 2000 г.
Экспертиза окончена 18 сентября 2000 г....
Обстоятельства дела:… из постановления о назначении экспертизы следует, что [заявитель] утверждал, что сотрудники милиции применяли к нему физическую силу.
Жалобы: на боль в левом ухе.
Объективно: в момент обследования телесные повреждения не обнаружены...
Заключение
В момент обследования телесные повреждения не обнаружены, поэтому невозможно оценить степень вреда здоровью...".
c) Документы о лечении заявителя в Учалинской городской больнице
28. 21 сентября 2000 г. защитник заявителя жаловался в районную прокуратуру на то, что заявитель не получал лечения в связи с болью в его левом ухе. На следующий день районный прокурор назначил немедленный перевод заявителя в Учалинскую городскую больницу для обследования отоларингологом и последующего лечения.
29. 26 сентября 2000 г. защитник заявителя просила городскую больницу предоставить ей всю необходимую информацию и медицинские документы в связи с лечением заявителя по поводу предположительно поврежденной барабанной перепонки с целью представления этого документа в суд. В частности, она просила больницу указать точный диагноз, полученное лечение и последствия заболевания для здоровья заявителя.
30. В недатированном ответе главный врач больницы уведомил защитника заявителя о том, что заявитель был осмотрен отоларингологом, который поставил диагноз: «острый гнойный левосторонний туботимпопальпит и средний отит». В письме также указывалось, что для получения дополнительной информации, в частности, о продолжительности лечения и последствиях заболевания для здоровья заявителя, необходим непосредственный осмотр отоларингологом.
d) Медицинская справка Ахуновской сельской больницы
31. Согласно медицинской справке Ахуновской сельской больницы от 7 февраля 2005 г. заявитель не обращался в больницу за медицинской помощью в период с 1997 по 2000 год.
e) Справка начальника колонии ЮЕ-394/3
32. Справка начальника колонии ЮЕ-394/3 М., датированная 8 января 2004 г. и составленная на основе медицинской карты заявителя, в соответствующей части указывает:
«При поступлении в изолятор [СИ-2 в Белорецке] 11 сентября 2000 г. [заявитель] был осмотрен дежурным медицинским сотрудником Ш., которому первый жаловался на боль в его левом ухе; согласно записи в медицинской карте [заявителя] ему был поставлен диагноз: „острый хронический отит с левой [стороны]...“; в момент обследования кожные покровы являлись чистыми и состояние здоровья удовлетворительно. Имя [заявителя] не упоминалось в соответствующий период в медицинских документах, журнале травм и журнале происшествий и преступлений».
3. Показания свидетелей
a) Показания сокамерников заявителя в СИ-1/2 г. Белорецка
33. Заявитель представил письменные показания И.Р., датированные 21 апреля 2001 г., в которых указывалось:
"… Я, И.Р.[], содержался в СИ-1/2 в период следствия, когда 11 сентября 2000 г. в мою камеру был помещен [заявитель]. На его лице были видны поврежденные губы и синяк под левым глазом; левое ухо было опухшим, и из него сочилась кровь. Я спросил [заявителя], что с ним случилось. Он ответил, что таким способом сотрудники Учалинского ГРОВД принуждали его к признанию. [Заявитель] разделся и продемонстрировал синяки на его теле. На его теле имелись многочисленные синяки, на груди и спине. Таким образом, он был сильно избит. Из диалога с [заявителем] я понял, что он почти не слышал из-за повреждения левого уха.
До настоящего момента никто не задавал мне вопросов об этих событиях. Но по просьбе [заявителя] считаю своим долгом подтвердить, что [заявитель] имел следы побоев, видимые невооруженным глазом. Я могу подтвердить свои показания впоследствии.
Написано мной собственноручно.
[Подпись]".
34. Письменное показание В.З. от 24 апреля 2001 г., адресованное Верховному суду Российской Федерации и представленное заявителем, содержит следующее объяснение:
"… В сентябре 2000 г. я, В.З.[], содержался в период следствия в СИ-1/2 в камере N 13. Я помню, что 11 сентября 2000 г. [заявитель] был помещен в нашу камеру. Он подвергся побоям, что было видно невооруженным глазом. Р., который также присутствовал, спросил его, что с ним случилось. [Заявитель] ответил, что таким способом в Учалинском ГРОВД принуждали его к признанию. Его губа была рассечена, из его левого уха сочилось вещество, он имел синяк под левым глазом. Затем он продемонстрировал синяки на его теле и ногах.
Написано мной собственноручно.
[Подпись]".
b) Объяснения защитника заявителя А.А.
35. В своей жалобе в районную прокуратуру на предполагаемое жестокое обращение с заявителем, датированной 14 сентября 2000 г. (см. § 39 настоящего Постановления), А.А. указала:
"… 12 сентября 2000 г.… я… отправилась в следственный изолятор СИ-1/2 г. Белорецка и наблюдала травмы и следы пыток на [заявителе].
Телесные повреждения: царапины между правым глазом и ухом, ниже нижней губы справа; из левого уха сочится кровь; кровоподтек размером 15 — 17 x 8 — 10 см в области солнечного сплетения; синяки и опухлость на левой ступне; кровавая царапина на правом колене; следы наручников; кровоподтек под правым глазом; губа рассечена/разбита с внутренней стороны...".
36. В своей жалобе в Учалинский городской <*> суд от 17 сентября 2000 г. (см. § 40 настоящего Постановления) защитник заявителя упомянула следующие травмы:
--------------------------------
<*> В § 40 настоящего Постановления говорится об одноименном районном суде, который, вероятно, и имел в виду Европейский суд (прим. переводчика).
"… 12 сентября я видела царапины на лице [заявителя], порез на внутренней части губы, кровоподтек под правым глазом, синяки и опухлость на левой ступне; огромный кровоподтек на животе, кровоподтек на спине в области почки, кровавая царапина на правом колене; он также жаловался на повреждение барабанной перепонки, постоянное вытекание крови, вещества и жидкости и на боль в мышцах, связках и костях, поскольку он подвергся так называемому обращению «ласточка» — то есть его положили на животе и соединили ноги и руки за спиной".
с) Показания брата заявителя
37. Согласно письменному показанию брата заявителя в июне 2004 г. он наблюдал заявителя в течение двух дней в колонии ЮЕ-393/4 в Уфе. Заявитель жаловался ему на стойкую боль в его правой ключице, на глухоту левого уха и тупую боль в области почки. Заявитель связывал эти проблемы здоровья с его побоями в Учалинском отделе милиции в сентябре 2000 г. Как утверждал брат заявителя, он наблюдал шишку размером с лесной орех на ключице заявителя. Ключица часто болела по ночам и при перемене погоды. Заявитель не слышал левым ухом и имел частые гнойные выделения из него. Он также жаловался на стойкую боль в почках и, согласно брату заявителя, часто посещал туалет.
C. Расследование предполагаемого жестокого обращения
1. Расследование районной прокуратуры
38. 13 сентября 2000 г. заявитель, допрошенный Х.А. в присутствии его защитника, показал, что он не убивал Д. и что его признание было получено под давлением со стороны сотрудника Я.М., «сотрудника милиции из Уфы», «майора милиции» и «круглолицего сотрудника милиции».
39. 14 сентября 2000 г. защитник заявителя подала жалобу в районную прокуратуру, требуя возбуждения в связи с пыткой уголовного дела против И.М., Я.М. и двух других неустановленных сотрудников милиции. Она указала, что при свидании с заявителем 12 сентября 2000 г. она наблюдала многочисленные травмы на его теле и подробно их описала (см. § 36 настоящего Постановления). Она также утверждала, что заявитель подвергся пытке в виде вытягивания рук и ног за его спиной. Она подчеркивала, что сотрудники милиции намеренно доставили заявителя в следственный изолятор СИ-2 г. Белорецка 11 сентября 2000 г., чтобы скрыть его травмы и лишить ее доступа к клиенту и что следователь по делу об убийстве вступил в сговор с виновными для воспрепятствования ее доступу к клиенту, притворившись, что в этот день заявитель участвовал в «проверке на месте его показаний», с целью заставить ее полагать, что он по-прежнему находится в г. Учалы, а не в г. Белорецке. Наконец, она просила назначить медицинское обследование заявителя.
40. 17 сентября 2000 г. защитник заявителя просила Учалинский районный суд (далее — районный суд) освободить заявителя. В своей жалобе она также ссылалась на предполагаемое жестокое обращение с ним в отделе милиции, подробно описав повреждения, которые она наблюдала на нем 12 сентября 2000 г. Она подчеркнула, что сотрудники милиции скрывали от нее клиента и 11 сентября 2000 г. забрали его в СИ-2 г. Белорецка, где он не был осмотрен медицинским сотрудником по прибытии. Она утверждала, что, хотя 15 сентября 2000 г. прокурор Г. назначил медицинское обследование заявителя, она имеет серьезные сомнения относительно его исхода, поскольку судебно-медицинский эксперт Ф. находится в отпуске, и поэтому обследование будет проводиться в г. Белорецке, в то время как сотрудники Учалинского отдела милиции уже посетили заявителя в следственном изоляторе г. Белорецка и угрожали ему «серьезными осложнениями» в случае «неправильного поведения».
41. В неустановленную дату районная прокуратура начала проверку утверждений заявителя о жестоком обращении. В ходе проверки районный прокурор получил письменные объяснения от сотрудников И.М., Я.М., Р.Х. и В.Г.
42. В письменном объяснении районному прокурору от 21 сентября 2000 г. Я.М. утверждал, что 9 сентября 2000 г. он и «другие сотрудники» провели «беседу» с заявителем в изоляторе временного содержания. Во время беседы заявитель написал признательные показания, подробно изложив обстоятельства совершенного им убийства.
43. В письменном объяснении от 22 сентября 2000 г. И.М. утверждал, что 9 сентября 2000 г. он и другие сотрудники имели «беседу» с заявителем в изоляторе отдела милиции, в ходе которой заявитель добровольно написал признательные показания. Согласно И.М. сотрудники милиции не посещали изолятора 8 сентября 2000 г. и не «работали с заявителем» в эту дату.
44. В недатированном письменном объяснении на имя районного прокурора В.Г. утверждал, что 9 сентября 2000 г., во время беседы с заявителем в изоляторе, последний написал признание после того, как В.Г. и иные сотрудники милиции представили ему «определенные сведения».
45. В своем письменном объяснении от 23 сентября 2000 г. Р.Х. утверждал, что он не «работал с заявителем» и не получал от него признаний. Он указал, что имел дело с заявителем ранее, когда последний был задержан в связи с административным правонарушением.
46. Все сотрудники милиции отрицали использование «незаконных методов» или пытки против заявителя и утверждали, что его показания являются клеветническими.
47. Постановлением от 24 сентября 2000 г. заместитель районного прокурора отказал в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции, которые предположительно подвергли заявителя жестокому обращению. В Постановлении указывалось следующее:
«14 сентября 2000 г. защитник А.А. жаловалась в Учалинскую районную прокуратуру на то, что в 15.00 8 сентября 2000 г. до 19.00 9 сентября 2000 г. ее клиент был избит сотрудниками милиции в помещении Учалинского ГРОВД.
Проверкой установлено, что [заявитель] действительно содержался в Учалинском отделе милиции в качестве задержанного с 8 по 9 сентября 2000 г. Однако не установлено, что к нему применялось физическое насилие. Несмотря на утверждения [заявителя] о том, что сотрудники милиции сильно избили его практически по всем частям его тела, сотрудники, опрошенные [в этой связи], утверждали, что они не применяли к нему никакого насилия; кроме того, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы от 14 сентября 2000 г. у [заявителя] не обнаружены травмы.
Таким образом, утверждения [заявителя] о причинении ему побоев со стороны сотрудников милиции вызывают серьезные сомнения в их правдивости».
48. Наконец, указывалось, что постановление должно быть вручено заявителю, и что он должен быть уведомлен о праве на его обжалование вышестоящему прокурору или в районный суд.
49. Письмом от 4 октября 2000 г. заместитель районного прокурора ответил защитнику заявителя, что он рассмотрел ее жалобу на предполагаемое жестокое обращение с заявителем, и что 24 сентября 2000 г. он отказал в возбуждении уголовного дела в этой связи. В письме также указывалось, что заявитель не лишен права обжаловать отказ вышестоящему прокурору или в районный суд.
2. Дополнительные жалобы на жестокое обращение
50. В неустановленную дату защитник заявителя подал прокурору Республики Башкортостан дополнительную жалобу на жестокое обращение с заявителем и продолжающиеся угрозы со стороны сотрудников В.Г. и И.М.
51. 3 октября 2000 г. защитник заявителя жаловалась прокурору Республики Башкортостан на различные нарушения прав заявителя, допущенные на стадии предварительного следствия, повторно предъявив жалобу на жестокое обращение. Она также утверждала, что судебно-медицинский эксперт, который не обнаружил повреждений на теле заявителя во время обследования 14 — 18 сентября 2000 г., совершил преступление, поскольку помимо явно видимых травм, почки и мочевой пузырь заявителя были также повреждены во время побоев. Наконец, она упомянула о том, что, несмотря на то, что она просила районного прокурора назначить надлежащую медицинскую экспертизу заявителя, она не добилась этого.
D. Предполагаемое ограничение контактов
заявителя с защитником
52. Как утверждает защитник заявителя, 8 сентября 2000 г. она получила разрешение начальника Учалинского ГРОВД на свидание с заявителем. Однако после телефонного звонка А.М. ей было отказано в свидании с клиентом. В тот же день она подала в связи со случившимся жалобу в районную прокуратуру.
53. После получения жалобы А.А. районная прокуратура опросила конвойного сотрудника Ж.Г. и сотрудника Я.М. Первый указал в недатированном письменном объяснении, что около 11.30 8 сентября 2000 г. А.А. прибыла в изолятор временного содержания и представила разрешение на свидание с заявителем. Заявитель пребывал со следователем Х.А., Ж.Г. и другие конвойные сотрудники отказались разрешить ей свидание без разрешения следователя. А.А. отправилась к следователю и не возвратилась. В своем недатированном письменном объяснении Я.М. отрицал, что не допустил защитника заявителя к ее клиенту и утверждал, что, поскольку заявитель относился к сфере ответственности районной прокуратуры, его защитник должен был получить разрешение Х.А. на свидание с клиентом.
54. 25 сентября 2000 г. заместитель районного прокурора ответил защитнику заявителя, указав, что он рассмотрел ситуацию и не усмотрел в ней нарушений.
55. В своей жалобе от 3 октября 2000 г. прокурору Республики Башкортостан защитник заявителя утверждала, что воспрепятствование ее свиданию с заявителем нарушило его право на защиту. В частности, она указала следующее:
"… 8 сентября [2000 г.] я лично посетила прокуратуру для встречи со следователем Х.А., поскольку для моего свидания с [заявителем] требовалось его разрешение.
Прокурор воскликнул, что он сам ищет Х.А… Я сообщила [прокурору], что мне не было разрешено свидание с моим клиентом в изоляторе временного содержания, никакой реакции не последовало. Кроме того, заместитель прокурора, который получил связанную с этим жалобу в тот же день, не рассмотрел ее и отреагировал только 25 сентября 2000 г. [В его ответе] утверждалось, что я прибыла в изолятор временного содержания в 11.00 и затем ушла. Однако у меня имеются доказательства того, что начальник отдела милиции разрешил мне свидание с моим клиентом; в то же время, когда я уже находилась в изоляторе временного содержания, [конвойные сотрудники] отказались привести ко мне [заявителя], сославшись на отсутствие разрешения следователя Х.А. Однако имеется документ о том, что следователь имел «беседу» с [заявителем] с 16.00 до 21.00 в этот день. В этот период, в ночь с 8 на 9 сентября, с 3.00 до 7.00, [заявитель] был сильно избит сотрудниками Я.М., И.М., Р.Х. и В.Г., сотрудником Министерства внутренних дел Башкортостана, последний применял особо изощренные методы".
56. Не имеется данных о том, что защитник заявителя получила какой-либо ответ на свою жалобу.
E. Судебное разбирательство по делу заявителя
1. Судебное разбирательство
57. В неустановленную дату дело заявителя было направлено на рассмотрение в Учалинский районный суд Республики Башкортостан (далее — районный суд).
58. Согласно протоколу судебного заседания на первом заседании 4 января 2001 г. защитник заявителя жаловалась на то, что заявитель дал признательные показания под давлением. Она также указывала, что ей было отказано в свидании с ее клиентом 8 сентября 2000 г., и что его признание было получено в ее отсутствие. Она просила суд, в частности, истребовать из прокуратуры материал проверки по поводу предполагаемого жестокого обращения с заявителем; допросить сотрудников милиции, предположительно причастных к причинению побоев заявителю, и эксперта, осматривавшего его 14 сентября 2000 г., поскольку, по ее мнению, было почти невозможно не обнаружить следы жестокого обращения, поскольку она видела их на заявителе; истребовать из отдела милиции журнал допросов задержанных; установить, сколько раз заявитель доставлялся для допроса из его камеры 8 — 9 сентября 2000 г., и получить из следственного изолятора СИ-1/2 документы относительно медицинского осмотра заявителя при поступлении туда. Суд удовлетворил ходатайство в отношении материала проверки, допроса сотрудников милиции и журнала допросов и отклонил его в остальной части.
59. Во время судебного разбирательства заявитель не признал себя виновным. Он отрицал, что убил Д., и утверждал, что его признание было получено вследствие жестокого обращения. Он утверждал, что с 15.00 8 сентября 2000 г. до 7.00 9 сентября 2000 г. сотрудники И.М., Я.М. и «сотрудник милиции из Уфы» били его и затыкали его рот бумагой с тем, чтобы его крики не были слышны. 11 сентября 2000 г. он был доставлен в следственный изолятор СИ-2 г. Белорецка, где он не был осмотрен медицинским сотрудником. 14 сентября 2000 г. заявитель был доставлен для медицинского осмотра, но эксперт составил свое заключение на основании документов, не осматривая его.
60. Несовершеннолетняя дочь заявителя также отказалась от показаний, данных 5 сентября 2000 г. в присутствии М., инспектора по делам несовершеннолетних Учалинского отдела образования. В этот день она показала, что ночью 29 июля 2000 г. они сидели с Д. на брусе <*>. Она вступила с ним в половые отношения. Когда внезапно появился ее отец, она притворилась, что просто сидела рядом с Д. Увидев ее, отец прогнал ее домой, и она ушла. На следующий день ее отец нервничал и сказал матери, что, наверное, труп обнаружен. В судебном разбирательстве М. показала, что дочь заявителя давала показания добровольно, не испытывая давления со стороны следователя. Суд назначил экспертизу почерка, и эксперт подтвердил, что подпись на протоколах допроса дочери заявителя выполнена ею.
--------------------------------
<*> Возможно, на балке (прим. переводчика).
61. Суд заслушал 31 лицо. Свидетель Н. дала показания, опровергающие версию событий стороны обвинения, она показала, что видела частный автомобиль близ места преступления в ночь убийства, утверждала, что «сотрудник милиции из Уфы» угрожал, что, если она даст показания, оправдывающие заявителя, она будет брошена за решетку. Свидетель Х., видевшая группу лиц на месте преступления в ночь убийства, которые что-то бросили на землю, и автомобиль, припаркованный неподалеку, она утверждала, что ее вызывали в отдел милиции, и некий сотрудник С. спрашивал ее, давала ли ей жена заявителя взятку за ее показания. Х. также утверждала, что ей предлагали деньги за молчание относительно того, что она видела в ночь убийства. Сотрудник З. подтвердил, что 1 августа 2000 г., то есть на следующий день после обнаружения трупа Д., место преступления было очищено по распоряжению сельской администрации.
62. Суд допросил сотрудников И.М., Р.Х. и В.Г. Сотрудник И.М. показал, что 9 сентября 2000 г. он был в отпуске и не присутствовал во время допросов заявителя. В.Г. показал следующее:
"… Я не присутствовал при допросе [заявителя]; я только присоединился к другим лицам, которые его допрашивали....
Я видел [заявителя]; говорил с ним об убийстве Д....
Я не помню, посещал ли я его в изоляторе временного содержания. Возможно, я действительно посещал и говорил с ним...".
63. Представляется, что Р.Х. не отрицал участия в допросе заявителя, и что суд не допросил Я.М. в качестве свидетеля. Все сотрудники милиции категорически отрицали применение каких-либо «незаконных методов» к заявителю.
64. В своей заключительной речи защитник заявителя привлекала внимание суда к различным противоречиям в позиции обвинения. Она также подчеркнула, что сотрудники милиции, обвиненные заявителем в жестоком обращении, солгали: хотя в суде они указывали, что 9 сентября 2000 г. они не допрашивали заявителя, и отсутствуют записи в соответствующих журналах о выводе его из камеры для допроса, в своих показаниях в ходе прокурорской проверки они прямо утверждали, что они говорили с заявителем 9 сентября 2000 г., и что он признался им в этот день. Она отметила, что заявитель не был осмотрен медицинским сотрудником при переводе в следственный изолятор СИ-2 г. Белорецка, несмотря на то, что жаловался на боль в ухе и имел кровоподтеки на лице. Кроме того, следователь Х.А. и эксперт Г., осматривавший заявителя, ранее совместно работали в г. Белорецке и являлись друзьями; поэтому, несмотря на тот факт, что последний видел травмы, он составил заключение в соответствии с указаниями Х.А.
2. Осуждение судом первой инстанции
65. Приговором от 15 января 2001 г. районный суд признал заявителя виновным в убийстве Д., руководствуясь, прежде всего, признанием заявителя, которое, по его мнению, подтверждалось показаниями его дочери, данными на предварительном следствии, показаниями свидетелей и заключением судебно-медицинской экспертизы. В частности, суд сослался на показания Л., который слышал голоса Д. и дочери заявителя недалеко от места преступления в ночь убийства; показания Г., который показал, что видел, как Д. и дочь заявителя целовались в эту ночь, и заключение посмертной экспертизы потерпевшего, обнаружившей несколько повреждений на его голове.
66. Суд отклонил утверждение заявителя о том, что его признание было получено вследствие жестокого обращения, сославшись на показания сотрудников милиции И.М., Я.М. и В.Г. и заключение экспертизы N 1060, которое не выявило повреждений на теле заявителя.
67. Суд первой инстанции оставил без внимания довод заявителя о том, что его признание было получено не только под давлением, но также в отсутствие его защитника. Заявитель был приговорен к девяти годам лишения свободы.
68. Заявитель обжаловал обвинительный приговор. В своей жалобе он, в частности, указал, что его признание являлось недопустимым доказательством, поскольку было получено под давлением и в отсутствие защитника. Он утверждал, что сотрудники И.М., Я.М. и В.Г. совершили лжесвидетельство в суде первой инстанции. Кроме того, он утверждал, что он был тайно переведен в следственный изолятор СИ-1/2, где он не был надлежащим образом осмотрен врачом с целью сокрытия следов побоев. Перевод заявителя позволил сотрудникам милиции лишить его доступа к защитнику и оттянуть его медицинское обследование. Кроме того, эксперт, осуществлявший его обследование 14 сентября 2000 г., находился в дружеских отношениях со следователем и подготовил экспертное заключение, в котором нуждался последний.
3. Кассационное определение от 15 марта 2001 г.
69. 15 марта 2001 г. Верховный суд Республики Башкортостан отклонил жалобу. Что касается использования в качестве доказательства признания заявителя, предположительно полученного под давлением, Верховный суд установил, что следствие и суд первой инстанции внимательно рассмотрели доводы заявителя и правомерно отклонили их как необоснованные. В частности, суд первой инстанции допросил сотрудников милиции, которые отрицали применение насилия к заявителю, и эксперт заключил, что он не имел повреждений. Признание было написано заявителем собственноручно; он собственноручно подтвердил, что оно имело место в отсутствие физического или психологического давления. В определении суда кассационной инстанции ничего не говорилось относительно довода заявителя о том, что его признание получено в отсутствие его защитника.
F. Предполагаемое запугивание заявителя
70. 15 октября 2003 г. Европейский суд коммуницировал жалобу властям государства-ответчика.
1. Письмо от брата заявителя
71. 18 января 2004 г. Европейский суд получил по факсу письмо от брата заявителя (который первоначально представлял интересы заявителя в Европейском суде), в котором он указывал, что заявитель подвергся запугиванию, и его вынуждают от
Очень нужная публикация! Спасибо!
Уважаемая Ирина Александровна, спасибо!
Уважаемый Ильдар Салихьянович, спасибо большое за полезную публикацию, прочитал с большим удовольствием. (Y)
Уважаемый Андрей Вячеславович, после прочитанной Вашей статьи «В суд без адвоката...» Ваша оценка для меня особенно значима, большое спасибо!
Уважаемый Ильдар Салихьянович, знали бы вы, как мне приятно после того комментария(blush)(handshake)
Уважаемый Ильдар Салихьянович, спасибо за статью!
Уважаемая Ольга Николаевна, Вам спасибо за подобное внимание к статье!
Уважаемый Ильдар Салихьянович, добавил в избранное, поскольку сейчас в работе похожая ситуация. В тему и вовремя.
Уважаемый Анатолий Сергеевич, спасибо, был бы очень рад, если бы поднятая тема хоть немного Вам помогла.
Уважаемый Ильдар Салихьянович, умные следователи и опера давно уже оформляют явку с адвокатом. Вот недавно, общаюсь с подзащитным, узнаю что он написал явку с повинной (без адвоката), после которой он оказался с переломами ребер и пневмоторексом на операционном столе. Я еду смотреть явку, вижу подпись защитника. Спрашиваю подзащитного, отвечает — никакого адвоката не видел, были только опера. Вот и ответ системы на все решения ВС, КС и ЕСПЧ.
Уважаемый Алексей Сергеевич, Под тяжестью неопровержимых улик у подозреваемого не выдержали нервы, челюсть и два левых ребра
Уважаемый Алексей Сергеевич, умных следователей и, тем более, оперов не так уж и много, в основном продолжают работать, как правило, топорно. Но согласен, что некоторые из следователей тоже следят за судебной практикой и вносят новое уже в свою практику. Вопрос — куда подевался защитник, чья подпись стояла на явке?
Уважаемый Ильдар Салихьянович, статья сильная и вовремя, спасибо за публикацию.Вопрос — куда подевался защитник, чья подпись стояла на явке?Вопрос не праздный. Ведь действительно, куда девается этот защитник, и как он там оказывается? Что пишет в ордере, в графе: Основания выдачи ордера? Если «по назначению», то кто вынес постановление о назначении защитника? Если «по соглашению», то когда и как соглашение заключалось? И в таких случаях, была ли оказана квалифицированная юридическа помощь?
Уважаемый Антон Феликсович, по назначению. А постановления не видел, обращу внимания на этот момент, спасибо!
Уважаемый Ильдар Салихьянович, там вообще интересная ситуация была, сменилось три защитника, все по назначению. И без заявлений об отказе от помощи предыдущего и согласия на другого. Следователь конечно попытался задним числом взять эти заявления, но безрезультатно). И все три защитника «не видели» состояния подзащитного, а видеозаписи допроса и следственного эксперимента «утрачены». Опишу в ближайшее время тут это дело, оно того заслуживает, чудеса продолжаются
Уважаемый Ильдар Салихьянович, благодарю за содержательное повествование, нужная и полезная информация!
Уважаемый Ильдар Салихьянович, статья замечательная! Неоднократно в обвинительных приговорах сталкивался с описанным Вами. Большое спасибо за судебную практику. И всё же, признательные показания не «царица» доказательств. Ещё в академии при изучении уголовного процесса и теории доказывания преподавателями неоднократно говорилось о том, что наряду с признанием вины должны быть ещё и иные доказательства, которые подтверждают или опровергают позицию лица, привлекаемого к ответственности. Хорошо, когда теоретические и законодательные положения нашли, наконец-то, отражение и в судебной практике. Доказательств в идеале должно быть достаточно для того, чтобы и без признания вины привлечь лицо к уголовной ответственности. Или освободить от неё при самооговоре.
Уважаемый Ильдар Салихьянович, хороший обзор. Расстарался таки ЕСПЧ спустя 10 лет… неужто снова пришла пора?..