Найти юриста / адвоката / эксперта
В настоящее время вопросы компенсации морального вреда регулируются, в основном, статьями 151, 1099 — 1101 ГК РФ.
Для практики важно и то, что исковая давность на требования о компенсации морального вреда не распространяется (п. 1 ст. 208 ГК РФ). Компенсация морального вреда допускается только в денежной форме (ч. 1 ст. 151, п. 1 ст. 1101 ГК РФ).
Из статьи 151 ГК РФ следует, что моральный вред – это физические или нравственные страдания, вызванные действиями, нарушающими личные неимущественные права гражданина, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом.
В пункте п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» указано: «Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законом об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина».
Однако, ни законодатель, ни судебная практика не раскрывают крайне важного вопроса: Как перейти от указанных страданий к размеру компенсации морального вреда?
Для ответа на этот вопрос вообще желательно, прежде всего, определить: А что такое «нравственное страдание», какова его сущность и влияние на человека? Данный вопрос вызывает споры среди юристов-правоведов, так А.М.Эрделевский вообще предлагает называть моральный вред «психическим» вредом.
Размер компенсации — один из наиболее важных и, пожалуй, наименее урегулированных вопросов. В практике наблюдаются случаи, когда суд уменьшает размер заявленной компенсации в 9000 раз, и это означает, что и потерпевшие, и суды не имеют достаточно ясных критериев для определения размера компенсации.
Полагаю, что законодательство не даёт ответа на вопрос о размере компенсации морального вреда. Более того, оно ставит больше вопросов, чем даёт ответов.
Так, в ч.2 ст.151 ГК РФ установлены некоторые критерии для определения размера компенсации морального вреда:
«При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред».
Но в ч. 2 ст.1101 ГК РФ названы уже несколько иные критерии:
«Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.
Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего».
В итоге, если объединить требования ст.ст.151 и 1101 ГК РФ получаем следующие критерии, которыми должен руководствоваться суд, определяя размер компенсации морального вреда:
— Степень вины нарушителя / причинителя вреда;
— Степень страданий, связанная с индивидуальными особенностями лица, которому причинён вред;
— Характер страданий связанный как с обстоятельствами, при которых был причинён вред, так и с индивиуальными особенностями лица, которому причинён вред (потерпевшего);
— И, наконец, суды должны учитывать «требования разумности и справедливости».
Указанные критерии вызывают ещё больше вопросов:
— Степень вины в чём? В возникших страданиях? Но страдания являются явно индивидуальными, связаны с индивидуальными особенностями лица, можно ли в этом винить в полной мере причинителя?
— Степень и характер страданий – это разные сущности или одно и то же? По идее термин «степень» предполагает наличие некоей градации, как-то высокая степень, низкая степень, но такая градация должна иметь некую точку отсчёта, а эта точка отсчёта неизвестна. Характер предполагает некие индивидуальные различия внутри степени. Например, вторая степень огнестойкости зданий предполагает либо несгораемые, либо струдносгораемые наружные стены, если таковые сделаны из навесных панелей, либо методом фархверка. То есть, характер внутри одной степени может быть разный. Но может ли это влиять на размер компенсации морального вреда, если степень одна и та же? И каковы вообще все характеристики морального вреда, каков их спектр из которого нужно выбирать определённый конкретный характер?
— Как следует определять связь степени страданий с индивидуальными особенностями пострадавшего? Следует ли говорить о том, что эти особенности предопределяют степень, либо следует руководствоваться обратным, тем что индивидуальные особенности для данной степени предопределяют неадекватные и потому не подлежащие компенсации страдания? Например, если человек, получив укол иголкой, начинает страдать очень глубоко, то следует ли сказать, что это является ненормальным и потому отказать ему в компенсации? А если, получив такой же укол, человек просто рассмеялся, то следует ли отказать ему в компенсации? И что делать, если этот человек болен гемофелией и укол иголкой для него может быть смертельным?
— Аналогично, как следует связать характер страданий с индивидуальными особенностями потерпевшего? Только тут вопросов ещё больше, поскольку понятие «характер», несомненно, больше по объёму, чем понятие «степень».
— Какие вообще индивидуальные особенности имеются в виду, и как их следует доказывать? Следует ли описывать все индивидуальные характеристики личности, либо только некоторые, которые имеют значение? А какие характеристики имеют значение?
— Каковы средства доказывания таких критериев как «степень страдания», «характер страдания», «индивидуальные особенности (в связи со степенью и характером)»?
— Каковы пределы судебного усмотрения при применении требований «разумности и справедливости»? Будет ли разумным и справедливым, к примеру, полностью освободить от выплат причинителя вреда в связи с тем, что он подарил потерпевшему, потерявшему в результате его деяния ноги, автомобиль с ручным управлением? А если не освобождать, то какова должна быть справедливая выплата в этом случае?
— И, наконец, как это всё, все указанные критерии, переводить в денежный эквивалент?
Какие же предлагаются варианты для определения размера компенсации морального вреда авторами-правоведами, как они видят ответы на данные вопросы?
Среди фундаментальных исследований проблем компенсации морального вреда известны монография А.В.Шичанина «Проблемы становления и перспективы развития института возмещения морального вреда» (Шичанин А. Проблемы становления и перспективы развития института возмещения морального вреда. – М.: Юристъ, 2003.), работа Е.В.Смиренской «Компенсация морального вреда как деликтное обязательство» (Смиренская Е.В. Компенсация морального вреда как деликтное обязательство. – М.: Юрайт, 2006.), совместный труд К.И.Голубева и С.В.Нарижнего «Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ» (Голубев К.И., Нарижнего С.В. Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ. – М.: Юристъ, 2003.). Наиболее активное участие в разработке проблем компенсации морального вреда принял А.М.Эрделевский, который выпустил несколько монографий, посвященных изучаемой нами теме (например: Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ законодательства и судебной практики. – М.: Волтерс Клувер, 2007.).
М.Н. Малеина считает, что в случае причинении физического вреда можно предположить в качестве критерия определения размера компенсации вид, степень тяжести повреждения здоровья. Критериями определения размера компенсации морального вреда при распространении ложных и порочащих сведений указанный автор видит общественную оценку фактических обстоятельств, вызвавших вред, и область распространения сведений о происшедшем событии. (Малеина М.Н. Компенсация за неимущественные вред // Вестник Верховного Суда СССР. 1991. №5, С.28-29). Вряд ли указанные критерии можно признать достаточными, так закрытый перелом руки у водителя может, после излечения, не повлиять на профессиональные способности, а вот у скрипача подобное повреждение вызовет полную неспособность к профессии, но ведь для скрипача его профессия это несколько лет жизни, постоянные упражнения, начиная с раннего детства. Что касается распространения ложных и порочащих сведений, то как определить какую общественную оценку это распространение вызвало? И другой вопрос, а была ли эта оценка на самом деле правильной, хотя и негативной?
Н. Утюкин предлагает вообще отказаться от понятия «степень вреда» и опираться на понятие «форма вины». В соответствии с этим автор предлагает следующую градацию: при умышленной вине — 100%, при грубой неосторожности — 50%, при легкой неосторожности — 20%, при отсутствии вины — 10%. (Уюткин Н. Проблемные вопросы компенсации морального вреда в судебной практике // Судья. 2006. N 9. С. 52). Замечу, что это проблемное предложение. Во-первых, проценты от чего, от какого измерителя имеются в виду? Во-вторых, и внутри умышленной формы и внутри неосторожной есть свои дополнительные градации, как-то косвенный и прямой умысел, самонадеянность и небрежность, причём конкретный характер деяния порождает дополнительные градации, зачастую очень тонкие. В третьих, какая форма вины будет у центра по ремонту автомобилей, скажем, в ситуации, когда гражданину поставили на его автомобиль запчасть, полученную от производителя автомобиля, но эта запчасть оказалась некачественной, причём условия эксплуатации автомобиля требуют в течение гарантийного срока именно такого ремонта, ремонта в специализированном центре с запчастями производителя? Может в этой ситуации привлекать производителя, у которого 100%-я вина? Но производитель находится за рубежом, поди его привлеки.
Т.П. Будякова предлагает выделять пять степеней нравственных страданий (Будякова Т.П. Индивидуальность потерпевшего и моральный вред. — СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. – С.44):
1-я степень — легкие страдания, выражающиеся в обычных ситуативных нравственных эмоциях; кратковременные и не оставляющие глубокого следа;
2-я степень — страдания средней тяжести, длительные по продолжительности, оказывающие влияние на психическое и физическое благополучие личности в ситуациях, вызывающих воспоминание о вредоносном воздействии, не приводящие к болезненным психическим изменениям;
3-я степень — тяжкие страдания, имеющие симптоматику пограничных психических расстройств, требующие специального психолого-психиатрического лечения;
4-я степень — особо тяжкие страдания, приводящие к трансформации личности человека (психическая болезнь с возможными моментами ремиссии или частичным осознанием произошедшего);
5-я степень — страдания заблокированы ситуацией полного распада личности.
В принципе, указанная градация с точки зрения медицины, наверняка обоснованна. Однако, она вызывает вопросы при её возможном практическом применении. Возьмём, для примера, 2-ую степень страданий, у одного лица длительность страданий заняла два месяца, а у другого два года, так как будем компенсировать? В одинаковом размере, или нет? Или возьмём 4-ую степень, произошла трасформация личности, но это же психическое заболевание. Как в этом случае, относится к тому, что у одного возникла паранойя, у другого – шизофрения, а третий — «залил своё горе алкоголем» и у него развился маниакально-деприссивный психоз? При этом, учитывая то, что человек стал полностью неадекватен, как вообще установить причинно-следственную связь с причинённым вредом («Доктор, доктор, больной всё время смеётся, что делать?» – «Немедленно дайте ему повышенную дозу антидеприссанта!»)
В работе А.М. Эрделевского «Моральный вред и компенсация за страдания» изложен подход к количественной оценке морального вреда. Суть его заключается в следующем: за основу определения денежной компенсации морального вреда предлагается принимать некоторый базовый (или максимальный) размер такой компенсации, который затем умножать на несколько коэффициентов, отражающих конкретные обстоятельства рассматриваемого дела. К числу таких коэффициентов относятся:
— степень вины причинителя вреда;
— степень вины потерпевшего;
— коэффициент индивидуальных особенностей потерпевшего;
— коэффициент учета заслуживающих внимания обстоятельств.
А.М. Эределевский предлагает ввести градацию возмещения морального вреда применительно к максимальному уровню, который автор определяет как подлежащие за возмещение тяжкого вреда здоровью 720 минимальных размеров заработной платы. Указанный базисный размер служит для последующей градации компенсации морального вреда за разные деяния. Данный базисный уровень берётся потому, что 6 минимальных заработных плат в месяц за 10 лет образуют как раз 720 (6 * 12 * 10).
В соответствии с вышеуказанными критериями А.М. Эрделевский выводит таблицу возмещения морального вреда, в которой, например:
— за причинение тяжкого вреда здоровью возмещение составляет 0,80 относительных единиц (80% от базисного уровня) или 576 МЗП.
— за причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное с особой жестокостью, издевательствами или мучениями для потерпевшего составляет 1,00 относительную единицу (100% от базисного уровня) или 720 МЗП;
— за причинение средней тяжести вреда здоровью составляет 0,30 относительных единиц (30% от базисного уровня) или 216 МЗП;
— за причинение средней тяжести вреда здоровью, совершенное с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего составляет 0,50 относительных единиц (50% от базисного уровня) или 360 МЗП… и т.д.
Для учёта степени вины причинителя и индивидуальных особенностей потерпевшего А.М. Эрделевский предлагает ввести коэффициенты: для вины причинителя – от 0 до 1, для особенностей потерпевшего – от 0 до 2. Так же коэффициент от 0 до 2 вводится для учёта особенностей ситуации. Для учёта степени вины самого потерпевшего вводится коэффициент от 0 до 1, данный коэффициент используется в виде (1-k) поскольку должен снижать размер компенсации.
В итоге предлагается базовый уровень компенсации, взятый из таблицы, умножить на соответствующие коэффициенты и получить размер компенсации морального вреда.
При всей разработанности темы А.М. Эрделевским остаётся один простой вопрос: Насколько такая методика связана с реальными ситуациями?
К примеру, вынули из петли человека, который пытался повеситься, и установили, что имело место доведение до самоубийства путём распространения ложных и порочащих сведений. Какой брать базисный уровень, как за распространение, или как за причинение тяжкого вреда здоровью? Допустили в процессе хирургической операции неизгладимое обезображивание лица, но предложили фактически в качестве компенсации дать «новое лицо». Какой тут брать базисный уровень? Или, по Закону «О защите прав потребителей» предъявляют требования о некачественном товаре два человека: В одном случае миллиардер, который требует заменить некачественный автомобиль. В другом случае пожилая пенсионерка, которая на крошечную пенсию, фактически на последние в этом месяце деньги, купила хлеб, а он оказался заплесневелым. Кому должна быть больше компенсация тому, кто купил некачественный автомобиль, или той, которая купила некачественный хлеб, и, исходя из какого базисного уровня?
Пожалуй, следует согласиться со старой истиной, что «ничто не стоит человеческих слёз»! Попытка ввести единый масштаб или шкалу компенсации к любому случаю, для данного института наверняка будет терпеть неудачи.
Резюмируя вышеизложенное, авторы С.В. Марченко и Н.В. Лазарева-Пацкая в своей статье «Проблемы компенсации морального вреда в зеркале Российского права» пишут: «К сожалению, нет инструмента для точного измерения абсолютной глубины страданий, а также для определения их денежного эквивалента».
И в этом основная проблема, без решения которой, в принципе, все остальные вопросы квалификации морального вреда бесполезны, по сути, «висят в воздухе».
Однако, полагаю, можно «нащупать» такой инструмент!
Вот только дело тут в том, что необходимо объединить усилия в этом направлении, с тем, чтобы сформировать необходимую судебную практику, и что ещё важнее, выработать определённые экспертные методики.
Вот отправные точки, которые позволяют говорить о том, что в проблему определения размера компенсации морального вреда можно внести определённость:
1-ая отправная точка: В практике Европейского суда по правам человека при рассмотрении вопроса о компенсации морального вреда выделяются два критерия:
— душевные страдания потерпевшего;
— чувство разочарования потерпевшего.
(Смотрите, например Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 июля 2005 г. Дело «Гринберг (Grinberg) против Российской Федерации» (жалоба №23472/03) (Первая секция), однако, данная практика присутствует во многих Постановлениях ЕСПЧ).
Обращает на себя внимание то, что эти два критерия можно чётко соотнести с внутренним и внешним отношениями лица.
Так, «чувство разочарования» фактически является оценкой внешнего окружения, по большому счёту – это нарушение представлений о том, что окружающий мир является справедливым и, скажем так, «добрым». К чему ведёт «чувство разочарования» для личности? К тому, что полагая внешний мир несправедливым и «злым», лицо будет соответствующим образом реагировать на внешние воздействия. Например, на фразу «ты испачкался» неразочарованный субъект улыбнётся и удалит грязь, а разочарованный ответит оскорблением. Один ответит оскорблением, другой разочаруется и ответит тем же… и т.д., в итоге в каком мире мы будем жить все? Таким образом, данный элемент представляет собой кризис внешних представлений о добре и зле.
«Душевные страдания» можно определить уже как нарушение внутренних устоев личности, кризис базовых концепций, представлений о добре и зле.
2-ая отправная точка: «Стоп! – скажет сведущий правовед, – но ведь подобное уже известно и уже учитывается и достаточно точно учитывается в правовой практике». Верно. Эти два элемента известны из представлений о чести и достоинстве, они достаточно эффективно используются в делах о защите чести и достоинства.
В целом, под честью можно понимать общественную оценку человека, причём это понятие выражает то, как человек тщится, чтобы выглядеть в глазах окружающих правильным, хорошим, достойным субъектом. То есть, мы имеем дело с внешним элементом. Похоже, не правда ли? Под достоинством понимается личная самооценка человека. В этой самооценке, в том числе, выражено то, как общество «возвращает» человеку его усилия, в которых он тщится получить определённые представления окружающих о себе. Тут мы имеем дело с внутренним элементом. И снова обнаруживаем сходство.
В.Г.Колотева в своей работе рассматриваемые понятия определила следующим образом: «… честь — это общественная оценка личности, мера социальных, духовных качеств гражданина как члена общества». Кроме того, «… человек осознает свое положение в обществе, коллективе. Ему присущи самоуважение и потребность в уважении его другими. Эта внутренняя самооценка собственных качеств, способностей, мировоззрения, своего общественного значения и есть достоинство».
А.М. Эрделевский понятия чести, достоинства и деловой репутации сформулировал следующим образом: «Честь — сопровождающееся положительной оценкой общества отражение качеств лица в общественном сознании; достоинство — сопровождающееся положительной оценкой лица отражение его качеств в собственном сознании».
Таким образом, следует признать, что юриспруденция, и даже отечественная юриспруденция, имеет достаточный правовой инструментарий, который позволяет определить как минимум саму ситуацию рассогласования личных представлений о добре и зле, а так же представлений об окружающей морали, в которой и обнаруживается то, что мы теперь стали называть «моральным вредом».
Этот инструментарий позволяет выявить сам факт возникновения морального вреда, который выражается в:
— разочаровании лица окружающей его моралью, окружающими его значимыми действиями других лиц, которые данное лицо, в результате разочарования, оценивает, как преимущественно, или во многом, аморальные, нечестные, что ведёт неминуемо и к соответствующему ответному поведению самого потерпевшего, а так же к его переживаниям;
— душевных страданиях лица, которые обусловлены тем, что недостойное социальное окружение требует и недостойного собственного поведения, «Раз зло возможно, оно не наказуемо, то чего стесняться?», и это вызывает внутренние страдания, так как такое поведение явно должно войти в противоречие с нормальными представлениями благонравного человека.
Мы видим те же самые честь и достоинство, но уже в негативном виде, честь стала бесчестностью, а достоинство стало недостойным.
Итак, мы оказались в области личностных оценок человека, где человек оценивает социальное окружение и, соответственно этим оценкам, подбирает соответствующее своё собственное поведение. Но это ведёт нас к третьей отправной точке, к социальной адаптации.
3-я отправная точка: Тут «на арену» должен явно выйти эксперт. Но для начала приведу цитату:
«Большое значение для человека имеет социальная адаптация, результатом которой является адекватное включение человека в окружающую его социальную среду, приведение его поведения в соответствие с принятой в обществе системой норм и ценностей. Степень социальной адаптации различна и зависит от пола, возраста, типа нервной системы, общего физического и эмоционального состояния, тренированности и пр. Значение адаптации особенно возрастает при резкой смене человеческой сферы деятельности и окружения (например, при смене места работы, жительства, при вхождении подростка во «взрослую» жизнь и т.д.). Нарушения социальной адаптации часто могут являться причинами неврозов, аутизма, алкоголизма, наркоманией.» (Анатомия, физиология, психология человека. Краткий иллюстрированный словарь / Под ред. А.С. Батуева. – СПб.: Питер, 2005, с.5)
Итак, вопрос прост: Или мы все являемся достойным обществом, и тогда следует воспроизводить и поддерживать соответствующие представления о морали, о чести и достоинстве, соответственно, следует и компенсировать моральный вред, с тем, чтобы нарушенные представления пришли в норму. Или мы не являемся таковым обществом, мораль для нас не имеет ценности, а нарушение представлений о добре и зле какого-то там «человечешки» просто напросто не имеет значения.
Вот в этой дилемме, полагаю, и лежит проблема размера компенсации морального вреда. Данная дилемма просто и понятно позволяет выдвинуть принцип такой компенсации: Размер компенсации морального вреда должен быть достаточным для того, чтобы возникшие чувство разочарования и душевные страдания были устранены.
Таким образом, размер компенсации должен быть таким, чтобы человек просто напросто мог в текущей общественной ситуации жить достаточной и достойной жизнью до тех пор, пока не будут «сняты» все вызванные нарушением рассогласования.
При этом, явно, мы по-разному понимаем жизнь добрую, порядочную и достойную. Для одних это путешествия и общения с людьми. Для других – покупка детям развивающих игр и игрушек, занятия с семьёй. Для третьих – отдых в санатории. Полагаю, такие представления так же должны учитываться. Соответственно, разными будут период и срок адаптации, разные потребуются суммы компенсации морального вреда.
Но дальше, видимо, дело за психологами. Раздел психологической адаптации личности сильно развит в современной психологической науке. Выявлены причины и характер стрессов, их последствия для личности. Подробно разработано само учение о социальной адаптации личности. Имеются развитые когнитивной психологией представления о рассогласованиях и способах их устранения. Глубокие психические нарушения так же ведомы психиатрии. На основании этих знаний, полагаю, не составит труда определить как характер и глубину самого рассогласования – дизадаптации, так и время восстановления адаптивных способностей, а так же стоимость и порядок адаптационных мероприятий.
Авторам данной статьи хотелось бы, чтобы коллеги, занимающиеся юриспруденцией, взяли на вооружение изложенные в статье мысли и во взаимодействии с экспертами психологами начали «штурмовать» вопрос о размере компенсации морального вреда, который, как оказывается, не является неприступным или непонятным.
Для практики важно и то, что исковая давность на требования о компенсации морального вреда не распространяется (п. 1 ст. 208 ГК РФ). Компенсация морального вреда допускается только в денежной форме (ч. 1 ст. 151, п. 1 ст. 1101 ГК РФ).
Из статьи 151 ГК РФ следует, что моральный вред – это физические или нравственные страдания, вызванные действиями, нарушающими личные неимущественные права гражданина, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом.
В пункте п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» указано: «Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законом об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина».
Однако, ни законодатель, ни судебная практика не раскрывают крайне важного вопроса: Как перейти от указанных страданий к размеру компенсации морального вреда?
Для ответа на этот вопрос вообще желательно, прежде всего, определить: А что такое «нравственное страдание», какова его сущность и влияние на человека? Данный вопрос вызывает споры среди юристов-правоведов, так А.М.Эрделевский вообще предлагает называть моральный вред «психическим» вредом.
Размер компенсации — один из наиболее важных и, пожалуй, наименее урегулированных вопросов. В практике наблюдаются случаи, когда суд уменьшает размер заявленной компенсации в 9000 раз, и это означает, что и потерпевшие, и суды не имеют достаточно ясных критериев для определения размера компенсации.
Полагаю, что законодательство не даёт ответа на вопрос о размере компенсации морального вреда. Более того, оно ставит больше вопросов, чем даёт ответов.
Так, в ч.2 ст.151 ГК РФ установлены некоторые критерии для определения размера компенсации морального вреда:
«При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред».
Но в ч. 2 ст.1101 ГК РФ названы уже несколько иные критерии:
«Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.
Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего».
В итоге, если объединить требования ст.ст.151 и 1101 ГК РФ получаем следующие критерии, которыми должен руководствоваться суд, определяя размер компенсации морального вреда:
— Степень вины нарушителя / причинителя вреда;
— Степень страданий, связанная с индивидуальными особенностями лица, которому причинён вред;
— Характер страданий связанный как с обстоятельствами, при которых был причинён вред, так и с индивиуальными особенностями лица, которому причинён вред (потерпевшего);
— И, наконец, суды должны учитывать «требования разумности и справедливости».
Указанные критерии вызывают ещё больше вопросов:
— Степень вины в чём? В возникших страданиях? Но страдания являются явно индивидуальными, связаны с индивидуальными особенностями лица, можно ли в этом винить в полной мере причинителя?
— Степень и характер страданий – это разные сущности или одно и то же? По идее термин «степень» предполагает наличие некоей градации, как-то высокая степень, низкая степень, но такая градация должна иметь некую точку отсчёта, а эта точка отсчёта неизвестна. Характер предполагает некие индивидуальные различия внутри степени. Например, вторая степень огнестойкости зданий предполагает либо несгораемые, либо струдносгораемые наружные стены, если таковые сделаны из навесных панелей, либо методом фархверка. То есть, характер внутри одной степени может быть разный. Но может ли это влиять на размер компенсации морального вреда, если степень одна и та же? И каковы вообще все характеристики морального вреда, каков их спектр из которого нужно выбирать определённый конкретный характер?
— Как следует определять связь степени страданий с индивидуальными особенностями пострадавшего? Следует ли говорить о том, что эти особенности предопределяют степень, либо следует руководствоваться обратным, тем что индивидуальные особенности для данной степени предопределяют неадекватные и потому не подлежащие компенсации страдания? Например, если человек, получив укол иголкой, начинает страдать очень глубоко, то следует ли сказать, что это является ненормальным и потому отказать ему в компенсации? А если, получив такой же укол, человек просто рассмеялся, то следует ли отказать ему в компенсации? И что делать, если этот человек болен гемофелией и укол иголкой для него может быть смертельным?
— Аналогично, как следует связать характер страданий с индивидуальными особенностями потерпевшего? Только тут вопросов ещё больше, поскольку понятие «характер», несомненно, больше по объёму, чем понятие «степень».
— Какие вообще индивидуальные особенности имеются в виду, и как их следует доказывать? Следует ли описывать все индивидуальные характеристики личности, либо только некоторые, которые имеют значение? А какие характеристики имеют значение?
— Каковы средства доказывания таких критериев как «степень страдания», «характер страдания», «индивидуальные особенности (в связи со степенью и характером)»?
— Каковы пределы судебного усмотрения при применении требований «разумности и справедливости»? Будет ли разумным и справедливым, к примеру, полностью освободить от выплат причинителя вреда в связи с тем, что он подарил потерпевшему, потерявшему в результате его деяния ноги, автомобиль с ручным управлением? А если не освобождать, то какова должна быть справедливая выплата в этом случае?
— И, наконец, как это всё, все указанные критерии, переводить в денежный эквивалент?
Какие же предлагаются варианты для определения размера компенсации морального вреда авторами-правоведами, как они видят ответы на данные вопросы?
Среди фундаментальных исследований проблем компенсации морального вреда известны монография А.В.Шичанина «Проблемы становления и перспективы развития института возмещения морального вреда» (Шичанин А. Проблемы становления и перспективы развития института возмещения морального вреда. – М.: Юристъ, 2003.), работа Е.В.Смиренской «Компенсация морального вреда как деликтное обязательство» (Смиренская Е.В. Компенсация морального вреда как деликтное обязательство. – М.: Юрайт, 2006.), совместный труд К.И.Голубева и С.В.Нарижнего «Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ» (Голубев К.И., Нарижнего С.В. Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ. – М.: Юристъ, 2003.). Наиболее активное участие в разработке проблем компенсации морального вреда принял А.М.Эрделевский, который выпустил несколько монографий, посвященных изучаемой нами теме (например: Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ законодательства и судебной практики. – М.: Волтерс Клувер, 2007.). М.Н. Малеина считает, что в случае причинении физического вреда можно предположить в качестве критерия определения размера компенсации вид, степень тяжести повреждения здоровья. Критериями определения размера компенсации морального вреда при распространении ложных и порочащих сведений указанный автор видит общественную оценку фактических обстоятельств, вызвавших вред, и область распространения сведений о происшедшем событии. (Малеина М.Н. Компенсация за неимущественные вред // Вестник Верховного Суда СССР. 1991. №5, С.28-29). Вряд ли указанные критерии можно признать достаточными, так закрытый перелом руки у водителя может, после излечения, не повлиять на профессиональные способности, а вот у скрипача подобное повреждение вызовет полную неспособность к профессии, но ведь для скрипача его профессия это несколько лет жизни, постоянные упражнения, начиная с раннего детства. Что касается распространения ложных и порочащих сведений, то как определить какую общественную оценку это распространение вызвало? И другой вопрос, а была ли эта оценка на самом деле правильной, хотя и негативной?
Н. Утюкин предлагает вообще отказаться от понятия «степень вреда» и опираться на понятие «форма вины». В соответствии с этим автор предлагает следующую градацию: при умышленной вине — 100%, при грубой неосторожности — 50%, при легкой неосторожности — 20%, при отсутствии вины — 10%. (Уюткин Н. Проблемные вопросы компенсации морального вреда в судебной практике // Судья. 2006. N 9. С. 52). Замечу, что это проблемное предложение. Во-первых, проценты от чего, от какого измерителя имеются в виду? Во-вторых, и внутри умышленной формы и внутри неосторожной есть свои дополнительные градации, как-то косвенный и прямой умысел, самонадеянность и небрежность, причём конкретный характер деяния порождает дополнительные градации, зачастую очень тонкие. В третьих, какая форма вины будет у центра по ремонту автомобилей, скажем, в ситуации, когда гражданину поставили на его автомобиль запчасть, полученную от производителя автомобиля, но эта запчасть оказалась некачественной, причём условия эксплуатации автомобиля требуют в течение гарантийного срока именно такого ремонта, ремонта в специализированном центре с запчастями производителя? Может в этой ситуации привлекать производителя, у которого 100%-я вина? Но производитель находится за рубежом, поди его привлеки.
Т.П. Будякова предлагает выделять пять степеней нравственных страданий (Будякова Т.П. Индивидуальность потерпевшего и моральный вред. — СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. – С.44):
1-я степень — легкие страдания, выражающиеся в обычных ситуативных нравственных эмоциях; кратковременные и не оставляющие глубокого следа;
2-я степень — страдания средней тяжести, длительные по продолжительности, оказывающие влияние на психическое и физическое благополучие личности в ситуациях, вызывающих воспоминание о вредоносном воздействии, не приводящие к болезненным психическим изменениям;
3-я степень — тяжкие страдания, имеющие симптоматику пограничных психических расстройств, требующие специального психолого-психиатрического лечения;
4-я степень — особо тяжкие страдания, приводящие к трансформации личности человека (психическая болезнь с возможными моментами ремиссии или частичным осознанием произошедшего);
5-я степень — страдания заблокированы ситуацией полного распада личности.
В принципе, указанная градация с точки зрения медицины, наверняка обоснованна. Однако, она вызывает вопросы при её возможном практическом применении. Возьмём, для примера, 2-ую степень страданий, у одного лица длительность страданий заняла два месяца, а у другого два года, так как будем компенсировать? В одинаковом размере, или нет? Или возьмём 4-ую степень, произошла трасформация личности, но это же психическое заболевание. Как в этом случае, относится к тому, что у одного возникла паранойя, у другого – шизофрения, а третий — «залил своё горе алкоголем» и у него развился маниакально-деприссивный психоз? При этом, учитывая то, что человек стал полностью неадекватен, как вообще установить причинно-следственную связь с причинённым вредом («Доктор, доктор, больной всё время смеётся, что делать?» – «Немедленно дайте ему повышенную дозу антидеприссанта!»)
В работе А.М. Эрделевского «Моральный вред и компенсация за страдания» изложен подход к количественной оценке морального вреда. Суть его заключается в следующем: за основу определения денежной компенсации морального вреда предлагается принимать некоторый базовый (или максимальный) размер такой компенсации, который затем умножать на несколько коэффициентов, отражающих конкретные обстоятельства рассматриваемого дела. К числу таких коэффициентов относятся:
— степень вины причинителя вреда;
— степень вины потерпевшего;
— коэффициент индивидуальных особенностей потерпевшего;
— коэффициент учета заслуживающих внимания обстоятельств.
А.М. Эределевский предлагает ввести градацию возмещения морального вреда применительно к максимальному уровню, который автор определяет как подлежащие за возмещение тяжкого вреда здоровью 720 минимальных размеров заработной платы. Указанный базисный размер служит для последующей градации компенсации морального вреда за разные деяния. Данный базисный уровень берётся потому, что 6 минимальных заработных плат в месяц за 10 лет образуют как раз 720 (6 * 12 * 10).
В соответствии с вышеуказанными критериями А.М. Эрделевский выводит таблицу возмещения морального вреда, в которой, например:
— за причинение тяжкого вреда здоровью возмещение составляет 0,80 относительных единиц (80% от базисного уровня) или 576 МЗП.
— за причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное с особой жестокостью, издевательствами или мучениями для потерпевшего составляет 1,00 относительную единицу (100% от базисного уровня) или 720 МЗП;
— за причинение средней тяжести вреда здоровью составляет 0,30 относительных единиц (30% от базисного уровня) или 216 МЗП;
— за причинение средней тяжести вреда здоровью, совершенное с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего составляет 0,50 относительных единиц (50% от базисного уровня) или 360 МЗП… и т.д.
Для учёта степени вины причинителя и индивидуальных особенностей потерпевшего А.М. Эрделевский предлагает ввести коэффициенты: для вины причинителя – от 0 до 1, для особенностей потерпевшего – от 0 до 2. Так же коэффициент от 0 до 2 вводится для учёта особенностей ситуации. Для учёта степени вины самого потерпевшего вводится коэффициент от 0 до 1, данный коэффициент используется в виде (1-k) поскольку должен снижать размер компенсации.
В итоге предлагается базовый уровень компенсации, взятый из таблицы, умножить на соответствующие коэффициенты и получить размер компенсации морального вреда.
При всей разработанности темы А.М. Эрделевским остаётся один простой вопрос: Насколько такая методика связана с реальными ситуациями?
К примеру, вынули из петли человека, который пытался повеситься, и установили, что имело место доведение до самоубийства путём распространения ложных и порочащих сведений. Какой брать базисный уровень, как за распространение, или как за причинение тяжкого вреда здоровью? Допустили в процессе хирургической операции неизгладимое обезображивание лица, но предложили фактически в качестве компенсации дать «новое лицо». Какой тут брать базисный уровень? Или, по Закону «О защите прав потребителей» предъявляют требования о некачественном товаре два человека: В одном случае миллиардер, который требует заменить некачественный автомобиль. В другом случае пожилая пенсионерка, которая на крошечную пенсию, фактически на последние в этом месяце деньги, купила хлеб, а он оказался заплесневелым. Кому должна быть больше компенсация тому, кто купил некачественный автомобиль, или той, которая купила некачественный хлеб, и, исходя из какого базисного уровня?
Пожалуй, следует согласиться со старой истиной, что «ничто не стоит человеческих слёз»! Попытка ввести единый масштаб или шкалу компенсации к любому случаю, для данного института наверняка будет терпеть неудачи.
Резюмируя вышеизложенное, авторы С.В. Марченко и Н.В. Лазарева-Пацкая в своей статье «Проблемы компенсации морального вреда в зеркале Российского права» пишут: «К сожалению, нет инструмента для точного измерения абсолютной глубины страданий, а также для определения их денежного эквивалента».
И в этом основная проблема, без решения которой, в принципе, все остальные вопросы квалификации морального вреда бесполезны, по сути, «висят в воздухе».
Однако, полагаю, можно «нащупать» такой инструмент!
Вот только дело тут в том, что необходимо объединить усилия в этом направлении, с тем, чтобы сформировать необходимую судебную практику, и что ещё важнее, выработать определённые экспертные методики.
Вот отправные точки, которые позволяют говорить о том, что в проблему определения размера компенсации морального вреда можно внести определённость:
1-ая отправная точка: В практике Европейского суда по правам человека при рассмотрении вопроса о компенсации морального вреда выделяются два критерия:
— душевные страдания потерпевшего;
— чувство разочарования потерпевшего.
(Смотрите, например Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 июля 2005 г. Дело «Гринберг (Grinberg) против Российской Федерации» (жалоба №23472/03) (Первая секция), однако, данная практика присутствует во многих Постановлениях ЕСПЧ).
Обращает на себя внимание то, что эти два критерия можно чётко соотнести с внутренним и внешним отношениями лица.
Так, «чувство разочарования» фактически является оценкой внешнего окружения, по большому счёту – это нарушение представлений о том, что окружающий мир является справедливым и, скажем так, «добрым». К чему ведёт «чувство разочарования» для личности? К тому, что полагая внешний мир несправедливым и «злым», лицо будет соответствующим образом реагировать на внешние воздействия. Например, на фразу «ты испачкался» неразочарованный субъект улыбнётся и удалит грязь, а разочарованный ответит оскорблением. Один ответит оскорблением, другой разочаруется и ответит тем же… и т.д., в итоге в каком мире мы будем жить все? Таким образом, данный элемент представляет собой кризис внешних представлений о добре и зле.
«Душевные страдания» можно определить уже как нарушение внутренних устоев личности, кризис базовых концепций, представлений о добре и зле.
2-ая отправная точка: «Стоп! – скажет сведущий правовед, – но ведь подобное уже известно и уже учитывается и достаточно точно учитывается в правовой практике». Верно. Эти два элемента известны из представлений о чести и достоинстве, они достаточно эффективно используются в делах о защите чести и достоинства.
В целом, под честью можно понимать общественную оценку человека, причём это понятие выражает то, как человек тщится, чтобы выглядеть в глазах окружающих правильным, хорошим, достойным субъектом. То есть, мы имеем дело с внешним элементом. Похоже, не правда ли? Под достоинством понимается личная самооценка человека. В этой самооценке, в том числе, выражено то, как общество «возвращает» человеку его усилия, в которых он тщится получить определённые представления окружающих о себе. Тут мы имеем дело с внутренним элементом. И снова обнаруживаем сходство.
В.Г.Колотева в своей работе рассматриваемые понятия определила следующим образом: «… честь — это общественная оценка личности, мера социальных, духовных качеств гражданина как члена общества». Кроме того, «… человек осознает свое положение в обществе, коллективе. Ему присущи самоуважение и потребность в уважении его другими. Эта внутренняя самооценка собственных качеств, способностей, мировоззрения, своего общественного значения и есть достоинство».
А.М. Эрделевский понятия чести, достоинства и деловой репутации сформулировал следующим образом: «Честь — сопровождающееся положительной оценкой общества отражение качеств лица в общественном сознании; достоинство — сопровождающееся положительной оценкой лица отражение его качеств в собственном сознании».
Таким образом, следует признать, что юриспруденция, и даже отечественная юриспруденция, имеет достаточный правовой инструментарий, который позволяет определить как минимум саму ситуацию рассогласования личных представлений о добре и зле, а так же представлений об окружающей морали, в которой и обнаруживается то, что мы теперь стали называть «моральным вредом».
Этот инструментарий позволяет выявить сам факт возникновения морального вреда, который выражается в:
— разочаровании лица окружающей его моралью, окружающими его значимыми действиями других лиц, которые данное лицо, в результате разочарования, оценивает, как преимущественно, или во многом, аморальные, нечестные, что ведёт неминуемо и к соответствующему ответному поведению самого потерпевшего, а так же к его переживаниям;
— душевных страданиях лица, которые обусловлены тем, что недостойное социальное окружение требует и недостойного собственного поведения, «Раз зло возможно, оно не наказуемо, то чего стесняться?», и это вызывает внутренние страдания, так как такое поведение явно должно войти в противоречие с нормальными представлениями благонравного человека.
Мы видим те же самые честь и достоинство, но уже в негативном виде, честь стала бесчестностью, а достоинство стало недостойным.
Итак, мы оказались в области личностных оценок человека, где человек оценивает социальное окружение и, соответственно этим оценкам, подбирает соответствующее своё собственное поведение. Но это ведёт нас к третьей отправной точке, к социальной адаптации.
3-я отправная точка: Тут «на арену» должен явно выйти эксперт. Но для начала приведу цитату:
«Большое значение для человека имеет социальная адаптация, результатом которой является адекватное включение человека в окружающую его социальную среду, приведение его поведения в соответствие с принятой в обществе системой норм и ценностей. Степень социальной адаптации различна и зависит от пола, возраста, типа нервной системы, общего физического и эмоционального состояния, тренированности и пр. Значение адаптации особенно возрастает при резкой смене человеческой сферы деятельности и окружения (например, при смене места работы, жительства, при вхождении подростка во «взрослую» жизнь и т.д.). Нарушения социальной адаптации часто могут являться причинами неврозов, аутизма, алкоголизма, наркоманией.» (Анатомия, физиология, психология человека. Краткий иллюстрированный словарь / Под ред. А.С. Батуева. – СПб.: Питер, 2005, с.5)
Итак, вопрос прост: Или мы все являемся достойным обществом, и тогда следует воспроизводить и поддерживать соответствующие представления о морали, о чести и достоинстве, соответственно, следует и компенсировать моральный вред, с тем, чтобы нарушенные представления пришли в норму. Или мы не являемся таковым обществом, мораль для нас не имеет ценности, а нарушение представлений о добре и зле какого-то там «человечешки» просто напросто не имеет значения.
Вот в этой дилемме, полагаю, и лежит проблема размера компенсации морального вреда. Данная дилемма просто и понятно позволяет выдвинуть принцип такой компенсации: Размер компенсации морального вреда должен быть достаточным для того, чтобы возникшие чувство разочарования и душевные страдания были устранены.
Таким образом, размер компенсации должен быть таким, чтобы человек просто напросто мог в текущей общественной ситуации жить достаточной и достойной жизнью до тех пор, пока не будут «сняты» все вызванные нарушением рассогласования.
При этом, явно, мы по-разному понимаем жизнь добрую, порядочную и достойную. Для одних это путешествия и общения с людьми. Для других – покупка детям развивающих игр и игрушек, занятия с семьёй. Для третьих – отдых в санатории. Полагаю, такие представления так же должны учитываться. Соответственно, разными будут период и срок адаптации, разные потребуются суммы компенсации морального вреда.
Но дальше, видимо, дело за психологами. Раздел психологической адаптации личности сильно развит в современной психологической науке. Выявлены причины и характер стрессов, их последствия для личности. Подробно разработано само учение о социальной адаптации личности. Имеются развитые когнитивной психологией представления о рассогласованиях и способах их устранения. Глубокие психические нарушения так же ведомы психиатрии. На основании этих знаний, полагаю, не составит труда определить как характер и глубину самого рассогласования – дизадаптации, так и время восстановления адаптивных способностей, а так же стоимость и порядок адаптационных мероприятий.
Авторам данной статьи хотелось бы, чтобы коллеги, занимающиеся юриспруденцией, взяли на вооружение изложенные в статье мысли и во взаимодействии с экспертами психологами начали «штурмовать» вопрос о размере компенсации морального вреда, который, как оказывается, не является неприступным или непонятным.
«страдания средней тяжести»
Давненько я так не смеялся))
Спасибо!
Какие страдания испытывает женщина, после того, как ее бросил любимый мужчина?
И возникает ли у нее право обратится в суд о возмещении морального вреда?
Вопрос об определении денежного эквивалента компенсации морального вреда остается дискуссионным, несмотря на наличие нескольких подходов в научных работах (мне лично более импонирует методика Эрделевского).
Но до того момента, пока не будут законодательно определены граничные ориентиры компенсаций, судьи будут ориентироваться на собственные и коллег прецеденты, определяя сумму компенсации «на глазок».
По большому счету, сумма компенсации так и определяется — на глазок, и с оглядкой на аналогичные дела.
Строганову Юрию Александровичу и Морохину Ивану Николаевичу: Да собственно в попытках ввести хоть какую-то шкалу на первом этапе нет ничего плохого, так как хоть какой-то критерий появится, пусть будет «лёгкая степень», «средняя степень», «тяжкая степень» — бог с ним, лишь бы что-то было… Для туповатого среднего обывателя в общем-то такая шкала применима (впрочем как и для любого жвачного животного).
Вопрос только в том, а захотим ли мы, чтобы нас самих ценили по такой шкале? Я вот однажды попал под уравнительные правила и скажу, что ощущение было не из приятных. Прихожу на могилки в пасху, а на отцовой могилке оградку выдрали с корнем. Можете представить мои ощущения… Но оказалось, что пленум ВС РФ указал — в данном случае имеет место кража, а не вандализм (оградка была алюминиевая, вот её и сдали в металлолом). И возникает вопрос, мои нравственные страдания возникли от потери имущества или от надругательства над достоинством моей семьи? Может быть среднестатистическое жвачное и согласится с тем, что оно потеряло имущество, но я потерял иное, я потерял веру в то, что для людей свята память об их отцах, дедах и предках… А у меня в семье принято пересказывать о прошлом, я свои предков на семь колен знаю как живых, что делали, как жили...
Нет. Не согласен с единой шкалой для всех, хоть режьте!
По поводу женщины, которую бросил муж. Полагаю, что невозможно законодательно предписать, что человек имеет право на другого человека. Соответственно, невозможно в данной ситуации требовать компенсации морального вреда. Но как ребёнок, выросший в такой семье скажу, что наверняка имеет право на компенсацию морального вреда ребёнок. Причём и с мамы, которая не даёт общаться с отцом, и с папы, который позволяет себе в такой ситуации обидеться на маму и вообще не общаться с детьми…
Сложновато читается, но идея понятна ))
А у нас понятие морального вреда в стране исторически не заложено. Нам ближе — терпеть, смиряться. Это видно по многим материалам. Недавно меня саму оскорбил один МЧ на сайте знакомств и даже не понял, что он просто унижает женщин своим поведением и требованиями к кандидатуре. Часто вообще с внутренним состянием человека не считаются — все-таки несколько десятилетий строили материальные ценности.
Я не знаю даже, что должно в жизни нашей страны такое произойти, чтобы люди начали уже защищать себя от всяких хамов. Ведь степень терпимости у всех разная.
А поведение судей понятно: есть такие хамы, с которых просто нечего взять.
Цитата 1:«Степень вины в чём? В возникших страданиях? Но страдания являются явно индивидуальными, связаны с индивидуальными особенностями лица, можно ли в этом винить в полной мере причинителя?».
Цитата 2:«Но дальше, видимо, дело за психологами. Раздел психологической адаптации личности сильно развит в современной психологической науке. Выявлены причины и характер стрессов, их последствия для личности. Подробно разработано само учение о социальной адаптации личности. Имеются развитые когнитивной психологией представления о рассогласованиях и способах их устранения. Глубокие психические нарушения так же ведомы психиатрии. На основании этих знаний, полагаю, не составит труда определить как характер и глубину самого рассогласования – дизадаптации, так и время восстановления адаптивных способностей, а так же стоимость и порядок адаптационных мероприятий».
Термин «личность» в цитате 2 является синонимом конструкции «индивидуальные особенности лица» из цитаты 1.
Но винить причинителя в том, что связано с индивидуальными особенностями в полной мере нельзя. В какой же тогда конкретно мере можно винить причинителя в том, что связано с характером и глубиной рассогласования, которое (рассогласование) связано с личностью (индивидуальными особенностями)???
jktu — хороший вопрос!
Полагаю, тут можно выделить следующие ориентиры:
— рассогласование с представлениями, которые не могут признаваться допустимыми, скажем, если нравственные страдания вызваны тем, что потерпевший хочет, но не может осуществить кровную месть;
- вина самого потерпевшего, если потерпевший в силу личных особенностей сам вызывает рассогласование, например, если он переживает из-за невозможности употреблять калорийную пищу, которая необходима для поправки здоровья, поскольку решил «сесть на диету»;
— возможно, следует выделить и явно неситуативные, ненормальные для человека рассогласования, например, когда человек глубоко страдает по поводу того, что ему не уступают место в автобусе, связывая это с тем, что его оклеветали в прессе. Хотя здесь может проявляться последствие уже психического отклонения от нормы. Но если такой человек нормален, то такое страдание будет неситуативным.
Видимо, возможны и другие варианты.
Вопрос интересен тем, что тут обнаруживается возможность, в которой судьёй по делу станет эксперт, а не суд. Ведь эксперт в таких случаях может неправомерно связать страдания лица с ситуацией, и проверить его будет очень трудно. Обнаруживается, что подобные экспертизы должны быть очень методически подготовлены и в эксперт должен, видимо, воздержаться от выводов, давая преимущественно описание психических картин рассогласования.
Цитата 1: "Авторам данной статьи хотелось бы, чтобы коллеги, занимающиеся юриспруденцией,взяли на вооружение изложенные в статье мысли и во взаимодействии с экспертами психологами начали «штурмовать» вопрос о размере компенсации морального вреда, который, как оказывается, не является неприступным или непонятным".
Цитата 2: "Обнаруживается, что подобные экспертизы должны быть очень методически подготовлены и в эксперт должен, видимо, воздержаться от выводов, давая преимущественно описание психических картин рассогласования".
Какие конкретно мысли из статьи и как конкретно можно использовать для разработки методологии проведения экспертизы?
«Ориентиры», которыми Вы оперируете, чересчур абстрактны, слишком общи в аспекте рассматриваемой проблемы — определения конкретной суммы возмещения морального вреда. Посему, изложенные в статье мысли пока представляются мне не очень подходящим оружием для «штурма».
Кроме того, учет того, что "мы по-разному понимаем жизнь добрую, порядочную и достойную. Для одних это путешествия и общения с людьми. Для других – покупка детям развивающих игр и игрушек, занятия с семьёй. Для третьих – отдых в санатории. Полагаю, такие представления так же должны учитываться", явно противоречит парадигме «право — это применение одинакового масштаба к разным людям». Очевидно ведь, что приобретение развивающих игр и игрушек с одной сторны и путешествие с другой — это акты различных ценовых масштабов.
jktu, к сожалению, просто сократил часть информации по компенсации морального вреда, многие авторы правоведы находят, что институт компенсации морального вреда действительно допускает сам по себе отступление от единого для всех масштаба, поскольку требует учёта личных особенностей. Полагаю, что эта проблема вызвана в том числе и развитием самого права, так как учёт индивидуального мы находим во многих случаях, например, при назначении наказания в том же уголовном праве. Думаю, эта сторона права будет неминуемо развиваться в интересах справедливости, а это указывает на то, что право как раз стремиться к более точному инструментарию, что как раз и обеспечивает более точное равенство. Не будем же мы в самом деле применять к инвалиду те же нормы трудового права, что и к неограниченному в своих возможностях работнику, формальное равенство тут явно недопустимо.
↓ Читать полностью ↓
Что касается возможности компенсации морального вреда на основе определения нарушений в адаптации, то основной вопрос к эксперту тут, полагаю, должен состоять в том, чтобы определить какое время необходимо для устранения дизадаптации, вызванной нарушением, и какие для этого нужны мероприятия.
Если правоведу дать «потерянное время», то он легко переведёт таковое в потерянные доходы, ведь, когда у человека «опустились руки» он не сможет как прежде эффективно работать. С другой стороны «потерянное время» это время, которое необходимо для того, чтобы вернулись нормальные представления о морали, и это время человек должен прожить в окружающей среде, которая не допускает негативного в отношении данной личности. То есть человек не может это время прожить в бедности или нищете. Достойный уровень жизни — это свыше трёх прожиточных минимумов, семь прожиточных минимумов — это уже тврёрдая достойная обеспеченность жизни, три прожиточных минмума — это уровень бедности, когда семья не может воспроизводиться, так как не на что содержать детей, но существовать можно. Получается, что если для устранения дизадаптации требуется шесть месяцев, человек получает сам в это время доход в три прожиточных минимума, то желательно на протяжении шести месяцев, чтобы он получал ещё дополнительно четыре прожиточных минимума. Тогда он не будет чувствовать дискомфорта ни в чём и негативное воздействие будет устранено на будущее. Вот так, полагаю, и нужно вычислять размер компенсации морального вреда.
Следует сказать, что учения о психической адаптации действительно сильно развиты в психологии. Особенно следует выделить когнитивную психологию, в которой даже последствия психических заболеваний умудряются преодолевать. К сожалению в нашем регионе я не имею доступа к таким специалистам, хотя изучил ряд трудов по этой теме и знаю отсюда, что для специалиста эти вопросы решаемы.
Кстати, Олег, я встречал в интернете информацию о том, что в Украине, была разработана психологами методика компенсации морального вреда, которая содержит некую шкалу нарушений и к этим психическим нарушениям уже привязан размер компенсации. К сожалению, саму методику мне найти не удалось.
Вы, наверное, имеете в виду методику Антосика и Кокуна. Можете полистать:
studrada.com.ua/content/33-методики-оцінки-розміру-відшкодування-моральної-немайнової-шкоди?page=10
Вот еще список адресов методик: www.urist.in.ua/showthread.php?t=44430&page=6
****************
Ваша цитата: " многие авторы правоведы находят, что институт компенсации морального вреда действительно допускает сам по себе отступ от единого для всех масштаба, поскольку требует учёта личных особенностей".
Подобное отступление допустимо лишь в случае, когда причинитель имел прямой умысел к причинению морального вреда (истязяние, мучение, доведение до самоубийства).
В остальных случаях, при отступлении от единого масштаба, будет иметь место несоблюдение в отношении причинителя такого принципа верховенства права как предсказуемость правовой нормы. Согласно этому принципу, лицо должно иметь возможность предвидеть правовые последствия своего поведения — размер ответственности, которая может быть возложена на него.
Предлагаемый Вами эмпиризм (иссследование потерпешего методами психологии) это предвидение исключает.
"Авторам данной статьи хотелось бы, чтобы коллеги, занимающиеся юриспруденцией, взяли на вооружение изложенные в статье мысли и во взаимодействии с экспертами психологами начали «штурмовать» вопрос о размере компенсации морального вреда".
В литературе по теории познания, предоставляющей инструментарий для научной разработки проблем, я не встречал такого приема как «штурмование».
Олег, извините, не видел Вашего последнего поста, потому отвечаю с опозданием.
Во-первых, огромное спасибо Вам за ссылки на информацию, так как накапливаю и анализирую литературу по этому вопросу, и Ваши ссылки очень помогли.
Во-вторых, по поводу термина «штурмовать» — он не случайно взят в кавычки и данную статью не следует рассматривать как научную, она мыслилась как обсуждение проблемы с коллегами, поскольку наработки по моральному вреду неожиданно для меня возникли при научной работе над другими вопросами, вот и делюсь попутной информацией, мне её таить не к чему, а публикация может кому-то помочь (кстати, мой научный руководитель вычистил из моих текстов все нерусские термины, говорит, что ВАК требует теперь только русской терминологии).
В-третьих, не думаю, что возмещение вреда относиться к институту гражданско-правовой ответственности, так же не думаю, что причиняя вред здоровью или имуществу лицо точно знает какой размер вреда будет в результате возмещать. Но согласен в принципе с Вами в том, что необходима правовая определённость, собственно, её и предлагаю искать, точнее, статья предлагает направление поиска. В настоящее время коллеги предлагают эту информацию передать экспертам в области психиатрии, предварительно сообщили, что тема подлежит научной разработке, так что в ближайшее время отдам эту идею в «хорошие руки» (термин не правовой и взят в кавычки).
Огромное спасибо Вам за обсуждение, буду признателен, если Вы поделитесь на данном сайте Вашими идеями и разработками.
Забыл пароль, поэтому зарегистрировался заново.Легко качается из разных источников Табунщиков А.Т. «Институт компенсации морального вреда в российском гражданском праве». Там Табунщиков предлагает свою методику.
↓ Читать полностью ↓
Кроме того, Воробьев: www.law.edu.ru/script/cntSour...ntID=100086831 По этому адресу отсутствует, правда, 22 страница, на которой содержится основная часть его «дифференциальной» методики. Я, имея некоторые познания в области дифференциальных уравнений, одно из которых составил Воробьев, с удовольствием ознакомился бы с полным ходом его мыслей в области этих уравнений — думаю похихикал бы от души.
Диссертацию Воробьева я бесплатно скачал (думаю полностью, со страницей 22) в какой-то центральной российской библиотеке, но не смог открыть — там было расширение mrk, кажется, а я в компьютерах профан.
Можете еще почитать предложение Эпштейна: www.nds-schet.pochta.ru/vred/moralnii_vred.htm, Вот кстати, еще одно творческое развитие «экспертами в области психиатрии» методики Эрделевского: www.science-kaluga.ru/books/?content=article&id=615 На мой взгляд, причиняя вред имуществу, лицо как раз имеет возможность знать примерную стоимость имущества (или автомобиль определенной — известной вредителю — модели, или коробок спичек; примерное денежное выражение размера вреда вполне предсказуемо).Поиск решения проблемы я бы начал с явно методически необходимой операционализации самого понятия «моральный вред» — в законодательстве дается лишь концептуальное определение.Сразу станет очевидным, что одной формулой, как например у Эрделевского, обойтись не удастся: как минимум, нужна будет отдельная формула для физических страданий и отдельная для душевных. Между ними ведь есть очевидное принципиальное отличие. Отличие уже хотя бы в том, что физические страдания (боль, скажем) является феноменом (явлением), а душевные страдания — нуменом.Кроме того понятно, что для определения размера морального вреда, возникшего в результате инвалидности понадобится еще одна, отдельная, формула. Такой вред ведь возмещается ежемесячными пожизненными выплатами (по крайне мере согласно украинскому законодательству).Возможно скоро (в течение полугода) как-нибудь займусь предметными размышлениями над этой проблемой.П.С. Был бы благодарен если бы Вам удалось открыть и послать мне по адресу ko-oleg@ukr/net (ну и дать другим интересующимся) «дифференциальную» методику Воробьева — уверен, что она меня повеселит.
Продублирую ссылки Эпштейна и Воробьева, а то что-то не открываются в передыдущем посте:www.nds-schet.pochta.ru/vred/moralnii_vred.htmwww.law.edu.ru/script/cntSource.asp?cntID=100086831
Познавательная дискуссия! Не вдаваясь в специфические подробности обсуждаемых методик, полностью поддерживаю необходимость хоть какой то законодательной градации возмещения морального вреда. Это крайне необходимо как точка отчета, первая ступенька от которой правоприменитель (суд) смог бы отталкиваться. На сегодня ничего gподобного нет и суды вынуждены оценивать моральный вред полностью по своему собственному убеждению с оглядкой на прецеденты.
Интересно, что конкретно Вы имеете в виду под «хоть какой-то законодательной градацией возмещения морального вреда»?
То и имею ввиду «хоть какой-то». Сейчас не важно какой, и не важно к чему привязать, с чего начать. Сейчас нет ничего!
На мой взгляд, упоминания о применении разумности и справедливости к определению размера в общем-то достаточно. В юридической литературе эти критерии принято именовать «каучуковыми» и характеризовать как ничего не дающие. Однако понимание предписания о применении разумности как указания на приложение к разрешению проблемы метода восхождения от абстрактного к конкретному, думаю, вполне может явиться отправной точкой.
ВС РФ как-то недавно обещал для применения судами разместить шкалу градации определения морального вреда но так и не дождались
В статье обзора бюллетеня ВС РФ в частности указывалось в зависимости от тяжести последствий нарушенного права( болезнь с диагнозом сердечных заболеваний, и т.д) указывалась шкала
Я тоже читал о намерении Верховного Суда разработать шкалу.
1. Непонятно какой статус имела бы такая шкала. ВС не является законодательным органом — он же не осмеливается разрабатывать, скажем, шкалу наказаний за преступления или сетку заработных плат — шкалу возмещения за работу. Как же он может разрабатывать шкалу возмещения за страдания.
2. Согласно законодательству, рРазмер возмещения морального вреда определяется с учетом требований разумности и справедливости.
а) Если ВС знает как применить эти требования к определению размера и возмещения и разрабатывает шкалу с учетом этих требований, то почему бы вместо разрабатывания шкалы, Верховному Суду не поделиться своими знаниями с нижестоящими судами — объяснить им, как применить разумность и справедливость к определению размера.
б) Если Верховному Суду неведомы приемы применения разумности и справедливости к определению размера морального вреда (что скорее всего), то и разработанная им шкала априори не будет отвечать требованиям разумности и справедливости. Зачем же она тогда нужна??
Если память не изменяет, то кажется в США, совсем иной подход к данному вопросу.
Для них моральный вред это что то типа упущенной выгоды. Доказал истец, что погибший сын стал бы великим архитектором и прожил бы еще 50 лет, получить свою долю предполагаемых доходов как если бы сын остался жив.
Кажись так у них, но могу ошибаться.
Уважаемый Владислав Александрович, а мне кажется вполне обоснованным умеренно уравнительный подход. В том смысле, что необходимы установленные минимальные расценки морального вреда с подробной детализацией. Иначе судьи так и будут взыскивать по 180 000 рублей за три года страданий, связанных с ятрогенным повреждением (например кишечника).
Например, при смене перевязки на открытой ране площадью более 10 см2 средний потерпевший испытывает болевые ощущения продолжительностью не менее ____ секунд, что можно оценить в сумму от(!) ____ рублей. А воздействие наркотических средств на организм в результате анестезии (в зависимости от местной или общей) причиняет вред здоровью, который оценивается от (!) ____ рублей. Болевые ощущения от кровоподтека под глазом продолжаются не менее _____ часов, оцениваются в ____ рублей, ощущения стыда, стеснения в связи с наличием кровоподтека под глазом зависят от количества дней в которых необходимо бывать на людях и продолжительности таких «демонстраций» и может оцениваться в ______ И т.п.
Даже не утвержденная, а просто существующая и детально описывающая каждую ситуацию (каждый факт и основание страданий) подобная методика очень помогла бы сформировать правильное мнение суда относительно размера компенсации морального вреда.
Уважаемый Сергей Равильевич, тут выше уже высказывалось подобное мнение.
Однако, какова цель?
Загладить последствия нравственных страданий для конкретной личности, или оплатить по тарифу и считать, что всё заглажено?
Уважаемый Владислав Александрович, вот, Вы же отлично поняли, что речь шла о минимальных размерах, призванных защитить особо одаренных правоприменителей от произвольного толкования принципа внутреннего убеждения :) А не о неких тарифах. Даже если будут установлены тарифы, они могут зависеть в том числе и от имущественного положения причинителя вреда.
2) В соответствии с действующим законодательством моральный вред возмещается в денежном эквиваленте, а не осознанием того факта, что причинитель вреда разорился или должен будет понести значительные по сравнению с доходом расходы. Вещи стоит называть своими именами. Ни для кого не секрет, что более имущественно обеспеченные намного равнее всех остальных «равных».
и 3) систематизация и детализация ситуаций при которых имеются основания для компенсации морального вреда, даже без указания размера компенсации, подлежащей взысканию в каждом случае очень поможет в обосновании суммы причиненного вреда.
Уважаемый Сергей Равильевич, я всё же сторонник полного возмещения вреда, какой бы он не был.
А Ваше предложение, это как закон Цинция, по которому в Древнем Риме установили размер вознаграждения судебному представителю. Сперва не более 1000 цистерциев. Потом пришлось повысить. Потом опять повысить. Потом опять повысить. Потом это дело восприняли уже во Франции. И опять пришлось повысить. Потом опять повысить. И опять повысить...
Не. Так не пойдёт.
Нужно не размеры устанавливать, а критерии.
Уважаемый Владислав Александрович, архигоднейшая публикация, спасибо!(Y)
Уважаемый Константин Сергеевич, удивительно, в который раз гражданские правоведы подходы, изложенные в статье, критикуют, а уголовные правоведы — полностью принимают и понимают. Вот чем объяснить эту разницу!?