Анатолий Краснянский. Лживый "голос" увенчанной лаврами Алексиевич. Системный анализ опуса "Чернобыльская молитва". Часть 1.

 Предисловие Анатолия Краснянского для юристов
На первый взгляд, статья не имеет никакого отношения к темам сайта Праворуб.
Это не так. 
1. В статье выявлены скрытые смыслы  в  сочинении журналистки Алексиевич. Выявление скрытых смыслов в законах и подзаконных актах имеет огромное значение. 
2. В статье поставлена проблема защиты чести и достоинства группы людей (коллектива).  Алексиевич оклеветала врачей, медсестр и санитаров Клинической больницы № 6, лечивших пострадавших в Чернобыльской аварии. Однако пробелы в законодательстве не позволяют привлечь Алексиевич к уголовной и административной ответственности:  она будет ссылаться на «монолог Людмилы», который «честно» записала.

1. Введение
«Чернобыльская молитва» – одно из сочинений журналиста Светланы Алексиевич. Книга состоит в основном из монологов, два монолога названы «Одинокими человескими голосами», а один из монологов – «Интервью автора с самой собой». [ 1 ].
Низкая логическая культура Алексиевич проявляется уже в названии опуса. Молитва – это обращение к Богу, а монолог – пространная речь действующего лица в драматическом, а также других литературных произведениях, обращенная к самому себе, к группе действующих лиц или к зрителю, а также речь наедине с самим собой или продолжительная речь одного лица, обращенная к слушателям. [2]. Монологи Алексиевич содержат философские и политические рассуждения, анекдоты, ложные слухи и, следовательно, не имеют ничего общего с молитвой.
Логическая ошибка: подмена понятия «монолог» на понятие «молитва» приводит к противоречию между названием книги и ее содержанием. Правильное название книги – «Чернобыльские монологи»: это название соответствует содержанию опуса. Словосочетание «одинокий человеческий голос» имеет признаки плеоназма: лишнее слово – «человеческий», поскольку из контекста ясно, что «голос»– это не лай собаки и не мяуканье кошки. Слово «голос» лексически плохо сочетается со словом «одинокий». «Голос» имеет семь значений. [2]. Это слово может означать мнение, суждение и высказывание (значение № 6). Именно эти слова связаны по смыслу со словом «монолог». Но не говорят «одинокое мнение», «одинокое суждение» и «одинокое» высказывание", а говорят «единственное мнение», «единственное суждение» и «единственное высказывание». Из четырех значений слова «одинокий» [2] стилистичеки согласуются со словом «голос» следующие смыловые оттенки значения № 3: происходящий, совершаемый без других, в отсутствие других. Но «одинокий голос» звучит в присутствии Алексиевич (это ясно из текста), и, следовательно, он не одинокий. «Одинокий голос» Людмилы Игнатенко в сочинении Алексиевич – это не монолог Людмилы Андреевны Игнатенко, жены пожарного Василия Игнатенко. То, что рассказывала Людмила Андреевна, установить невозможно, поскольку наверняка нет текста, каждая страница которого была бы подписана Людмилой Андреевной, а подписи удостоверены нотариусом.
Поэтому Людмила Андреевна не может нести ответственность за фантазии Алексиевич. Алексиевич много раз обвиняли во лжи. Смотрите, например, [3]. В данной работе проведен системный анализ «Одинокого человеческого голоса». Системный анализ включает в данном случае следующие операции: лингвистический анализ, логический анализ, юридичесикй анализ и проверку достоверности физической, химической и медицинской информации, содержащейся в «Голосе». Любой текст является совокупностью предложений. Каждое предложение содержит содержит одно или несколько суждений, или, иначе, одну или несколько мыслей. Мысли (суждения) в предложении могут быть выражены в явной или неявной форме. Мысли в неявной форме – это мысли, которые можно выявить с помощью анализа. Разумеется, не всегда, чтобы выявить скрытый смысл, нужно проводить анализ. Например, скрытый смысл метафоры «Россия – это медведь» состоит в том, что Россия – это «дикая», «неповоротливая», «слишком большая», «опасная» страна. [4]. В этом случае достаточно иметь общее представление о медведе.
В работе проводится анализ как суждений, содержащихся в тексте в явной форме, так и суждений в неявной форме.Ранее было показано, что системный анализ позволяет наиболее полно выявить скрытый смысл (скрытые смыслы) текстов. [5].
Принятые в статье обозначения, сокращения и определения: 1. А.К. – Анатолий Краснянский. 2. Людмила (П), Людмила (персонаж) – Людмила Андреевна Игнатенко, за которую говорит Алексиевич. 3. «Одинокий голос», «Голос», «Монолог Людмилы (П)» – «Одинокий человеческий голос». 4. Больница № 6, шестая клиника – Клиническая больница № 6. 5. ОЛБ – острая лучевая болезнь. 6. Знак {...} указывает на удаление части текста. 7. Определения: Ложное утверждение – это суждение, не соответствующее действительности. Лживым следует называть утверждение, когда говорящий знает, что его утверждение является ложным.

2. Системный анализ «Одинокого голоса» Людмилы (персонажа)

Сюжет «Одинокого голоса» строится на трех ключевых лживых утверждениях: 1. «Пожарные, в том числе Василий Игнатенко, были источниками излучения, опасными для жизни и здоровья окружающих», 2. «Людмиле (персонажу) разрешили находиться в асептическом отделении клинической больницы № 6», 3. «В Клинической больнице № 6 приняли роды у Людмилы (персонажа)».
Опровержение этой лжи обрушивает всю конструкцию «Одинокого голоса».
2.1. Опровержение лжи о том, что пожарные были источниками излучения, опасными для жизни и здоровья окружающих
Доказательство основано на свидетельствах заведующей в 1986 году клиническим отделом Института биофизики Ангелиной Константиновной Гуськовой и других сотрудников Института биофизики Министерства здравохранения СССР.
Аргумент № 1: Отрывок из беседы журналиста Александра Емельяненкова с членом-корреспондентом РАМН Ангелиной Константиновной Гуськовой. [8].

Емельяненков: О пострадавших с Чернобыльской АЭС, которые получили смертельные дозы и были доставлены к вам в клинику говорили, что они являли собой источник радиации. Что во избежание опасности даже их могилы перекрыты бетонными плитами.
Гуськова: В таких суждениях правда перемешана с откровенными вымыслами и невежеством. Среди поступивших к нам было два больных с активностью по цезию и йоду, которая делала их источниками излучения. Не очень значительного, но все-таки… Это были операторы машинного зала, у которых при взрыве паром сорвало кожу и отмечалось раневое поступление радионуклидов. Но у них была и большая доза внешнего облучения. Один прожил 21 день, второй — 23. Два смежных с их палатой помещения было решено не занимать. Но вовсе не потому, что остальные могли заболеть или умереть, – такой опасности они не представляли.
Емельяненков: А врачи как себя вели – они ведь тоже рисковали? Никто не отказывался от работы?
Гуськова: Санитарки – две или три – от нас ушли. И 6-я больница струсила – почти все ушли.
Емельяненков: А кто же занимался лечением?
Гуськова: Врачи из клиники Института биофизики – нам только здание больницы освободили. Из 6-й остались гинекологи, реаниматоры, два кардиолога и один-два хирурга. Такие страхи среди врачей общего назначения и сегодня существуют, до сих пор боятся, когда к нам привозят радиационных больных.
Аргумент № 2: Отрывки из монографии А.К. Гуськовой, И.А. Галстян, И.А. Гусева. [9].
«Основой оценки вклада радиационного фактора в последствия для здоровья человека является максимально доступное уточнение уровней доз внешнего и внутреннего облучения»
«При этом внутреннее облучение было реальным в единичных случаях: два случая раневого поступления через поврежденную кожу с формированием на конечный период наблюдения дозы, близкой к разовой дозе внешнего облучения».«Лишь у двух пациентов была и еще одна составляющая в радиационном воздействии — поступление в организм радионуклидов через раневую поверхность обожженной паром кожи.»Представляется существенным еще раз рассмотреть вопрос о возможной недооценке доз внутреннего облучения у ликвидаторов, как возможном источнике неполноты сведений о совокупности радиационных факторов. Проведенный анализ показывает, что за исключением 2-х пациентов с ОЛБ (2,5 грей), дозы у остальных были существенно ниже десятых долей грей".
«Особые условия размещения с максимальной изоляцией пациентов от окружающих и мерами по ограничению облучаемости персонала касались лишь двух пациентов с реальным поступлением в их организм радионуклидов йода и цезия. Уровни внешнего гамма-излучения от них могли достигать по данным В.Н. Яценко на расстоянии 30 см от тела 3–5 Р/час. Это потребовало соответствующего изолированного размещения двух этих пациентов на значительном расстоянии от окружающих и резкого ограничения времени манипуляций, проводившихся у них медицинскими работниками. Было отмечено повышение уровней доз у некоторых специалистов (окулист, отоларинголог, средний медицинский персонал) именно за счет работы с этими пострадавшими».
Аргумент № 3: Отрывок из выступления А.К. Гуськовой перед молодыми учеными Институт проблем безопасного развития атомной энергетики Российской Академии наук 27 апреля 2012 года. [10].
«Наконец, ингаляционные поступления. Конечно, источником ингаляционных поступлений радионуклидов в организм является не столько грязная одежда или использование загрязненных предметов. Все-таки элементарная, примитивная защита у находившихся на площадке имела место, и она сделала фактор внутреннего поступления радионуклидов малозначимым для персонала АЭС, но он остался значимым для населения. Только относительно двух человек из 134-х можно было говорить о реальном поступлении радионуклидов цезия и йода в организм.К моменту их ухода из жизни (3-я – 4-я недели) дозы от внутреннего облучения достигли тех минутных доз, которые они получили от внешнего облучения. Но это не за счет ингаляционных поступлений. Эти люди были обожжены паром, их кожа представляла собой обширную раневую поверхность, через которую и проникали радиоактивные вещества. Они были источниками гамма- и бета-излучения — мощность дозы на расстоянии полметра от них могла быть довольно значительной, что требовало их особого размещения и более строгого режима общения медперсонала именно с этими двумя пациентами. Все это было учтено.
Аргумент № 4: Отрывок из лекции А.К. Гуськовой, 18 сентября 2013 года. [11].
«Особо изолировали двух пациентов, у которых кроме внешнего облучения было и внутреннее: радионуклиды поступали через поврежденную ожогом кожу. Чтобы обеспечить безопасность медперсонала при лечении этих пациентов, нужны были дополнительные защитные меры».

Аргумент № 5: А.К. Гуськова. Ответы на вопросы молодых ученых. [12].
Ответ на вопрос: «Может ли облученный пациент загрязнить или облучить окружающих?»:
«Были единичные случаи, при которых человек становился источником радиации. Например, из 134 чернобыльских пациентов с ОЛБ двое имели реальное внешнее загрязнение и радиоактивные вещества внутри. Это мало изменило клиническую картину для самих пациентов, но требовались особые приемы медицинской помощи, позволяющие ограничить контакт других людей с этими пациентами. Таких пациентов нужно помещать отдельно, с максимальной изоляцией и на расстоянии, исключающем опасность для рядом проходящих людей, рядом лежащих пациентов.Больные с внешним загрязнением особенно опасны для санитаров и врачей, которые должны быть очень близко от пациента, например, отоларингологи, окулисты. За чернобыльскую эпопею такие специалисты получали дополнительно 400-500 мЗв с неравномерным распределение дозы по телу. Санитарное обслуживание этих пациентов требовало определенных приемов, связанных с их перемещением, сменой белья и так далее. Тем не менее, мне не известны случаи заболевания от контакта с человеком».
А.К., примечание № 1:
Исходя из контекста, можно уточнить ответ А.К. Гуськовой на вопрос: «Может ли облученный пациент загрязнить или облучить окружающих?»:«Мне не известны случаи заболевания (ОЛБ — А.К.) от контакта с (облученным — А.К.) человеком».
А.К., примечание № 2:
Можно предположить, что при записи ответов А.К. Гуськовой на вопросы была сделана ошибка. Гуськова, вероятно, назвала дозу на все тело, равную 40 – 50 миллизиверт, а записали 400 – 500 миллизиверт (около 40 – 50 рентген в случае гамма-излучения).Дополнительный аргумент:
Отрывок из приложения D к Докладу НКДАР Генеральной Ассамблее. 2008 год. [13] .
«Преобладающее воздействие (радиации – А.К.) было связано с внешним облучением всего тела при высокой мощности дозы и бета-облучением кожи. Внутреннее загрязнение было сравнительно небольшим, а облучение нейтронами – пренебрежимо малым».

Этот аргумент подтверждает мысль о том, что среди больных острой лучевой было мало тех, кто получил большую дозу за счет внутреннего облучения. Выводы:
1. Только относительно двух человек из 134-х можно было говорить о значительном поступлении радионуклидов цезия и йода в организм. Это операторы машинного зала. В момент взрыва они были обожжены паром, их кожа представляла собой обширную раневую поверхность, через которую и проникли радиоактивные вещества. Операторы получили дозу внутреннего облучения, равную 2,5 грей (один прожил 21 день, второй — 23). Но у них была и большая доза внешнего облучения.
2. Больные (операторы машинного зала):
1. Были источниками гамма- и бета-излучения. Мощность дозы гамма-излучения на расстоянии 30 см от тела от них могла достигать 3–5 рентген/час.
2. Представляли наибольшую опасность для санитаров и врачей, которые должны были находиться очень близко от пациента, например, отоларингологи и окулисты. За чернобыльскую эпопею такие специалисты получили дополнительно 400 – 500 мЗв с неравномерным распределение дозы по телу.
3. Лежали в одной палате. Два смежных с их палатой помещения не заняли. Санитарное обслуживание этих пациентов требовало определенных приемов, связанных с их перемещением, сменой белья и так далее.
Хорошо известно, что пожарные специализированной военизированной пожарной части № 6 (СВПЧ-6) приехали к атомной станции после взрыва реактора, сопровождающегося выбросом горячего пара и поэтому не могли пострадать от горячего пара. Пожарные, по-видимому, использовали средства защиты, в том числе органов дыхания и вследствие этого внутрь попало относительно небольшое количестве радионуклидов, и, следовательно, не представляли опасности для окружающих. Они получили дозу в основном за счет внешнего облучения. Первое ключевое истинное суждение: Пожарные СВПЧ-6 не были источниками излучения, опасными для жизни и здоровья окружающих.
2.2. Опровержение лжи о том, что Людмиле (персонажу) разрешили находиться в асептическом отделении Клинической больницы № 6
Согласно версии Алексиевич, Людмиле Андреевне Игнатенко официально разрешили (дали постоянный пропуск) находиться с 9 часов утра до 9 часов вечера в больнице, в том числе в асептическом отделении. Очевидно, что только руководство больницы № 6 могло дать такое разрешение. Медсестры, работающие в асептическом отделении, разрешили (без ведома начальства) ночевать в палате мужа. Людмила (П) не проходила через санитарный пропускник, не меняла уличную обувь на тапочки, не мыла и не обрабатывала руки кожным антисептиком, не переодевалась стерильную одежду (брюки, рубашку, халат, бахилы, маску, косынку или шапочку). По крайней мере, об этом в «Одиноком голосе» Алексиевич ни слова. В асептическом отделении Людмила (П) свободно ходила по асептическим палатам, где лежали пожарные. Эти палаты она называла «барокамерами».
Аргумент № 1:Извлечения из документа «Методические указания по организации и проведению комплекса санитарно-противоэпидемических мероприятий в асептических отделениях (блоках) и палатах». [7].
Пункт 1.1. Асептические отделения (блоки), палаты предназначены для госпитализации и специального лечения больных с заболеваниями, протекающими с иммунодефицитным состоянием
Пункт 2.1. Асептические отделения (блоки) или палаты организуют в лечебных учреждениях, {...} занимающихся лечением {...} острой лучевой болезни {...} и других заболеваний, протекающими с иммунодефицитным состоянием.Пункт 5.1. Заведующий отделением организует ежедневный врачебный осмотр персонала, работающего в отделении, перед выходом на работу (термометрия, осмотр зева и кожи). Лиц с воспалительными или гнойными процессами, недомоганием или лихорадкой, с симптомами гриппа и ОРЗ к работе в асептическом отделении не допускают.Пункт 5.2. Все сотрудники перед началом работы проходят через санитарный пропускник, раздеваются, меняют уличную обувь на тапочки, моют и обрабатывают руки кожным антисептиком и получают комплект стерильной одежды (брюки, рубашку, халат, бахилы, маску, косынку или шапочку).Пункт 5.3. В асептических отделениях обслуживающий медицинский персонал должен работать в 4-слойных марлевых масках, закрывающих рот и нос.
Вывод: Из текста документа «Методические указания...» [7] следует, что для успешного лечения острой лучевой болезни необходимо строгое выполнение асептического режима.
Аргумент № 2: Отрывок из книги "Авария Чернобыльской атомной станции (1986–2011 гг.): последствия для здоровья, размышления врача". [14] .
«Центральное место в лечебных мероприятиях занимало профилактическое ограничение экзогенного (внешнего — А.К.) инфицирования: асептический режим в палатах, максимальная индивидуализация одежды, белья с частой сменой их, а также всех предметов ухода и одежды обслуживающего персонала.
Большинство манипуляций проводилось в условиях палаты, максимально ограничивалось перемещение пациентов в другие помещения для каких-либо специальных диагностических или лечебных мероприятий».
Вывод: Из текста монографии [14] следует, что в больнице № 6 принимали хорошо продуманные решения для профилактического ограничения внешнего инфицирования больных и строгого выполнения асептического режима в отделениях и палатах.
Аргумент № 3: Отрывок из статьи Гаяза Алимова «Исполняя свой долг». [15].
«В первом репортаже из района Чернобыльской АЭС «Известия» уже рассказывали о решительных, мужественных действиях пожарных под руководством майора Леонида Телятникова. Сейчас он находится в Москве в клинической больнице № 6. Врачи разрешили корреспондентам «Известий» короткое свидание с ним.Нас попросили переодеться. Объяснили: для вас никакой опасности нет, а вот ему можете навредить. Выделили полный комплект новой больничной одежды – от носков и тапочек до респиратора. Спросил: можно ли поздороваться с моим собеседником за руку. Мне хотелось от имени всех читателей пожать Леониду Петровичу руку, поблагодарить за то, что сделали он и его парни. Разрешили. Только профессор Ангелина Константиновна Гуськова очень просила не задавать много вопросов.– Не надо, — сказала она.– Поймите: заново пережить случившееся непросто.Режим есть режим… Врач Людмила Николаевна Петросян повела нас в 842-ю палату. Телятников обедал. Увидел нас, встал, улыбнулся. Невысокого роста, поджарый, крепкий, с открытым русским лицом».Вывод: Из статьи Гаяза Алимова следует, что в клинической больнице № 6 выполняли требования асептического режима. Корреспонденты прошли через санпропускник, сняли повседневную одежду и надели полный комплект больничной одежды. Согласно «Методическим указаниям...» [7], они должны были помыть и обработать руки кожным антисептиком. Именно с учетом выполнения этих пунктов журналисту разрешили поздороваться за руку с больным.
Аргумент № 4: Отрывок из статьи Гаяза Алимова и Андрея Иллеша «Они были первыми. [24].
Рассказывает профессор Гуськова: »Сейчас на каждого тяжелобольного мы имеем круглосуточного индивидуального врача и сестру. «Раскладка» такая: три смены врачей, четыре смены сестер и у дежурного по больнице работает целое войско. Коллектив проявил себя дружным".
Вывод: Согласно версии Алексиевич, Людмила (П) находилась по ночам в палате мужа ([1], стр. 22, 23). Лечением тяжелобольного Василия занимались три врача, сменяя друг друга. Очевидно, что в первую же ночь Людмилу (П) должны были обнаружить и вывести ее из больницы. Аргумент № 5: У администрации больницы не было законных оснований для выдачи Людмиле (П) постоянного пропуска.
Анализ предложения из «Одинокого глоса»:«А с девяти утра до девяти вечера у меня пропуск». ([1], стр. 22).
Это ложное суждение. Доказательство:
1. Во-первых, пропуск «с девяти до девяти» могли выдать только сотрудникам клиники или прикомандированным к больнице. Людмила (П) не имела московской прописки и оформить ее на работу (постоянную или временную) по этой причине не могли.
2. Во-вторых, у Людмилы (П) не было ни медицинского образования, ни опыта работы санитаром и, следовательно, не было никаких оснований ее принимать на работу, даже если бы у нее была московская прописка.
Второе ключевое истинное суждение: Людмиле (персонажу) не могли разрешить находиться в асептическом отделении Клинической больницы № 6.

2.3. Опровержение лжи о том, что в Клинической больнице № 6 приняли роды у Людмилы (П)
В клинической больнице № 6 никогда не было родильного отделения. Для доказательства этого тезиса достаточно привести отрывок из статьи Константина Котенко «Первая в стране больница специального назначения», бывшего в 2008 году генеральным директором ФГУ «ФМБЦ им. А.И. Бурназяна»:
«Клиническая больница № 6 была создана в 1948 году на базе Московского нейрохирургического госпиталя инвалидов Великой Отечественной войны. В её задачи входила организация стационарного лечения больных, работающих в условиях по добыче и переработке урановых и ториевых руд и других предприятий ядерно-энергетического комплекса. Эта больница специального назначения была первым такого рода медицинским учреждением в СССР и по настоящее время остаётся головным учреждением, созданным для медицинского обслуживания работников атомной промышленности и лиц, пострадавших в результате радиационных аварий». [6].
Здесь следует обратить внимание на следующее обстоятельство. Если бы события происходили в сельской местности, далеко от больницы с родильным отделением, то роженицу повезли бы в ближайшую, пусть и непрофильную больницу. В Москве, где много роддомов и родильных отделений, не имело никакого смысла везти роженицу в непрофильную больницу. Третье ключевое истинное суждение:В Клинической больнице № 6 не принимали роды у Людмилы (П). Заключение
Ключевые истинные суждения:
1. Пожарные, в том числе и Василий Игнатенко, не были источниками излучения, опасными для жизни и здоровья окружающих.
2. Людмиле (П) не могли разрешить находиться в асептическом отделении Клинической больнице № 6.
3. В Клинической больнице № 6 не принимали роды у Людмилы (П).
Ключевые ложные суждения, на которых основано содержание монолога Людмилы (П):
1. Пожарные, в том числе и Василий Игнатенко, были источниками излучения, опасными для жизни и здоровья окружающих.
2. Людмиле (П) разрешили находиться в асептическом отделении Клинической больнице № 6. 3. В Клинической больнице № 6 приняли роды у Людмилы (П).
Содержание сочинения «Одинокий человеческий голос» противоречит ключевым истинным суждениям. Следовательно, все сцены (эпизоды), явно или неявно противоречащие этим суждениям, не соответствуют действительности.

2.4. Ложь о гараже на первом этаже жилого дома"Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там ещё три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба".
Анализ
Анализ предложений:«Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там ещё три молодые семьи, на всех одна кухня».
Алексиевич не единственная журналистка, которая беседовала с Людмилой Андреевной Игнатенко.
Версия Денисовой [16]:«Три года они встречались, а потом поженились и стали жить в новом доме для пожарных. Они очень гордились своей просторной квартирой: из ее окна были видны пожарная часть и станция».
Версия Феофановой [16]:«Они получили однокомнатную квартиру. Во дворе под фруктовыми деревьями делали шашлыки, варили уху на весь дом. За домом ребята выкопали пруд — там плавали черепахи».
По версии Алексиевич, Людмила с мужем жила в общежитии, в котором на четыре семьи была одна кухня. Согласно Денисовой и Феофановой, у них была отдельная квартира.
Анализ предложений:«А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины».
Первое предложение содержит мысль: «На первом этаже жилого дома стояли пожарные машины». Это ложная мысль.
Доказательство:
Во-первых, в Советском Союзе, чтобы построить гараж на территории (во дворе) жилого дома требовалось разрешение межведомственных комиссий исполкомов местных Советов народных депутатов («Типовые правила пожарной безопасности для жилых домов...», пункт 3.1.8.а.). [17]. Запрета на строительство гаражей на первых этажах жилых зданий в «Типовых правилах...» не было, но не потому, что разрешалось, а потому, что никому в голову не приходило устраивать гаражи в жилых домах. Действительно, найдите хоть один жилое здание, например, в Москве, на первом этаже которого расположены гаражи.
Во-вторых, из фотографии СВПЧ-6 [18] видно, что жилой дом и гараж — отдельные здания.
Самостоятельная военизированная пожарная часть № 6. СВПЧ-6 расположена на окраине Припяти, на Заводской улице. На фотографии видны три здания: трехэтажный кирпичный жилой дом (слева), гараж на четыре пожарные машины и справа – высокое здание (смотровая вышка).
2.5. Фантазии Людмилы (П) о том, как тушили пожар
«Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось… Все небо… Высокое пламя. Копоть. Жар страшный.А его все нет и нет. Копоть оттого, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали огонь, а он полз. Поднимался. Сбрасывали горящий графит ногами… Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар…».
Анализ
Анализ предложений: Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось… Все небо… Высокое пламя. Копоть. Жар страшный.
Первые двадцать часов после аварии ветер относил радиоактивные выбросы в сторону от Припяти, затем ветер изменился в направлении Припяти. [19]. Поэтому ощутить «страшный жар» Люмила никак не могла, тем более что находилась в 3 – 4 километрах от места пожара. Анализ предложения: «Сбрасывали горящий графит ногами…».
Это ложное суждение.
Доказательство:
Во-первых, очистка крыши третьего блока от реакторного графита — это дезактивация. В тот момент необходимо было потушить пожар, а не проводить дезактивацию.
Во-вторых, горящий графит (температура горения 1000 ^оС) поджигает битум (температура воспламенения 300 ^оС), в котором (или на котором) лежит. Поэтому подойти к куску горящего графита можно было только по слою горящего битума, а это невозможно.
В-третьих, даже если бы куски горящего графита лежали на бетоне, их невозможно было бы «скинуть ногами», поскольку пожарные были либо в резиновой, либо в кожаной обуви. Работникам профессиональной пожарной охраны Министерства внутренних дел СССР давали в бесплатное пользование резиновые, кирзовые, юфтевые сапоги и хромовые ботинки. [21]. Любые материалы на органической основе при температуре 1000 ^оС моментально разрушаются и загораются. Справка: Температура самовоспламенения битума (около 400 ^оС) ниже, чем температура самовоспламенения графита (около 1000 ^оС), поэтому остановить горение графита легче, чем прекратить горение битума. Чтобы прекратить горение графита, достаточно его охладить водой до температуры ниже 1000 ^оС, а чтобы потушить горящий битум, нужно его охладить до температуры ниже 400 ^оС. [20].
Анализ предложения: «… Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали».
Предложение содержит две мысли: «Пожарные уехали на пожар в одних рубашках», «Пожарные уехали на пожар без брезентовых костюмов». Обе мысли ложные.
Доказательство № 1:
Во-первых, выполнять боевую задачу пожарные – военнослужащие МВД СССР были обязаны в боевой одежде. Выезд на пожар «в одних рубашках», то есть без средств индивидуальной защиты (специальной одежды, специальной обуви, противогазов, респираторов, защитных очков, рукавиц, перчаток) рассматривалось бы как грубое нарушение Боевого устава пожарной охраны. Тушение пожара на объекте, содержащем радиоактивные вещества, должно проводиться с использованием изолирующих противогазов с масками, средств индивидуального и группового дозиметрического контроля. Обеспечение пожарных средствами защиты и контроля радиационной обстановки – обязанность руководителя тушения пожара (пункт 166 Боевого устава пожарной охраны [22]).
Горячие потоки воздуха, содержащие бета-излучатели и альфа-излучатели, а также инфракрасное излучение, которое испускает пламя и раскаленные предметы, очень быстро привели бы к термическим и радиационным ожогам обширных участков кожи. В результате пожарные бы погибли, не выполнив боевую задачу. Им не удалось избежать ожогов, но это были в основном ожоги лица.
Во-вторых, не было бы и речи о награждении пожарных (посмертно) государственными наградами. Более того, если бы начальник караула СВПЧ-6 МВД СССР лейтенант внутренней службы Виктор Николаевич Кибенок допустил выезд караула «в одних рубашках» и чудом остался жив, его бы судили за халатное отношение к службе, которое повлекло тяжкие последствия — статья 254¹ Уголовного кодекса Украины. [23].
Доказательство № 2:
Существует всего две альтернативы: либо дежурный караул выехал на пожар в брезентовых костюмов, либо без них – в «одних рубашках».
Предположим, что дежурный караул СПВЧ-6: Виктор Николаевич Кибенок, лейтенант в/с, начальник караула; Николай Васильевич Ващук, сержант в/с, командир отделения; Василий Иванович Игнатенко, старший сержант в/с, старший пожарный; Николай Иванович Тытенок, старший сержант в/с, старший пожарный; Владимир Иванович Тишура, сержант в/с, пожарный; Петр Иванович Пивовар, сержант в/с, старший водитель; Анатолий Дмитриевич Найдюк, сержант в/с, водитель Михаил Федорович Крысько, сержант в/с, водитель, в полном составе и «в одних рубашках» действительно выехал тушить пожар на атомной электростанции.
Если шесть пожарных и двое водителей «в одних рубашках» выехали тушить пожар на атомной электростанции, то они одновременно сошли с ума. Но такого не бывает. Каждый сходит с ума в индивидуальном порядке. Восемь человек не могли одновременно сойти с ума.
Вывод: Предположение о том, что дежурный караул СПВЧ-6 в полном составе выехал тушить пожар «в одних рубашках», является ложным. Следовательно, истинным является утверждение: дежурный караул СПВЧ-6 выехал на тушение пожара в брезентовых костюмах.
Анализ предложения: «Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар…».
Предложение (в неявном виде) содержит мысль: «При тушении «обыкновенного» пожара брезентовые костюмы не нужны». Очевидно, что это ложная мысль.
2.6. Людмила (П) не знает название профессии мужа
«Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках, и когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. ( Молчит .)».
Анализ
В Боевом уставе пожарной охраны (утвержденном приказом МВД СССР от 1 ноября 1985 года № 211) нет слова «пожарник». [22]. Правильное название профессии: пожарный. Так, в главе V Устава слово пожарный встречается много раз: "При тушении пожара пожарный обязан:..." (пункт 129), «Пожарный, входящий в состав разведки, обязан:...» (пункт 130), «При спасании людей пожарный обязан:...» (пункт 131). «При прокладке рукавной линии пожарный обязан:...» (пункт 132) и так далее.В «Одиноком голосе» вместо правильного названия профессии – «пожарный» используется слово «пожарник», которое встречается в тексте четыре раза ([1], стр. 12, 14, 16, 29).
По версии Денисовой [16], Людмила и Василий три года встречались, а только потом поженились. Людмила Андреевна жила с мужем в доме, построенном для пожарных, семьи пожарных общались, и она не могла не знать правильного названия профессии мужа. Но если вспомнить, что за Людмилу Андреевну Игнатенко говорит Алексиевич, то ничего удивительного в этом нет.
2.7. Ложь о врачах, медсестрах и санитарках МСЧ № 126
«Многие врачи, медсёстры, особенно санитарки этой больницы через какое-то время заболеют. Умрут. Но никто тогда этого не знал…».
Анализ
Анализ суждений: «Многие врачи этой больницы через какое-то время заболеют и умрут», «Многие медсёстры этой больницы через какое-то время заболеют и умрут», «Многие санитарки этой больницы через какое-то время заболеют и умрут».
Эти мысли содержатся в анализируемом тексте.
В принципе каждый из врачей, медсестёр и санитаров МСЧ № 126 города Припяти через какое-то время (когда-нибудь) заболеет и умрёт. Некоторые наверняка уже умерли – прошло уже тридцать лет. В этом смысле эти суждения истинные. Никому не дано избежать смерти. Но из контекста следует, что они умрут из-за того, что получили большие дозы ионизирующего излучения.
Слово «многие» в данном случае означает составляющие неопределенно большое число, значительную часть кого-либо, чего-либо. [2 ]. Следовательно, указанные суждения можно сформулировать так:«Большое число врачей этой больницы через какое-то время заболеют из-за облучения и умрут», «Большое число медсестёр этой больницы через какое-то время заболеют из-за облучения и умрут», «Большое число санитарок этой больницы через какое-то время заболеют из-за облучения и умрут».
Это ложные суждения.
Доказательство:
Аргумент № 1:
Людмила (П) могла бы знать что-то о судьбе врачей, медсестер и санитаров МСЧ № 126, если бы: 1) долго работала в этой больнице; 2) была знакома со многими из медперсонала (следствие из пункта 1); 3) знала их новые (после эвакуации) адреса или телефоны (следствие из пункта 2).
Но Людмила работала в кондитерском цехе и знала только одного врача из МСЧ № 126 ([1], стр. 12). Следовательно, Людмила не могла знать судьбы многих врачей, медсестер и санитаров.
Полный текст статьи: URL: http://avkrasn.ru/article-3860.html
Источники информации
[1] С. А. Алексиевич. Чернобыльская молитва: Хроника будущего. – Москва: Время, 2015. – 304 с. – 3-е издание, стереотипное. ISBN 978-5-9691-1460-9
[2] Словарь русского языка. В 4-х томах. РАН, Институт лингвистических исследований. Под редакцией А. П. Евгеньевой. 4-е издание, стереотипное. Москва. «Руссский язык». «Полиграфресурсы», 1999. URL: http://feb-web.ru/feb/mas/mas-abc/default.asp
[3] Опровержение лживых утверждений Алексиевич. I. Сборник статей. 1. Антон Крылов. Откровенная, наглая и неприкрытая ложь. 2. Людмила Онищук. Ложь нобелевской лауреатки Светланы Алексиевич. URL: http://avkrasn.ru/article-3801.html. II. Суд над «Цинковыми мальчиками». URL: http://militera.lib.ru/research/aleksievich1/04.html

Всего 46 ссылок.