ДТП со смертельным исходом или условный срок по ч. 3 ст. 264 УК РФ

Итак, ч.3 ст. 264 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности смерть человека.

В июле 2023 года, мне позвонил мужчина, работающий водителем грузового автомобиля (дальнобойщик) с просьбой оказать ему юридическую помощь по делу о дорожно-транспортном происшествии со смертельным исходом.

Обстоятельства дела:

Двигаясь на своем автомобиле марки «Камаз» из Нижнего Новгорода в Москву, доверитель в городе Гороховец Владимирской области съехал с федеральной автодороги и припарковался рядом с магазином «Пятерочка», чтобы купить продукты питания. Двигатель при этом он не глушил. Вернувшись в автомобиль, доверитель разложил продукты, потратив на это около минуты. После чего, посмотрев по зеркалам заднего вида и не обнаружив препятствий для движения, начал его. Через несколько секунд после этого, доверитель увидел, как люди машут ему руками и кричат, чтобы он остановился.

Открыв водительскую дверь, он узнал от людей, что наехал на пешехода, который находится у него под кабиной автомобиля. Выйдя из кабины, водитель вместе с одним из очевидцев достал пешехода из под кабины автомобиля, который впоследствии скончался на месте происшествия до приезда скорой медицинской помощи. На место ДТП также прибыли сотрудники полиции, где с участием доверителя был произведен осмотр места происшествия.

Еще с момента получения у него объяснений, доверитель утверждал, что непосредственно перед началом движения ему пешехода видно не было, т.к. тот находился в слепой зоне, ориентировочно под правым зеркалом заднего вида. 

Однако, следствие считало, что подзащитный имел возможность видеть пешехода еще тогда, когда тот двигался вдоль правового борта автомобиля, а потому прежде чем начать движение, должен был убедиться в том, что пешеход не препятствует движению.

Наша позиция относительно этого тезиса следствия сводилась к тому, что водитель должен убеждаться в безопасности маневра не за 10-15 секунд до его выполнения, а непосредственно перед ним. И в нашем случае, непосредственно перед началом движения, пешехода в правое зеркало видно не было. Кроме того, пока пешеход шел вдоль автомобиля, доверитель раскладывал продукты в кабине, а не осуществлял движение.

Вину в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 264 УК РФ, доверитель не признавал, т.к. считал, что объективно был лишен возможности видеть пешехода непосредственно перед началом движения.

В подтверждение этого, мы просили следствие провести следственный эксперимент на предмет видимости пешехода с места водителя. Ходатайство осталось без удовлетворения со ссылкой на то, что на видеозаписи с видеорегистратора, который был установлен в кабине Камаза, пешеход был виден. То, что видеорегистратор находился в другом месте относительно водительского сиденья, вследствие чего углы обзора видеорегистратора и с места водителя отличались, следствие не беспокоило.

Кроме того, по нашему мнению, пешеход сам своими действиями создал опасность для движения, проходя вплотную с автомобилем, у которого работает двигатель.

При предъявлении обвинения, мы ознакомились с видеозаписью с видеорегистратора, установленного в кабине автомобиля доверителя. При ее просмотре я обратил внимание на одну интересную деталь, которая, на мой взгляд, и сыграла решающую роль при назначении доверителю не реального лишения свободы по ч.3 ст. 264 УК РФ, как того просил прокурор, а условного.

В чем же заключалась эта деталь? А заключалась она в том, что на видеозаписи было видно, как пешеход, двигаясь непосредственно перед кабиной автомобиля, не обращал на него никакого внимания. Это натолкнуло меня на мысль о том, а что, если пешеход имел проблемы со слухом, потому-то он никак и не отреагировал на надвигавшийся на него сзади автомобиль? Ведь Камаз издает очень громкий звук при начале движения и не слышать его, находясь вплотную рядом с ним, просто напросто невозможно.

Для проверки этой мысли заявили ходатайство об истребовании из ЦРБ г. Гороховец сведений о наличии (отсутствии) у погибшего пешехода заболеваний слуха.

Наше предположение оказалось верным. Главный врач ЦРБ сообщил о наличии у пешехода хронической двухсторонней нейросенсорной тугоухости II степени. Данное заболевание было диагностировано у него еще в декабре 2018 года, т.е. практически за 5 лет до происшествия. Здесь хочу отметить, что такое заболевание является возрастным и лечение не может предотвратить потерю слуха или полностью его восстановить. Тем более, что сведений о назначении какого-либо лечения, ответ главврача не содержал.

Рассмотрение дела в суде.

В суде мы продолжили отстаивать свою позицию относительно отсутствия у доверителя объективной возможности видеть пешехода непосредственно перед началом движения.

Эта позиция подтверждалась не только показаниями подзащитного, но и двух свидетелей, являвшихся очевидцами происшествия, которые при даче показаний в один голос стали утверждать, что доверитель вряд ли мог видеть пешехода, т.к. тот находился в слепой зоне. При этом один из свидетелей, сам был водителем грузовых автомобилей с более чем 30-ти летним стажем.

Государственный обвинитель на это утверждал, что современные Камазы оборудованы специальными зеркалами, которые исключают слепые зоны у автомобиля. Суд эту позицию поддержал, указав в приговоре о том, что на водителя возложена обязанность регулировки зеркал автомобиля для полного обзора вокруг транспортного средства.

Что касается тугоухости пешехода, то, на наш взгляд, она и явилась действительной причиной трагедии, поскольку пешеход, зная о своих проблемах со слухом, не пользовался при участии в дорожном движении слуховым аппаратом, ставя себя таким образом в опасное положение.

Наша логика сводилась к тому, что если бы пешеход носил слуховой аппарат, то он бы обнаружил для себя опасность в виде приближающегося огромного автомобиля и смог бы, например, отскочить в сторону или ударить по кабине Камаза, чтобы обозначить себя водителю, который услышав стук, успел бы остановится, т.к. скорость в начале движения была незначительной.

Для обоснования необходимости ношения слухового аппарата мы обратились к научно-практической литературе, выдержки из которой и были приобщены по нашему ходатайству к материалам дела.

Так, согласно «Популярной медицинской энциклопедии» (Государственное научное издательство «Советская энциклопедия») при наличии стойкой тугоухости, не поддающейся лечению, рекомендуется применение слуховых аппаратов.

В другом источнике – «Современной медицинской энциклопедии» (изд. «НОРИНТ», Санкт-Петербург, 2001 г.) указано, что последствия нейросенсорной тугоухости можно компенсировать при помощи слухового аппарата.

В судебных прениях прокурор попросил признать доверителя виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 264 УК РФ и назначить ему наказание в виде 3 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении, с лишением права управления транспортными средствами на срок 3 года. 

Суд, признав доверителя виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 264 УК РФ, назначил ему условное лишение свободы на срок 2 года с лишением права управления транспортными средствами на тот же срок. Приговор стороны устроил, а потому его никто не обжаловал.

P.S. Эта история является очередным доказательством тому, что в нашей профессии внимание к деталям является залогом успеха. Ведь, если верить судебным актам Гороховецкого суда, обвиняемые, не признававшие вину, приговаривались к реальным срокам лишения свободы. А это значит, что мы добились максимально мягкого наказания при заданных условиях.