Найти юриста / адвоката / эксперта
Часть 2
Как ни парадоксально это звучит, но зачастую обвиняемый, содержащийся под стражей, подвергается бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в здании суда, а также непосредственно в зале судебного заседания, то есть, так сказать, прямо «на глазах» у суда.
Необходимо отметить, что ненадлежащие условия содержания в конвойном помещении не только физически изматывают обвиняемого, но и причиняют ему особые психические страдания в силу того, что подобное обращение с обвиняемым происходит не где-нибудь, а в суде, то есть фактически в том месте, где рассматривается его дело.
Соответственно, у обвиняемого может создаться представление, что то обращение, которому он подвергается в здании суда, исходит в том числе и от самого суда.
Подчеркнем, что именно в ходе судебного разбирательства обвиняемому нужны полные концентрация и внимание, ведь именно в суде решается дальнейшая судьба обвиняемого.
Европейский Суд уже признавал нарушающим статью 3 Конвенции обращение, которому обвиняемые подвергались в ходе судебного разбирательства.
В частности, в постановлении по делу «Городничев против России» [1] Европейский Суд пришел к выводу о нарушении статьи 3 Конвенции тем, что заявитель по данному делу был вынужден участвовать в двух судебных заседаниях, находясь при этом в наручниках.
В данном деле вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции не ставился, однако можно предположить, что указанное обстоятельство, а именно надетые на обвиняемого в ходе судебного разбирательства наручники, в принципе может подорвать справедливость судебного разбирательства.
В частности, перед Европейским Судом может быть поставлен вопрос о том, что заявитель не только был лишен возможности, например, делать записи, но и был настолько морально подавлен, что не смог эффективно участвовать в судебном разбирательстве.
В постановлении по делу «Рамишвили и Кохреидзе против Грузии» [2] Суд пришел к выводу о нарушении статьи 3 Конвенции тем, что заявители по данному делу в ходе судебного разбирательства содержались в зале судебного заседания в так называемой «клетке».
В данном деле вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции, к сожалению, вновь поставлен не был, однако имеются основания полагать, что жалоба на несправедливость судебного разбирательства в результате подобного обращения имеет определенные шансы на успех.
Об этом свидетельствует, в частности, недавнее постановление по небезызвестному делу «Ходорковский против России»[3]. В данном деле содержание заявителя в «клетке» в ходе рассмотрения вопроса о мере пресечения было признано нарушением статьи 3 Конвенции.
Однако, кроме того, Европейский Суд признал, что в результате содержания заявителя в «клетке» защитники были лишены возможности свободно общаться со своим доверителем. Это обстоятельство стало одним из факторов, позволившим Суду прийти к выводу о том, что судебная проверка законности содержания заявителя под стражей противоречила минимальным процессуальным требованиям статьи 5 § 4 Конвенции [4].
Таким образом, очевидно, что нахождение обвиняемого в «клетке» в ходе судебного разбирательства не только унижает его достоинство, снижая, тем самым, его умственные и морально-волевые способности, но и препятствует общению обвиняемого со своим защитником, хотя такое общение может быть особенно важным для защиты непосредственно в ходе судебного заседания.
Нужно подчеркнуть, что вопрос о содержании обвиняемого в «клетке» в ходе судебного разбирательства особенно актуален для России, поскольку в подавляющем большинстве судов подобные «клетки» до сих пор используются.
При этом эффективному участию обвиняемого в судебном разбирательстве препятствует не только сильное моральное унижение и затруднения в общении с защитником, но и тот факт, что в «клетке», как правило, отсутствует стол, на котором обвиняемый мог бы делать записи или разложить свои бумаги.
Кроме того, иногда скамья в «клетке», на который сидит обвиняемый, может быть слишком узкой, не иметь спинки и т.п., при этом в «клетку» может быть помещено одновременно большое количество обвиняемых. Все эти обстоятельства в совокупности также могут существенно затруднить осуществление эффективной защиты[5].
Говоря об условиях содержания под стражей в зале судебного заседания, нельзя не упомянуть и постановление по делу «Макфи против Франции»[6].
Судебное заседание по уголовному делу заявителя продолжалось более семнадцати часов, что привело к тому, что не только подсудимый и его защита, но и судьи находились в состоянии крайнего изнеможения. В результате Европейский Суд признал, что властями Франции было допущено нарушение права на справедливое судебное разбирательство.
Отсюда можно сделать вывод о том, что повлиять на справедливость судебного разбирательства могут и другие факторы. Например, нам известны случаи, когда в зале судебного заседания было настолько холодно, что ни обвиняемый, ни его защитник не могли эффективно осуществлять защиту: затруднительно было не только активно участвовать в процессе, делать записи и т.п., но и просто следить за его ходом.
Необходимо отметить, что хотя вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции зачастую ставился заявителями в совокупности с вопросом о нарушении статьи 3, тем не менее, как следует из дела «Барбера, Мессеге и Хабардо против Испании»[7], отдельного признания Европейским Судом нарушения статьи 3 для вывода о нарушении права на справедливое судебное разбирательство не требуется.
В данном деле, как уже указывалось выше, заявители предстали перед судом в состоянии пониженной физической и моральной сопротивляемости из-за изнурительной транспортировки в тюремном автобусе. Европейский Суд пришел к выводу о нарушении статьи 6 § 1 Конвенции, принимая во внимание, в том числе и данное обстоятельство, хотя вопрос о нарушении статьи 3 Конвенции в связи с транспортировкой Европейским Судом не рассматривался.
Необходимо отметить, что Европейский Суд еще ни разу не поставил под сомнение тот факт, что бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей влекут за собой ухудшение способности к умственной деятельности, снижение физической и моральной сопротивляемости и т.п.
Отсюда можно предположить, что Суд исходит из презумпции подобных последствий бесчеловечного содержания под стражей, однако, полагаем, что для вывода о наличии нарушения права на справедливое судебное разбирательство Европейскому Суду простого установления факта ухудшения способности к умственной деятельности явно недостаточно.
Европейский Суд считает необходимым установить, что обращение, которому подвергся заявитель, не просто ухудшило его умственные способности, а именно это ухудшение сделало невозможным эффективное участие заявителя в уголовном процессе и поставило сторону защиты в невыгодное положение по сравнению со стороной обвинения.
При этом полагаем, обязанность доказывания вышеуказанного факта лежит на заявителе.
Для того же, чтобы прийти к выводу о возможности или невозможности эффективного участия заявителя в уголовном процессе Европейский Суд в свою очередь может проанализировать любые обстоятельства, которые, по его мнению, являются релевантными.
Что же касается того, какие конкретно факты могут быть вовлечены в орбиту внимания Европейского Суда, то их исчерпывающего перечня не существует, однако исходя из практики Суда по статье 6 Конвенции, релевантными могут быть признаны самые разнообразные обстоятельства.
____________________________
Продолжение следует.
[1] Gorodnitchev v. Russia, no. 52058/99, judgment of the European Court of Human Rights of 24 May 2007
[2] Ramishvili and Kokhreidze v. Georgia, no. 1704/06, judgment of the European Court of Human Rights of 27 January 2009
[3] Khodorkovskiy v. Russia, no. 5829/04, judgment of the European Court of Human Rights of 31 May 2011
[4] Вынося постановление по данному вопросу, Европейский Суд принял во внимание также и то, что в ходе судебного заседания рядом с «клеткой» заявителя постоянно находился сотрудник охранно-конвойной службы, а также тот факт, что сторона защиты не могла своевременно ознакомиться с ходатайством о продлении срока содержании под стражей и другими материалами, представленными стороной обвинения в суд.
[5] Авторам данной статьи во многих судах приходилось видеть картину, когда государственный обвинитель в зале судебных заседаний сидит на мягком кресле или стуле, а адвокатам и обвиняемому приходится сидеть на деревянных скамьях. На наш взгляд, данное обстоятельство хорошо иллюстрирует реализацию принципа равенства сторон на практике.
[6] Makhfi v. France, no. 59335/00, judgment of the European Court of Human Rights of 19 October 2004
[7] Barberà, Messegué and Jabardo v. Spain, no. 10590/83, judgment of the European Court of Human Rights of 6 December 1988
Как ни парадоксально это звучит, но зачастую обвиняемый, содержащийся под стражей, подвергается бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в здании суда, а также непосредственно в зале судебного заседания, то есть, так сказать, прямо «на глазах» у суда.
Необходимо отметить, что ненадлежащие условия содержания в конвойном помещении не только физически изматывают обвиняемого, но и причиняют ему особые психические страдания в силу того, что подобное обращение с обвиняемым происходит не где-нибудь, а в суде, то есть фактически в том месте, где рассматривается его дело.
Соответственно, у обвиняемого может создаться представление, что то обращение, которому он подвергается в здании суда, исходит в том числе и от самого суда.
Подчеркнем, что именно в ходе судебного разбирательства обвиняемому нужны полные концентрация и внимание, ведь именно в суде решается дальнейшая судьба обвиняемого.
Европейский Суд уже признавал нарушающим статью 3 Конвенции обращение, которому обвиняемые подвергались в ходе судебного разбирательства.
В частности, в постановлении по делу «Городничев против России» [1] Европейский Суд пришел к выводу о нарушении статьи 3 Конвенции тем, что заявитель по данному делу был вынужден участвовать в двух судебных заседаниях, находясь при этом в наручниках.
В данном деле вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции не ставился, однако можно предположить, что указанное обстоятельство, а именно надетые на обвиняемого в ходе судебного разбирательства наручники, в принципе может подорвать справедливость судебного разбирательства.
В частности, перед Европейским Судом может быть поставлен вопрос о том, что заявитель не только был лишен возможности, например, делать записи, но и был настолько морально подавлен, что не смог эффективно участвовать в судебном разбирательстве.
В постановлении по делу «Рамишвили и Кохреидзе против Грузии» [2] Суд пришел к выводу о нарушении статьи 3 Конвенции тем, что заявители по данному делу в ходе судебного разбирательства содержались в зале судебного заседания в так называемой «клетке».
В данном деле вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции, к сожалению, вновь поставлен не был, однако имеются основания полагать, что жалоба на несправедливость судебного разбирательства в результате подобного обращения имеет определенные шансы на успех.
Об этом свидетельствует, в частности, недавнее постановление по небезызвестному делу «Ходорковский против России»[3]. В данном деле содержание заявителя в «клетке» в ходе рассмотрения вопроса о мере пресечения было признано нарушением статьи 3 Конвенции.
Однако, кроме того, Европейский Суд признал, что в результате содержания заявителя в «клетке» защитники были лишены возможности свободно общаться со своим доверителем. Это обстоятельство стало одним из факторов, позволившим Суду прийти к выводу о том, что судебная проверка законности содержания заявителя под стражей противоречила минимальным процессуальным требованиям статьи 5 § 4 Конвенции [4].
Таким образом, очевидно, что нахождение обвиняемого в «клетке» в ходе судебного разбирательства не только унижает его достоинство, снижая, тем самым, его умственные и морально-волевые способности, но и препятствует общению обвиняемого со своим защитником, хотя такое общение может быть особенно важным для защиты непосредственно в ходе судебного заседания.
Нужно подчеркнуть, что вопрос о содержании обвиняемого в «клетке» в ходе судебного разбирательства особенно актуален для России, поскольку в подавляющем большинстве судов подобные «клетки» до сих пор используются.
При этом эффективному участию обвиняемого в судебном разбирательстве препятствует не только сильное моральное унижение и затруднения в общении с защитником, но и тот факт, что в «клетке», как правило, отсутствует стол, на котором обвиняемый мог бы делать записи или разложить свои бумаги.
Кроме того, иногда скамья в «клетке», на который сидит обвиняемый, может быть слишком узкой, не иметь спинки и т.п., при этом в «клетку» может быть помещено одновременно большое количество обвиняемых. Все эти обстоятельства в совокупности также могут существенно затруднить осуществление эффективной защиты[5].
Говоря об условиях содержания под стражей в зале судебного заседания, нельзя не упомянуть и постановление по делу «Макфи против Франции»[6].
Судебное заседание по уголовному делу заявителя продолжалось более семнадцати часов, что привело к тому, что не только подсудимый и его защита, но и судьи находились в состоянии крайнего изнеможения. В результате Европейский Суд признал, что властями Франции было допущено нарушение права на справедливое судебное разбирательство.
Отсюда можно сделать вывод о том, что повлиять на справедливость судебного разбирательства могут и другие факторы. Например, нам известны случаи, когда в зале судебного заседания было настолько холодно, что ни обвиняемый, ни его защитник не могли эффективно осуществлять защиту: затруднительно было не только активно участвовать в процессе, делать записи и т.п., но и просто следить за его ходом.
Необходимо отметить, что хотя вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции зачастую ставился заявителями в совокупности с вопросом о нарушении статьи 3, тем не менее, как следует из дела «Барбера, Мессеге и Хабардо против Испании»[7], отдельного признания Европейским Судом нарушения статьи 3 для вывода о нарушении права на справедливое судебное разбирательство не требуется.
В данном деле, как уже указывалось выше, заявители предстали перед судом в состоянии пониженной физической и моральной сопротивляемости из-за изнурительной транспортировки в тюремном автобусе. Европейский Суд пришел к выводу о нарушении статьи 6 § 1 Конвенции, принимая во внимание, в том числе и данное обстоятельство, хотя вопрос о нарушении статьи 3 Конвенции в связи с транспортировкой Европейским Судом не рассматривался.
Необходимо отметить, что Европейский Суд еще ни разу не поставил под сомнение тот факт, что бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей влекут за собой ухудшение способности к умственной деятельности, снижение физической и моральной сопротивляемости и т.п.
Отсюда можно предположить, что Суд исходит из презумпции подобных последствий бесчеловечного содержания под стражей, однако, полагаем, что для вывода о наличии нарушения права на справедливое судебное разбирательство Европейскому Суду простого установления факта ухудшения способности к умственной деятельности явно недостаточно.
Европейский Суд считает необходимым установить, что обращение, которому подвергся заявитель, не просто ухудшило его умственные способности, а именно это ухудшение сделало невозможным эффективное участие заявителя в уголовном процессе и поставило сторону защиты в невыгодное положение по сравнению со стороной обвинения.
При этом полагаем, обязанность доказывания вышеуказанного факта лежит на заявителе.
Для того же, чтобы прийти к выводу о возможности или невозможности эффективного участия заявителя в уголовном процессе Европейский Суд в свою очередь может проанализировать любые обстоятельства, которые, по его мнению, являются релевантными.
Что же касается того, какие конкретно факты могут быть вовлечены в орбиту внимания Европейского Суда, то их исчерпывающего перечня не существует, однако исходя из практики Суда по статье 6 Конвенции, релевантными могут быть признаны самые разнообразные обстоятельства.
____________________________
Продолжение следует.
[1] Gorodnitchev v. Russia, no. 52058/99, judgment of the European Court of Human Rights of 24 May 2007
[2] Ramishvili and Kokhreidze v. Georgia, no. 1704/06, judgment of the European Court of Human Rights of 27 January 2009
[3] Khodorkovskiy v. Russia, no. 5829/04, judgment of the European Court of Human Rights of 31 May 2011
[4] Вынося постановление по данному вопросу, Европейский Суд принял во внимание также и то, что в ходе судебного заседания рядом с «клеткой» заявителя постоянно находился сотрудник охранно-конвойной службы, а также тот факт, что сторона защиты не могла своевременно ознакомиться с ходатайством о продлении срока содержании под стражей и другими материалами, представленными стороной обвинения в суд.
[5] Авторам данной статьи во многих судах приходилось видеть картину, когда государственный обвинитель в зале судебных заседаний сидит на мягком кресле или стуле, а адвокатам и обвиняемому приходится сидеть на деревянных скамьях. На наш взгляд, данное обстоятельство хорошо иллюстрирует реализацию принципа равенства сторон на практике.
[6] Makhfi v. France, no. 59335/00, judgment of the European Court of Human Rights of 19 October 2004
[7] Barberà, Messegué and Jabardo v. Spain, no. 10590/83, judgment of the European Court of Human Rights of 6 December 1988
Рейтинг публикации:
«
Европейский Суд считает необходимым установить, что обращение, которому подвергся заявитель, не просто ухудшило его умственные способности, а именно это ухудшение сделало невозможным эффективное участие заявителя в уголовном процессе и поставило сторону защиты в невыгодное положение по сравнению со стороной обвинения. В российских судах, сторона защиты всегда находится в невыгодном положении по сравнению со стороной обвинения, да и «состязаться» приходится не только, и не столько с гособвинителем, сколько с судьёй.
Исключения конечно быват, но они только подтверждают правило.
К сожалению, обвинительный уклон российского суда доказать в Европейском Суде очень трудно. Поэтому в статье мы сконцентрировались на нарушении, которое доказывается значительно проще.
Сложно, но, полагаю, возможно. По конкретному делу через правильно заявленные в процессе рассмотрения дела отводы. По нарушению прав, через Ваши прекрасные материалы и с учётом иной практики ЕСПЧ. Плюс имеется официальная статистика по оправдательным приговорам. Дополнить можно судебной практикой по иным делам, которая покажет различный подход судов в аналогичных ситуациях.
Для меня вопрос в том, как квалифицировать «обвинительный уклон», исходя из Конвенции и практики ЕСПЧ (подозреваю, что в разных случаях квалификация будет разной и нужно будет говорить об отдельных нарушения, пилотного постановления по «обвинительному уклону», видимо, не добиться).
Обвинительный уклон можно квалифицировать как так называемую «субъективную небеспристрастность». К сожалению, доказать ее в Суде практически невозможно, если только национальный судья не отчебучит чего-нибудь из ряда вон выходящее, например, в открытую заявит о виновности подсудимомого в ходе процесса. Доказать же объективную небеспристрастность гораздо легче, тут и прецедентов немало.
Есть ещё и правовой механизм, в своё время пытался его обжаловать и описал этот опыт вот тут.
поясните господа! разве Вы ни разу не встречались с такой ситуацией. 01.02.2012г. м.с.Шарагин А.А.с/у№15 г.Череповец рассматривал административное нарушение вынес 2 определения где именовал меня нарушителем хотя заседание перенес и решение вынес через 2недели. Фед. судья Выдрин не усмотрел нарушений и не вынес частное определение. Короче у нас на Вологодчине давно на такие пустяки внимание не обращают.
Иван Николаевич очень точно подметил обвинительный уклон российских судов, выступая на стороне защиты по уголовному делу, так и хочется открыть ст. 15 Уголовно-процессуального кодекса, вручить судье лупу и попросить освежить в памяти нормы действующего законодательства о том, что «суд не является органом органом уголовного преследования». Эх, мечты(blush)
Ценность признания Европейским Судом нарушения именно статьи 6 Конвенции заключается в том, что это должно повлечь за собой отмену обвинительного приговора, чего, собственно, и добивается любой адвокат.
Рекомендовал эти материалы клиентам, у которых схожая ситуация (к сожалению по уголовке не работаю, клиенты не мои). Думаю они принесут пользу, полагаю, что заинтересуются и тогда ждите звонка (хотя там уже срок для коммуникаций 4 мая истекает).
Спасибо за рекомендацию! :)
А что касается срока, то до 4 мая времени еще поллно ) Если дело перспективное, то можно направить в Европейский Суд так называемое «предварительное письмо» и, тем самым, пресечь течение шестимесячного срока.
Даже Брэйвик в Норвегии сидит не в клетке…
В обычной ситуации, полагаю, доверитель всегда должен сидеть рядом с адвокатом.
В России, скорее, можно добиться того, что адвокат действительно будет сидеть рядом с доверителем. Но оба в клетке )
Всё как раз наоборот, подсудимый сидит в зале, а суд, присутствующие, стороны, отделены от подсудимого клеткой.
Отличная практика! Михаил Валерьевич, довожу до Вашего сведения, что я это использую в своих делах! Ну и то, о чем Вам говорил раньше, тоже