Найти юриста / адвоката / эксперта
В связи с большим итересом общественности, в том числе и юридического сообщества к делу Руслана Мирзаева решил опубликовать настоящую статью. Возможно, после прочтения настоящей публикации, вам станет понятно почему дело Мирзаева так затянулось и о чем спорят судебно-медицинские эксперты и защита с обвинением.
Статья конечно не о деле Мирзаева, но тоже о ч. 4 ст. 111 УК РФ. Собственно статья представляет собой правовой анализ одного приговора, на который я недавно писал надзорную жалобу. Помощь оказывал дистанционно, поэтому не ищите это дело в Архангельских судах, да и ФИО подсудимого я тоже заменил (все совпадения случайны).
Преступления с двумя формами вины являются наиболее сложными в расследовании. Как правило, правоприменитель, зная результат преступных последствий из заключения СМЭ, считает, что вина уже доказана и не утруждает себя тем что бы вспомнить чему учили в институте по предмету «Уголовное право». Именно эта проблема приводит к распространенной ошибке — объективное вменение, которое запрещено ст. 5 УК РФ. К сожалению суды не являются исключением и допускают ту же ошибку, но сами суды эти ошибки и исправляют, о чем свидетельствует пример из обзора судебной практики.
Предлагаю вашему вниманию анализ мотивировочной части приговора на примере следующих доводов защиты. Заодно вспомним о формах вины, об интеллектуальном и волевом моментах вины.
Довод-1. Форма вины в виде неосторожности в приговоре обоснована отсутствием вины в умышленном убийстве, а не наличием признаков легкомыслия или небрежности.
Мотивируя наличие неосторожности, как формы вины, по отношению к смерти потерпевшего суд в приговоре указал, что сторона обвинения не предоставила доказательств, подтверждающих умысел на убийство!?
Весьма странная мотивировка, ведь в суде никто не обвинял Иванова в умышленном убийстве, а смерть потерпевшего могла наступить в силу невиновного причинения вреда (ст. 28 УК РФ). Вместе с тем в приговоре полностью отсутствует обоснование о наличии доказательств о признаках легкомыслия или небрежности по отношению к смерти потерпевшего.
Между тем суд был обязан в приговоре привести мотивы по которым он посчитал, что Иванов предвидел, но самонадеяно рассчитывал на предотвращение смерти потерпевшего (ч. 2 ст. 26 УК РФ), либо не предвидел наступление смерти, но мог или должен был по ситуации ее предвидеть (ч. 3 ст. 26 УК РФ). Такие мотивировки в приговоре полностью отсутствуют, а по обстоятельствам дела нельзя сделать однозначный и бесспорный вывод о том, что Иванов, исходя из своего жизненного опыта и прижизненного состояния потерпевшего, мог предположить, что потерпевший должен умереть от полученных телесных повреждений.
Недоказанность умысла на убийство не может само по себе служить основанием для признания виновным в неосторожном причинении смерти. Неосторожность подлежит самостоятельному доказыванию и обоснованию. При недоказанности вины в форме неосторожности по отшению к смерти потерпевшего, действия Иванова могли быть квалифицированны только по ч. 1 ст. 111 УК РФ, при условии наличия доказательств умысла на причинение тяжкого вреда здоровью, а при отсутствии таких доказательств, по иным статьях УК РФ, предусматривающих ответственность за побои либо вред здоровью легкой или средней тяжести.
Довод-2. Волевой момент вины в форме умысла в приговоре отсутствует.
Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ), следует отличать от состава причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ).
В том и другом случае отношение виновного к смерти выражается в неосторожности (в форме легкомыслия или небрежности).
Отличие состоит в том, что для вменения ч. 4 ст. 111 УК РФ необходимо установить не только неосторожность по отношению к смерти потерпевшего, но и прямой или косвенный умысел на причинение тяжкого вреда его здоровью. Умысел, как форма вины, состоит из интеллектуального и волевого момента.
К интеллектуальному моменту относятся:
— осознание виновным общественно опасного характера совершенного деяния;
— предвидение общественно опасных последствий.
Волевой момент выражается:
— в желании наступления этих последствий;
— в сознательном допущении наступления этих последствий.
Интеллектуальный момент прямого и косвенного умысла полностью совпадает. Волевой момент умысла, фиксирующий желание наступления общественно опасных последствий или их сознательное допущение, относится к волевой сфере психики виновного.
Закон (ст. 25 УК РФ) содержит указания на два возможных вида волевой активности: желание наступления общественно опасных последствий (этот вид — прямой умысел), либо сознательное допущение возможности наступления таких последствий (косвенный умысел).
Основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к последствиям проявляется в различных формах.
Положительное отношение к ним при прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле – в сознательном допущении либо в безразличном отношении.
Установление вида умысла очень важно для правильной квалификации преступления, что подтверждается многими примерами судебной практики.
В мотивировочной части приговора суд пришел к выводу об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, при этом указав, что осужденные «не могли не предвидеть тяжких последствий».
Придя к выводам о доказанности интеллектуального момента вины в форме умысла, суд не указал на доказанность волевого момента умысла в виде желания или сознательного допущения тяжкого вреда здоровью.
При отсутствии в приговоре указания на доказанность волевого момента умысла, вывод суда о наличии умысла следует признать не обоснованным и не мотивированным. Такой приговор подлежит отмене или изменению в пользу осужденных.
Довод-3. Интеллектуальный момент вины в форме умысла в приговоре обоснован лишь объективной стороной преступления.
Мотивируя наличие умысла на причинение тяжкого вреда здоровью суд в приговоре указал, что осужденный Иванов «нанося удары в голову потерпевшего не мог не предвидеть возможность наступления тяжкого причинения вреда здоровью потерпевшего. К такому выводу суд приходит исходя из тяжести телесных повреждений, нанесенных потерпевшему, и их множественности.»
Из этого видно, что из объективной стороны преступления (тяжесть, локализация, множественность) суд сделал вывод: «не мог не предвидеть»! Использование двойного отрицания в приговоре суда конечно усиливает психологическое воздействие при прочтении, но ровным счетом ничего не прибавляет с юридической точки зрения.
Предвидение, как интеллектуальный момент вины, должен выводиться не столько из объективной стороны преступления сколько из жизненного опыта субъекта преступления. Именно жизненный опыт дает основания для утверждения о возможности предвидеть последствия своих действий. Так, если бы суд указал в приговоре, что Иванов был врачом-травматологом или боксером или ранее был судим за аналогичные действия, то это могло бы стать доказательством интеллектуального момента вины в виде предвидения. Однако из материалов дела мы знаем, что Иванову только что исполнилось 18 лет, и никакой медицинской подготовки он не проходил, рукопашным боем тоже не увлекался, следовательно он не имел достаточного жизненного опыта для предвидения тяжких последствий от нанесенных им ударов.
Все что мы может утверждать, так это то что Иванов мог или должен был предвидеть наступление тяжкого вреда, при необходимой внимательности и предусмотрительности (небрежность — ч. 3 ст. 26 УК РФ). Ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности предусмотренна ст.118 УК РФ. Иное толкование не основано на установленных в суде фактах о личности подсудимого и его поведении в инкриминируемый период времени.
Аналогичный случай был описан в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за 3 квартал 2007 года (Бюллетень № 2 2008 года), где приведен пример из Определения № 5Н-240/06 по делу Полякова (см. приложение-1).
Резюмирую вышеприведенные три довода защиты хочется напомнить п.4 Пленума ВС РФ № 1 от 29.04.96 г. «О судебном приговоре», где со ссылкой на ст.49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, дано следующее разъяснение судам: «По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д.».
P.S.: Иные доводы защите не связаны с темой публикации, хотя тоже могут представлять практический интерес. Оставлю их для следующего удобного случая.
P.P.S.: Невольно вспомнил как в свою бытность следователем занимался делами против личности, тогда это была ст.108 УК РСФСР «тяжкий вред», в которой была ч. 2 о причинении смерти по неосторожности. В том кодексе, в отличии от УК РФ, не было написано о формах вины, приходилось каждый раз читать научно-практические комментарии, что бы вспомнить что такое интеллектуальный момент вины и что такое волевой момент вины. Мы тогда с коллегами часто спорили по конкретным делам обсуждали ту или иную квалификацию с точки зрения ее доказанности. Сейчас следователи, да и судьи тоже, не утруждают себя постоянным штудированием комментариев к УК. А жаль…
Добавлено: 23:08 06.12.2012
Архангельский адвокат по уголовным делам.
Статья конечно не о деле Мирзаева, но тоже о ч. 4 ст. 111 УК РФ. Собственно статья представляет собой правовой анализ одного приговора, на который я недавно писал надзорную жалобу. Помощь оказывал дистанционно, поэтому не ищите это дело в Архангельских судах, да и ФИО подсудимого я тоже заменил (все совпадения случайны).
Преступления с двумя формами вины являются наиболее сложными в расследовании. Как правило, правоприменитель, зная результат преступных последствий из заключения СМЭ, считает, что вина уже доказана и не утруждает себя тем что бы вспомнить чему учили в институте по предмету «Уголовное право». Именно эта проблема приводит к распространенной ошибке — объективное вменение, которое запрещено ст. 5 УК РФ. К сожалению суды не являются исключением и допускают ту же ошибку, но сами суды эти ошибки и исправляют, о чем свидетельствует пример из обзора судебной практики.
Предлагаю вашему вниманию анализ мотивировочной части приговора на примере следующих доводов защиты. Заодно вспомним о формах вины, об интеллектуальном и волевом моментах вины.
Довод-1. Форма вины в виде неосторожности в приговоре обоснована отсутствием вины в умышленном убийстве, а не наличием признаков легкомыслия или небрежности.
Мотивируя наличие неосторожности, как формы вины, по отношению к смерти потерпевшего суд в приговоре указал, что сторона обвинения не предоставила доказательств, подтверждающих умысел на убийство!?
Весьма странная мотивировка, ведь в суде никто не обвинял Иванова в умышленном убийстве, а смерть потерпевшего могла наступить в силу невиновного причинения вреда (ст. 28 УК РФ). Вместе с тем в приговоре полностью отсутствует обоснование о наличии доказательств о признаках легкомыслия или небрежности по отношению к смерти потерпевшего.
Между тем суд был обязан в приговоре привести мотивы по которым он посчитал, что Иванов предвидел, но самонадеяно рассчитывал на предотвращение смерти потерпевшего (ч. 2 ст. 26 УК РФ), либо не предвидел наступление смерти, но мог или должен был по ситуации ее предвидеть (ч. 3 ст. 26 УК РФ). Такие мотивировки в приговоре полностью отсутствуют, а по обстоятельствам дела нельзя сделать однозначный и бесспорный вывод о том, что Иванов, исходя из своего жизненного опыта и прижизненного состояния потерпевшего, мог предположить, что потерпевший должен умереть от полученных телесных повреждений.
Недоказанность умысла на убийство не может само по себе служить основанием для признания виновным в неосторожном причинении смерти. Неосторожность подлежит самостоятельному доказыванию и обоснованию. При недоказанности вины в форме неосторожности по отшению к смерти потерпевшего, действия Иванова могли быть квалифицированны только по ч. 1 ст. 111 УК РФ, при условии наличия доказательств умысла на причинение тяжкого вреда здоровью, а при отсутствии таких доказательств, по иным статьях УК РФ, предусматривающих ответственность за побои либо вред здоровью легкой или средней тяжести.
Довод-2. Волевой момент вины в форме умысла в приговоре отсутствует.
Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ), следует отличать от состава причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ).
В том и другом случае отношение виновного к смерти выражается в неосторожности (в форме легкомыслия или небрежности).
Отличие состоит в том, что для вменения ч. 4 ст. 111 УК РФ необходимо установить не только неосторожность по отношению к смерти потерпевшего, но и прямой или косвенный умысел на причинение тяжкого вреда его здоровью. Умысел, как форма вины, состоит из интеллектуального и волевого момента.
К интеллектуальному моменту относятся:
— осознание виновным общественно опасного характера совершенного деяния;
— предвидение общественно опасных последствий.
Волевой момент выражается:
— в желании наступления этих последствий;
— в сознательном допущении наступления этих последствий.
Интеллектуальный момент прямого и косвенного умысла полностью совпадает. Волевой момент умысла, фиксирующий желание наступления общественно опасных последствий или их сознательное допущение, относится к волевой сфере психики виновного.
Закон (ст. 25 УК РФ) содержит указания на два возможных вида волевой активности: желание наступления общественно опасных последствий (этот вид — прямой умысел), либо сознательное допущение возможности наступления таких последствий (косвенный умысел).
Основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к последствиям проявляется в различных формах.
Положительное отношение к ним при прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле – в сознательном допущении либо в безразличном отношении.
Установление вида умысла очень важно для правильной квалификации преступления, что подтверждается многими примерами судебной практики.
В мотивировочной части приговора суд пришел к выводу об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, при этом указав, что осужденные «не могли не предвидеть тяжких последствий».
Придя к выводам о доказанности интеллектуального момента вины в форме умысла, суд не указал на доказанность волевого момента умысла в виде желания или сознательного допущения тяжкого вреда здоровью.
При отсутствии в приговоре указания на доказанность волевого момента умысла, вывод суда о наличии умысла следует признать не обоснованным и не мотивированным. Такой приговор подлежит отмене или изменению в пользу осужденных.
Довод-3. Интеллектуальный момент вины в форме умысла в приговоре обоснован лишь объективной стороной преступления.
Мотивируя наличие умысла на причинение тяжкого вреда здоровью суд в приговоре указал, что осужденный Иванов «нанося удары в голову потерпевшего не мог не предвидеть возможность наступления тяжкого причинения вреда здоровью потерпевшего. К такому выводу суд приходит исходя из тяжести телесных повреждений, нанесенных потерпевшему, и их множественности.»
Из этого видно, что из объективной стороны преступления (тяжесть, локализация, множественность) суд сделал вывод: «не мог не предвидеть»! Использование двойного отрицания в приговоре суда конечно усиливает психологическое воздействие при прочтении, но ровным счетом ничего не прибавляет с юридической точки зрения.
Предвидение, как интеллектуальный момент вины, должен выводиться не столько из объективной стороны преступления сколько из жизненного опыта субъекта преступления. Именно жизненный опыт дает основания для утверждения о возможности предвидеть последствия своих действий. Так, если бы суд указал в приговоре, что Иванов был врачом-травматологом или боксером или ранее был судим за аналогичные действия, то это могло бы стать доказательством интеллектуального момента вины в виде предвидения. Однако из материалов дела мы знаем, что Иванову только что исполнилось 18 лет, и никакой медицинской подготовки он не проходил, рукопашным боем тоже не увлекался, следовательно он не имел достаточного жизненного опыта для предвидения тяжких последствий от нанесенных им ударов.
Все что мы может утверждать, так это то что Иванов мог или должен был предвидеть наступление тяжкого вреда, при необходимой внимательности и предусмотрительности (небрежность — ч. 3 ст. 26 УК РФ). Ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности предусмотренна ст.118 УК РФ. Иное толкование не основано на установленных в суде фактах о личности подсудимого и его поведении в инкриминируемый период времени.
Аналогичный случай был описан в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за 3 квартал 2007 года (Бюллетень № 2 2008 года), где приведен пример из Определения № 5Н-240/06 по делу Полякова (см. приложение-1).
Резюмирую вышеприведенные три довода защиты хочется напомнить п.4 Пленума ВС РФ № 1 от 29.04.96 г. «О судебном приговоре», где со ссылкой на ст.49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, дано следующее разъяснение судам: «По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д.».
P.S.: Иные доводы защите не связаны с темой публикации, хотя тоже могут представлять практический интерес. Оставлю их для следующего удобного случая.
P.P.S.: Невольно вспомнил как в свою бытность следователем занимался делами против личности, тогда это была ст.108 УК РСФСР «тяжкий вред», в которой была ч. 2 о причинении смерти по неосторожности. В том кодексе, в отличии от УК РФ, не было написано о формах вины, приходилось каждый раз читать научно-практические комментарии, что бы вспомнить что такое интеллектуальный момент вины и что такое волевой момент вины. Мы тогда с коллегами часто спорили по конкретным делам обсуждали ту или иную квалификацию с точки зрения ее доказанности. Сейчас следователи, да и судьи тоже, не утруждают себя постоянным штудированием комментариев к УК. А жаль…
Добавлено: 23:08 06.12.2012
Архангельский адвокат по уголовным делам.
Рейтинг публикации:
«
Отличное пособие.
Великолепный анализ правовых норм, о которых многие судьи уже основательно подзабыли, фактически перейдя к объективному вменению исходя исключительно из тяжести наступивших последствий.
Тем не менее, когда я вижу в процессе, что сторона обвинения не утруждает себя анализом реального состава инкриминируемого деяния на предмет его аутентичности законодательной модели этого преступления, я всегда предлагаю суду вспомнить универсальную формулу:
Объект —> Объективная сторона —> Субъект —> Субъективная сторона.
И такой подход зачастую оказывается гораздо эффективнее всех прочих доводов защиты.
Проблема в том, что интеллектуальный и волевой элементы умысла проявляются только через объективные действия или бездействие субъекта, и их анализ представляет большую сложность, в то время как объективное вменение в совокупности с элементарной ленью правоприменителя никакой сложности не представляет.
Спасибо, Алексей Анатольевич, за напоминание алгоритма теоретических знаний. Иногда, в суете текущих дел, весьма интересно вспомнить решение головоломных задач.
Алексей Анатольевич, можно кратко нарисовать еще одну схему по ч. 4 ст. 111 Уголовного Кодекса РФ, о которой также необходимо помнить судьям: деяние (прямая причинно-следственная связь) — последствие № 1 (опосредованная причинно-следственная связь)- последствие № 2.
"… Однако в УК РФ отсутствует наказание за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности...".
А как же ст.118 УК РФ, Алексей Анатольевич?
Я аж испугалась, поскольку веду дело по ч.1 ст.111 УК РФ, и думала, что в крайнем случае, действия моего клиента суд переквалифицирует на ч.1 ст.118 УК РФ.
Каюсь, мой недочет, буду исправляться(Y)
Исправил текст в соответствии с замечанием коллеги Субочевой Н.Д.
Алексей Анатольевич, спасибо Вам огромное! Ваш труд-поистине титанический, научный труд, настольная книга для всех, кто работает по делам данной категории!
Алексей Анатольевич, спасибо Вам огромное! Ваш труд-поистине титанический, научный труд, настольная книга для всех, кто работает по делам данной категории! Поддерживаю! Да и ч. 4 ст. 111 по моему клиенту на подходе в суд
Интересное исследование! Если бы ТАК анализировали судьи, все было бы по-другому…
не все так просто, даже с таким научным анализом. Полагаю, что судьи в большинстве своем далеко не дураки...., так же и прокурора и следователи… В данном случае это поле для действий ЗАЩИТЫ!!!
И защита умеет вспахать это поле;)
у меня дело есть такое, вменили 111 ч. 4 УК РФ, именно с современным подходом — от последствий. Не могу поверить, нанес кулаком удар в челюсть, не сломав ее, только кровоподтек, а потерпевший мгновенно умер, ЗЧМТ. А эксперты ничего толком не описывают — только одно да потому, что состоит удар в причинной связи с наступившими последствиями и все. И заболеваний никаких нет. А обвиняемый — бывший сотрудник ФСИН, если осудят по 111 — отбывать будет в санчасти колонии, как пить дать. У парня мотива не было, ему показалось, что потерпевший его сейчас ударит и он нанес удар первым. Не спортсмен
У парня мотива не было, ему показалось, что потерпевший его сейчас ударит и он нанес удар первым.Не зная дело, трудно о чем-либо рассуждать, но из Вашего комментария становится ясным, что он хотел предотвратить удар. Необходимо проводить дополнительную экспертизу, ставя перед экспертом новые вопросы, либо если есть сомнения в обоснованности уже проведенной экспертизы, то необходимо ходатайствовать о проведении повторной экспертизы.
Марина Александровна! «Не спортсмен». Он-бывший сотрудник ФСИН, значит можем смело предположить, что обладал навыками рукопашного боя ( как минимум сдавал зачеты по физподготовке и т.д.)Данный аргумент не катит.
На счет экспертизы -получите рецензию специалиста на заключение СМЭ, может он что-то прояснит?..
вот на доп. СМЭ и надеюсь. Какая там физподготовка в ГУФСИНе, действительно можно только предполагать. Установлен школьный волейбол и пеший туризм у подсудимого. И все.
Уважаемые коллеги, ч.4 ст. 111 УК РФ в отношении Мирзоева или ст. 118 УК РФ, это не тема для обсуждения в нашем форуме, в данном деле больше политики…
Уважаемый Петр Владимирович, не постесняюсь вас спросить, а вы статью то прочитали? Или только первый абзац и картинку посмотрели?
Мы не политики, а юристы, именно в силу последнего должны дать правильную квалификацию ч.4.ст.111 УК РФ или ст.118 УК РФ.
Да какая там 118 УК РФ? С какой целью нанесен удар? С целью причинения вреда(думаю не оспаривается?). Убивать явно не желал, но к возможным последствиям удара, толчка, тычка, броска относился равнодушно. Мог, или должен был предвидеть падение противника? Конечно (профессиональный боец). Видел рядом бордюр и мог полагать, что человек ударится об него головой? Мог но было по..., тогда отвечай по «последствиям» фактически наступившим, которые ты мог и обязан был предвидеть, но тебе было по… А на счет «современного подхода-от последствий», так этому подходу не один десяток лет.
РS В случае с Мирзоевым необходимо учесть, что боевое САМБО смешанный вид(удары, броски, толчки, тычки и тд..). Необязательно наносить удар для того, чтобы противник упал и ударился головой, например, достаточно одного толчка. На месте обвинения, провел бы комплексную экспертизу, с участием специалистов в области единоборств, одних медиков маловато, чтобы убедить «зрителя». А 118 УК РФ -вышли друзья из кабачка, решили подурачиться, один другого ткнул, друг упал ударился, после стал инвалидом. Вреда один другому причинять не собирался «чистая» неосторожность и ничего более. Считаю, правоприменение «по последствиям» наиболее разумным. Это мое личное мнение.
Спасибо, личное мнение ГлавРыбы нам всем очень интересно(giggle)
Алексей, согласен, мы юристы, но однако к данной персоне столько внимания, что порой думаешь, а сколько спортсменов защищая на самом деле честь жены, невесты и просто незнакомой девушки сидят на зонах, по полной по ч.4 ст.111 УК РФ. Из- за них не было вовсе никакой шумихи в прессе и т.д.
Петр Владимирович, тем более непонятен разговор о ст.118 УК РФ. У нас при самообороне, и то можно получить срок, а тут какие-то разговоры о 118 УК РФ при смерти потерпевшего и явно надуманном поводе нападения со стороны обвиняемого- защиты чести девицы. А что до политики, ну ее…
совершенно согласна с Вами abyrvalg, по ст. 118 УК признают причинение тяжкого вреда по факту, а вот по степени наказания — ну просто издевательство. т.е. толкнул человека с лестницы — тот упал — разбился, а ты: мол и не ведаю что сотворил, пошутить хотел и ничего более, ну а что до вреда (не дай Бог смерти), дык не хотел ведь. Ой как всё просто, главное настаивать, что не предполагал ничего такого и ты в считай «отмазался» по 118. И никто ведь даже не проанализирует — а может тебе нужно было избавиться от конкурента или просто испытывал неприязнь. ОСНОВАНИЕ: к сожалению, личный опыт работы СО (моём случае исключительно в пользу обвиняемых, ну а потерпевший — сиди, мол дома и зализывай раны). Ели кого-либо обидела своим комментарием, сразу прошу прощения.
Уважаемая larochkas, для судей, следователей, дознавателей, прокуроров, оперативников и т.п. ГОССЛУЖАЩИХ, у нас есть специальная категория пользователей.
При выборе этой категории, данные о личности пользователя администрацией портала не раскрываются (хотя могут быть указаны пользователем добровольно).
Сервис смены категории находится в личном кабинете каждого пользователя.
Уважаемый Administrator, прошу прощения за то, что вклинилась в осуждения публикации Бозова Алексея Анатольевича, наверное даже не имея на то права. Обсуждение правомерности применения статей 111 и 118 УК РФ в очень животрепещущая для меня тема, тема касающаяся моего сына права которого я пытаюсь сейчас отстоять. Не совсем корректно выразилась в предыдущем комментарии: ОСНОВАНИЕ: к сожалению, личный опыт, не моей работы СО, а работы следственных органов (в моём случае исключительно в пользу обвиняемых, ну а потерпевший — сиди, мол дома и зализывай раны). И пример с лестницей я привела чисто гипотетически. Я лишь хотела своим комментарием поддержать мнение abyrvalg(а), о той несоизмеримости наказания по 118 причинённому вреду. И принцип применения неосторожности почему-то основывают только на доводах обвиняемых (именно так было построено следствие по делу, где мой сын — потерпевший, получивший тяжкий вред здоровью в виде психического расстройства — в результате многочасовых истязаний, глумления и издевательств двух человек — которым он даже не мог оказать сопротивления (и был ими изолирован в незнакомом моему сыну помещении без права передвигаться по своему усмотрению внутри него)- только потому, что обвиняемые сказали, что не хотели причинить вред здоровью — при этом сына избивали исключительно по голове и лицу — им вменили 118УК). Поэтому я и попросила сразу прощения за свой комментарий.
Обратите внимание на ч.3 ст.127 УК, лишение свободы с тяжкими последствиями, думаю в вашем случае это более верная квалификация, учитывая, что сына длительное время (2 часа) удерживали против его воли и подвергали пыткам.
Уважаемая Новичок larochkas, не надо сидеть и переписываться в интернете, не тратьте время, заключайте соглашение с адвокатом ( желательно по рекомендации) и работайте
На сегодняшний момент позиция адвоката не понятна совсем.
Самое ужасное в том, что такой прекрасный анализ остается за пределами компетенции подавляющего большинства судей и прокуроров. Многие из них имеют образование, но начисто лишены элементарной образованности:(
Добро б желали образовываться, а то считают себя пупами юриспруденции:(
Интересное исследование. Две вины. Рядом, но не одно и то же. Совсем не одно и то. Такие тонкости надо уметь различать и использовать при защите. Очень хорошо Алексей Анатольевич растолковал(Y)
Зашел сегодня впервые. Приятно удивлен уровнем дискуссии. А главное — так подготовленной инициацией разговора, приведенным анализом. Спасибо автору. Беру на крандаш Вашу логику професс. разбора ситуации, хотя и для др. юрисдикции.
Квалификация надумана, сейчас государственный обвинитель пытается спасти дело, которое защита Мирзаева развалила.
Классическое дело по ч.4 ст.111 УК РФ. Умысел в отношении причинения тяжкого вреда здоровью есть, поскольку осозновал, предвидел и желал (или допускал) наступление последствий.
Любое преступление наносит вред или ставит под угрозу причинения вреда определенные общественные отношения. В данном случае, опуская грамотную громоздкую формулировку, — это здоровье.
Тяжкий вред здоровью рассчитывается не только исходя из фактически наступивших последствий, но и исходя из характера, способа и локализации в данном случае удара. Он же создает угрозу для жизни потерпевшего в момент нанесения и может привести к его смерти.
Голова — жизненно важный орган, субъект обладает определенными навыками и ударяет в жизненно важный орган. Состав 111 УК РФ имеется + причинение смерти по неосторожности, которая наступила вследствие удара. Вот и ч.4 ст.111 УК РФ.
Если я правильно пониманию весь сыр бор из-за определения причины смерти, т.е. умер он от удара кулаком, или от удара об асфальт или паребрик. Но и этих споров я не разделяю. При такой постановке вопроса, если смерть наступила от удара кулаком, то можно и по ст. 105 УК РФ (косвенный умысел) пойти, а если от удара об асфальт, то очевидно, что ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Так что это все-таки больше политика и затягивание процесса...:)
Простите, а вы это о чем? Если про дело Мирзаева, то публикация совсем о другом примере из судебной практики.
я про Мирзаева...)
Вы знакомы с материалами дела? Может поделитесь, что бы мы тоже могли их обсудить.
Мне также было бы весьма любопытно с материалами дела ознакомиться, но, к сожалению, нет источника, только новостные сводки.