— А Вы были на личном приёме у Быстрыкина?
— Не приходилось.
— Мне тоже повезло!
Председатель Следственного комитета Российской Федерации Бастрыкин А.И. лично принимает граждан. Дважды в месяц. Вместе с полковниками, докладывающими уголовное дело. Это единственный федеральный руководитель, возложивший на себя такое изнурительное бремя.
Никогда бы я не задумался о значимости этого мероприятия, если бы богатая судебная практика не подсунула подходящий случай. Вот он.
2016 год. Молодая женщина погибла в районной больнице через несколько часов после госпитализации. Возбуждено уголовное дело по ч.2 ст. 109 УК РФ:
«Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей».Безутешный вдовец и отец осиротевших малышей был признан потерпевшим.
В таком качестве он дистанционно обратился ко мне с предложением провести комиссионную судебно-медицинскую экспертизу по материалам уголовного дела. Выяснилось, что до меня выполнено уже две комиссионных экспертизы в Центральном федеральном округе. Заключения экспертов не дали оснований для привлечения врачей к уголовной ответственности.
Поэтому я задал потерпевшему прямой вопрос:
«Почему Вы уверены, что следователь назначит ещё одну экспертизу, если две предыдущих не в Вашу пользу?»Ответ меня озадачил:
«Если нет, я дойду до Бастрыкина опять».Даже сквозь электронный текст сквозила твёрдая уверенность в неотразимой эффективности личных обращений к Александру Ивановичу.
Меня заинтересовал этот феномен. Даже тем, кто смотрит «телик вполглаза», попадались ролики «от следкома», в которых официальный представитель СК России бесстрастным голосам сообщает телезрителям не только невероятное, но и очевидное. В том числе о личных приёмах председателем «потерпевших от медицины». Вот один «рядовой» пример (см., с 2:20). Слева от Бастрыкина сидит известнейший педиатр и хирург Рошаль Леонид Михайлович (см.), которого с 2018 года приглашают на эти представительные консилиумы.
Ровно через месяц после нашей переписки моя недоверчивость была посрамлена. Потерпевший добился-таки назначения уже третьей (!!!) комиссионной судебно-медицинской экспертизы, но в Тюмень.
Следователь прибыл с увесистым чемоданчиком, содержимое которого заняло почти весь мой кабинет: медицинские документы, рентгеновские снимки, трупный материал для судебно-гистологического исследования и пр.
Изучая дело, я понял, что в установлении виновного врача личные обращения потерпевшего к Бастрыкину А.И., указания председателя, контроль непосредственного начальства, профессионализм следователей обеспечили исследование всех возможных версий этой медицинской истории.
Судите сами.
√ Статус расследования неуклонно повышался: районное звено – областной уровень – центральный аппарат
√ Сроки предварительного следствия продлеваются до сих пор
√ Создана следственная группа
√ В четырёх лечебных учреждениях допрошены все врачи и медицинские сёстры, участвовавшие в оказании медицинской помощи (почти каждый допрос заканчивался вопросом типа: «Вы не откажетесь от полиграфического исследования, если возникнет такая необходимость?»)
√ Проведены очные ставки типа «потерпевший-медработник» и «медработник-медработник»
√ Допрошен вспомогательный персонал, например, оператор информационно-аналитического отдела, медицинские регистраторы, сотрудники лабораторий и пр.
√ Изъято всё, что могло иметь хоть какое-нибудь отношение к оказанию медицинской помощи, в том числе использованные ампулы, шприцы, бинты и пр.
√ Допрошены сотрудники полиции, проводившую первоначальную проверку и утратившие вещественные доказательства
√ Допрошены следователи СК районного звена, возбудившие уголовное дело
√ Проведены служебные проверки
√ Допрошены судебно-медицинские эксперты, исследовавшие труп, и микроскопически — трупный материал
√ Допрошены члены предыдущей экспертной комиссии, в том числе профессора
√ Получена информация о соединениях между абонентами
√ Проведены психофизиологические исследования с применением полиграфа наиболее «подозреваемых» медработников
√ Выполнены почерковедческие экспертизы записей, появившихся в медицинской документации после смерти пациентки
√ Выполнена молекулярно-генетическая экспертиза для установления: «принадлежит ли умершей биоматериал, взятый из трупа для судебно-гистологического исследования»
√ Удовлетворены все ходатайства потерпевшего и его представителя (адвокат), в том числе проведены комиссионные судебно-медицинские экспертизы
И прочее и прочее...
Нечасто встречается такая педантичная скрупулёзная кропотливая работа, где-то даже избыточная (наиболее «подозреваемые» врачи допрошены по 5-8 раз).
Ну что? Убедил я Вас в полезности личного обращения к Александру Ивановичу.
Если Москва от Вас далеко, то не отчаивайтесь. Руководители следственных управлений СКР на местах также стали принимать граждан по обращениям о совершении ятрогенных преступлений. В Тюмени — с участием руководителей областного Департамента здравоохранения и регионального Росздравнадзора (см.).
И потерпевшим удаётся добиться своего. Например, мама погибшего пациента (2015 год) добилась возбуждения уголовного дела по ч.2 ст. 109 УК РФ и проведения трёх (!!!) комиссионных судебно-медицинских экспертиз. Они выполнены в разных государственных экспертных учреждениях, но не дали оснований для привлечения врачей к уголовной ответственности. Сейчас отчаявшаяся мама добивается назначения четвёртой (!!!!) экспертизы, но уже мне. Не удивлюсь, если ходатайство потерпевшей будет удовлетворено.
Напутствие
Такое бюрократическое мероприятие в следственном комитете, как личный приём по «врачебным» делам, способен повлечь серьёзные процессуальные последствия в пользу потерпевшего.
Медицинские адвокаты и юристы пострадавших от здравоохранения!
Не пренебрегайте этим шансом!
Вам повезёт.