Освобождение от наказания по п. "з" ч. 2 ст. 111 УК РФ, нарушения при производстве СМЭ . Вопросы изменения категории тяжести преступления.

Приветствую всех пользователей сообщества, создать первую публикацию не так просто, как кажется со стороны, но пришло время пройти «боевое праворубное крещение».

В указанной публикации хотелось бы затронуть тему применения положений ч.6 ст. 15 УК РФ и обсудить вопросы изменения категории тяжести преступления на примере уголовного дела, в котором я принимал участие.

Ранее, осуществляя защиту своей доверительницы по ч.2 ст. 228 УК РФ, когда обстоятельства дела по моему мнению свидетельствовали о возможности применения указанной нормы, я стал изучать данный вопрос. Побеседовав с коллегами, изучив практику,  был сделан вывод, что данная норма  «мертва» и когда она оживет никому не известно.
(В приложение к публикации приобщены две статьи на указанную тему, источник консультант+).

На деле оказывается, что для изменения категории необходимо больше, чем правовые основания.

В уголовное дело, о котором пойдет речь, я вступил в качестве защитника по назначению. На момент вступления моему будущему доверителю уже было предъявлено обвинение по п. «з» ч.2 ст. 111 УК РФ, поэтому после нашей беседы мы ознакомились с материалами дела и оно благополучно направлено с обвинительным заключением в суд.

Доверитель свою вину не оспаривал, с предъявленным обвинением был согласен и ранее уже дал подробные показания относительно обстоятельств произошедших событий.

Что же касается обстоятельств уголовного дела, то ситуация довольно типичная для указанной категории дела. Камнем преткновения между доверителем и потерпевшим, которые ранее между собой были знакомы, стали женщина и злоупотребление алкогольными напитками. Так в один из летних дней в г. Хабаровске у них произошёл конфликт, как следует сначала в устной форме, в ходе которого они использовали весь свой арсенал нецензурных выражений, после чего потерпевший ударил моего доверителя один раз найденным на месте металлическим предметом по голове, доверитель в долгу не остался и в ответ ударил его по голове камнем, и в этот момент надо было и успокоиться, так как серьезных увечий никто не получил и потерпевший больше никаких действий не предпринимал, но чувство обиды было сильнее и поэтому заметив на месте металлическую пластину, мой доверитель нанес ей один удар потерпевшему в грудную клетку, в результате — тяжкий вред здоровью.

Ознакомившись с материалами уголовного дела, я обратил внимание на заключения судебно-медицинских экспертиз, но обнаруженное не было озвучено следователю (потому что самой надо читать исследовательские части заключений) и принято решение в суде заявить ходатайство о вызове эксперта.

Доверителю я объяснил, что возможность отправиться в исправительные учреждения Хабаровского края по п. «з» ч.2 ст. 111 УК РФ вполне реальна, что он может не оспаривать свою вину и продолжать давать показания, но оспорить результаты судебно-медицинского исследования, которым и установлен тяжкий вред мы должны. Получив согласие доверителя, после изучения материалов уголовного дела было заявлено ходатайство о вызове в суд эксперта, которое мой доверитель поддержал и вот почему:

— эксперт в своем первоначальном заключении указала, что ей необходимы оригиналы рентгенограмм (запомните цифры) от 10.07.2020, 13.07.2020 и 14.07.2020, поскольку на основании медицинских документов и предоставленных копий материалов уголовного дела она не может сделать вывод, было ли ранение  в грудную клетку проникающим и высказаться на счет тяжести причиненного вреда здоровью, поскольку согласно мед. карты 10.07.2020 на снимке газа и жидкости в плевральных полостях нет, 13.07.2020 на снимке появляется газ в плевральной полости (то есть ранее проникающее ), 14.07.2020 на снимке газа и жидкости в плевральных полостях нет. 

— следователь указанные оригиналы рентгенограмм от 10.07.2020, 13.07.2020 и 14.07.2020 истребует и назначает по делу доп. смэ, предоставляя их эксперту, о чем тот же эксперт говорит нам в своем заключении, что указанные оригиналы рентгенограмм от 10.07.2020, 13.07.2020 и 14.07.2020 он получил в запечатанном виде и все чудесно, за исключением того, что исследовал он в дальнейшем совсем не эти снимки. Согласно исследовательской части дополнительного заключения он исследовал оригинал рентгенограммы от 10.07.2020 (все верно) и… от 11.07.2020, которую ему никто не предоставлял (выше я сказал, что эксперт указал в качестве принятых документов), на которой зафиксирован газ в полости, а рентгенограмму от 14.07.2020 он и не исследовал вовсе (а зачем и была ли она?) 

Откуда появилась рентгенограмма от 11.07.2020 мы так и не узнали, по причинам указанным далее. Если рассматривать этот вопрос с точки зрения технической ошибки, то нет, поскольку эксперт в исследовательской части несколько раз указывает данную дату, а насколько вы помните в начале заключения дата указана верная. Если говорить о том, что на самом снимке указана неверная дата, то данный вариант тоже исключается, согласно мед. карте 11.07.2020 снимков потерпевшему не делали, лечащий врач, которого следователь допрашивала тоже назвал даты рентгенограмм как 10, 13 и 14. 

Обязанность эксперта, предусмотренная ст. 16 ФЗ № 73-ФЗ от 31.05.2001 «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», а именно проводить полное исследование представленных ему объектов и материалов дела, дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам не была выполнена, поскольку заключение эксперта не содержит информации об исследовании снимка от 14.07.2020, хотя на этом снимке газ в полости не обнаружен и фактически указанный снимок свидетельствует об отсутствии проникающего ранения.

Ну и в завершении. Эксперт привлекает для производства указанной доп. экспертизы специалиста-рентгенолога, информации о том, кто ему дал разрешение на его привлечение,  место работы, является ли он специалистом данного экспертного учреждения и даже его ФИО заключение эксперта не содержит. 

Вышеперечисленное, за исключением вопросов связанных с участием специалиста, было отражено в ходатайстве о вызове эксперта в суд (оставил на потом). Председательствующий ходатайство удовлетворил, процесс отложил, на следующий судебный процесс эксперт в суд не явился, после того как ходатайство о вызове эксперта в суд было поддержано мной и доверителем, процесс был опять отложен и стороне защиты поступило предложение, решение по которому принимал доверитель — не поддерживать ходатайство о вызове эксперта и применение ч.6 ст. 15 УК РФ с которым он согласился. 

Доверитель освобожден от наказания на основании ст. 76 УК РФ, а я освобожден от желания поделиться данной публикацией с читателями.