Основные аспекты работы защиты по уголовному делу в отношении Кибальченко А.В., Осипова Р.И., Енбекова М.И., и Мельникова В.В. рассмотренному с участием коллегии присяжных заседателей

25.06.2025 года состоялся вердикт присяжных заседателей по уголовному делу в отношении подсудимых Кибальченко А.В., Осипова Р.И., Енбекова М.И. и Мельникова В.В.

Вердиктом присяжных заседателей Осипов Р.И. обвинявшийся в совершении преступлений предусмотренных п.п. «в», «ж», «з» ч. 2 ст. 105, ч.1 ст. 222 УК РФ признан виновным, Кибальченко А.В. обвинявшийся в совершении преступлений предусмотренных ст. ч. 3 ст. 33, п.п. «в», «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ признан виновным но заслуживающим снисхождения, Енбекова М.И. обвинявшийся по п.п. «а», «г», «з» ч.2 ст. 126 УК РФ и  Мельникова В.В.  обвинявшийся по п.п. «а», «г», «з» ч. 2 ст. 126, ч. 1 ст. 222 УК PФ признаны невиновными по всему объему обвинения.

Обстоятельства дела (по тексту обвинения)

По версии обвинения гр. Кибальченко в результате личных неприязненных отношений обратился к Осипову (бывшему сотруднику МВД в звании прапорщика, ранее занимавшем должность водителя) с предложением за вознаграждение совершить убийство Зайниева. Осипов привлек для соучастия в похищении и последующем убийстве Зайниева ранее ему знакомых Мельникова и Филимончука а Мельников- своего знакомого  Енбекова. При этом Мельникову и Филимончуку было известно что Осипов является сотрудником правоохранительных органов (подробности его деятельности не были известны). Используя этот факт Осипов  сообщил указанным гражданам о том, что он (Осипов) является высокопоставленным сотрудником правоохранительных органов и ему необходима их помощь в задержании опасного преступника- Зайниева. 4 марта 2021 года у здания Хорошевского районного суда г. Москвы Осипов, совместно с Филимончуком, Енбековым и Мельниковым провели захват Зайниева, после чего доставили его на автомашине в гаражный комплекс на территории г. Красногорска где Осипов, не ставя в известность Мельникова и Енбекова, совместно с Филимончуком  убил Зайниева и спрятал труп Зайниева в одном из гаражей.

Подготовка стратегии защиты

При первоначальном анализе материалов, были сделаны следующие выводы:

1. Основная интрига и соответственно основное внимание присяжных заседателей будет сосредоточено на подсудимых Кибальченко и Осипове, их роли в преступлении и совершенных ими действиях. Тем более что Кибальченко изначально отрицал свою вину а Осипов при признании основных событий постоянно, допрос от допроса вносил корректировки в свои показания, что порождало массу внутренних противоречий. Остальные соучастники — Филимончук, Мельников и Енбеков изначально дали признательные показания а некоторые противоречия между ними носили незначительных характер и с лихвой объяснялись индивидуальными особенностями восприятия и запоминания конкретного человека.

2. Доказанность инкриминируемых Мельникову деяний была неоспорима и подтверждалась всем комплексом вещественных доказательств, протоколов судебных действий и показаниями остальных подсудимых, а так же собственными признательными показаниями Мельникова. Отдельные слабодоказанные события в действиях Мельникова не носили существенного характера и даже в случае признания их недоказанными не повлияли бы на оценку обвинения в целом. То есть сторона защиты была лишена  реальной возможности  признать недоказанными какие либо процессуально-значимые обстоятельства дела.

3. Процессуальная оценка действий Мельникова следователем была ошибочна, поскольку фактически все обвинение держалось на единственном оспоримом тезисе- заведомой для Мельникова противоправности захвата Зайниева. Следствие не только не могло это подтвердить ссылкой на фактические обстоятельства но и по сути само опровергало это заявление прямо указав в обвинении что Осипов ввел Мельникова в заблуждение сообщив ему (Мельникову) о том, что он (Осипов) является сотрудником правоохранительных органов и ему необходима помощь для задержания опасного преступника. Применение-же насилия в отношении задерживаемого преступника регламентируется ст. 38 УК РФ  и объективно вред причиненный Зайниеву при задержании (если бы он действительно был преступником) был вполне соразмерен.

С учетом запрета на доведение до присяжных заседателей юридической информации оспаривание юридической квалификации так же было бесперспективно. Более того, даже если суд допустил бы возможность стороне защиты заявить об ошибочности квалификации действий Мельникова, то и в этом случае присяжные не смогли бы на это отреагировать, поскольку вопросов о корректности юридической квалификации действий подсудимого перед ними не ставится.

И уж совершенно точно, что никаких упоминаний законности или незаконности применения насилия в отношении Зайниева со стороны Мельникова, тем более со ссылкой на ст. 38 УК РФ ни в прениях защиты, ни в напутственном слове председательствующего ни в вопросном листе быть не могло, поскольку это исключительно юридический вопрос.

4. Одним из возможных направлений защиты Мельникова могло бы стать оспаривание его намерения направленного именно на похищения Зайниева (а не на задержание опасного преступника Зайниева). Это можно было бы сделать путем постановки перед присяжными вопроса содержащего в том числе и обстоятельства обмана Осиповым- Мельникова. То есть присяжные давали бы оценку не умыслу подсудимого (что запрещено) а обстоятельствам на основании которых судья будет делать вывод об умысле. На такую возможность указывала и свежая судебная практика, в частности  Определение суда кассационной инстанции от 25 января 2024 года по уголовному делу № 41-УД23-33СП-К4

«По смыслу закона, если подсудимый не высказывал свои мысли, намерения, то вопрос о том, о чем именно он думал и какими намерениями руководствовался, не может быть поставлен присяжным заседателям. В соответствии с предусмотренными ст. 344 УПК РФ полномочиями присяжные заседатели при вынесении вердикта должны обсуждать не мысли, а конкретные действия подсудимого, и делать вывод об их доказанности или недоказанности.

Учитывая то, что умысел, намерения виновного лица и квалификация его действий не относятся к указанным обстоятельствам, а являются исключительно правовыми вопросами, то они не подлежат включению в вопросный лист и разрешаются судьей единолично при постановлении приговора на основании вынесенного вердикта, поскольку требуют юридических познаний.»

Однако класть такую идею в фундамент стратегии защиты по делу было-бы крайней степенью наивности. С учетом общей обвинительной направленности в работе отечественных судов, было бы ошибочно думать, что суд пойдет навстречу стороне защиты и предложит присяжным заседателям ответить на вопрос- обманывал ли Осипов Мельникова относительно целей и сути захвата Зайниева (собственно результаты обсуждения проекта вопросного листа это предположение защиты полностью подтвердили)

В итоге вопрос о направленности умысла Мельникова будет решаться судьей единолично и результаты такого решения были защите заведомо очевидны.

5. По результатам проведенного анализа выводы были неутешительны. При описанной диспозиции положительные перспективы рассмотрения дела коллегией присяжных заседателей в части обвинения предъявленного Мельникову были сомнительны поскольку отсутствовала реальная возможность оспорить какие либо фактические обстоятельства доказанность которых устанавливает коллегия присяжных заседателей.

6. С учетом изложенного оставалось одно единственно-возможное направление защиты подсудимого. Теоретически добиться оправдания Мельникова можно было получив отрицательный ответ на третий основной вопрос вопросного листа «Виновен ли Мельников в совершении вышеописанных действий?».

Вопрос виновности/невиновности подсудимого в преступлении является специфической юридической категорией из области уголовного права, малопонятной для лиц не обладающих соответствующими юридическими знаниями. Более того, при работе с указанным вопросом именно юридическая формулировка вины и виновности подсудимого не может быть исследована в присутствии присяжных. Соответственно сторона защиты не сможет использовать юридические термины, ссылаться на законы или  судебную практику… однако с другой стороны такое положение вещей открывало для защиты новое поле для маневра.

Не имея возможности рассуждать о виновности Мельникова в рамках юридических категорий, сторона защиты могла пользоваться общебытовыми, обывательскими понятиями виновности, наделить понятие «виновность» своим собственным смыслом и исходя из этого просить присяжных отрицательно ответить на третий основной вопрос. Именно доказывание невиновности Мельникова стало стратегическим направлением в организации защиты.

7. Реализуя обозначенную стратегию защиты в рамках функциональной гештальт-модели сознания (далее ГМ) было необходимо сформировать у участников коллегии присяжных заседателей следующие ассоциативные цепочки гештальтов:

— Осипов обманул Мельникова относительно (а) своего статуса, (б) личности Зайниева, (в) истинной сути и целей захвата Зайниева;->

— Мельников действовал под влиянием обмана Осипова неправильно оценивая законность и обоснованность захвата Зайниева; ->

— Если человек не понимает совершает действия являющиеся преступлением, он должен быть признан невиновным.->

— Поскольку Мельников считал что совершает не преступление а общественно полезные действия помогая сотрудникам правоохранительных органов в задержании преступника он при наличии в его действиях состава преступления, должен быть признан невиновным.

То есть требовалось сформировать в сознании присяжных заседателей ассоциативную цепочку тезисов (гештальтов) которая-бы путем последовательных шагов в рассуждении приводила бы присяжных к выводу о необходимости принятия решения о признании Мельникова невиновным.

Подспудно стороне защиты требовалось нейтрализовать ряд очевидных контраргументов стороны обвинения. Прежде всего отдельных противоречий в показаниях Мельникова В.В. на стадии предварительного следствия, а так же попыток гособвинителя убедить присяжных в том, что Мельников В.В.  должен был по тем или иным причинам догадаться о незаконности и противоправности действий Осипова Р.И. и своих собственных.

Квинтэссенцией такого подхода стал выбранный способ дачи показаний Мельниковы В.В. а так же подготовка и  выступление защиты в прениях по делу.

Ход процесса

Первые заседания показали, что основные усилия  стороны обвинения и представителей потерпевших были сосредоточены на доказывании вины подсудимых Кибальченко и Осипова. Председательствующая судья, в целом тоже вела процесс достаточно объективно и беспристрастно не подыгрывая откровенно стороне обвинения. В то же время, неожиданно, наиболее оппозиционно к стороне защиты оказался настроен старшина коллегии присяжных заседателей, что было видно как по его мимике и жестам, так и по тем вопросам которые он задавал подсудимым и свидетелям через председательствующего судью.

Чем было вызвано такое резко негативное отношение остается только догадываться (по некоторым сведениям старшина является «профессиональным присяжным» ранее уже неоднократно принимавшим участие в аналогичных процессах). Несмотря на то, что формально по закону старшина присяжных заседателей не имеет каких то особых прав и полномочий в сравнении с остальными присяжными, тем не менее он имеет возможность весьма активно влиять на вердикт коллегии присяжных. Дело в том, что только старшина присяжных заседателей принимает решение о начале голосования по вопросам.

Соответственно он имеет возможность вести обсуждение вердикта до момента когда сможет убедить в своей позиции требуемое количество присяжных. Применение подобного приема приходилось встречать в нескольких процессах и его последствия носили для стороны защиты совершенно разрушительный характер.

Как уже было сказано выше, Мельников В.В. не оспаривал обвинение по фактическим обстоятельствам, однако в показаниях данных Мельниковым В.В. на стадии предварительного следствия имели  место многочисленные противоречия по малозначительным несущественным деталям.  Для стороны защиты было очевидно, что сторона обвинения сделает все от нее зависящее что бы представить эти противоречия как некие хитрые попытки Мельникова В.В. обмануть следствие суд и присяжных заседателей. Так же было ясно, что Мельников В.В. в силу его молодого возраста и незначительного жизненного опыта не сможет нормально дать показания при допросе со стороны прокурора, его без особого труда можно сбить с мысли, запутать, поймать на мнимых противоречиях, т.е. выставить перед присяжными заседателями в максимально негативном свете.

С целью купирования указанной угрозы сторона защиты применила следующий маневр. В самом начале судебного следствия, после вступительных слов участников процесса и показаний представителей потерпевшего, сторона защиты заявила, что Мельников В.В. желает воспользоваться своим правом дать показания. Ходатайство защиты было судом удовлетворено. После этого сторона защиты заявила о том, что Мельников В.В. отказывается от дачи показаний, в связи с чем защита просит огласить его показания данные им на следствии. Данное ходатайство суд так же был вынужден удовлетворить.

Показания Мельникова В.В. оглашались в течении и всего судебного заседания. С учетом их объема и однообразности присяжные заседатели довольно быстро потеряли интерес к их содержанию (чего защита и добивалась). Более того, на момент оглашения показаний Мельникова В.В. присяжные заседатели еще не в достаточной мере знали обстоятельства дела, что так же сказывалось на качестве их восприятия оглашаемых показаний.

В течении последующих судебных заседаний, сторона защиты Мельникова В.В. вела себя пассивно, стараясь лишний раз не привлекать внимание присяжных заседателей. Это не требовало особых усилий, поскольку, как уже было сказано, основная битва разворачивалась между государственным обвинителем с одной стороны и защитой Осипова Р.И. и Кибальченко А.В.- с другой.

Судебное следствие заняло более 15 судебных заседаний, растянувшись на несколько месяцев. В конце стадии предъявления доказательств стороной защиты, после дачи показаний всех подсудимых, сторона защиты вновь заявила, что теперь, Мельников В.В. готов ответить на вопросы сторон. Защитником был задан Мельникову В.В. ряд вопросов сформулированных строго по тексту предъявленного обвинения без каких либо ненужных отступлений. Такая форма допроса преследовала цель сосредоточить внимание присяжных заседателей исключительно на обстоятельствах относящихся к предъявленному Мельникову В.В. обвинению и дополнительно акцентировать внимание присяжных на причинах по которым Мельников В.В. не признает свою вину.

Данный ход был совершенно неожиданным для государственного обвинителя и представителей потерпевшего, в связи с чем они к допросу оказались не готовы, задав Мельникову В.В. буквально несколько малозначимых вопросов. Так же сторона обвинения оказалась лишена возможности требовать оглашения показаний Мельникова В.В. на следствии по причине наличия в них противоречий (показания были оглашены в самом начале судебного следствия). Так же можно было уверенно говорить, что и присяжные заседатели ранее оглашенные показания Мельникова В.В. уже не помнили. 

Подготовка текста выступления в прениях велась с учетом избранной стратегии защиты.

Вердиктом коллегии присяжных заседателей, в результате голосования, Мельников В.В. был оправдан по обоим инкриминированным ему деяниям. При этом по обоим деяниям присяжные проголосовали  с результатом 4\4.