Оправдательный приговор по ст.319 УК РФ в связи с отсутствием в высказываниях неприличной формы

Это уголовное дело находилось в моем производстве без малого год. 02 июля 2020г. наконец-то вступил в силу оправдательный приговор, вынесенный еще 27 декабря 2019 г. Но обо всем по порядку.

В августе 2019 г. я как дежурный адвокат приняла на себя защиту в Орловском МСО СУ СК РФ по Орловской области подзащитного Ф., в отношении которого было возбуждено уголовное дело по ст. 319 УК РФ, т.е. за публичное оскорбление представителя власти.

Обстоятельства якобы совершенного Ф. преступления по версии стороны обвинения были следующие.

03 июля 2019 г. состоялась очередная сессия депутатов сельского поселения, в котором проживает мой подзащитный. Тут надо отметить, что Ф. занимает активную гражданскую позицию, постоянно критикует действия местной администрации, в связи с чем часто посещает различные публичные мероприятия, в том числе сессии депутатов. У Ф. сложились негативные отношения с главой сельского поселения Е., действия которой он регулярно критиковал.

В тот день Ф. случайно узнал о проходившей сессии и явился на нее с небольшим опозданием. После обсуждения депутатами своих вопросов Ф. предоставили слово. Он начал предлагать обсудить волнующие его вопросы, касающиеся жизни поселка. В процессе обсуждения Е. сделала замечание Ф., на что тот, по версии стороны обвинения, разозлился и публично оскорбил Е., являющуюся главой сельского поселения, т.е. представителем власти, а именно сказал: «ты дура», «тварь бесхребетная», «скотина безмозглая», «чмошница», тем самым совершил преступление, предусмотренное ст. 319 УК РФ.

При беседе со мной Ф. сказал, что плохо помнит конфликт, произошедший у него с Е. на сессии 3 июля 2019 г., но он точно может сказать, что указанных выше слов он не произносил. Когда один из депутатов начал его перебивать, Ф. только сказал: «Гав-гав-гав», тем самым он хотел выразить свой протест.

После чего этот депутат применил к нему насилие и попытался выволочь его из зала заседаний. Ф. сопротивлялся, затем самостоятельно покинул зал и позвонил в полицию, куда сообщил о примененном в отношении него насилии. Ф. полагал, что дело в отношении него сфабриковано, так как глава сельского поселения Е. и депутат, применивший к нему насилие, решили отомстить ему и «закрыть ему рот».

Дав показания в качестве подозреваемого, мы с Ф. заявили следователю несколько ходатайств – о проведении очных ставок с Е., а также всеми депутатами, присутствовавшими на сессии, а также секретарем заседания, о запросе протокола сессии, и еще нескольких документов.

У меня сразу возникли сомнения относительно наличия в действиях Ф. состава преступления. Мной была направлена жалоба прокурору на постановление о возбуждении уголовного дела, где помимо доводов моего подзащитного был изложен довод об отсутствии публичности в действиях Ф., так как на сессии присутствовали только депутаты и сотрудник администрации (секретарь), посторонних лиц не было. Но жалоба была оставлена без удовлетворения.

Ф. принял решение бороться до конца, считал, что мы сможем уличить депутатов и Е. во лжи во время проведения очных ставок.

По делу было проведено более 10 очных ставок как с непосредственными свидетелями произошедшего, так и с другими лицами. Из всех депутатов лишь один заявил, что не слышал, как Ф. оскорблял Е. Остальные, к сожалению, подтверждали версию обвинения. Конечно, небольшие расхождения в показаниях свидетелей были, но этого, на мой взгляд, было недостаточно для опровержения версии обвинения.

Надежда появилась после ознакомления с результатами судебной лингвистической экспертизы, проведенной в Курской ЛСЭ при Минюсте РФ. Согласно выводам данной экспертизы в высказываниях Ф. отсутствует неприличная форма выражения.

Ф., к тому времени согласно заключению судебно-психиатрической экспертизы признанный ограниченно вменяемым, не придал этому значения, так как продолжал настаивать на своей версии событий. Ознакомились с делом, заявили краткое ходатайство о прекращении уголовного дела (так как понимали, что следователь дело все равно не прекратит). Дело с обвинительным заключением отправилось в прокуратуру, где благополучно было подписано и направлено мировому судье.

Ф. не терял энтузиазма. В суде были непосредственно допрошены все свидетели, Ф. постоянно заявлял ходатайства о приобщении различного рода документов. После неоднократного отклонения ходатайств заявил отвод судье… Заседания длились с утра до конца рабочего дня.

Тут мне на глаза попалась публикация эксперта-лингвиста Акининой А.В., которая еще больше укрепило мое мнение об отсутствии в действиях Ф. состава преступления.

Допрошенный в суде эксперт-лингвист полностью подтвердила свое заключение, в том числе и об отсутствии неприличной формы в высказываниях Ф. Мной было задано несколько уточняющих вопросов, на что были получены четкие ответы, устраивающие сторону защиты.

Необходимо отметить пассивное поведение государственного обвинителя, который совершенно не обратил внимания вывод эксперта и его ответы в суде. В прениях он благополучно сослался на указанное заключение как на доказательство виновности Ф. Сторона защиты просила Ф. оправдать, приведя в прениях все возможные доводы, одним из которых был довод об отсутствии неприличной формы в высказываниях Ф.

27.12.2019 г. суд первой инстанции постановил оправдательный приговор на основании п.3 ч.2 ст. 302 УПК РФ в связи с отсутствием в совершенном Ф. деянии состава преступления. Это был лучший подарок к Новому Году!

Но борьба продолжалась. Государственным обвинителем, прокурором района, потерпевшей Е. были поданы апелляционные представления и жалоба, доводы которых сводились к необязательности наличия неприличной формы для состава преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ.

В суде апелляционной инстанции начался цирк. На заседаниях присутствовали сразу два прокурора – зам.прокурора района, поддержавший обвинение в суде первой инстанции, и бывший прокурор района, утвердивший обвинительное заключение, работающий в настоящее время в областной прокуратуре.

В суде был допрошен приведенный стороной обвинения специалист, которая раскритиковала заключение эксперта-лингвиста. Ее основным доводом был довод о существовании  различных методик при проведении лингвистической экспертизы по делам об оскорблении. Суд согласился отложить судебное заседание для составления заключения специалиста. Тут мне снова на помощь пришла эксперт Акинина А.В., подробно ответив на мой запрос о существующих методиках при проведении лингвистических экспертиз. И хотя судом было отклонено мое ходатайство о приобщении ее ответа к материалам дела, информация, содержащаяся в нем, а также ее публикации очень помогли мне разобраться в этой теме.

И тут наступил коронавирус… Суды закрыли на карантин, поэтому апелляция была отложена на неопределенное время. Наконец, в начале июня было назначено долгожданное заседание. Повторно допросили по видеоконфернцсвязи эксперта-лингвиста из Курской ЛСЭ. И тут началось… Гос. обвинитель завил ходатайство о назначении повторной лингвистической экспертизы. Суд отклонил его. Тогда из гос. обвинителя посыпались ходатайства, как из рога изобилия – об отложении заседания по разным основаниям, о повторном допросе специалиста и т.д.

Судом несколько раз объявлялись 10-минутные перерывы, вынесено замечание гос.обвинителю. В итоге гос.обвинителю была вызвана скорая помощь, фельдшер пояснил, что он сможет участвовать в заседании только через 2 часа… Так как на часах было 20 часов 30 минут, суд отложил заседание. На удивление в следующем судебном заседании все прошло спокойно, сразу перешли к прениям сторон. Суд апелляционной инстанции оставил оправдательный приговор без изменения.

Что меня поразило в этом деле, так это безмерная самоуверенность следствия и прокуратуры, которые направили дело в таком виде в суд. Ведь при проведении лингвистической экспертизы в другом экспертном учреждении на стадии следствия, все могло закончиться совсем по-другому…

В заключение, хочу еще раз выразить благодарность за оперативную помощь и бескорыстное сотрудничество эксперту-лингвисту Акининой Анастасии Вячеславовне.