Оправдательный приговор по ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями), ст. 292 УК РФ (служебный подлог). Работа со свидетелем в судебном заседании

Этому делу более 10 лет, но оно глубоко отпечаталось в моей памяти тем упорством, с которым обвинение отстаивало свои позиции и теми усилиями, которые нам пришлось затратить, чтобы этому противостоять.

Л.- дознаватель отдела милиции обратилась ко мне сразу как только узнала, что в отношении нее прокуратурой района возбуждено уголовное дело.

Следствие.

Мы смогли сразу грамотно построить свою линию защиты и встретить первые допросы и очные ставки во всеоружии.

Обвинялась Л. по двум статьям: ст.285 ч.1 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями); ст.292 УК РФ (служебный подлог).

Ситуация была такова: Л., находясь на суточном дежурстве, выезжала на вызов в магазан по факту разбития витрины. Она опросила работников магазина, со слов которых поняла, что из помещения ничего не похищено. В райотделе с легким сердцем вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Работники прокуратуры подняли этот материал, связались с заявителем — Н. — хозяйкой магазина, которая пояснила, что при даче объяснения она говорила Л. о том, что с витрины пропали две дорогие игрушки и, что Н. желает привлечь лиц, совершивших кражу к уголовной ответственности.

Н. считала, что Л. с целью «укрытия» преступления специально не записала в протокол ее показания о краже игрушек и поспособствовала тому, чтобы информация об этом не была указана в заявлении. Такой же взгляд на ситуацию был и у районной прокуратуры.

Расклад по делу получался такой:

Против нас: показания Н., подтвержденные на очных ставках, косвенные показания нескольких продавцов, плюс огромное желание прокуратуры провести «показательный» процесс, «чтобы другим было неповадно».

За нас: протоколы заявления и объяснения с подписями Н., которые ранее получила от нее Л., и стабильные показания самой Л.

Главным свидетелем по делу оказывалась эксперт-криминалист К., которая вместе с Л. выезжала по данному вызову и невольно присутствовала при даче Н. объяснения Л. и написания Н. заявления. Именно ее показания могли склонить «чашу весов» в одну из сторон.

«Дальновидный» следователь прокуратуры, потихоньку возбудив дело, сразу вызвал к себе на допрос К. и предложил ей рассказать обстоятельства описываемого события. Расчет был прост. Для К. дело было несколько месяцев назад и разве она могла сразу вспомнить подробности этой истории, ведь у нее после этого были десятки дежурств и сотни других вызовов.

К. дала показания, что она не помнит обстоятельства этого выезда. Следствию только этого и надо было. Таким образом, следствие сразу «выключало» свидетеля, который мог быть нам полезен, из доказательственной базы. После этого следствие спокойно принялось за Л. Следствие по делу было проведено быстро и дело «направилось» в суд.

Подготовка к суду.

Я понимал, что эксперт К. может стать «нашим» свидетелем. Я в подробностях обрисовал ей всю ситуацию, мы вместе подняли и посмотрели журнал фиксации экспертных выездов, и К. действительно вспомнила тот день, тот вызов и то обстоятельство, что Н. не говорила Л. о краже игрушек. К. готова была это подтвердить в суде.

В то время по «прокурорским статьям» — делам, заканчиваемым следователями прокуратуры, обвинение в суде поддерживали либо сам прокурор района, либо кто-то из его заместителей. Все они были люди опытные и в судах, порой, применяли нестандартные подходы к работе. Надо было это учитывать.

Было понятно, что если К. изменит в суде показания в нашу сторону, то обвинение будет с ней «работать» очень пристрастно и попытается «опорочить» ее показания. То, что К. со временем могла вспомнить подробности, — вполне объяснимая ситуация.

Я предложил К. объяснить почему она могла запомнить этот вызов. Она ответила, что в этот день в районе произошло серьезное убийство, по которому ей пришлось работать, — такое не забывается, параллельно с ним могли запомниться и остальные выезда на происшествия этого дня. 

Тогда я отметил, что она должна помнить и остальные вызова этого дня. Она их помнила плохо. Мы подняли журнал вызовов и она вспомнила подробности каждого вызова, опираясь на эти записи. С Л. и К. мы подробно вспомнили кто из них где находился во время разговора с Н., кто и во что был одет....

Суд.

Обвинение в суде поддерживала заместитель прокурора района, по совместительству начальник СО прокуратуры. После того как К. дала в суде показания, подтверждающие позицию Л., обвинитель потребовала объявить перерыв и быстро куда-то уехала. Когда вернулась, мы продолжили заседание. 
Обвинение начало действовать по уже отработанному нами сценарию...
-Почему вы запомнили этот день?-В тот день было серьезное убийство.-Почему вы запомнили именно этот вызов?-Я помню все остальные вызова этого дня.После этого обвинитель достает из сумки экспертный журнал, за которым она съездила в перерыв и, который мы перед этим «прорабатывали», и начинает «гонять» К. по нему, предлагая рассказать подробности каждого выезда. К ее удивлению, К. легко рассказывает. К. довели до слез, но зародить у суда сомнения в ее показаниях у обвинения не получилось. Наша подготовка даром не прошла. 

Обвинение заявило ходатайство о допросе в качестве свидетеля — У., который, якобы, тоже присутствовал при разговоре Л. с директором магазина Н. Мы категорически возражали, к тому же у У. не было документов, удостоверяющих личность. Нам лишний свидетель обвинения был, точно, ни к чему. Но суд посчитал необходимым его допросить.

Когда У. начал рассказывать о том, что он присутствовал при разговоре Л. с Н. и слышал, как последняя говорила о пропаже игрушек, я решил пресечь эту «самодеятельность»  ( ведь я то знал, что У. при разговоре не было) .

Я заявил ходатайство о раздельном допросе свидетеля У. и потерпевшей Н. для объективного установления истины по делу. Суд согласился со мной. Н. удалили из зала...

Для начала я спросил У.: «Хорошо ли он помнит обстоятельства этого разговора». У. попался на «крючок» и ответил, что все помнит хорошо. Тогда я предложил ему рассказать " кто и где именно находился во время разговора", а чтобы У. в дальнейшем не смог «увильнуть»  от этих показаний, я предложил ему параллельно составить схему местонахождения всех присутствующих при «разговоре». У. составил и мы приобщили ее к протоколу судебного заседания.

Затем У. был удален из зала и те же «контрольные» вопросы я задал потерпевшей Н., также предложив ей составить схему. Они-то не прорабатывали такие мелочи, поэтому ответы на мои вопросы и составленные ими схемы у У. и Н. абсолютно не совпадали. Хотя Н. утверждала, что У. присутствовал при «разговоре».

Суд уже стал понимать, что У. и Н. говорят в этой части неправду. А, как мы знаем, — «одна маленькая ложь рождает большое недоверие»... Теперь я мог просить суд поставить под сомнения все показания потерпевшей Н. по делу...

В прениях обвинитель рассуждала о глобальности проблемы фальсификаций в органах МВД, о необходимости «показательного» наказания, на что я резонно замечал, что мы судим конкретного человека и нужно говорить о наличии, либо отсутствии доказательств по этому делу, а не пытаться решать глобальные вопросы страны...

Суд вынес оправдательный приговор. (Защита обнаружила у обвинения серьезную брешь в объективной стороне состава. По этому месту и был нанесен главный удар, который попал точно в цель.)

В моей практике это был уже не первый оправдательный приговор и я знал, что прокуратура, особенно по делу с прокурорской подследственностью, будет биться до конца. Умея ценить те маленькие удачи, которыми иногда улыбается жизнь, я готовился к дальнейшей борьбе...

В кассационной инстанции кассационный протест районной прокуратуры оставили без удовлетворения, приговор суда — в силе.( Областной суд также обратил внимание на наличие серьезных противоречий в показаниях потерпевшей Н. и свидетеля У., данных ими в судебном заседании суда первой инстанции.)

Казалось бы и все...

Через два месяца из областного суда мне приходит письмо — прокурор Тюменской области подал по данному делу протест в порядке надзора и дело будет рассматриваться Президиумом областного суда...

Заседание Президиума областного суда.

… пока мы ждали начала рассмотрения дела в Президиуме, мою подзащитную начало трясти. Все таки она была еще молодая девушка, а ей на плечи легли такие испытания. Вошли в зал, где сидело 4 судьи областного суда во главе с заместителем председателя суда. Обвинение поддерживал лично прокурор Тюменской области. Один из судей с места в карьер спросил у Л.: " Расскажите как вы документы подделываете? Как граждан обманываете?"( Начало ничего хорошего нам не сулило.)

Вместо ответа, Л. начала рыдать, слезы полились в три ручья. Говорить больше она, точно, не могла. Мое выступление в Президиуме суда поддерживали ее рыдания... Не знаю, может мое выступление, может слезы Л. тронули сердца этих умудренных опытом людей, — оправдательный приговор был оставлен в силе.

Сколько сил и нервов стоил нам этот приговор...

P.S. О другом уголовном деле, в котором мне пришлось принять участие, благодаря этой истории, я расскажу в следующей публикации.