Разбой (ч. 2 ст. 162 УК РФ). Некоторые тонкости защиты по одному уголовному делу.

 Хочу рассказать об одной вынужденной обстоятельствами и, как оказалось, эффективной комбинации, которую мне довелось провести, осуществляя защиту подсудимого по уголовному делу о разбойном нападении.

В это дело я вступил, когда оно находилось на стадии рассмотрения в суде первой инстанции. Поэтому пришлось уже по ходу судебного разбирательства глубже вникать в ситуацию и строить рубежи защиты.

Суть дела такова: двое родных братьев Николай и Петр вместе со своим другом Олегом пришли в квартиру к своему знакомому — Сергею, избили его, требовали денег. Денег не нашлось, тогда гости забрали у Сергея музыкальный центр и были таковы.

От потерпевшего сразу поступает заявление. Возбуждается уголовное дело по ч.2 ст. 162 УК РФ. Всех троих друзей, разумеется, быстро находят и берут под стражу. Дело расследуется без особых проблем и спокойно направляется в суд. Все подсудимые обвиняются в разбойном нападении. Квалификация деяния по ст. 162 УК РФ, так как действиями нападавших потерпевшему причинены телесные повреждения легкой степени тяжести. Мой подзащитный один из братьев — Николай.

Из материалов дела стандартно следует: пришли, избили, забрали, вину все признают, раскаиваются. Как-то странно. Пришли к знакомому, который сам знает их хорошо, совершили в отношении него разбойное нападение!? Все это выглядит просто верхом глупости.

Начинаю выяснять, почему подсудимые это сделали. Подзащитный в беседе мне объясняет, что к потерпевшему Сергею он с товарищами пришел требовать возвращения долга, тот отдавать отказался, тогда Сергея избили и в счет возмещения долга забрали музыкальный центр. Что за долг?

Оказывается один из братьев — Петр, где-то недели за три до этого разбойного нападения, совместно с потерпевшим Сергеем ночью совершили кражу ряда инструментов из здания одной организации. Сергей краденые вещички забрал, взялся их реализовать, а вот делить выручку с подельником почему-то не захотел. Вот Петр и заявился к нему с братом Николаем и другом Олегом, чтобы, так сказать, восстановить справедливость.

Однако на следствии никто об этой истории не упоминал, хотя у всех обвиняемых были адвокаты по соглашению. Может, решили и так тяжелую ситуацию не усугублять и не добавлять себе еще одно преступление? А следствие же этот вопрос «почему?» вообще мало интересовал. Совершили разбой, вину признали и прекрасно!

Дело рассматривал судья, один из наиболее жестких по городу Тюмени. Если оставить ситуацию как есть и ничего в ней не менять, то все фигуранты дела получат серьезные сроки с реальным отбытием.

Мое предложение было такое: брату моего подзащитного Петру, участнику кражи, написать явку с повинной относительно совершения кражи, в которой указать, что кража была совершена совместно с потерпевшим, и описать все подробности этого преступления. Да, подобным действием можно усугубить положение Петра, но это единственный вариант попытаться уйти с разбоя. И последствия явки с повинной для Петра покажутся цветочками по сравнению со сроком наказания, грозящим за групповое разбойное нападение.

Я возьму эту явку, приложу свой адвокатский ордер, съезжу в следственный отдел, узнаю возбуждено ли уголовное дело, и если возбуждено, приложу явку к уголовному делу и возьму у них справку о наличии данного дела. Ну и, соответственно, все подсудимые будут корректировать свои показания под эту позицию. Коллеги-адвокаты по делу отреагировали на мою инициативу без особого энтузиазма, но делать нечего, согласились поддержать.

В перерыве я зашел к нашему судье, попросить, чтобы пока конвой не уводил Петра, и рассказал ему о наших планах относительно явки с повинной. Судья сказал: «А что вам это даст? Криминальный долг по нашему законодательству долгом не считается, соответственно нельзя вести речь о праве его требования со стороны подсудимых». Я ответил: «В отношении участника кражи — Петра, совершенно согласен. Он не имеет права требовать этот долг. Но двое его подельников могли и не знать, что долг криминальный. А, кроме того, данное обстоятельство может дать „хорошую“ характеристику нашему потерпевшему». Судья сказал: «Попробуйте».

Петр прямо в зале суда пишет явку с повинной, в которой помимо подробностей совершения кражи рассказывает об активной роли в ней нашего потерпевшего. С этой явкой еду к начальнику следственного отдела. Точно, есть такое дело, находится у оперов. Иду к операм. Наверно нечасто сами адвокаты приезжают к ним с подобными вещами, давая возможность «раскрыть» еще одно «темное» дело и изобличить своего подзащитного...

Со штампом о получении на копии «явки» и со справкой о действительном наличии подобного уголовного дела готовимся к новому судебному заседанию. Своими действиями, помимо всего прочего, мы польем нашего потерпевшего качественной отечественной грязью. А то, он в суде «весь в белом» находится в некотором диссонансе с подсудимыми, а мы поставим его в глазах судьи с ними в один ряд. А иначе нам этот разбой никак не выбить.

В судебном заседании приобщаем добытые документы к делу (судья не возражает) и вводим потерпевшего в серьезное замешательство неприятными вопросами о его причастности к краже (после этого он перестал ходить на судебные заседания). А когда приходит черед подсудимым давать показания, то Николай и Олег показывают, что Петр просил их помочь получить долг с потерпевшего, но говорил, что это обычный денежный долг, не указывая на его криминальное происхождение. Петр показания товарищей подтверждает.

И, кроме того, у нас есть косвенное подтверждение их показаний ранее приобщенными к делу документами. Получается, что мы можем говорить о том, что у моего подзащитного и второго подсудимого, Олега, исчезает субъективная сторона состава разбойного нападения, так как их умысел был направлен не на корыстное завладение чужим имуществом, а на получение долга, пусть и неправомерными методами. Создается благоприятная для нас совокупность факторов, способная пошатнуть вменяемое обвинение.

Суд уходит на приговор и… соглашается с наличием этой совокупности. Николай и Олег признаются виновными по ч.2 ст. 330 УК РФ — самоуправство с применением насилия. Суд ограничивает их наказание отбытыми в СИЗО сроками и освобождает из-под стражи в зале суда. Петр признается виновным по ч.2 ст. 161 УК РФ и на свободу выходит ровно через месяц после оглашения приговора.

Квалифицируя в приговоре действия Петра, суд принимает во внимание, что основную «работу» по причинению потерпевшему телесных повреждений совершили Николай и Олег, и своими действиями вышли за рамки договоренности с Петром, то есть совершили эксцесс исполнителя. Суд признает, что умысел Петра изначально был направлен на отъем денег или имущества у потерпевшего путем, максимум, грабежа, но никак  не разбоем.

P.S. Через год я уже защищал Петра по другому обвинению в совершении кражи. Спросил у него, что с нашим делом по явке с повинной? (Я  обещал ему адвокатскую помощь по этому делу). Он ответил, что за все это время никто его по указанной в явке краже никуда не вызывал и не допрашивал. Вот так!