В отношении моего руководителя возбуждено уголовное дело по ст. 199 УК РФ. Я представляю его интересы как физического лица, по нотариальной доверенности в различных государственных органах.
Вскоре после возбуждения уголовного дела, по ходатайству следователя, на личное его недвижимое имущество, принадлежащее на праве общей собственности, соответственно его супруге, которая вообще не имеет никакого отношения к уголовному делу, судом был наложен арест, в целях обеспечения приговора в части гражданского иска.
Гражданский иск в уголовном деле не заявлен, потому что в отношении юридического лица введена процедура банкротства и налоговый орган является конкурсным кредитором на сумму доначисленного налога, т.е. исполняется решение Арбитражного суда. Эта же сумма НДС и налога на прибыль считается следователем суммой ущерба, причиненного преступлением.
Соответственно, изложив все указанные факты, следователю было заявлено ходатайство о снятии ареста с имущества на основании ч. 9 ст. 115 УПК, с приложением всех правоустанавливающих документов.
Следователь, рассмотрев ходатайство пришел к выводу, что оснований для снятия ареста с имущества нет, ПОТОМУ ЧТО (самое интересное):
При заявлении ходатайства о наложении ареста на имущество в суд, следователь действует в соответствии с УПК и Семейным Кодексом не руководствуется (!) В судебном процессе выяснилось, что Методические рекомендации Генеральной прокуратуры «О порядке применения ст. 115 УПК РФ» на Следственный комитет не распространяются, также следователь не обязан знать постановления Конституционного суда, касающиеся ареста имущества в уголовном процессе, так как он действует в соответствии с УПК РФ.
Следует вывод, что Прокуратура РФ и Следственный комитет применяют ст. 115 УПК РФ каждый по своим существующим законам, как в двух разных государствах.
Все процессуальные действия были обжалованы подозреваемым в порядке ст. 125 УПК РФ и Постановление суда о наложении ареста обжаловано в кассационном порядке в Мособлсуд.
В судебных процессах подозреваемый неоднократно заявлял ходатайства о моем участии в судебном заседании при рассмотрении его жалоб. И каждый раз суд отказывал в удовлетворении ходатайств, ссылаясь на осутствие у меня статуса адвоката. Хотя законом не запрещено допускать до участия в судебном процессе лиц не имеющих статуса адвоката.
В городском суде вообще запретили сотрудникам приемной суда принимать у меня какие-либо жалобы, подаваемые в соответствии со ст. 125 УПК РФ, но подписанные лично подозреваемым. Свой отказ мотивировали тем, что в уголовном процессе такую жалобу в приемную суда должен сдавать сам подозреваемый по делу, либо его адвокат, а я ненадлежащее лицо.
Решили провести эксперимент: я взяла ходатайство подозреваемого о приобщении документов к материалам дела и дополнение к кассационной жалобе, подписанные подозреваемым лично и сдала их в приемную Мособлсуда. Приняли без вопросов, попросили только две копии доверенности к ходатайству и к дополнению кассационной жалобы.
Следует, что суды различных инстанций тоже действуют по своим существующим законам.
Самое интересное происходило при рассмотрении кассационной жалобы.
Ходотайство о моем участии в процессе, наряду с участием адвоката заявлять не стали, потому что все равно бы отказали.
В судебном заседании первому предоставили слово адвокату, но не надолго, через несколько фраз его прервали, мотивируя тем, что в его выступлении много излишней информации.
Затем у председательстующего возник вопрос к подозреваемому, о проведении процедуры банкротства ООО, где он ранее занимал должность генерального директора. Соответственно подозреваемый не мог ответить на этот вопрос, так как в соответствии с ФЗ «О банкротстве» уволен, еще за полгода до возбуждения в отношении него уголовного дела.
После чего, следовало совсем странное процессуальное действие со стороны Мособлсуда.
Я обратилась к председательствующему судье, пояснив при этом, что я могу ответить на его вопрос о ходе процедуры банкротства ООО, т.к. участвую в арбитражном процессе по делу о банкротстве.
И как не странно, мне предоставили слово… Я долго рассказывала про реестр требований кредиторов, про формирование конкурсной массы, про суммы налогов и штрафных санкций, заявленных налоговом органом в арбитражном процессе и т.п.
При этом, в уголовном процессе при рассмотрении кассационной жалобы ни секретарь суда, ни судьи не проверили мои полномочия, паспорт тоже у меня в кармане лежал.
Возникает вопрос:в качестве кого я давала в суде устные пояснения по уголовному делу???
Свидетелем по делу я не являюсь, статуса адвоката у меня нет, конкурсный управляющий тоже не уполномачивал меня давать какие-либо пояснения по проведению процедуры банкротства, определение суда о допуске к участию в процессе тоже не выносилось.
Интересно ознакомиться с самим Постановлением Мособлсуда и я не удивлюсь, что там что-нибудь будет о процедуре банкротства. С собой в суде у меня не было никаких документов, подтверждающих мои пояснения, но слушали меня очень внимательно и достаточно длительное время, что даже на речь подозреваемого времени не было. Он конечно попытался у суда попросить слово, но суд не счел необходимым заслушивать заявителя жалобы. Все равно жалобу оставили без изменения, несмотря на правовую позицию Конституционного суда о применении ст. 115 УПК РФ, обязывающую принимать решения судьями с учетом мнения Конституционного суда...
Таким образом, то что установлено нормами УПК о процессуальном участии лиц в уголовном процессе, судьями на практике применяется, исходя из какого-то несуществующего законодательства...
PS: Применение закона судами по аналогии с существующим правилом
1. Вождь всегда прав.
2. Если вождь не прав смотри п. 1