Аннотация
Статья основана на анализе законодательства, в том числе конституционного, посвящена давней уголовно-правовой проблеме признания преподавателей государственных вузов субъектами получения взятки.
Субъекты этого преступления, посягающего на интересы государственной службы, определяются на основании взаимосвязанных положений пунктов 1 и 4 примечаний к статье 285, а также части 1 статьи 290 УК Российской Федерации.
Уголовно-правовые нормы, предусмотренные этими статьями и введенные в силу позже Конституции РФ 1993 года, не соответствуют конституционным положениям.
Государственная служба частью 3 статьи 97 Конституции Российской Федерации противопоставлена иной оплачиваемой деятельности, в том числе преподавательской и научной.
Из буквального смысла конституционной нормы следует, что лица, занимающиеся оплачиваемой преподавательской и научной деятельностью, к числу государственных служащих не относятся. Этот вывод подтверждается и последующим федеральным законодательством, которым преподаватели государственных образовательных учреждений высшего профессионального образования (вузов), фактически не признаны государственными служащими, как лица, содержащиеся из внебюджетных средств. В развитие конституционного положения федеральным законом не признаны функционирующими в сфере государственной службы и сами эти учреждения.
Вытекающие из конституционных положений законы имеют особое значение в связи с бланкетным характером оспариваемых уголовно-правовых норм и отсутствием в уголовном законодательстве определения понятия государственного служащего.
Согласно части 1 статьи 3 ранее действовавшего Федерального закона от 31 июля 1995г. №119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации» (с изменениями от 18 февраля 1999 г., 7 ноября 2000 г.), государственным служащим признавался гражданин Российской Федерации, исполнявший в порядке, установленном федеральным законом, обязанности по государственной должности государственной службы за денежное вознаграждение, выплачиваемое за счет средств федерального бюджета или средств бюджета соответствующего субъекта Российской Федерации.
В статье 10 действующего Федерального закона от 27 мая 2003 года №58-ФЗ «О системе государственной службы Российской Федерации» (в ред. Федеральных законов от 11.11.2003 №141-ФЗ, от 06.07.2006 №105-ФЗ, от 01.12.2007 №309-ФЗ), обязательный признак всех государственных служащих – получение денежного содержания (вознаграждения) ими только за счет средств соответствующего бюджета.
В соответствии со статей 13 действующего Федерального закона от 27 июля 2004 года №79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» с последующими изменениями и дополнениями, гражданский служащий – гражданин Российской Федерации, взявший на себя обязательства по прохождению гражданской службы. Гражданский служащий осуществляет профессиональную служебную деятельность на должности гражданской службы, в соответствии с актом о назначении на должность и со служебным контрактом, и получает денежное содержание за счет средств федерального бюджета или бюджета субъекта Российской Федерации.
На основании ст. 30 действовавшего Федерального закона от 22 августа 1996 года №125-Ф3 «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» (в редакции Федеральных законов от 22.08.2004 №122-ФЗ, от 08.05.2010 №83-ФЗ), если иное не установлено законом, государственный вуз самостоятельно формировал фонд оплаты труда работников за счет средств бюджета, направляемых на содержание высшего учебного заведения, и (или) иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации. Этими иными источниками могли быть, например, средства, полученные высшим учебным заведением в качестве арендной платы, а также в результате платного обучения (ст. ст. 27, 29 названного Федерального закона).
Согласно Национальной доктрине образования в Российской Федерации, утвержденной Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 октября 2000 г. №751, предполагалось, что «на третьем этапе (до 2025 года) – при сохранении темпов роста бюджетного финансирования произойдет дальнейшее увеличение поступления в систему образования финансовых средств из различных внебюджетных источников».
Ничего не изменилось в этом отношении и с принятием действующего федерального закона от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации». В части 1 статьи 101 этого закона указано, что доход от оказания платных образовательных услуг используется указанными организациями в соответствии с уставными целями. Это значит, что содержание преподавателей государственных вузов все также может складываться не только из бюджетных средств, но и внебюджетных.
Как и согласно ранее действовавшему федеральному закону от 22 августа 1996 года №125-Ф3 «О высшем и послевузовском профессиональном образовании», пришедшим ему на смену законом «Об образовании в Российской Федерации», установлено, что организация, осуществляющая образовательную деятельность, может иметь средства от приносящей доход деятельности, добровольных пожертвований и целевых взносов физических и (или) юридических лиц. В законе нет никаких ограничений на использование этих средств и на содержание преподавателей государственных вузов (пункт 5 части 1 статьи 54).
Таким образом, и в связи с этими нормативными актами нет оснований считать преподавателей государственных вузов государственными служащими в виду отсутствия универсального для последних признака – содержания их за счет соответствующего бюджета.
Если денежное содержание преподавателя (профессора), хотя бы отчасти, формируется из внебюджетных средств, он также не может быть признан государственным служащим. Как нельзя женщине быть только отчасти беременной, так не может и служащий быть только отчасти государственным… Раз он не является государственным служащим, значит не может быть и должностным лицом, даже обладая некими организационно-распорядительными функциями. В итоге, он не может быть и субъектом получения взятки.
Конституционный Суд Российской Федерации уже высказывался по поводу изменений в другом законодательстве, влияющем на применение бланкетных уголовно-правовых норм.
В частности, в Определении от 10 июля 2003 года №270-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Курганского городского суда Курганской области о проверке конституционности части первой статьи 3, статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации и пункта 13 статьи 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», указано: «…декриминализация тех или иных деяний может осуществляться не только путем внесения соответствующих изменений в уголовное законодательство, но и путем отмены нормативных предписаний иной отраслевой принадлежности, к которым отсылали бланкетные нормы уголовного закона».
Именно так в данном случае и произошло.
Наряду с конституционной нормой, из числа государственных служащих, а значит, и субъектов получения взятки, преподаватели государственных вузов были выведены и нормами федеральных законов иной отраслевой принадлежности.
О правильности выводов в отношении профессоров и преподавателей, как о негосударственных служащих, которые не являлись субъектами получения взятки, свидетельствуют не только указанные конституционные положения, а также принятые впоследствии и основанные на них федеральные законы, но и публичное заявление от 27 июля 2012 года Председателя Следственного комитета Российской Федерации А.И. Бастрыкина. В контексте ответственности, которая могла возникнуть в 2000 году, последний прямо указал на то, что он, как профессор государственного вуза (Северо-Западного филиала Российской правовой академии), не являлся государственным служащим. Интервью опубликовано на официальном сайте СК РФ.
Позиция этого лица соответствовала части 3 статьи 30 указанного Федерального закона «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» в редакции, действовавшей в 2000 году, согласно которой государственное высшее учебное заведение самостоятельно формировало фонд оплаты труда работников за счет средств бюджета, направляемых на содержание высшего учебного заведения, и иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации.
Согласно статье 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации (если бы кто туда направил жалобу или запрос) принимал бы решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов.
Председатель СК РФ является одним из главных в стране применителей уголовного закона и занимает государственную должность Российской Федерации. В этой связи его толкование закона подлежит принятию во внимание и оценке Конституционным Судом Российской Федерации в качестве официального или иного толкования.
Эти конституционные положения относительно государственной службы получили развитие и конкретизацию также и в части 3 статьи 6 Федерального закона от 8 мая 1994 года № 3-ФЗ с последующими изменениями и дополнениями «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Российской Федерации». Законодатель, запретив депутатам быть на государственной службе, а избранным депутатам продолжать государственную службу, наряду с прочими, в государственных учреждениях, не отнес к последним государственные образовательные учреждения высшего профессионального образования.
Таким образом, с принятием новой Конституции Российской Федерации преподаватели государственных вузов не только перестали быть государственными служащими, но и сами государственные образовательные учреждения к государственной службе более не относились. В этой связи оплачиваемая преподавательская и научная деятельность перестала признаваться функционирующей в сфере государственной службы, а лица, занимающиеся этой деятельностью, своими действиями никак не могли посягать на интересы государственной службы – охраняемый объект, предусмотренный наименованием Главы 30 УК Российской Федерации.
Отказ от признания преподавателей вузов государственными служащими был невозможен при действии ранее принятых конституций, а также основанного на них законодательства. В них предполагалось, что иных, кроме государственных, образовательных учреждений (вузов), быть в принципе не могло, они подчинялись соответствующим министерствам, государственным комитетам или ведомствам[1].
В государственных образовательных учреждениях, соответственно, могли трудиться в качестве преподавателей только государственные служащие, содержащиеся из государственного бюджета. Никакого платного образования тогда не было. Как не было и возможности содержания преподавателей из внебюджетных средств, за счет платы студентов за обучение.
Статус преподавателей, как государственных служащих, никогда и никем не оспаривался. Он вытекал из закрепленных в законодательных нормах идеологических установок, а также соответствующих им общественно-политических и экономических отношений советского периода. В то время практически все юридические лица приравнивались к функционирующим в сфере государственной службы, руководящие лица являлись должностными, а потому могли быть субъектами получения взятки.
В частности, в примечании к статье 105 первого УК Р.С.Ф.С.Р., введенного в действие Постановлением ВЦИК от 01.06.1922 указано:
«Под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в каком-либо государственном (советском) учреждении или предприятии, а также в организации или объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, просветительных и других общегосударственных задач».Практически ничего не изменилось и с введением в действие Постановлением ВЦИК от 22.11.1926 Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года.
В примечаниях к статье 109 указывалось:
«Примечание 1. Под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в государственном (советском) учреждении, предприятии, а равно в организации или объединении, на которые возложены законом определенные обязанности, права и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, профессиональных или других общегосударственных задач.
Примечание 2. Должностные лица профессиональных союзов за совершенные ими служебные преступления (растрата, взятка и т.д.), если они привлечены к ответственности по постановлениям профессиональных союзов, отвечают как за преступления должностные».По существу, прежним сохранилось определение понятия должностного лица и в примечании к статье 170 УК РСФСР, утвержденного Законом РСФСР от 27.10.1960 (в ред. Указа Президиума ВС РСФСР от 03.12.82 — Ведомости ВС РСФСР, 1982, N 49, ст. 1821). В этой норме местом работы взяткополучателей, помимо государственных учреждений, также были указаны общественные, которые в нормах прежних УК именовались «советскими». В частности, в этом примечании указано:
«Под должностными лицами в статьях настоящей главы понимаются лица, постоянно или временно осуществляющие функции представителей власти, а также занимающие постоянно или временно в государственных или общественных учреждениях, организациях или на предприятиях должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, или выполняющие такие обязанности в указанных учреждениях, организациях и на предприятиях по специальному полномочию».Разногласия у правоприменителей, в том числе судов, относительно признания преподавателей субъектами получения взятки, возникали как во время действия последнего из названных кодексов, так и позже, только в связи с признанием или не признанием их выполняющими организационно-распорядительные функции. В том, что они государственные служащие – никто не сомневался. Об этом свидетельствуют разъяснения, данные в Постановлениях Пленумов Верховных Судов Союза ССР, РСФСР и Российской Федерации.
Что касается Конституции Российской Федерации, принятой в 1993 году, то ее положения в части 3 статьи 97 были новеллой.
Они разделили всю оплачиваемую деятельность на государственную службу, а также на иную оплачиваемую деятельность. К последней стала относиться и деятельность в разного рода негосударственных учреждениях (в ранних УК называвшихся, наряду с государственными, «советскими»). Из иной оплачиваемой деятельности была вычленена преподавательская и научная деятельность. В виде исключения разрешено было заниматься ею депутатам, которым запрещено состоять на государственной службе и заниматься иной оплачиваемой деятельностью. Более того, этой конституционной нормой выделен и другой род деятельности, имеющий отношение к депутатам, который не отнесён к государственной службе, а также к иной оплачиваемой деятельности.
Эти конституционные новеллы должны были в обязательном порядке привести к изменению правового регулирования уголовным законом отношений, связанных с осуществлением государственной службы, в том числе при формировании норм об ответственности субъектов получения взятки. Следовало в уголовном законе определиться и с криминализацией (декриминализацией) деяний лиц, которые государственными служащими более не признавались.
Необходимость таких изменений была обусловлена провозглашением России частью 1 статьи 1 Конституции Российской Федерации правовым государством; верховенством Конституции Российской Федерации, её высшей юридической силой, прямым действием, необходимостью устранения противоречий конституции законов, и иных правовых актов (часть 2 статьи 4, часть 1 статьи 15 Конституции Российской Федерации).
В полной мере это не осуществлено. Хотя законодатель и пошел по пути изменения уголовного закона после принятия Конституции Российской Федерации. Согласно пункту 1 примечаний к статье 285 действующего УК Российской Федерации, из мест работы возможных взяткополучателей были исключены все иные учреждения, кроме государственных.
Одним из таких изменений было и введение в уголовное законодательство состава коммерческого подкупа. Он предусмотрен статьей 204 УК Российской Федерации, действующей в отношении лиц, функционирующих в коммерческих или иных организациях, а не в сфере государственной службы (в том числе в государственных учреждениях). Работа во всех, без исключения, государственных учреждениях, была и осталась признаком субъекта получения взятки (ст.290 УК Российской Федерации).
При этом отдельные субъекты, деяния которых ранее квалифицировались по ст.173 УК РСФСР, как получение взятки, были переведены в субъекты состава, предусмотренного статьей 204 УК Российской Федерации о коммерческом подкупе. Их стали признавать не должностными, как это было, а лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих или иных организациях (кроме государственных учреждений).
Так произошло, к примеру, с руководителями государственных предприятий, ранее бывших субъектами получения взятки, а сейчас – коммерческого подкупа.
Что касается субъектов оплачиваемой преподавательской и научной деятельности в государственном образовательном учреждении (вузе), особо выделенной конституционной нормой в качестве вида иной оплачиваемой деятельности, не отнесенной к государственной службе, то в новом уголовном законе не нашлось места для регулирования деятельности этих субъектов, которые к числу государственных служащих уже не относились. Более того, они трудились в государственных образовательных учреждениях, которые также перестали признаваться функционирующими в сфере государственной службы.
При таких обстоятельствах являлось неправильным оставление в оспариваемых, бланкетных и взаимосвязанных нормах нового уголовного закона определения понятия должностного лица таким же, как и в примечании к статье 170 УК РСФСР, в период действия которого преподаватели, безусловно, признавались государственными служащими, равно как и вузы, в которых они трудились – учреждениями, функционирующими в сфере государственной службы.
В частности, как и по прежнему, по новому уголовному закону (пункт 1 примечаний к статье 285 УК Российской Федерации), должностными лицами являлись всё те же государственные служащие, выполнявшие организационно-распорядительные функции в государственных учреждениях.
Отсутствие изменений в уголовно-правовых нормах вступило в прямое противоречие с конституционной нормой, из которой следовало, что не все лица, работающие в государственных учреждениях, являются государственными служащими. Таковыми не могут быть лица, занимающиеся оплачиваемой преподавательской и научной деятельностью. Это требовало оговорки в уголовном законе относительно определения понятия должностного лица, однако она не появилась.
Отсутствие оговорки привело к неопределенности оспариваемых уголовно-правовых норм, которая препятствует их однозначному пониманию, а также правильному применению.
Если при ранее действовавшем уголовном законе трудности возникали только с определением должностного положения преподавателей, то с принятием Конституции Российской Федерации, вытекающих из неё федеральных законов, а также в связи с принятием нового уголовного законодательства, не вполне соответствующего конституционным положениям, появились и другие сложности в определении преподавателей, как субъектов получения взятки. Это обусловлено тем, что преподаватели стали обладателями не всех, а лишь отдельных признаков специальных субъектов двух имеющихся в уголовном законе составов, которыми сочтено преступным получение денег за выполнение своих обязанностей (часть 1 статьи 290 и статья 204 УК Российской Федерации). От каждого состава они «получили понемногу», но в итоге не подпадали под действие ни одного из них.
Субъектом получения взятки их нельзя было признать, поскольку они перестали признаваться государственными служащими, а государственные образовательные учреждения, в которых они трудятся – перестали относиться к сфере государственной службы. Субъектами коммерческого подкупа они не могли быть, поскольку трудились в государственных учреждениях, а не в коммерческих или иных организациях. Выполняя некие управленческие функции, влекущие правовые последствия, они не могли быть признаны должностными лицами, поскольку не являлись государственными служащими и трудились в государственных образовательных учреждениях, не отнесенных к сфере государственной службы.
Противоречия уголовного закона конституционным положениям были бы сняты констатацией, например, в оспариваемых нормах, что субъектами получения взятки, как и других преступлений Главы 30 УК Российской Федерации, являются только государственные служащие.
Кроме того, поскольку в конституционной норме особо выделена преподавательская и научная оплачиваемая деятельность, как не относящаяся к государственной службе, в оспариваемых взаимосвязанных уголовно-правовых нормах, предусмотренных пунктами 1 и 4 примечаний к статье 285, а также частью 1 статьи 290 УК Российской Федерации, было бы уместно отметить, что лица, не являющиеся государственными служащими и осуществляющие эту деятельность в государственных образовательных учреждениях, которые также не относятся к сфере государственной службы, не являются субъектами получения взятки. Как указано в пункте 4 примечаний к статье 285 УК Российской Федерации на то, что государственные служащие, не являющиеся должностными лицами, не могут быть субъектами получения взятки.
Каких-либо уточнений подобного рода в оспариваемых или иных нормах уголовного закона, нет.
Таким образом, выявлены неопределенность и неконституционность уголовно-правовых норм (пунктов 1 и 4 примечаний к статье 285, части 1 статьи 290 УК Российской Федерации), поскольку ими не восприняты конституционные положения, согласно которым должно было измениться уголовно-правовое регулирование в сфере преступлений, посягающих на интересы государственной службы, вообще, и в отношении субъектов получения взятки – в частности. Преподаватели государственных вузов, о чем уже сказано, имели признаки специальных субъектов разных преступлений, но со всей определенностью уголовный закон не отнес их к субъектам ни одного из конкретных составов преступлений.
Между тем, согласно статье 8 УК Российской Федерации, основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного этим Кодексом.
В результате этой неопределенности преподаватель (профессор) государственного вуза лишен возможности осознать противоправность своего деяния по получению денег от студентов, предвидеть наступление уголовной ответственности за его совершение.
Преподаватель, как и каждый гражданин, обязанный следовать конституционным нормам в соответствии с частью 2 статьи 15 Конституции Российской Федерации, не имеет оснований относить себя к субъектам получения взятки, поскольку не является государственным служащим согласно части 3 статьи 97 Конституции Российской Федерации. Эта норма, о чем уже сказано, оплачиваемую преподавательскую и научную деятельность, субъектом которой он является, противопоставила государственной службе, в рамках осуществления которой только и возможно быть субъектом получения взятки, будучи государственным служащим.
Должностные лица правоохранительных органов и суды общей юрисдикции, если бы следовали части 2 статьи 15 Конституции Российской Федерации, также не должны были относить преподавателей к субъектам получения взятки. К этому их обязывала имеющая прямое действие Конституция Российской Федерации, а также часть 2 статьи 1 УК Российской Федерации, согласно которой этот Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации.
Если оценивать в целом историю правотворчества и правоприменения относительно преподавателей, как субъектов получения взятки, есть основания утверждать, что решение не приводить нормы уголовного законодательства в отношении субъектов получения взятки в соответствие с конституционными требованиями и нормами других федеральных законов, связано с узковедомственными интересами правоприменителей из числа правоохранительных органов. В публикации в газете «Коммерсант», №31 (5026) от 20 февраля 2013 года, по данным Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева, в 2012 году за все составы коррупционной направленности осуждены 5,5 тысяч лиц. При этом, как следовало из доклада главы ВС, более 80% подсудимых – в основном работники сферы здравоохранения и образования – обвинялись в получении взяток в размере от 5 тыс. до 50 тыс. рублей.
При исключении преподавателей государственных вузов из числа субъектов получения взятки, каковыми они были, по крайней мере, 53 года (если считать с принятия в 1960 году УК РСФСР, утвержденного Законом РСФСР от 27 октября 1960 года «Об утверждении Уголовного кодекса РСФСР», в котором была статья 173 УК РСФСР, предусматривавшая ответственность за получение взятки), эти количественные показатели осужденных за указанное преступление, по которым власть судила и судит об эффективности борьбы правоохранителей со взяточничеством, были бы существенно снижены. При этом исчезла бы и возможность имитировать борьбу со взятками, применяя уголовный закон с нарушением требований части 2 статьи 3 УК Российской Федерации, по аналогии, к лицам, которые не являются по закону субъектами этого преступления, но которые, в отличие от государственных чиновников, наименее защищены от произвола власти.
Отказ от советской практики привлечения преподавателей к уголовной ответственности объективно не соответствовал интересам правоохранителей, озабоченных показателями «палочной» системы отчетности. Между тем Президент Российской Федерации Владимир Путин в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации от 12 декабря 2012 года, признал неприемлемым, когда показателями деятельности служит не результат, а «классическая палочная система».
Пленум Верховного Суда Российской Федерации, оставив без внимания указанные конституционные и законодательные новеллы, имеющие отношение к субъектам получения взятки, не воспользовался правом законодательной инициативы с целью приведения уголовного закона в соответствие с новыми конституционными реалиями. Не направил Пленум и запрос в Конституционный Суд Российской Федерации. Все это привело к осуждению за преступления лиц, которые по закону не являлись субъектами этого преступления.
Имеющиеся разъяснения постановлений Пленума применительно к субъектам получения взятки, как и в советское время, касаются только наличия-отсутствия организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций лиц, работающих в государственных учреждениях, при наличии которых они могут быть признаны должностными лицами, а значит, и субъектами получения взятки в соответствии с пунктом 1 примечаний к статье 285 и частью 1 статьи 290 УК Российской Федерации.
В постановлениях Пленума относительно преступлений, указанных в Главе 30 УК Российской Федерации, не содержится разъяснений применительно к субъектам, которых нельзя отнести к государственным служащим, в том числе преподавателей государственных вузов, хотя правовое положение последних, о чём уже сказано, с советских времен изменилось. Они перестали признаваться законодателем государственными служащими сначала в Конституции Российской Федерации, а затем и в федеральных законах.
Пленум Верховного Суда РФ, после принятия в 1993 году Конституции РФ, в 1996 году — УК РФ с упоминанием в пункте 4 примечаний к статье 285 государственных служащих; а также с принятием приведенных законов, касающихся понятия «государственный служащий» и возможности отнесения к ним преподавателей государственных вузов, трижды принимал постановления, в которых разъяснял, кого следует признавать должностными лицами применительно к составам преступлений, предусмотренным Главой 30 УК Российской Федерации[2]. Однако ни разу не высказался на тему, кого он понимает под государственными служащими и какими наделяет их признаками, отличающими их от иных участников уголовно-правовых отношений.
В постановлении от 16 октября 2009 года о государственных служащих нет ни слова.
В пункте 5 Постановлении от 10 февраля 2000 года Пленум также уклонился от упоминания имевшегося в уголовном законе понятия «государственный служащий», а вёл речь лишь о неких «лицах в государственных учреждениях», не являвшихся субъектами получения взятки, поскольку они исполняли в них профессиональные или технические обязанности, которые не относятся к организационно-распорядительным или административно-хозяйственным функциям.
Только в постановлении Пленума от 9 июля 2013 года (пункт 35) появилось понятие «государственный служащий», который по разъяснению Пленума также может и не быть должностным лицом и субъектом получения взятки. Как там указано: «Субъектами служебного подлога могут быть наделенные полномочиями на удостоверение указанных фактов должностные лица либо государственные служащие или служащие органа местного самоуправления, не являющиеся должностными лицами».
Однако, кто такие государственные служащие в понимании Пленума, чем они отличаются от «лиц в государственных учреждениях», которые не являются субъектами получения взятки, как соотносится понимание Пленумом понятия «государственный служащий» с тем, что по законам другой отраслевой принадлежности государственные служащие обязательно должны содержаться за счет соответствующего бюджета; к каким субъектам отнести преподавателей государственных образовательных учреждений, содержание которых полностью или частично возможно из внебюджетных средств — не понятно. Равно как не ясно и то, по каким мотивам Пленум фактически отнес преподавателей государственных вузов к субъектам получения взятки в то время, как законом государственные образовательные учреждения к сфере прохождения государственной службы не отнесены.
Верховный Суд РФ всего этого не учел, фактически признав в пункте 4 Постановления Пленума от 16 октября 2009 года преподавателей государственных вузов субъектами получения взятки, указав при этом на то, что к организационно-распорядительным функциям относятся полномочия лиц по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия (например, по… приему экзаменов и выставлению оценок членом государственной экзаменационной (аттестационной) комиссии.
Очевидно, что в данном случае имеются в виду и преподаватели государственных вузов.
Или, например, в пункте 35 действующего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», судам разъяснено, что предметом преступления, предусмотренного статьей 292 УК Российской Федерации, когда фигурируют должностные лица, как субъекты их совершения, могут быть… экзаменационные ведомости, зачетные книжки…
Очевидно, что и в этом случае под субъектами преступления имеются в виду преподаватели государственных вузов.
Между тем, назови преподавателя хоть Генералиссимусом с правом казни студентов на экзамене без суда и следствия, он не будет ни государственным служащим, ни должностным лицом, ни субъектом получения взятки, поскольку государство его «не кормит». Он, не будучи государственным служащим, живет полностью или частично за счет внебюджетных средств (в том числе платы студентов за учебу). Не лишним в этой связи будет вспомнить и старую одесскую прибаутку: «Кто девушку ужинает, тот с ней и танцует», или: «Кто платит, тот и заказывает музыку»…
Только недоумение вызывает и то обстоятельство, что мотивируя принятие последнего Постановления от 9 июля 2013 года стремлением следовать международно-правовым актам по борьбе с коррупцией, которая «превратилась в транснациональное явление», Пленум Верховного Суда РФ, наряду с постановлением от 16 октября 2009 года, впервые после многих постановлений Пленумов о взятках, совершенно конкретно указал на причисление преподавателей государственных вузов к числу субъектов получения взятки. Хотя это явно и не соответствует серьёзности и характеру мотивов, по которым решено принять новое постановление по вопросу о взятках.
В ранее действовавшем Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» таких положений, которые можно было бы истолковать, как прямое указание на признание преподавателей государственных вузов субъектами получения взятки, не было.
Все изложенное является настолько очевидным, что отсутствие ясности в разъяснениях Пленума может свидетельствовать только о солидарности с правоохранителями, которые стремятся к «надлежащим» цифровым показателям борьбы с коррупцией. И не в последнюю очередь, за счет «легкой добычи» по сравнению с государственными чиновниками – преподавателей государственных вузов.
Таким образом, лица, осуществляющие оплачиваемую преподавательскую и научную деятельность, по существу являются потерпевшими от злоупотреблений властью в виду применения к ним неконституционных уголовно-правовых норм о получении взятки. В нарушение требований статьи 52 Конституции Российской Федерации, они не охраняются законом, поскольку сам закон в оспариваемых нормах не соответствует конституционным положениям.
Отсутствие адекватных конституционным положениям новелл в уголовном законодательстве, исходя из смысла, приданного оспариваемым уголовно-правовым нормам сложившейся правоприменительной практикой, привело к неправомерному расширительному толкованию уголовного закона, хотя в нём и нет более преподавателей (профессоров) государственных вузов, как субъектов получения взятки. Следствием этого толкования стало привлечение преподавателей государственных вузов к уголовной ответственности за получение взяток по статье 290 УК Российской Федерации по аналогии с ранее существовавшей статьей 173 УК РСФСР. Между тем аналогия не допускается частью 2 статьи 3 УК Российской Федерации[3].
Применением указанных неконституционных уголовно-правовых норм о взятках нарушается право, предусмотренное частью 2 статьи 54 Конституции Российской Федерации. Согласно этой норме никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Именно из этих конституционных требований вытекает положение уголовного закона о недопустимости его применения по аналогии.
Применением указанных норм нарушены требования статьи 18 Конституции Российской Федерации, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов. В данном случае смысл, приданный уголовному закону сложившейся правоприменительной практикой, его содержание и применение, не определялись правом гражданина не нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Напротив, получила распространение противоправная практика привлечения преподавателей государственных образовательных учреждений к уголовной ответственности за получение взяток в то время, когда они не являлись субъектами этого преступления, поскольку перестали признаваться государственными служащими и работали в государственных образовательных учреждениях, которые не относились к сфере государственной службы.
Нарушены применением неконституционных уголовно-правовых норм и положения части 1 статьи 45 Конституции Российской Федерации, согласно которой государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется. Фактически государство в лице его соответствующих органов власти не приняло никаких мер к защите права преподавателей (профессоров) государственных вузов не быть привлеченными к уголовной ответственности за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. При этом никто из них не воспользовался правом законодательной инициативы с целью приведения уголовно-правовых норм о взятках в соответствие с Конституцией Российской Федерации, не обратился с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации не дал судам никаких разъяснений по указанным вопросам. Органы следствия и суды общей юрисдикции применяли по аналогии уголовный закон о получении взяток к преподавателям (профессорам) государственных вузов, которые не являлись субъектами этого преступления. В этой связи судами общей юрисдикции нарушена статья 18 Конституции Российской Федерации и в той её части, в которой правосудие должно обеспечивать непосредственно действующие права и свободы человека и гражданина.
Взаимосвязанными положениями оспариваемых уголовно-правовых норм нарушены и требования статьи 19 Конституции Российской Федерации, согласно которым запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной принадлежности. В смысле, придаваемом уголовному закону сложившейся правоприменительной практикой, субъектами получения взятки можно быть или не быть в зависимости от принадлежности к определенной социальной группе. Из числа субъектов получения взятки в пункте 4 примечаний к статье 285 УК Российской Федерации исключены государственные служащие, которые не являются должностными лицами. Одновременно таковыми субъектами признаются лица, не являющиеся государственными служащими и должностными лицами (преподаватели государственных вузов).
Государственные служащие, в результате неопределенности указанных норм, поставлены в преимущественное положение относительно лиц, не являющихся государственными служащими, ответственность которых нормами Главы 30 УК Российской Федерации не регулируется, однако нормы эти к негосударственным служащим применяются по аналогии, в результате отсутствия в уголовном законе о
Статья основана на анализе законодательства, в том числе конституционного, посвящена давней уголовно-правовой проблеме признания преподавателей государственных вузов субъектами получения взятки.
Субъекты этого преступления, посягающего на интересы государственной службы, определяются на основании взаимосвязанных положений пунктов 1 и 4 примечаний к статье 285, а также части 1 статьи 290 УК Российской Федерации.
Уголовно-правовые нормы, предусмотренные этими статьями и введенные в силу позже Конституции РФ 1993 года, не соответствуют конституционным положениям.
Государственная служба частью 3 статьи 97 Конституции Российской Федерации противопоставлена иной оплачиваемой деятельности, в том числе преподавательской и научной.
Из буквального смысла конституционной нормы следует, что лица, занимающиеся оплачиваемой преподавательской и научной деятельностью, к числу государственных служащих не относятся. Этот вывод подтверждается и последующим федеральным законодательством, которым преподаватели государственных образовательных учреждений высшего профессионального образования (вузов), фактически не признаны государственными служащими, как лица, содержащиеся из внебюджетных средств. В развитие конституционного положения федеральным законом не признаны функционирующими в сфере государственной службы и сами эти учреждения.
Вытекающие из конституционных положений законы имеют особое значение в связи с бланкетным характером оспариваемых уголовно-правовых норм и отсутствием в уголовном законодательстве определения понятия государственного служащего.
Согласно части 1 статьи 3 ранее действовавшего Федерального закона от 31 июля 1995г. №119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации» (с изменениями от 18 февраля 1999 г., 7 ноября 2000 г.), государственным служащим признавался гражданин Российской Федерации, исполнявший в порядке, установленном федеральным законом, обязанности по государственной должности государственной службы за денежное вознаграждение, выплачиваемое за счет средств федерального бюджета или средств бюджета соответствующего субъекта Российской Федерации.
В статье 10 действующего Федерального закона от 27 мая 2003 года №58-ФЗ «О системе государственной службы Российской Федерации» (в ред. Федеральных законов от 11.11.2003 №141-ФЗ, от 06.07.2006 №105-ФЗ, от 01.12.2007 №309-ФЗ), обязательный признак всех государственных служащих – получение денежного содержания (вознаграждения) ими только за счет средств соответствующего бюджета.
В соответствии со статей 13 действующего Федерального закона от 27 июля 2004 года №79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» с последующими изменениями и дополнениями, гражданский служащий – гражданин Российской Федерации, взявший на себя обязательства по прохождению гражданской службы. Гражданский служащий осуществляет профессиональную служебную деятельность на должности гражданской службы, в соответствии с актом о назначении на должность и со служебным контрактом, и получает денежное содержание за счет средств федерального бюджета или бюджета субъекта Российской Федерации.
На основании ст. 30 действовавшего Федерального закона от 22 августа 1996 года №125-Ф3 «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» (в редакции Федеральных законов от 22.08.2004 №122-ФЗ, от 08.05.2010 №83-ФЗ), если иное не установлено законом, государственный вуз самостоятельно формировал фонд оплаты труда работников за счет средств бюджета, направляемых на содержание высшего учебного заведения, и (или) иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации. Этими иными источниками могли быть, например, средства, полученные высшим учебным заведением в качестве арендной платы, а также в результате платного обучения (ст. ст. 27, 29 названного Федерального закона).
Согласно Национальной доктрине образования в Российской Федерации, утвержденной Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 октября 2000 г. №751, предполагалось, что «на третьем этапе (до 2025 года) – при сохранении темпов роста бюджетного финансирования произойдет дальнейшее увеличение поступления в систему образования финансовых средств из различных внебюджетных источников».
Ничего не изменилось в этом отношении и с принятием действующего федерального закона от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации». В части 1 статьи 101 этого закона указано, что доход от оказания платных образовательных услуг используется указанными организациями в соответствии с уставными целями. Это значит, что содержание преподавателей государственных вузов все также может складываться не только из бюджетных средств, но и внебюджетных.
Как и согласно ранее действовавшему федеральному закону от 22 августа 1996 года №125-Ф3 «О высшем и послевузовском профессиональном образовании», пришедшим ему на смену законом «Об образовании в Российской Федерации», установлено, что организация, осуществляющая образовательную деятельность, может иметь средства от приносящей доход деятельности, добровольных пожертвований и целевых взносов физических и (или) юридических лиц. В законе нет никаких ограничений на использование этих средств и на содержание преподавателей государственных вузов (пункт 5 части 1 статьи 54).
Таким образом, и в связи с этими нормативными актами нет оснований считать преподавателей государственных вузов государственными служащими в виду отсутствия универсального для последних признака – содержания их за счет соответствующего бюджета.
Если денежное содержание преподавателя (профессора), хотя бы отчасти, формируется из внебюджетных средств, он также не может быть признан государственным служащим. Как нельзя женщине быть только отчасти беременной, так не может и служащий быть только отчасти государственным… Раз он не является государственным служащим, значит не может быть и должностным лицом, даже обладая некими организационно-распорядительными функциями. В итоге, он не может быть и субъектом получения взятки.
Конституционный Суд Российской Федерации уже высказывался по поводу изменений в другом законодательстве, влияющем на применение бланкетных уголовно-правовых норм.
В частности, в Определении от 10 июля 2003 года №270-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Курганского городского суда Курганской области о проверке конституционности части первой статьи 3, статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации и пункта 13 статьи 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», указано: «…декриминализация тех или иных деяний может осуществляться не только путем внесения соответствующих изменений в уголовное законодательство, но и путем отмены нормативных предписаний иной отраслевой принадлежности, к которым отсылали бланкетные нормы уголовного закона».
Именно так в данном случае и произошло.
Наряду с конституционной нормой, из числа государственных служащих, а значит, и субъектов получения взятки, преподаватели государственных вузов были выведены и нормами федеральных законов иной отраслевой принадлежности.
О правильности выводов в отношении профессоров и преподавателей, как о негосударственных служащих, которые не являлись субъектами получения взятки, свидетельствуют не только указанные конституционные положения, а также принятые впоследствии и основанные на них федеральные законы, но и публичное заявление от 27 июля 2012 года Председателя Следственного комитета Российской Федерации А.И. Бастрыкина. В контексте ответственности, которая могла возникнуть в 2000 году, последний прямо указал на то, что он, как профессор государственного вуза (Северо-Западного филиала Российской правовой академии), не являлся государственным служащим. Интервью опубликовано на официальном сайте СК РФ.
Позиция этого лица соответствовала части 3 статьи 30 указанного Федерального закона «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» в редакции, действовавшей в 2000 году, согласно которой государственное высшее учебное заведение самостоятельно формировало фонд оплаты труда работников за счет средств бюджета, направляемых на содержание высшего учебного заведения, и иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации.
Согласно статье 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации (если бы кто туда направил жалобу или запрос) принимал бы решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов.
Председатель СК РФ является одним из главных в стране применителей уголовного закона и занимает государственную должность Российской Федерации. В этой связи его толкование закона подлежит принятию во внимание и оценке Конституционным Судом Российской Федерации в качестве официального или иного толкования.
Эти конституционные положения относительно государственной службы получили развитие и конкретизацию также и в части 3 статьи 6 Федерального закона от 8 мая 1994 года № 3-ФЗ с последующими изменениями и дополнениями «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Российской Федерации». Законодатель, запретив депутатам быть на государственной службе, а избранным депутатам продолжать государственную службу, наряду с прочими, в государственных учреждениях, не отнес к последним государственные образовательные учреждения высшего профессионального образования.
Таким образом, с принятием новой Конституции Российской Федерации преподаватели государственных вузов не только перестали быть государственными служащими, но и сами государственные образовательные учреждения к государственной службе более не относились. В этой связи оплачиваемая преподавательская и научная деятельность перестала признаваться функционирующей в сфере государственной службы, а лица, занимающиеся этой деятельностью, своими действиями никак не могли посягать на интересы государственной службы – охраняемый объект, предусмотренный наименованием Главы 30 УК Российской Федерации.
Отказ от признания преподавателей вузов государственными служащими был невозможен при действии ранее принятых конституций, а также основанного на них законодательства. В них предполагалось, что иных, кроме государственных, образовательных учреждений (вузов), быть в принципе не могло, они подчинялись соответствующим министерствам, государственным комитетам или ведомствам[1].
В государственных образовательных учреждениях, соответственно, могли трудиться в качестве преподавателей только государственные служащие, содержащиеся из государственного бюджета. Никакого платного образования тогда не было. Как не было и возможности содержания преподавателей из внебюджетных средств, за счет платы студентов за обучение.
Статус преподавателей, как государственных служащих, никогда и никем не оспаривался. Он вытекал из закрепленных в законодательных нормах идеологических установок, а также соответствующих им общественно-политических и экономических отношений советского периода. В то время практически все юридические лица приравнивались к функционирующим в сфере государственной службы, руководящие лица являлись должностными, а потому могли быть субъектами получения взятки.
В частности, в примечании к статье 105 первого УК Р.С.Ф.С.Р., введенного в действие Постановлением ВЦИК от 01.06.1922 указано:
«Под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в каком-либо государственном (советском) учреждении или предприятии, а также в организации или объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, просветительных и других общегосударственных задач».Практически ничего не изменилось и с введением в действие Постановлением ВЦИК от 22.11.1926 Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года.
В примечаниях к статье 109 указывалось:
«Примечание 1. Под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в государственном (советском) учреждении, предприятии, а равно в организации или объединении, на которые возложены законом определенные обязанности, права и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, профессиональных или других общегосударственных задач.
Примечание 2. Должностные лица профессиональных союзов за совершенные ими служебные преступления (растрата, взятка и т.д.), если они привлечены к ответственности по постановлениям профессиональных союзов, отвечают как за преступления должностные».По существу, прежним сохранилось определение понятия должностного лица и в примечании к статье 170 УК РСФСР, утвержденного Законом РСФСР от 27.10.1960 (в ред. Указа Президиума ВС РСФСР от 03.12.82 — Ведомости ВС РСФСР, 1982, N 49, ст. 1821). В этой норме местом работы взяткополучателей, помимо государственных учреждений, также были указаны общественные, которые в нормах прежних УК именовались «советскими». В частности, в этом примечании указано:
«Под должностными лицами в статьях настоящей главы понимаются лица, постоянно или временно осуществляющие функции представителей власти, а также занимающие постоянно или временно в государственных или общественных учреждениях, организациях или на предприятиях должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, или выполняющие такие обязанности в указанных учреждениях, организациях и на предприятиях по специальному полномочию».Разногласия у правоприменителей, в том числе судов, относительно признания преподавателей субъектами получения взятки, возникали как во время действия последнего из названных кодексов, так и позже, только в связи с признанием или не признанием их выполняющими организационно-распорядительные функции. В том, что они государственные служащие – никто не сомневался. Об этом свидетельствуют разъяснения, данные в Постановлениях Пленумов Верховных Судов Союза ССР, РСФСР и Российской Федерации.
Что касается Конституции Российской Федерации, принятой в 1993 году, то ее положения в части 3 статьи 97 были новеллой.
Они разделили всю оплачиваемую деятельность на государственную службу, а также на иную оплачиваемую деятельность. К последней стала относиться и деятельность в разного рода негосударственных учреждениях (в ранних УК называвшихся, наряду с государственными, «советскими»). Из иной оплачиваемой деятельности была вычленена преподавательская и научная деятельность. В виде исключения разрешено было заниматься ею депутатам, которым запрещено состоять на государственной службе и заниматься иной оплачиваемой деятельностью. Более того, этой конституционной нормой выделен и другой род деятельности, имеющий отношение к депутатам, который не отнесён к государственной службе, а также к иной оплачиваемой деятельности.
Эти конституционные новеллы должны были в обязательном порядке привести к изменению правового регулирования уголовным законом отношений, связанных с осуществлением государственной службы, в том числе при формировании норм об ответственности субъектов получения взятки. Следовало в уголовном законе определиться и с криминализацией (декриминализацией) деяний лиц, которые государственными служащими более не признавались.
Необходимость таких изменений была обусловлена провозглашением России частью 1 статьи 1 Конституции Российской Федерации правовым государством; верховенством Конституции Российской Федерации, её высшей юридической силой, прямым действием, необходимостью устранения противоречий конституции законов, и иных правовых актов (часть 2 статьи 4, часть 1 статьи 15 Конституции Российской Федерации).
В полной мере это не осуществлено. Хотя законодатель и пошел по пути изменения уголовного закона после принятия Конституции Российской Федерации. Согласно пункту 1 примечаний к статье 285 действующего УК Российской Федерации, из мест работы возможных взяткополучателей были исключены все иные учреждения, кроме государственных.
Одним из таких изменений было и введение в уголовное законодательство состава коммерческого подкупа. Он предусмотрен статьей 204 УК Российской Федерации, действующей в отношении лиц, функционирующих в коммерческих или иных организациях, а не в сфере государственной службы (в том числе в государственных учреждениях). Работа во всех, без исключения, государственных учреждениях, была и осталась признаком субъекта получения взятки (ст.290 УК Российской Федерации).
При этом отдельные субъекты, деяния которых ранее квалифицировались по ст.173 УК РСФСР, как получение взятки, были переведены в субъекты состава, предусмотренного статьей 204 УК Российской Федерации о коммерческом подкупе. Их стали признавать не должностными, как это было, а лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих или иных организациях (кроме государственных учреждений).
Так произошло, к примеру, с руководителями государственных предприятий, ранее бывших субъектами получения взятки, а сейчас – коммерческого подкупа.
Что касается субъектов оплачиваемой преподавательской и научной деятельности в государственном образовательном учреждении (вузе), особо выделенной конституционной нормой в качестве вида иной оплачиваемой деятельности, не отнесенной к государственной службе, то в новом уголовном законе не нашлось места для регулирования деятельности этих субъектов, которые к числу государственных служащих уже не относились. Более того, они трудились в государственных образовательных учреждениях, которые также перестали признаваться функционирующими в сфере государственной службы.
При таких обстоятельствах являлось неправильным оставление в оспариваемых, бланкетных и взаимосвязанных нормах нового уголовного закона определения понятия должностного лица таким же, как и в примечании к статье 170 УК РСФСР, в период действия которого преподаватели, безусловно, признавались государственными служащими, равно как и вузы, в которых они трудились – учреждениями, функционирующими в сфере государственной службы.
В частности, как и по прежнему, по новому уголовному закону (пункт 1 примечаний к статье 285 УК Российской Федерации), должностными лицами являлись всё те же государственные служащие, выполнявшие организационно-распорядительные функции в государственных учреждениях.
Отсутствие изменений в уголовно-правовых нормах вступило в прямое противоречие с конституционной нормой, из которой следовало, что не все лица, работающие в государственных учреждениях, являются государственными служащими. Таковыми не могут быть лица, занимающиеся оплачиваемой преподавательской и научной деятельностью. Это требовало оговорки в уголовном законе относительно определения понятия должностного лица, однако она не появилась.
Отсутствие оговорки привело к неопределенности оспариваемых уголовно-правовых норм, которая препятствует их однозначному пониманию, а также правильному применению.
Если при ранее действовавшем уголовном законе трудности возникали только с определением должностного положения преподавателей, то с принятием Конституции Российской Федерации, вытекающих из неё федеральных законов, а также в связи с принятием нового уголовного законодательства, не вполне соответствующего конституционным положениям, появились и другие сложности в определении преподавателей, как субъектов получения взятки. Это обусловлено тем, что преподаватели стали обладателями не всех, а лишь отдельных признаков специальных субъектов двух имеющихся в уголовном законе составов, которыми сочтено преступным получение денег за выполнение своих обязанностей (часть 1 статьи 290 и статья 204 УК Российской Федерации). От каждого состава они «получили понемногу», но в итоге не подпадали под действие ни одного из них.
Субъектом получения взятки их нельзя было признать, поскольку они перестали признаваться государственными служащими, а государственные образовательные учреждения, в которых они трудятся – перестали относиться к сфере государственной службы. Субъектами коммерческого подкупа они не могли быть, поскольку трудились в государственных учреждениях, а не в коммерческих или иных организациях. Выполняя некие управленческие функции, влекущие правовые последствия, они не могли быть признаны должностными лицами, поскольку не являлись государственными служащими и трудились в государственных образовательных учреждениях, не отнесенных к сфере государственной службы.
Противоречия уголовного закона конституционным положениям были бы сняты констатацией, например, в оспариваемых нормах, что субъектами получения взятки, как и других преступлений Главы 30 УК Российской Федерации, являются только государственные служащие.
Кроме того, поскольку в конституционной норме особо выделена преподавательская и научная оплачиваемая деятельность, как не относящаяся к государственной службе, в оспариваемых взаимосвязанных уголовно-правовых нормах, предусмотренных пунктами 1 и 4 примечаний к статье 285, а также частью 1 статьи 290 УК Российской Федерации, было бы уместно отметить, что лица, не являющиеся государственными служащими и осуществляющие эту деятельность в государственных образовательных учреждениях, которые также не относятся к сфере государственной службы, не являются субъектами получения взятки. Как указано в пункте 4 примечаний к статье 285 УК Российской Федерации на то, что государственные служащие, не являющиеся должностными лицами, не могут быть субъектами получения взятки.
Каких-либо уточнений подобного рода в оспариваемых или иных нормах уголовного закона, нет.
Таким образом, выявлены неопределенность и неконституционность уголовно-правовых норм (пунктов 1 и 4 примечаний к статье 285, части 1 статьи 290 УК Российской Федерации), поскольку ими не восприняты конституционные положения, согласно которым должно было измениться уголовно-правовое регулирование в сфере преступлений, посягающих на интересы государственной службы, вообще, и в отношении субъектов получения взятки – в частности. Преподаватели государственных вузов, о чем уже сказано, имели признаки специальных субъектов разных преступлений, но со всей определенностью уголовный закон не отнес их к субъектам ни одного из конкретных составов преступлений.
Между тем, согласно статье 8 УК Российской Федерации, основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного этим Кодексом.
В результате этой неопределенности преподаватель (профессор) государственного вуза лишен возможности осознать противоправность своего деяния по получению денег от студентов, предвидеть наступление уголовной ответственности за его совершение.
Преподаватель, как и каждый гражданин, обязанный следовать конституционным нормам в соответствии с частью 2 статьи 15 Конституции Российской Федерации, не имеет оснований относить себя к субъектам получения взятки, поскольку не является государственным служащим согласно части 3 статьи 97 Конституции Российской Федерации. Эта норма, о чем уже сказано, оплачиваемую преподавательскую и научную деятельность, субъектом которой он является, противопоставила государственной службе, в рамках осуществления которой только и возможно быть субъектом получения взятки, будучи государственным служащим.
Должностные лица правоохранительных органов и суды общей юрисдикции, если бы следовали части 2 статьи 15 Конституции Российской Федерации, также не должны были относить преподавателей к субъектам получения взятки. К этому их обязывала имеющая прямое действие Конституция Российской Федерации, а также часть 2 статьи 1 УК Российской Федерации, согласно которой этот Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации.
Если оценивать в целом историю правотворчества и правоприменения относительно преподавателей, как субъектов получения взятки, есть основания утверждать, что решение не приводить нормы уголовного законодательства в отношении субъектов получения взятки в соответствие с конституционными требованиями и нормами других федеральных законов, связано с узковедомственными интересами правоприменителей из числа правоохранительных органов. В публикации в газете «Коммерсант», №31 (5026) от 20 февраля 2013 года, по данным Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева, в 2012 году за все составы коррупционной направленности осуждены 5,5 тысяч лиц. При этом, как следовало из доклада главы ВС, более 80% подсудимых – в основном работники сферы здравоохранения и образования – обвинялись в получении взяток в размере от 5 тыс. до 50 тыс. рублей.
При исключении преподавателей государственных вузов из числа субъектов получения взятки, каковыми они были, по крайней мере, 53 года (если считать с принятия в 1960 году УК РСФСР, утвержденного Законом РСФСР от 27 октября 1960 года «Об утверждении Уголовного кодекса РСФСР», в котором была статья 173 УК РСФСР, предусматривавшая ответственность за получение взятки), эти количественные показатели осужденных за указанное преступление, по которым власть судила и судит об эффективности борьбы правоохранителей со взяточничеством, были бы существенно снижены. При этом исчезла бы и возможность имитировать борьбу со взятками, применяя уголовный закон с нарушением требований части 2 статьи 3 УК Российской Федерации, по аналогии, к лицам, которые не являются по закону субъектами этого преступления, но которые, в отличие от государственных чиновников, наименее защищены от произвола власти.
Отказ от советской практики привлечения преподавателей к уголовной ответственности объективно не соответствовал интересам правоохранителей, озабоченных показателями «палочной» системы отчетности. Между тем Президент Российской Федерации Владимир Путин в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации от 12 декабря 2012 года, признал неприемлемым, когда показателями деятельности служит не результат, а «классическая палочная система».
Пленум Верховного Суда Российской Федерации, оставив без внимания указанные конституционные и законодательные новеллы, имеющие отношение к субъектам получения взятки, не воспользовался правом законодательной инициативы с целью приведения уголовного закона в соответствие с новыми конституционными реалиями. Не направил Пленум и запрос в Конституционный Суд Российской Федерации. Все это привело к осуждению за преступления лиц, которые по закону не являлись субъектами этого преступления.
Имеющиеся разъяснения постановлений Пленума применительно к субъектам получения взятки, как и в советское время, касаются только наличия-отсутствия организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций лиц, работающих в государственных учреждениях, при наличии которых они могут быть признаны должностными лицами, а значит, и субъектами получения взятки в соответствии с пунктом 1 примечаний к статье 285 и частью 1 статьи 290 УК Российской Федерации.
В постановлениях Пленума относительно преступлений, указанных в Главе 30 УК Российской Федерации, не содержится разъяснений применительно к субъектам, которых нельзя отнести к государственным служащим, в том числе преподавателей государственных вузов, хотя правовое положение последних, о чём уже сказано, с советских времен изменилось. Они перестали признаваться законодателем государственными служащими сначала в Конституции Российской Федерации, а затем и в федеральных законах.
Пленум Верховного Суда РФ, после принятия в 1993 году Конституции РФ, в 1996 году — УК РФ с упоминанием в пункте 4 примечаний к статье 285 государственных служащих; а также с принятием приведенных законов, касающихся понятия «государственный служащий» и возможности отнесения к ним преподавателей государственных вузов, трижды принимал постановления, в которых разъяснял, кого следует признавать должностными лицами применительно к составам преступлений, предусмотренным Главой 30 УК Российской Федерации[2]. Однако ни разу не высказался на тему, кого он понимает под государственными служащими и какими наделяет их признаками, отличающими их от иных участников уголовно-правовых отношений.
В постановлении от 16 октября 2009 года о государственных служащих нет ни слова.
В пункте 5 Постановлении от 10 февраля 2000 года Пленум также уклонился от упоминания имевшегося в уголовном законе понятия «государственный служащий», а вёл речь лишь о неких «лицах в государственных учреждениях», не являвшихся субъектами получения взятки, поскольку они исполняли в них профессиональные или технические обязанности, которые не относятся к организационно-распорядительным или административно-хозяйственным функциям.
Только в постановлении Пленума от 9 июля 2013 года (пункт 35) появилось понятие «государственный служащий», который по разъяснению Пленума также может и не быть должностным лицом и субъектом получения взятки. Как там указано: «Субъектами служебного подлога могут быть наделенные полномочиями на удостоверение указанных фактов должностные лица либо государственные служащие или служащие органа местного самоуправления, не являющиеся должностными лицами».
Однако, кто такие государственные служащие в понимании Пленума, чем они отличаются от «лиц в государственных учреждениях», которые не являются субъектами получения взятки, как соотносится понимание Пленумом понятия «государственный служащий» с тем, что по законам другой отраслевой принадлежности государственные служащие обязательно должны содержаться за счет соответствующего бюджета; к каким субъектам отнести преподавателей государственных образовательных учреждений, содержание которых полностью или частично возможно из внебюджетных средств — не понятно. Равно как не ясно и то, по каким мотивам Пленум фактически отнес преподавателей государственных вузов к субъектам получения взятки в то время, как законом государственные образовательные учреждения к сфере прохождения государственной службы не отнесены.
Верховный Суд РФ всего этого не учел, фактически признав в пункте 4 Постановления Пленума от 16 октября 2009 года преподавателей государственных вузов субъектами получения взятки, указав при этом на то, что к организационно-распорядительным функциям относятся полномочия лиц по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия (например, по… приему экзаменов и выставлению оценок членом государственной экзаменационной (аттестационной) комиссии.
Очевидно, что в данном случае имеются в виду и преподаватели государственных вузов.
Или, например, в пункте 35 действующего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», судам разъяснено, что предметом преступления, предусмотренного статьей 292 УК Российской Федерации, когда фигурируют должностные лица, как субъекты их совершения, могут быть… экзаменационные ведомости, зачетные книжки…
Очевидно, что и в этом случае под субъектами преступления имеются в виду преподаватели государственных вузов.
Между тем, назови преподавателя хоть Генералиссимусом с правом казни студентов на экзамене без суда и следствия, он не будет ни государственным служащим, ни должностным лицом, ни субъектом получения взятки, поскольку государство его «не кормит». Он, не будучи государственным служащим, живет полностью или частично за счет внебюджетных средств (в том числе платы студентов за учебу). Не лишним в этой связи будет вспомнить и старую одесскую прибаутку: «Кто девушку ужинает, тот с ней и танцует», или: «Кто платит, тот и заказывает музыку»…
Только недоумение вызывает и то обстоятельство, что мотивируя принятие последнего Постановления от 9 июля 2013 года стремлением следовать международно-правовым актам по борьбе с коррупцией, которая «превратилась в транснациональное явление», Пленум Верховного Суда РФ, наряду с постановлением от 16 октября 2009 года, впервые после многих постановлений Пленумов о взятках, совершенно конкретно указал на причисление преподавателей государственных вузов к числу субъектов получения взятки. Хотя это явно и не соответствует серьёзности и характеру мотивов, по которым решено принять новое постановление по вопросу о взятках.
В ранее действовавшем Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» таких положений, которые можно было бы истолковать, как прямое указание на признание преподавателей государственных вузов субъектами получения взятки, не было.
Все изложенное является настолько очевидным, что отсутствие ясности в разъяснениях Пленума может свидетельствовать только о солидарности с правоохранителями, которые стремятся к «надлежащим» цифровым показателям борьбы с коррупцией. И не в последнюю очередь, за счет «легкой добычи» по сравнению с государственными чиновниками – преподавателей государственных вузов.
Таким образом, лица, осуществляющие оплачиваемую преподавательскую и научную деятельность, по существу являются потерпевшими от злоупотреблений властью в виду применения к ним неконституционных уголовно-правовых норм о получении взятки. В нарушение требований статьи 52 Конституции Российской Федерации, они не охраняются законом, поскольку сам закон в оспариваемых нормах не соответствует конституционным положениям.
Отсутствие адекватных конституционным положениям новелл в уголовном законодательстве, исходя из смысла, приданного оспариваемым уголовно-правовым нормам сложившейся правоприменительной практикой, привело к неправомерному расширительному толкованию уголовного закона, хотя в нём и нет более преподавателей (профессоров) государственных вузов, как субъектов получения взятки. Следствием этого толкования стало привлечение преподавателей государственных вузов к уголовной ответственности за получение взяток по статье 290 УК Российской Федерации по аналогии с ранее существовавшей статьей 173 УК РСФСР. Между тем аналогия не допускается частью 2 статьи 3 УК Российской Федерации[3].
Применением указанных неконституционных уголовно-правовых норм о взятках нарушается право, предусмотренное частью 2 статьи 54 Конституции Российской Федерации. Согласно этой норме никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Именно из этих конституционных требований вытекает положение уголовного закона о недопустимости его применения по аналогии.
Применением указанных норм нарушены требования статьи 18 Конституции Российской Федерации, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов. В данном случае смысл, приданный уголовному закону сложившейся правоприменительной практикой, его содержание и применение, не определялись правом гражданина не нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Напротив, получила распространение противоправная практика привлечения преподавателей государственных образовательных учреждений к уголовной ответственности за получение взяток в то время, когда они не являлись субъектами этого преступления, поскольку перестали признаваться государственными служащими и работали в государственных образовательных учреждениях, которые не относились к сфере государственной службы.
Нарушены применением неконституционных уголовно-правовых норм и положения части 1 статьи 45 Конституции Российской Федерации, согласно которой государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется. Фактически государство в лице его соответствующих органов власти не приняло никаких мер к защите права преподавателей (профессоров) государственных вузов не быть привлеченными к уголовной ответственности за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. При этом никто из них не воспользовался правом законодательной инициативы с целью приведения уголовно-правовых норм о взятках в соответствие с Конституцией Российской Федерации, не обратился с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации не дал судам никаких разъяснений по указанным вопросам. Органы следствия и суды общей юрисдикции применяли по аналогии уголовный закон о получении взяток к преподавателям (профессорам) государственных вузов, которые не являлись субъектами этого преступления. В этой связи судами общей юрисдикции нарушена статья 18 Конституции Российской Федерации и в той её части, в которой правосудие должно обеспечивать непосредственно действующие права и свободы человека и гражданина.
Взаимосвязанными положениями оспариваемых уголовно-правовых норм нарушены и требования статьи 19 Конституции Российской Федерации, согласно которым запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной принадлежности. В смысле, придаваемом уголовному закону сложившейся правоприменительной практикой, субъектами получения взятки можно быть или не быть в зависимости от принадлежности к определенной социальной группе. Из числа субъектов получения взятки в пункте 4 примечаний к статье 285 УК Российской Федерации исключены государственные служащие, которые не являются должностными лицами. Одновременно таковыми субъектами признаются лица, не являющиеся государственными служащими и должностными лицами (преподаватели государственных вузов).
Государственные служащие, в результате неопределенности указанных норм, поставлены в преимущественное положение относительно лиц, не являющихся государственными служащими, ответственность которых нормами Главы 30 УК Российской Федерации не регулируется, однако нормы эти к негосударственным служащим применяются по аналогии, в результате отсутствия в уголовном законе о
Огромное спасибо за статью, Олег Вениаминович! Жаль, что большинство государственных правоприменителей не склонны к столь глубокому анализу правовых норм, а положения Конституции для них — «высокие материи», не имеющие с реальной жизнью ничего общего.
А мы на что))))