Адвокатура – реанимировать или погубить?

Рядом членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, в том числе главой комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Андреем Клишасом, на рассмотрение Государственной Думы внесен проект Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Законопроект содержит ряд положений, не только не отвечающих интересам адвокатуры, но и противоречащих действующему законодательству и Конституции России.

Задачей этой публикации является попытка обратить внимание коллег на наиболее, мягко говоря, спорные новеллы и, в конечном счете, сформировать общественное мнение, способное оппонировать опасной законотворческой инициативе.

1. По законопроекту адвокат, имеющий стаж адвокатской деятельности менее пяти лет, вправе изменить членство в адвокатской палате на основании решения совета адвокатской палаты, членом которой он является, предварительно согласованного с Федеральной палатой адвокатов в порядке, установленном советом Федеральной палаты адвокатов.

Новое в предлагаемом регулировании – согласование с Федеральной палатой вопроса «перевода» молодого адвоката из одной региональной палаты в другую. Нет сомнения, что проблема «контрабандного транзита» в современной адвокатуре существует. Получить статус адвоката, например, в Москве по самым разным причинам, в том числе чисто организационного характера, существенно сложней, нежели в провинции.

К этому следует прибавить существование принимаемого во внимание при допуске к сдаче экзамена критерия «оседлости». Отсюда естественным образом возникают схемы сдачи экзаменов в провинции, с немедленным изменением членства на столичные регионы. Наверное, есть регионы, где подобное безобразие поставлено на поток. Нельзя исключить (особенно в свете неприятных событий недавнего времени), что подобные схемы связаны с корыстным интересом их организаторов.

При таком положении дел столичным коллегам действительно стоит посочувствовать – не имея отношения к принятию решений о приеме в корпорацию, они, в ряде случаев, обременяются явно нежелательным «кадровым балластом». Эти проблемы резко усилятся в случае введения «адвокатской монополии», тем более при сохранении заложенной в минюстовской концепции идеи сдачи упрощенного экзамена на присвоение статуса адвоката.

Но верно и другое. Нельзя строить правовую политику исключительно на презумпции наличия у людей мошеннических побуждений. Тем более недопустима дискриминация действующих адвокатов перед соискателями адвокатского статуса. Возникает вопрос – почему человек, впервые претендующий на статус, вправе стать московским адвокатом немедленно, просто сдав соответствующий экзамен, а адвокат из провинции оказывается в положении крепостного сроком на пять лет?

Причем преодоление «закрепощения» будет возможно лишь по «административному» решению адвокатского начальства. Вместо внятных критериев знания права, как пропуска в адвокатскую практику в избранном соискателем регионе (сдача экзамена), возникает административный субъективизм (дадут или не дадут разрешение).

Подобная дифференциация не только не нравственна, но и недопустима по закону, тем более исходя из того, что «поражение в правах» касается не претендентов, а действующих адвокатов. Только не нужно ссылаться на то, что когда-то потом советом ФПА будет установлен устраивающий всех справедливый порядок изменения членства. Что называется – плавали, знаем.

При любом администрировании, а тем более в лишенной демократических начал бюрократической системе, в которую стремительно превращается адвокатура, превалирует интерес управленца-собственника.

Существующая проблема носит системный характер. А значит и решаться она должна системно. В ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» есть норма-принцип, основанная на конституционных положениях о праве свободно распоряжаться своими способностями к труду, свободном выборе рода деятельности и места жительства – адвокат вправе осуществлять адвокатскую деятельность на всей территории Российской Федерации без какого-либо дополнительного разрешения.

Имеющееся к настоящему времени внутрикорпоративное регулирование в адвокатуре этот принцип, мягко говоря, нивелирует. Подробный анализ соответствующих решений Совета ФПА не входит в задачу этой публикации, но передача их сути может быть сведена к достаточно простой формуле: конституционные свободы – конституционными свободами, а практиковать на постоянной основе на «чужой территории» адвокат не вправе.

Такой внеправовой взгляд на конституционные права граждан в рамках вроде бы единого и, как говорят, правового государства обусловлен массой причин разной степени уважительности, не последней из которых является неизбывная страсть к выстраиванию больших и малых вертикалей…

Глубоко уверен – тренд на администрирование в адвокатуре противоречит интересам и граждан, и адвокатского сообщества, а предлагаемая в наш профильный закон новелла – из ряда подобных инициатив.

2. Изначально ФЗ «Об адвокатской деятельности» относил все вопросы дисциплинарной практики адвокатуры исключительно к уровню деятельности региональных палат адвокатов. Два года назад в законе появилась норма, в соответствии с которой «в исключительных случаях в целях единообразного применения норм… закона, кодекса профессиональной этики адвоката и единства дисциплинарной практики, а также соблюдения решений Федеральной палаты адвокатов и ее органов» право на возбуждение дисциплинарного производства в отношении адвоката получил президент Федеральной палаты адвокатов. Благо, что само рассмотрение дисциплинарного дела оставалось в ведении региональной палаты. 

На мой взгляд, уже эта новация умаляла заложенные в основу закона принципы адвокатского самоуправления, реализуемые посредством деятельности плохо ли, хорошо ли, но все же минимально контролируемых адвокатами органов регионального уровня.

Думаю, не нуждается в доказывании (ибо это признано повсеместно), что наш закон сконструирован так, что «избрание» исполнительных органов Федеральной палаты адвокатов, а тем более ее президента, не зависит от рядовых адвокатов ни в малейшей степени. И это порождает воистину полную «независимость» федерального начальства от мнения «адвокатской улицы» (термин столь удачно, со знанием дела, изобретенный нынешним президентом ФПА).

Но, как известно, природа не терпит пустоты. Отказ от зависимости демократического порядка обычно покупается ценой полной зависимости от власти.

Позволю развернутую цитату из интервью Андрея Клишаса: «За время действия этой нормы президент ФПА три раза возбуждал дисциплинарное производство, но коллеги на местах на эту инициативу должным образом не отреагировали, несмотря на то, что во всех трех случаях имели место явные нарушения. В связи с этим мы предлагаем внести в закон об адвокатуре поправку, которая позволит Федеральной палате адвокатов выступать (исключительно по тем делам, которые возбуждает президент ФПА) в качестве вышестоящего юрисдикционного органа.

А именно — истребовать материалы дела и по результатам их рассмотрения оставлять дисциплинарное решение в силе или отменять его. В последнем случае Совет ФПА будет вправе дать региональной палате обязательные при новом рассмотрении указания, в том числе в части толкования подлежащих применению норм».

Из текста законопроекта видно, что «обязательность» указаний не исчерпывается вопросами «толкования подлежащих применению норм права», но касается «оценки как ранее установленных, так и вновь выявленных (Советом ФПА!) фактических обстоятельств», и даже «применения мер дисциплинарной ответственности»! Вопрос — чем все это отличается от принятия Советом ФПА нового решения по существу дисциплинарного производства? Разве что степенью маскировки фактического уничижения принципов адвокатского самоуправления.

Возвратимся к обозначенной сенатором причине появления законопроекта – трем случаям, когда региональные советы «оправдали» адвокатов. Как видим, Андрей Александрович Клишас не слишком настроен на уважительное отношение к решениям органов адвокатского самоуправления. Не будучи адвокатом, он просто констатирует – «нарушения были», а вы поступили неправильно!

Спасибо за ценное указание. Кстати, обращаюсь к коллегам – кто-нибудь вообще понимает, о чем идет речь? В выступлении президента Федеральной палаты адвокатов на последнем Всероссийском съезде адвокатов я также слышал сетования на то, что по всем трем возбужденным им дисциплинарным производствам адвокаты были «оправданы» органами адвокатского самоуправления.

И что, это всенепременно плохо? Спрашивается – а почему? Может быть, до нас все-таки донесут суть происшедшего, или это уже не обязательно, если кто-то «там наверху» решил, что мы не в состоянии самостоятельно разобраться со своими проблемами и оправдываем заведомых негодяев?

Оценивайте мои слова как угодно, но лично мне представляется, что происходящее не имеет ни малейшего отношения ни к принципам адвокатского самоуправления, ни к элементарному уважению к адвокатуре. И о каком самоуправлении в адвокатуре вообще можно говорить, если сформированным адвокатами коллегиальным органам просто отказывают в праве принимать самостоятельные решения, прямо и без малейшего смущения диктуя, как им следует голосовать?

Но это далеко не все. По законопроекту предполагается не только обязательность принятых «по второй инстанции» указаний Федеральной палаты для органов адвокатского самоуправления региона, но и возможность передачи дисциплинарного дела «в иную адвокатскую палату». Неплохо, да?

При изначальном подозрении во «вредительстве» со стороны органов адвокатской палаты, членом которой является заподозренный в нарушении адвокат, его дисциплинарное дело будет рассматриваться в региональной палате, членом которой он изначально не является. Московского адвоката будут «судить» в Самаре, удмуртского – где-нибудь, положим, в Уфе. Чудеса, да и только.

Как все это соотносится с принципом ответственности члена некоммерческой организации перед своей, а не посторонней организацией? Напомню, что по ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокаты являются членами адвокатских палат соответствующего субъекта Российской Федерации, и иная палата не обладает в отношении членов посторонних палат ни малейшими дисциплинарными полномочиями.

О том, что судьбу адвоката предлагается решать людям, не знающим о нем ровным счетом ничего, я и вовсе помолчу.

И если уж на то пошло – адвокаты не являются членами Федеральной палаты адвокатов. Следовательно, рассмотрение дисциплинарных дел Советом ФПА фактически с вынесением окончательного решения (напомню – указания Совета ФПА являются для «вассального» совета обязательными) – также противозаконно.

Между тем, суждения о недопустимости вторжения субъектов адвокатских споров за пределы компетенций и юрисдикции, определяемых членством в адвокатской палате, уже многократно высказывались не только судами общей юрисдикции, но и Конституционным судом Российской Федерации.

Однако, и это не все. Степень недоверия авторов законопроекта к органам адвокатского самоуправления заставляет их идти еще дальше. Мало вторжения федеральных органов адвокатуры в изначально чуждую для них юрисдикцию, мало уничижения принципа независимости органов адвокатского самоуправления дачей обязательных «указаний из центра», мало возможности «изменения подсудности по недоверию».

В законопроекте говорится прямо: «в случае, если принятое при новом рассмотрении дисциплинарного дела решение совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации противоречит указаниям, содержащимся в решении совета Федеральной палаты адвокатов о направлении дисциплинарного дела на новое рассмотрение, совет Федеральной палаты адвокатов вправе реализовать полномочия, предусмотренные пунктами 4 – 4.3. статьи 31 настоящего Федерального закона».

О каких полномочиях идет речь? Отвечаю. О механизмах досрочного прекращения полномочий совета адвокатской палаты; о приостановлении полномочий ее президента; о назначении исполняющего его обязанности со стороны Совета ФПА (фактически – внешнее управление палатой).

Не правда ли – все это крайне вдохновляет. Ну ровно как из Федерального закона – «адвокатура действует на основе принципов законности, независимости, самоуправления, корпоративности, а также принципа равноправия адвокатов».

Крайне любопытна еще одна предлагаемая новация. Видимо, справедливо полагая, что мероприятия по слому принятых региональными палатами дисциплинарных решений, и тем более спецоперации по наведению в этих регионах «конституционного порядка» займет немалое время, авторы законопроекта указывают: «при новом рассмотрении дисциплинарного дела течение сроков применения к адвокату мер дисциплинарной ответственности начинается заново со дня отмены решения по дисциплинарному делу советом Федеральной палаты адвокатов».

До сих пор мне казалось, что применение ограниченных сроков дисциплинарной ответственности, как института, устраняющего наказуемость проступка, связано, прежде всего, с гуманитарными соображениями о нецелесообразности запоздалого применения санкций по прошествии временного промежутка, когда и человек мог измениться, и проступок его порос быльем забвения…

Объясните мне – при чем тут сбои в системе дисциплинарного преследования? Почему адвокат может рассчитывать на «прощение по сроку» в случае, допустим, несвоевременного обнаружения его проступка, а вот в ситуации, когда произошла ошибка в работе дисциплинарного органа, он этого законного бонуса должен лишиться? Разве адвокат должен отвечать за чужие огрехи?

Но если задуматься – все становится на свои места. Думаю, что истинной целью рассматриваемых законодательных инициатив является не столько борьба с таинственными и непонятно когда и что нарушившими адвокатами, а выстраивание в адвокатуре жесткой командно-административной системы, в рамках которой задумываться о мелочах типа срока давности просто неприлично. Ну сказал же Андрей Александрович: «во всех трех случаях имели место явные нарушения». Все остальные соображения – излишества нехорошие.

3. Прекрасно знаю, как мне возразят в нынешнем адвокатском руководстве федерального и специально-допущенного к оному уровня. Ходы заучены.

Сначала расскажут про мудрые органы адвокатского самоуправления, которые в состоянии разобраться… и которые ни за что и никогда не допустят… и которые вообще не с Марса свалились… Ну и дальше по известному всем потоку полусознания.

Потом сделают страшные глаза и расскажут, что если мы сами (ну, понятно, что «мы» – это в лице все того же руководства) не возьмем на себя неблагодарную роль наведения порядка, то за нас возьмется государство. А уж тут...

Далее, возможно, последуют намеки Мэтра о том, что мы (которые с улицы), неразумные и не приближенные к высоким сферам небожителей, далеко не все знаем-понимаем, а поэтому нам следует помалкивать и верить (последнее, по деликатности Мэтра, может быть не произнесено, но считываться будет четко). Тайна – сакральный атрибут власти.

Вспоминаю выступление Каринны Москаленко на учредительном съезде объединения адвокатов «Инициатива 18»: «А мне безразлично, кто меня будет «строить» – мне это в любом случае противно». Цитата вольная, но суть передаю. Добавлю от себя. Когда нас строят «свои» — противно вдвойне. И опасно вдвойне. Ибо в подобных случаях к идеям установления малоприятного «порядка» обычно примешивается особливо противный частно-коммерческий интерес.

Тот факт, что так называемые выборы руководящих органов адвокатуры, при сложившемся в адвокатуре правовом регулировании, являются профанацией принципа самоуправления, уже не осмеливаются оспаривать даже в руководстве адвокатуры. На местах еще могут быть нюансы, но наложение одного уровня феодального самовоспроизводства на другой порождает, как было сказано выше, полную «независимость» федерального руководства от рядовых адвокатов.

И как совершенно правильно недавно заметил заместитель министра юстиции РФ Денис Новак, в обществе существует запрос на то, чтобы задать вектор на развитие в адвокатуре демократических начал. И, в частности, исходя из необходимости повышения доверия к адвокатской корпорации как со стороны граждан, так и со стороны самих адвокатов – вектор на совершенствование порядка избрания органов адвокатского самоуправления.

Такому верному понимаю положения дел в адвокатуре со стороны заместителя министра стоит только порадоваться.

В интервью Андрея Клишаса также говорится о скандалах, «связанных с достаточно болезненной для адвокатской общественности темой сроков пребывания на посту руководителей адвокатских палат». Но беда в том, что проблема сенатором либо умышленно, либо по недостатку информации (допустим, что так) обуживается и преуменьшается.

На самом деле проблема состоит отнюдь не в сроках нахождения адвокатской номенклатуры у власти, а в отсутствии демократической выборности адвокатского руководства. Отсюда возникает явно недостаточное, а точнее, отвлекающее от разрешения проблемы предложение авторов законопроекта – третье избрание на срок президентства (включая президента ФПА) должно происходить непосредственно на конференции (съезде) адвокатов. Спрашивается – а почему только третье? Отчего касательно первых двух сроков (а это восемь лет!) должно сохраняться это предельно уродливое самоназначение?

Говорю в сотый раз, и очень рад, что эту мысль разделяет все больше и больше коллег-юристов – восстановление в адвокатуре демократических принципов выборности, внутрикорпоративного контроля и самоуправления позволит снять множество существующих проблем и конфликтов. Вплоть до возникновения возможности двигаться в направлении предложенной Минюстом Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи.

А полумеры и камуфляж, и тем более «закручивание гаек», существующие проблемы лишь усугубят. А точнее – просто погубят адвокатуру, окончательно превратив ее в редкостного уродца – нечто среднее между коммерческим предприятием успешных приватизаторов и подконтрольным власти государственным агентством по приданию судопроизводству легкого флера законности.

После того, как в 2016 году в ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» были внесены направленные на уничтожение адвокатской независимости, но на усиление адвокатской бюрократии поправки, случился хороший анекдот. Исполнительный вице-президент ФПА Андрей Сучков заявил, что произошедшее явилось для руководства адвокатуры полной «неожиданностью».

Так вот, чтобы ни с кем вновь не случилось «неожиданности». Разделяю предложение нашего коллеги, члена «Инициативы 2018» адвоката Дмитрия Лапина. Нам необходимо настоять на конкретном и четком ответе формальных и неформальных лидеров адвокатуры на вопрос – «Вы (конкретно вы, имярек такой-то!) поддерживаете очередные антиадвокатские поправки?».

Отсутствие реакции на происходящее со стороны адвокатских генералов будет лучшим подтверждением слов Дениса Новака о необходимости реализации общественного запроса на развитие (а я бы сказал – на реанимацию) в адвокатуре демократических начал. Чем, по мере сил, нам и надлежит заняться.