Найти юриста / адвоката / эксперта
Закрепление в Конституции РФ положений, согласно которым признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина являются обязанностью государства, возложившего на себя обязательства, связанные с возмещением вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 2, 53 Конституции РФ), обусловило необходимость совершенствования уголовно-процессуального закона и в части обеспечения защиты прав участников уголовного судопроизводства, пострадавших от незаконных действий должностных лиц в ходе его осуществления.
Это нашло свое отражение в формулировании назначения уголовного судопроизводства, которому в равной степени соответствуют как уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания, так и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (статья 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ)).
Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания происходит в условиях принципа состязательности. Это базовое положение закреплено в ч. 2 статье 123 Конституции Российской Федерации и в статье 15 УПК РФ.
Вместе с тем, состязательный процесс не может гарантировать отсутствия возможности существования необоснованного судебного решения в рамках разрешения уголовного дела по существу, особенно в условиях особого порядка судебного разбирательства.
Время показало, что состязательность ради состязательности еще не обеспечивает вынесение законного и справедливого приговора 1.
Ю.Ю. Чурилов в книге «Всемирная история неправосудия» наглядно показал, начиная с дела Сократа 399 г. до н.э., павшего жертвой клеветы и навета и заканчивая уголовными делами современности, что следственные и судебные ошибки являются вечными спутниками человечества, они повторяются вновь и вновь в сходных формах, независимо от количества процессуальных гарантий, заложенных в юридической системе. 2
Одним из существенных средств достижения справедливости в современном уголовном судопроизводстве является институт реабилитации лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию, осуждению, ограничению прав и свобод.
Сущность данного института, его назначение и необходимость проистекают непосредственно из функций современного государства в его гуманистическом смысле. Следует согласиться с мнением авторов, которые определяют сущность института реабилитации, различают политическую, компенсационную и нравственную функции государства. В частности, нравственная функция заключается в обеспечении фундаментальной категории справедливости, соответственно которой личность должна чувствовать себя защищенной законом, в том числе от действий, казалось бы, всесильного государства 3.
С пониманием сущности института реабилитации тесно связан вопрос о его отраслевой принадлежности, который в современной науке по-прежнему разрешается неоднозначно. Однако единообразное и правильное понимание сути представленного в УПК РФ института реабилитации чрезвычайно важно, особенно, если мы говорим о понимании такового непосредственно правоприменителями.
Так, основываясь на данных, приведенных А.А. Орловой, из 320 практических работников (следователей, дознавателей, прокуроров, судей), опрошенных в различных регионах России, 142 (44,4%) отметили, что институт реабилитации является уголовно-процессуальным, 78 (24,4%) полагают, что он гражданско-правовой, 30 (9,3%) считают его смешанным, 45 (14%) опрошенных никогда не задумывались над этим вопросом и полагают, что ответ на него не имеет практического значения, 25 (7,8%) затруднились ответить 4.
Отсутствие однозначной позиции об отраслевой принадлежности института реабилитации приводит к неоднозначным подходам различных органов и должностных лиц в разрешении конкретных практических ситуаций и, как следствие, к обжалованию принимаемых ими решений.
Существует три основных подхода к определению отраслевой принадлежности института реабилитации, а именно: как гражданско-правового института, как уголовно-процессуального института и как института со смешанным характером. Рассмотрим доводы в пользу каждого из подходов.
Основным аргументом сторонников гражданско-правовой сущности реабилитации является наличие ст. 1070 в действующем Гражданском кодексе Российской Федерации (далее – ГК РФ), регулирующей ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. Они полагают, что данная статья направлена также и на возмещение вреда как составной части института реабилитации лиц, подвергшихся необоснованному или незаконному уголовному преследованию и осуждению. Также они обращают внимание на тот факт, что частью второй ст. 136 УПК РФ предусмотрено правило, согласно которому иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства.
На основании вышеизложенного делается вывод о том, что отношения по возмещению материального ущерба, причиненного гражданину при раскрытии и расследовании преступления, имеют специфические особенности гражданско-правовых имущественных отношений, а именно: они обусловлены товарно-денежными связями, действием закона стоимости; их участники всегда выступают в качестве обладателей обособленного имущества, наделенного распорядительной стоимостью; субъекты имущественных отношений находятся в юридически равном положении по отношению друг к другу 5.
Сторонники уголовно-процессуальной сущности института реабилитации делают вывод о том, что имущественные обязательства, возникающие в результате незаконных действий органов предварительного следствия, дознания, прокуратуры и суда, имеют уголовно-процессуальную природу 6.
Сторонники смешанного подхода, как видно из названия, комбинируют взгляды как первых, так и вторых. Так, А.А. Орлова говорит о том, что глава 18 УПК, по сути, сочетает в себе два различных института: институт реабилитации и институт возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства.
Она указывает на то, что: «применительно к представленному в УПК РФ институту реабилитации можно сделать вывод, что его содержание свидетельствует о фактическом смешении неоднородных предметов правового регулирования; о неразделении при нормативном закреплении тех общественных отношений, которые связаны с реабилитацией, и тех, которые сформировались в связи с необходимостью возмещения вреда субъектам, в той или иной степени пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства» 7.
Представляется, что институт реабилитации привлеченных к уголовной ответственности имеет двойственную природу, составляющие которой, однако, представлены в нем неодинаково. В большей степени институту реабилитации присущ уголовно-процессуальный характер, поскольку сам факт признания за лицом права на реабилитацию, и дальнейшее возмещение материального и морального вреда, восстановление в иных правах неразрывно связаны с уголовно-процессуальными отношениями, поскольку образуют единый, неделимый правовой институт.
Уголовно-процессуальные нормы института реабилитации являются главенствующими, поскольку устанавливают основания для реабилитации, определяют круг субъектов, имеющих право на реабилитацию, а также предусматривают саму возможность возмещения имущественного и материального вреда. Нормы же гражданского законодательства вступают в действие при разрешении вопросов, связанных с возмещением имущественного вреда и компенсацией за причиненный моральный вред в денежном выражении.
Поскольку в данном случае речь идет уже не о праве на возмещение вреда, а о конкретной сумме денежных средств, налицо гражданско-правовой спор, который, тем не менее, имеет особенности, связанные со своим происхождением из норм уголовно-процессуального права.
В настоящее время судебная практика складывается таким образом, что от приоритетного рассмотрения вопроса, о возможности возмещении имущественного вреда, в порядке ст. ст. 397, 399 УПК РФ, суд уходит и рассматривает эти вопросы только в гражданско-процессуальном порядке.
В лучшем случае, в оправдательном приговоре имеется только упоминание о том, что оправданный имеет право на реабилитацию.
Представляется, что такая тенденция обусловлена тем, что, как правило, реабилитируемый обращается в суд одновременно как за компенсацией имущественного вреда, так и морального вреда в денежном выражении, обязанность рассматривать данные взаимосвязанные (поскольку они порождены одним и тем же фактом – правом на реабилитацию) требования в различном порядке, неоправданно затягивает по времени судебный процесс и усложняет процедуру доступа к правосудию.
Таким образом, институт возмещения вреда в структуре реабилитации является сложным, комплексным институтом, берущим свое начало в нормах уголовно-процессуального права и продолжающимся в гражданском процессе.
По мнению авторов, представляется правильным предусмотреть в УПК РФ возможность и процедуру рассмотрения вопроса о возмещении морального вреда в денежном выражении 8.
Для этого достаточно упразднить положение ч. 2 ст. 136 УПК РФ, предусматривающей возможность рассмотрения вопросов о возмещении морального вреда в денежном выражении реабилитируемым лицам только в порядке гражданского судопроизводства. А также закрепить (предусмотреть) в уголовно-процессуальном законе порядок разрешения данного вопроса в рамках уголовного процесса.
Тем более, что институт гражданского иска в уголовном судопроизводстве по вопросам возмещения вреда, причиненного преступлением, на протяжении уже многих десятилетий успешно реализуется в судебной практике, в рамках уголовно-процессуальных отношений.
В том числе, в ч. 1 ст. 44 УПК РФ содержится положение, предусматривающее право на имущественную компенсацию морального вреда для гражданского истца, при наличии вреда причиненного преступлением.
В связи с чем, возникает закономерный вопрос, чем вызвана необходимость столь усложненной процедуры разрешения вопроса о денежной компенсации морального вреда реабилитируемому лицу через дополнительное гражданское судопроизводство, в отличии от более упрощенной процедуры рассмотрения вопроса об имущественном возмещении морального вреда гражданскому истцу?
Реабилитируемое лицо должно обладать правом и возможностью компенсации морального вреда в денежном выражении в уголовном судопроизводстве, как и гражданский истец.
На сегодняшний день остается не решенным вопрос о месте реабилитируемого в системе категоризации участников уголовного судопроизводства.
Неправильно было бы полагать, что процесс реабилитации выходит за рамки производства по уголовному делу. В п. 58 ст. 5 УПК РФ указывается, что участниками уголовного судопроизводства являются лица, принимающие участие в уголовном процессе. В теории уголовно-процессуального права участие в уголовном процессе определяется через реализацию предусмотренных в законе полномочий и прав в рамках уголовно-процессуальных правоотношений. 9
В главе 18 УПК РФ фиксируется довольно объемный перечень прав лица, подлежащего реабилитации (право на восстановление нарушенных прав, на возмещение материального и морального вреда, право на обжалование решений о производстве выплат, и др.). Данные права реабилитируемый реализует в рамках уголовно-процессуальных правоотношений. Вышеуказанное обосновывает вывод о том, что реабилитируемый – участник уголовного судопроизводства.
Тогда непонятно, почему законодатель обошел вниманием такого процессуального субъекта как реабилитируемый в разделе втором УПК РФ (Участники уголовного судопроизводства)?
В связи с этим, в теории уголовного процесса возникает вопрос и о том, к какой категории в системе классификации участников уголовного судопроизводства необходимо отнести рассматриваемого субъекта? Конструкция данной классификации предусматривает учет назначения участника судопроизводства.
В уголовно-процессуальной теории для характеристики назначения участника судопроизводства используется понятие «уголовно-процессуальная функция». При этом под функциями понимается основное направление деятельности того или иного участника. С учетом этого, отнесение реабилитируемого к категории участников со стороны защиты невозможно.
Функцию уголовного преследования рассматриваемый субъект так же не выполняет.
В теории уголовного процесса в основу современной категоризации участников уголовного судопроизводства заложена принадлежность к реализации уголовно-процессуальных функций. Триада основных функций образована совокупностью таких направлений уголовно-процессуальной деятельности, как осуществление правосудия, уголовное преследование и защита от обвинения. Категория иных участников охвачена законодателем лишь в рамках субъектов, являющихся источником доказательств и содействующих ходу судопроизводства. К указанным видам иных участников уголовного процесса реабилитируемого отнести нельзя.
Соответственно, включать в УПК РФ норму, регламентирующую права и обязанности реабилитируемого, также как залогодателя, личного поручителя и т.п. не имеет смысла.
Реализация норм главы 18 УПК РФ вызывает у правоприменителя, прежде всего у судей, ряд вопросов, без ответа на которые невозможно добиться единства судебной практики. Некоторые вопросы касаются применения института реабилитации по делам частного обвинения.
В частности, как быть при принятии реабилитирующего решения мировым судьей по делу частного обвинения. Исключим случаи заведомо ложного доноса. Мы оказываемся в ситуации, когда не наблюдаем незаконных действий судьи, принявшего к рассмотрению заявление частного обвинения и в последствии вынесшего реабилитирующее решение при отсутствии примирения сторон (например, оправдательный приговор при отсутствии в деянии состава преступления), но и не можем возлагать на частного обвинителя (в основном не обладающего специальными познаниями в сфере юриспруденции) обязанность по возмещению реабилитируемому вреда, так как он реализовывал свое конституционное право, предусмотренное в статье 46 Конституции Российской Федерации, в которой установлено, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.
Но подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор обладает правом на реабилитацию (п. 1 ч. 2 ст. 133 УПК РФ), в том числе и правом на возмещение причиненного гражданину в результате уголовного преследования вреда. Однако это преследование осуществляли не государственные органы и их должностные лица (о которых говорится в ч. 1 ст. 133 УПК РФ), а частный обвинитель.
Разные мнения высказаны по решению данного вопроса Конституционном и Верховным судами Российской Федерации.
Так, Конституционный Суд РФ 17.10.2011 вынес постановление № 22-П «По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.А. Тихомировой, И.И. Тихомировой и И.И. Сардыко» по вопросу о возможности применения норм о реабилитации по делам частного обвинения.
В п. 8 указанного постановления Конституционный Суд акцентировал внимание на то, что право на реабилитацию при постановлении оправдательного приговора либо прекращения уголовного дела по основаниям, перечисленным в ч. 2 ст. 133 УПК РФ, имеют лица не только по делам публичного и частно-публичного обвинения, но и по делам частного обвинения. Лицо имеет право на реабилитацию и возмещение государством вреда, причиненного незаконным и необоснованным решением суда, также и в тех случаях, когда обвинительный приговор по делу частного обвинения отменен и уголовное дело прекращено по основаниям, указанным в ч. 2 ст. 133 УПК РФ, в апелляционном, кассационном, надзорном порядке в связи с новыми или вновь открывшимися обстоятельствами либо судом апелляционной инстанции постановлен оправдательный приговор после отмены обвинительного приговора.
Буквально через месяц, в ноябре 2011 года Пленум Верховного Суда РФ принял Постановление от 29.11.2011 года № 17 «О практике применения судами норм главы 18 УПК РФ, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» (далее – Постановление), в котором сформулировал следующее правило: «Ввиду того, что уголовное преследование по уголовным делам частного обвинения (за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 части 1 и частью 4 статьи 147 УПК РФ) возбуждается частным обвинителем и прекращение дела либо постановление по делу оправдательного приговора судом первой инстанции не является следствием незаконных действий со стороны государства, правила о реабилитации на лиц, в отношении которых вынесены такие решения, не распространяются» 10.
И наконец, законодатель Федеральным законом от 05 апреля 2013 года № 54-ФЗ поставил точку в этом спорном вопросе, дополнив частью 2.1 статью 133 УПК РФ. Согласно законодательных изменений теперь предусматривается, что по уголовным делам частного обвинения подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный имеют право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, в порядке, установленном главой 18 УПК РФ, если уголовное дело в отношении данных лиц было возбуждено в соответствии с частью четвертой статьи 20 УПК РФ, а также данное право имеют осужденные по уголовным делам частного обвинения, возбужденным судом в соответствии со статьей 318 настоящего Кодекса, в случаях полной или частичной отмены обвинительного приговора суда и оправдания осужденного либо прекращения уголовного дела или уголовного преследования по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2 и 5 части первой статьи 24 и пунктами 1, 4 и 5 части первой статьи 27 УПК РФ.
Таким образом, на сегодняшний день уголовно-процессуальное законодательство предусматривает возможность реабилитации не только по делам частного обвинения, но и предусматривает возможность частичной реабилитации. Данное нововведение законодателя нуждается в дополнении положениями, отражающими регламентацию специфики процедуры реабилитации как по делам частного обвинения, так и по вопросам частичной реабилитации.
Одной из отличительной особенности производства у мирового судьи по делам частного обвинения является право потерпевшего поддерживать обвинение в судебном заседании лично или через своего представителя. Под поддержанием обвинения в судебном разбирательстве имеется в виду вся совокупность процессуальных действий, направленных на то, чтобы изобличить в совершении преступления привлеченное к уголовной ответственности лицо и обеспечить применение к нему заслуженного наказания.
Одним из оснований возникновения права на реабилитацию является прекращение уголовного дела частного обвинения при неявке в судебное заседание потерпевшего без уважительных причин. Мировой судья выносит постановление о прекращении уголовного дела в соответствии с частью 3 ст. 249 по основанию, предусмотренному п. 2 части первой ст. 24 УПК РФ (отсутствие в деянии состава преступления). Вызывает справедливые дискуссии данное обстоятельство в рамках ответа на вопрос: должно ли лицо, привлекаемое к ответственности в этом случае обладать правом на реабилитацию?
Особенно это актуально в тех случаях, когда суд посчитал недоказанным определенные обстоятельства обвинения. Так, суд, рассматривая дело о клевете пришел к следующему выводу:
«Обязательным элементом клеветы является распространение заведомо ложных позорящих измышлений о конкретных фактах, касающегося потерпевшего. Сведения, изложенные в протоколе свидетеля К. нельзя признать клеветой, так как из материалов дела не вытекает, что у К. был прямой умысел на распространение заведомо ложных сведений о Б., которые порочат ее честь и достоинство и деловую репутацию.
Частным обвинителем Б. не представлено в суд доказательств подтверждающих, что К. реализуя свое право, обращаясь в суд, имела прямой умысел на распространение заведомо ложных сведений и сообщила ложные сведения» 11.
Таким образом получается, что в тех случаях, когда частный обвинитель, не обладая специальными знаниями, не имея правовых инструментариев, не смог доказать обстоятельства преступления, то государство должно реабилитировать лицо привлекаемое к ответственности и возместить причиненный ему вред. Не обладая достаточными знаниями и механизмом по собиранию доказательств, частный обвинитель, защищая свои права, поставлен законодателем в ситуацию, обязывающую его оценить риски уголовного преследования, что изначально ограничивает его право на доступ к правосудию.
В этой связи, по мнению авторов, представляется правильным введение обязательного порядка дознания по делам частного обвинения. В этом случае создается возможность проведения более качественного сбора доказательств в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию.
Авторы, также считают, что в УПК РФ необходимо детально регламентировать вопросы частичной реабилитации, введя для этого специальную норму «Основания для признания права на частичную реабилитацию» 12.
Введение данных предложений, будет способствовать совершенствованию института реабилитации.
Литература / использованные источники
1 Ратьков А.Н. Состязательность в уголовном процессе: исключает ли она активность суда и необходимость установления истины по уголовному делу? // Судебная власть: ее роль и значение в истории России (к 150-летию судебной реформы 1864 г.): Сборник научных статей по итогам Региональной очно-заочной научно-практической конференции (13 ноября 2014). – Ростов-на-Дону: Дониздат, 2015. – С. 167.
2 Чурилов Ю.Ю. Всемирная история неправосудия. – Ростов н/Д: Феникс, 2012.
3 Гаврилюк Р.В. Реабилитация в российском уголовном процессе: вопросы теории и практики: дис. … канд. юрид. наук / Нижегор. акад. МВД России. –Казань, 2007. – С. 54-55.
4 Орлова А.А. Концепция реабилитации в российском уголовном процессе: монография. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2011. – С. 126.
5 Супрун С.В. Предмет и метод правового регулирования как критерий деления норм института реабилитации на отрасли права // Современное право. – 2009. – № 3. – С. 8.
6 Супрун С.В. Там же.
7 Орлова А.А. Указ. соч. – С. 134.
8 Подобное мнение высказано И.Л. Петрухиным. См.: Петрухин И.Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию. – М., 2009. – С.191.
9 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. – М.: Юрист, 2004. – С. 76.
10 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» от 29.11.2011 № 17: ред. от 09.02.2012. – Режим доступа: СПС «Консультант Плюс».
11 Приговор мирового судьи судебного участка №1 Октябрьского района г. Ростова-на-Дону от 7 марта 2014 года, по уголовному делу №1-1-2/2014.
12 Татьянин Д.В. Реабилитация в уголовном процессе. – М., 2010. – С.171
Подопригора А.А., Чупилкин Ю.Б. Актуальные вопросы института реабилитации в российском уголовном процессе // Российская юстиция. 2015, № 7. С.46-50.
Это нашло свое отражение в формулировании назначения уголовного судопроизводства, которому в равной степени соответствуют как уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания, так и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (статья 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ)).
Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания происходит в условиях принципа состязательности. Это базовое положение закреплено в ч. 2 статье 123 Конституции Российской Федерации и в статье 15 УПК РФ.
Вместе с тем, состязательный процесс не может гарантировать отсутствия возможности существования необоснованного судебного решения в рамках разрешения уголовного дела по существу, особенно в условиях особого порядка судебного разбирательства.
Время показало, что состязательность ради состязательности еще не обеспечивает вынесение законного и справедливого приговора 1.
Ю.Ю. Чурилов в книге «Всемирная история неправосудия» наглядно показал, начиная с дела Сократа 399 г. до н.э., павшего жертвой клеветы и навета и заканчивая уголовными делами современности, что следственные и судебные ошибки являются вечными спутниками человечества, они повторяются вновь и вновь в сходных формах, независимо от количества процессуальных гарантий, заложенных в юридической системе. 2
Одним из существенных средств достижения справедливости в современном уголовном судопроизводстве является институт реабилитации лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию, осуждению, ограничению прав и свобод.
Сущность данного института, его назначение и необходимость проистекают непосредственно из функций современного государства в его гуманистическом смысле. Следует согласиться с мнением авторов, которые определяют сущность института реабилитации, различают политическую, компенсационную и нравственную функции государства. В частности, нравственная функция заключается в обеспечении фундаментальной категории справедливости, соответственно которой личность должна чувствовать себя защищенной законом, в том числе от действий, казалось бы, всесильного государства 3.
С пониманием сущности института реабилитации тесно связан вопрос о его отраслевой принадлежности, который в современной науке по-прежнему разрешается неоднозначно. Однако единообразное и правильное понимание сути представленного в УПК РФ института реабилитации чрезвычайно важно, особенно, если мы говорим о понимании такового непосредственно правоприменителями.
Так, основываясь на данных, приведенных А.А. Орловой, из 320 практических работников (следователей, дознавателей, прокуроров, судей), опрошенных в различных регионах России, 142 (44,4%) отметили, что институт реабилитации является уголовно-процессуальным, 78 (24,4%) полагают, что он гражданско-правовой, 30 (9,3%) считают его смешанным, 45 (14%) опрошенных никогда не задумывались над этим вопросом и полагают, что ответ на него не имеет практического значения, 25 (7,8%) затруднились ответить 4.
Отсутствие однозначной позиции об отраслевой принадлежности института реабилитации приводит к неоднозначным подходам различных органов и должностных лиц в разрешении конкретных практических ситуаций и, как следствие, к обжалованию принимаемых ими решений.
Существует три основных подхода к определению отраслевой принадлежности института реабилитации, а именно: как гражданско-правового института, как уголовно-процессуального института и как института со смешанным характером. Рассмотрим доводы в пользу каждого из подходов.
Основным аргументом сторонников гражданско-правовой сущности реабилитации является наличие ст. 1070 в действующем Гражданском кодексе Российской Федерации (далее – ГК РФ), регулирующей ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. Они полагают, что данная статья направлена также и на возмещение вреда как составной части института реабилитации лиц, подвергшихся необоснованному или незаконному уголовному преследованию и осуждению. Также они обращают внимание на тот факт, что частью второй ст. 136 УПК РФ предусмотрено правило, согласно которому иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства.
На основании вышеизложенного делается вывод о том, что отношения по возмещению материального ущерба, причиненного гражданину при раскрытии и расследовании преступления, имеют специфические особенности гражданско-правовых имущественных отношений, а именно: они обусловлены товарно-денежными связями, действием закона стоимости; их участники всегда выступают в качестве обладателей обособленного имущества, наделенного распорядительной стоимостью; субъекты имущественных отношений находятся в юридически равном положении по отношению друг к другу 5.
Сторонники уголовно-процессуальной сущности института реабилитации делают вывод о том, что имущественные обязательства, возникающие в результате незаконных действий органов предварительного следствия, дознания, прокуратуры и суда, имеют уголовно-процессуальную природу 6.
Сторонники смешанного подхода, как видно из названия, комбинируют взгляды как первых, так и вторых. Так, А.А. Орлова говорит о том, что глава 18 УПК, по сути, сочетает в себе два различных института: институт реабилитации и институт возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства.
Она указывает на то, что: «применительно к представленному в УПК РФ институту реабилитации можно сделать вывод, что его содержание свидетельствует о фактическом смешении неоднородных предметов правового регулирования; о неразделении при нормативном закреплении тех общественных отношений, которые связаны с реабилитацией, и тех, которые сформировались в связи с необходимостью возмещения вреда субъектам, в той или иной степени пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства» 7.
Представляется, что институт реабилитации привлеченных к уголовной ответственности имеет двойственную природу, составляющие которой, однако, представлены в нем неодинаково. В большей степени институту реабилитации присущ уголовно-процессуальный характер, поскольку сам факт признания за лицом права на реабилитацию, и дальнейшее возмещение материального и морального вреда, восстановление в иных правах неразрывно связаны с уголовно-процессуальными отношениями, поскольку образуют единый, неделимый правовой институт.
Уголовно-процессуальные нормы института реабилитации являются главенствующими, поскольку устанавливают основания для реабилитации, определяют круг субъектов, имеющих право на реабилитацию, а также предусматривают саму возможность возмещения имущественного и материального вреда. Нормы же гражданского законодательства вступают в действие при разрешении вопросов, связанных с возмещением имущественного вреда и компенсацией за причиненный моральный вред в денежном выражении.
Поскольку в данном случае речь идет уже не о праве на возмещение вреда, а о конкретной сумме денежных средств, налицо гражданско-правовой спор, который, тем не менее, имеет особенности, связанные со своим происхождением из норм уголовно-процессуального права.
В настоящее время судебная практика складывается таким образом, что от приоритетного рассмотрения вопроса, о возможности возмещении имущественного вреда, в порядке ст. ст. 397, 399 УПК РФ, суд уходит и рассматривает эти вопросы только в гражданско-процессуальном порядке.
В лучшем случае, в оправдательном приговоре имеется только упоминание о том, что оправданный имеет право на реабилитацию.
Представляется, что такая тенденция обусловлена тем, что, как правило, реабилитируемый обращается в суд одновременно как за компенсацией имущественного вреда, так и морального вреда в денежном выражении, обязанность рассматривать данные взаимосвязанные (поскольку они порождены одним и тем же фактом – правом на реабилитацию) требования в различном порядке, неоправданно затягивает по времени судебный процесс и усложняет процедуру доступа к правосудию.
Таким образом, институт возмещения вреда в структуре реабилитации является сложным, комплексным институтом, берущим свое начало в нормах уголовно-процессуального права и продолжающимся в гражданском процессе.
По мнению авторов, представляется правильным предусмотреть в УПК РФ возможность и процедуру рассмотрения вопроса о возмещении морального вреда в денежном выражении 8.
Для этого достаточно упразднить положение ч. 2 ст. 136 УПК РФ, предусматривающей возможность рассмотрения вопросов о возмещении морального вреда в денежном выражении реабилитируемым лицам только в порядке гражданского судопроизводства. А также закрепить (предусмотреть) в уголовно-процессуальном законе порядок разрешения данного вопроса в рамках уголовного процесса.
Тем более, что институт гражданского иска в уголовном судопроизводстве по вопросам возмещения вреда, причиненного преступлением, на протяжении уже многих десятилетий успешно реализуется в судебной практике, в рамках уголовно-процессуальных отношений.
В том числе, в ч. 1 ст. 44 УПК РФ содержится положение, предусматривающее право на имущественную компенсацию морального вреда для гражданского истца, при наличии вреда причиненного преступлением.
В связи с чем, возникает закономерный вопрос, чем вызвана необходимость столь усложненной процедуры разрешения вопроса о денежной компенсации морального вреда реабилитируемому лицу через дополнительное гражданское судопроизводство, в отличии от более упрощенной процедуры рассмотрения вопроса об имущественном возмещении морального вреда гражданскому истцу?
Реабилитируемое лицо должно обладать правом и возможностью компенсации морального вреда в денежном выражении в уголовном судопроизводстве, как и гражданский истец.
На сегодняшний день остается не решенным вопрос о месте реабилитируемого в системе категоризации участников уголовного судопроизводства.
Неправильно было бы полагать, что процесс реабилитации выходит за рамки производства по уголовному делу. В п. 58 ст. 5 УПК РФ указывается, что участниками уголовного судопроизводства являются лица, принимающие участие в уголовном процессе. В теории уголовно-процессуального права участие в уголовном процессе определяется через реализацию предусмотренных в законе полномочий и прав в рамках уголовно-процессуальных правоотношений. 9
В главе 18 УПК РФ фиксируется довольно объемный перечень прав лица, подлежащего реабилитации (право на восстановление нарушенных прав, на возмещение материального и морального вреда, право на обжалование решений о производстве выплат, и др.). Данные права реабилитируемый реализует в рамках уголовно-процессуальных правоотношений. Вышеуказанное обосновывает вывод о том, что реабилитируемый – участник уголовного судопроизводства.
Тогда непонятно, почему законодатель обошел вниманием такого процессуального субъекта как реабилитируемый в разделе втором УПК РФ (Участники уголовного судопроизводства)?
В связи с этим, в теории уголовного процесса возникает вопрос и о том, к какой категории в системе классификации участников уголовного судопроизводства необходимо отнести рассматриваемого субъекта? Конструкция данной классификации предусматривает учет назначения участника судопроизводства.
В уголовно-процессуальной теории для характеристики назначения участника судопроизводства используется понятие «уголовно-процессуальная функция». При этом под функциями понимается основное направление деятельности того или иного участника. С учетом этого, отнесение реабилитируемого к категории участников со стороны защиты невозможно.
Функцию уголовного преследования рассматриваемый субъект так же не выполняет.
В теории уголовного процесса в основу современной категоризации участников уголовного судопроизводства заложена принадлежность к реализации уголовно-процессуальных функций. Триада основных функций образована совокупностью таких направлений уголовно-процессуальной деятельности, как осуществление правосудия, уголовное преследование и защита от обвинения. Категория иных участников охвачена законодателем лишь в рамках субъектов, являющихся источником доказательств и содействующих ходу судопроизводства. К указанным видам иных участников уголовного процесса реабилитируемого отнести нельзя.
Соответственно, включать в УПК РФ норму, регламентирующую права и обязанности реабилитируемого, также как залогодателя, личного поручителя и т.п. не имеет смысла.
Реализация норм главы 18 УПК РФ вызывает у правоприменителя, прежде всего у судей, ряд вопросов, без ответа на которые невозможно добиться единства судебной практики. Некоторые вопросы касаются применения института реабилитации по делам частного обвинения.
В частности, как быть при принятии реабилитирующего решения мировым судьей по делу частного обвинения. Исключим случаи заведомо ложного доноса. Мы оказываемся в ситуации, когда не наблюдаем незаконных действий судьи, принявшего к рассмотрению заявление частного обвинения и в последствии вынесшего реабилитирующее решение при отсутствии примирения сторон (например, оправдательный приговор при отсутствии в деянии состава преступления), но и не можем возлагать на частного обвинителя (в основном не обладающего специальными познаниями в сфере юриспруденции) обязанность по возмещению реабилитируемому вреда, так как он реализовывал свое конституционное право, предусмотренное в статье 46 Конституции Российской Федерации, в которой установлено, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.
Но подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор обладает правом на реабилитацию (п. 1 ч. 2 ст. 133 УПК РФ), в том числе и правом на возмещение причиненного гражданину в результате уголовного преследования вреда. Однако это преследование осуществляли не государственные органы и их должностные лица (о которых говорится в ч. 1 ст. 133 УПК РФ), а частный обвинитель.
Разные мнения высказаны по решению данного вопроса Конституционном и Верховным судами Российской Федерации.
Так, Конституционный Суд РФ 17.10.2011 вынес постановление № 22-П «По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.А. Тихомировой, И.И. Тихомировой и И.И. Сардыко» по вопросу о возможности применения норм о реабилитации по делам частного обвинения.
В п. 8 указанного постановления Конституционный Суд акцентировал внимание на то, что право на реабилитацию при постановлении оправдательного приговора либо прекращения уголовного дела по основаниям, перечисленным в ч. 2 ст. 133 УПК РФ, имеют лица не только по делам публичного и частно-публичного обвинения, но и по делам частного обвинения. Лицо имеет право на реабилитацию и возмещение государством вреда, причиненного незаконным и необоснованным решением суда, также и в тех случаях, когда обвинительный приговор по делу частного обвинения отменен и уголовное дело прекращено по основаниям, указанным в ч. 2 ст. 133 УПК РФ, в апелляционном, кассационном, надзорном порядке в связи с новыми или вновь открывшимися обстоятельствами либо судом апелляционной инстанции постановлен оправдательный приговор после отмены обвинительного приговора.
Буквально через месяц, в ноябре 2011 года Пленум Верховного Суда РФ принял Постановление от 29.11.2011 года № 17 «О практике применения судами норм главы 18 УПК РФ, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» (далее – Постановление), в котором сформулировал следующее правило: «Ввиду того, что уголовное преследование по уголовным делам частного обвинения (за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 части 1 и частью 4 статьи 147 УПК РФ) возбуждается частным обвинителем и прекращение дела либо постановление по делу оправдательного приговора судом первой инстанции не является следствием незаконных действий со стороны государства, правила о реабилитации на лиц, в отношении которых вынесены такие решения, не распространяются» 10.
И наконец, законодатель Федеральным законом от 05 апреля 2013 года № 54-ФЗ поставил точку в этом спорном вопросе, дополнив частью 2.1 статью 133 УПК РФ. Согласно законодательных изменений теперь предусматривается, что по уголовным делам частного обвинения подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный имеют право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, в порядке, установленном главой 18 УПК РФ, если уголовное дело в отношении данных лиц было возбуждено в соответствии с частью четвертой статьи 20 УПК РФ, а также данное право имеют осужденные по уголовным делам частного обвинения, возбужденным судом в соответствии со статьей 318 настоящего Кодекса, в случаях полной или частичной отмены обвинительного приговора суда и оправдания осужденного либо прекращения уголовного дела или уголовного преследования по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2 и 5 части первой статьи 24 и пунктами 1, 4 и 5 части первой статьи 27 УПК РФ.
Таким образом, на сегодняшний день уголовно-процессуальное законодательство предусматривает возможность реабилитации не только по делам частного обвинения, но и предусматривает возможность частичной реабилитации. Данное нововведение законодателя нуждается в дополнении положениями, отражающими регламентацию специфики процедуры реабилитации как по делам частного обвинения, так и по вопросам частичной реабилитации.
Одной из отличительной особенности производства у мирового судьи по делам частного обвинения является право потерпевшего поддерживать обвинение в судебном заседании лично или через своего представителя. Под поддержанием обвинения в судебном разбирательстве имеется в виду вся совокупность процессуальных действий, направленных на то, чтобы изобличить в совершении преступления привлеченное к уголовной ответственности лицо и обеспечить применение к нему заслуженного наказания.
Одним из оснований возникновения права на реабилитацию является прекращение уголовного дела частного обвинения при неявке в судебное заседание потерпевшего без уважительных причин. Мировой судья выносит постановление о прекращении уголовного дела в соответствии с частью 3 ст. 249 по основанию, предусмотренному п. 2 части первой ст. 24 УПК РФ (отсутствие в деянии состава преступления). Вызывает справедливые дискуссии данное обстоятельство в рамках ответа на вопрос: должно ли лицо, привлекаемое к ответственности в этом случае обладать правом на реабилитацию?
Особенно это актуально в тех случаях, когда суд посчитал недоказанным определенные обстоятельства обвинения. Так, суд, рассматривая дело о клевете пришел к следующему выводу:
«Обязательным элементом клеветы является распространение заведомо ложных позорящих измышлений о конкретных фактах, касающегося потерпевшего. Сведения, изложенные в протоколе свидетеля К. нельзя признать клеветой, так как из материалов дела не вытекает, что у К. был прямой умысел на распространение заведомо ложных сведений о Б., которые порочат ее честь и достоинство и деловую репутацию.
Частным обвинителем Б. не представлено в суд доказательств подтверждающих, что К. реализуя свое право, обращаясь в суд, имела прямой умысел на распространение заведомо ложных сведений и сообщила ложные сведения» 11.
Таким образом получается, что в тех случаях, когда частный обвинитель, не обладая специальными знаниями, не имея правовых инструментариев, не смог доказать обстоятельства преступления, то государство должно реабилитировать лицо привлекаемое к ответственности и возместить причиненный ему вред. Не обладая достаточными знаниями и механизмом по собиранию доказательств, частный обвинитель, защищая свои права, поставлен законодателем в ситуацию, обязывающую его оценить риски уголовного преследования, что изначально ограничивает его право на доступ к правосудию.
В этой связи, по мнению авторов, представляется правильным введение обязательного порядка дознания по делам частного обвинения. В этом случае создается возможность проведения более качественного сбора доказательств в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию.
Авторы, также считают, что в УПК РФ необходимо детально регламентировать вопросы частичной реабилитации, введя для этого специальную норму «Основания для признания права на частичную реабилитацию» 12.
Введение данных предложений, будет способствовать совершенствованию института реабилитации.
Литература / использованные источники
1 Ратьков А.Н. Состязательность в уголовном процессе: исключает ли она активность суда и необходимость установления истины по уголовному делу? // Судебная власть: ее роль и значение в истории России (к 150-летию судебной реформы 1864 г.): Сборник научных статей по итогам Региональной очно-заочной научно-практической конференции (13 ноября 2014). – Ростов-на-Дону: Дониздат, 2015. – С. 167.
2 Чурилов Ю.Ю. Всемирная история неправосудия. – Ростов н/Д: Феникс, 2012.
3 Гаврилюк Р.В. Реабилитация в российском уголовном процессе: вопросы теории и практики: дис. … канд. юрид. наук / Нижегор. акад. МВД России. –Казань, 2007. – С. 54-55.
4 Орлова А.А. Концепция реабилитации в российском уголовном процессе: монография. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2011. – С. 126.
5 Супрун С.В. Предмет и метод правового регулирования как критерий деления норм института реабилитации на отрасли права // Современное право. – 2009. – № 3. – С. 8.
6 Супрун С.В. Там же.
7 Орлова А.А. Указ. соч. – С. 134.
8 Подобное мнение высказано И.Л. Петрухиным. См.: Петрухин И.Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию. – М., 2009. – С.191.
9 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. – М.: Юрист, 2004. – С. 76.
10 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» от 29.11.2011 № 17: ред. от 09.02.2012. – Режим доступа: СПС «Консультант Плюс».
11 Приговор мирового судьи судебного участка №1 Октябрьского района г. Ростова-на-Дону от 7 марта 2014 года, по уголовному делу №1-1-2/2014.
12 Татьянин Д.В. Реабилитация в уголовном процессе. – М., 2010. – С.171
Подопригора А.А., Чупилкин Ю.Б. Актуальные вопросы института реабилитации в российском уголовном процессе // Российская юстиция. 2015, № 7. С.46-50.
Рейтинг публикации:
«
Уважаемый Юрий Борисович, спасибо за интересную статью.
320 практических работников (следователей, дознавателей, прокуроров, судей), опрошенных в различных регионах России, 142 (44,4%) отметили, что институт реабилитации является уголовно-процессуальным, 78 (24,4%) полагают, что он гражданско-правовой, 30 (9,3%) считают его смешанным, 45 (14%) опрошенных никогда не задумывались над этим вопросом и полагают, что ответ на него не имеет практического значения, 25 (7,8%) затруднились ответить.Эти данные меня, признаться, очень сильно удивили. Ладно бы если этот опрос проводился среди всех граждан или хотя бы студентов юридических факультетов, но нет же!:x
Уважаемый Юрий Борисович, никакие рассуждения юристов-теоретиков, к сожалению, не влияют на практическое правопримение норм о реабилитации в наших судах.
↓ Читать полностью ↓
Декларируемая цель реабилитации, в каком бы процессе (гражданском или уголовном) она не происходила, состоит в ПОЛНОЙ компенсации реабилитируемому лицу ВСЕХ его издержек связанных с уголовным преследованием и заглаживание государством своей «вины» в причинении гражданину душевных переживаний и всех прочих неудобств, на практике повсеместно отвергается, и превращается в фарс, с раздачей подачек, вместо полноценной компенсации.
У меня сейчас в производстве несколько дел о реабилитации моих доверителей, и в каждом процессе «представители казны», прокуроры, и привлекаемые в качестве заинтересованных (третьих) лиц следователи и представители следственных подразделений, как попугаи бубнят одно и то же:
— нет объективных доказательств душевных переживаний (т.е. не попал в психушку, вот и радуйся).
— совершение следственных действий с участием обвиняемого/подозреваемого является законным, участие в них — обязанность каждого гражданина, и не может рассматриваться как нарушение его прав.
— отобрание у гражданина подписки о невыезде, или обязательства о явке вообще ничего не нарушает, и не подлежит компенсации.
— любые суммы, уплачиваемые реабилитируемым лицом за юридическую помощь, рассматриваются как не связанные с защитой по уголовному делу, если юридическая помощь выражалась в чём угодно, кроме непосредственного участия в следственных действиях, да и то, только в пределах минимальных расценок адвокатских палат, упорно называемых судьями рекомендуемыми.
Судьи принципиально не желают оценивать никакие мыслительные усилия, ориентируясь исключительно на кивал-назначенцев, и «защищая» в первую очередь интересы бюджета, а не какого-то там гражданина, для посадки которого всего-лишь не хватило доказательств, хотя его виновность и так очевидна для любого правохоронителя.
Уважаемый Иван Николаевич, спасибо! Вы правы, юристы-теоретики не в силах изменить практику правосудия. Вместе с тем, обсуждая эти вопросы совместно с практиками, да на площадке «ПРАВОРУБа», есть надежда, что законодатели обратят внимание на эти вопросы и выйдут с очередной законотворческой инициативой, Пленум Верховного Суда РФ даст надлежащие разъяснения...
Хотя дефицит бюджета 2016 года показывает, что чуда в ближайшее время не произойдет.
дефицит бюджета 2016 года показываетУважаемый Юрий Борисович, а Вы заметили, что как только с бюджетом начинаются проблемы, так сразу же в СМИ появляются громкие заявления о борьбе с коррупцией и казнокрадством, об откатах и распилах, кумовстве во власти, и параллельно начинаются рассуждения о справедливости судебной системы… но будет ли что-то кроме разговоров…
Уважаемый Иван Николаевич, надежду дает заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека, проходившее 1 октября 2015 г., на котором Т.Г.Морщакова и Ю.А.Костанов донесли до Президента России наболевшие проблемы адвокатуры и отечественного правосудия. В судебную систему столько уже вложено бюджетных денег, что пора требовать качественного правосудия.
Уважаемый Юрий Борисович, спасибо за статью.
Я полагаю в плане реабилитации по уголовным делам законным и обоснованным порядок расчета оплаты вознаграждения адвоката из расчета:
на следствии — стоимость за день участия в следоственном действия — стоимость одного трудодня следователя, ведущего расследование,
в суде — стоимость за день участия в судебном заседании — стоимость одного трудодня прокурора.
И добавить коэффициент сложности.
А вот моральных вред, исходя из выше приведенных критериев, т.е. уменьшение или увеличение размера компенсании — уже доказывать или опровергать.
Я полагаю только тогда и будет соблюдаться принцип сотязательности.
Уважаемый Владимир Михайлович, спасибо! Поддерживаю, предлагаемый Вами, порядок расчетов.
Уважаемый Юрий Борисович, проблема реабилитации сохраняет свою актуальность, даже должна возрастать вместе с темпами техпрогресса и нашей жизни, так как у большинства (надеюсь) растет цена времени.