Найти юриста / адвоката / эксперта
От ответов на вопросы: что такое общество; что представляет собой общественный интерес; как он соотносится с другими интересами (отождествляется с ними или нет, признается или нет самостоятельным объектом защиты и т. д.) – напрямую зависят процессуальные механизмы защиты общественного интереса.
1. Необходимо учитывать, что понятию «общество» нередко придается различный смысл [1, 2, c. 55-70]. В самом упрощенном социологическом значении общество – это некая совокупность людей. В то же время определение общества в качестве такой совокупности нисколько не характеризует его сущностные черты. Социологами было предпринято множество попыток охарактеризовать общество, его черты, а также явления общественной жизни.
Мы же остановимся лишь на тех из них, которые видятся важными в целях нашего исследования.
Эмиль Дюркгейм писал, что «теперь охотно соглашаются, что факты индивидуальной и коллективной жизни в какой-то степени разнородны… Всякий раз, когда какие-либо элементы, комбинируясь, образуют фактом своей комбинации новые явления, нужно представлять себе, что эти явления располагаются уже не в элементах, а в целом, образованном их соединением.
Живая клетка не содержит в себе ничего, кроме минеральных частиц, подобно тому как общество ничего не содержит в себе вне индивидов. И тем не менее совершенно очевидно, что характерные явления жизни не заключаются в атомах водорода, кислорода, углерода и азота… Она едина и, следовательно, может иметь своим местонахождением только живую субстанцию в ее целостности. Она в целом, а не в частях… И то, что мы говорим о жизни, можно повторить о всех возможных синтезах… Приме́ним этот принцип к социологии.
Если указанный синтез suigeneris, образующий всякое общество, порождает новые явления, отличные от тех, что имеют место в отдельных сознаниях… то нужно также допустить, что эти специфические факты заключаются в том самом обществе, которое их создает, а не в его частях, т. е. в его членах. В этом смысле, следовательно, они являются внешними по отношению к индивидуальным сознаниям» [3, c. 12-13]. Подобный подход был предложен представителями органической школы социологии, отождествлявшими общество с биологическими организмами.
Разумеется, его не стоит принимать безоговорочно. Необходимо также заметить, что излишняя увлеченность таким подходом приводила некоторых авторов к выводу об исключительном значении общества и о том, что отдельный индивид сам по себе не представляет никакого значения, а является лишь частью некого значимого целого.
Однако очевидно, что вся мировая история подтверждает, что человек (каждый, отдельный) – это самостоятельная ценность, не поглощаемая совокупностью других людей. В то же время ею подтверждается и то, что индивид сильнейшим образом зависит от общества. Как заметил еще Аристотель, человек – по природе существо общественное, и «жизнь сообща прирождена ему» [4].
Индивид в обществе и вне его не одинаков[1]. Многие потребности индивида могут быть реализованы только через общество, за счет того, что индивид – это его часть.
При этом в настоящее время некоторые из важных положений, обоснованных органической школой, признаются практически повсеместно. Речь идет о том, что общество не рассматривается как простой набор человеческих единиц, а признается такой совокупностью, в определенной мере представляющей собой некое самостоятельное по отношению к своим элементам явление, которое как целое способно иметь интересы, нередко противопоставляемые интересам отдельных лиц.
Как указал Питер Л. Бергер, «общество означает широкий комплекс человеческих отношений или… взаимодействий. Слово «широкий» в данном контексте трудно определить количественно.
Социолог может говорить об обществе, включающем миллионы людей… а может обозначить этим термином гораздо меньшую по численности совокупность… Им обозначают, скорее, достаточно отчетливо выделяемый для самостоятельного анализа комплекс отношений, понимаемый как некое автономное целое, существующее наряду с другими, ему подобными» [1].
Следовательно, общество характеризуется тем, что в нём существует взаимодействие между лицами, его составляющими (присутствует некая связанность); могут появляться некие институты, а также общие цели и ценности. Это взаимодействие (связь, объединение) происходит в той или иной мере как в общемировом обществе, так и в обществах отдельных государств, и в различных социальных группах.
Такие группы, с одной стороны, являются частью общества в широком смысле («впаяны» в него) и в этом смысле едины с ним, но, с другой стороны, будучи образованными на основании определенного признака, внутри себя могут содержать присущие только им связи, институты и ценности.
Нет сомнений, что такие группы также могут иметь свои интересы, отличные как от интересов других групп, так и от интересов общества в целом.
Отсюда ясно, что об общественном интересе можно говорить тогда, когда речь идет о чем-то общезначимом либо для общества в целом, либо для отдельных социальных групп. При этом такое общезначимое (общее) неделимо в том смысле, что оно имеет значение для всего общества или группы. Например, общество определенного государства заинтересовано в обеспечении безопасности в этом государстве.
Или группа жителей определенного района города заинтересована в сохранении парка, находящегося рядом с местом их проживания. Однако в силу принадлежности определенных лиц к обществу или группе каждое из них может удовлетворять свои частные интересы посредством соответствующего общего блага.
Так, если в государстве гарантирована безопасность всех, то и безопасность отдельного лица также гарантируется. Наличие парка в определенном районе города дает возможность каждому жителю этого района его посещать и т. д.
2. В науке неоднозначно решается вопрос о соотношении государственного и общественного интереса. В российской дореволюционной юридической литературе такие интересы зачастую отождествлялись. Среди ученых, не придерживавшихся подобного подхода, в частности следует выделить Е.В. Васьковского [5]. В советский период ответ на вопрос о соотношении государственного и общественного интереса ставился в зависимость от того, о каком государстве шла речь.
Считалось, что «по отношению ко всему обществу в целом государство выступает как орудие руководства и управления со стороны господствующего класса, по отношению к противникам этого класса (в эксплуататорском обществе – по отношению к большинству населения) – как орудие подавления и насилия» [6, c. 162]. Исключением признавалось социалистическое государство [7, c. 26], интересы которого на станицах юридической печати практически повсеместно (по понятным причинам) отождествлялись с общественными.
В настоящее время в трудах юристов можно встретить различные подходы к вопросу о соотношении государственного и общественного интереса. Например, нередко государственные и общественные интересы вновь отождествляют. Подобный подход зачастую основан на неодинаковых предпосылках.
Некоторые авторы считают государство особым типом общества и делают вывод, что его интересы – это и есть общественные интересы. Другие ученые, не отождествляя государство и общество, в то же время считают, что государство не может иметь своих интересов, в силу чего через его деятельность могут реализовываться только общественные интересы.
Отдельные исследователи, понимая, что далеко не все государства во все времена действовали в интересах общества, при этом указывают, что в идеале государственные и общественные интересы – это по сути одни интересы, однако такое совпадение возможно только в правовом государстве.
В данном случае весомую роль играет идея, согласно которой в демократическом государстве – при власти большинства – общественный интерес соответствует интересу большинства, а потому государство, реализующее волю большинства, всегда поступает в интересах общества.
Однако некоторые исследователи (в их числе и мы) не отождествляют государственные и общественные интересы[2]. При этом несовпадение таких интересов может прослеживаться в разных аспектах. Первый, конечно же, заключается в том, что государство далеко не везде и не всегда поступало в интересах общества.
При этом речь идет как о многих известных истории случаях очевидного презрения правителей к населению определенного государства, так и о часто встречавшейся дискриминации представителей тех или иных социальных групп (национальных, религиозных и т. д.), например, заключавшейся в том, что права представителей таких групп урезались по сравнению с правами остального населения. Более того, нередко они вообще были лишены прав или права на судебную защиту и т. д., что явно противопоставляло интерес таких групп интересам государства.
Безусловно, необходимо всеми силами стремиться к тому, чтобы государство ассоциировалось с наличием свободных и полноправных граждан, а не с управляемыми людьми, лишенными всяких прав, как и предлагали многие известные мыслители. Однако «по существу, во всех этих случаях речь идет об идеале правого государства, о том, каким оно должно быть.
Но идеальные мерки не подходят к реальным явлениям. История не знала совершенных государств, однако изобиловала государствами, нарушающими законы и права человека» [3] [8, c. 93-94].
Очевидно, что и в настоящее время государство через создаваемое им право может учитывать интересы различных групп далеко не одинаково, а некоторые интересы не учитывать вовсе. При этом понятно, что интересы общества, а также отдельных социальных групп существуют вне зависимости от того, учитываются они действующим в государстве правом или нет.
Даже в государствах с демократическим политическим режимом действия государства, которые по идее должны отражать волю большинства, зачастую не учитывают интересы меньшинства, которое также составляет общество, и могут противопоставляться и большинству, и государству[4].
По этому поводу заметим, что государство может (должно) стремиться к максимальному учету интересов различных социальных групп (обеспечению возможного их сосуществования), однако в этой области вряд ли достижима полная гармония.
Более того, по нашему мнению, учет интересов и их совпадение – это далеко не одно и то же, а потому даже в этом смысле говорить об отождествлении интересов общества и государства применительно ко всем возможным случаям вряд ли возможно.
Далее необходимо отметить, что мы солидарны с учеными, считающими, что государство – это не само общество, а его организация. При этом в определенном смысле «совпадение понятий государство и общество невозможно по многим причинам, в том числе и потому, что государство – даже демократическое – так или иначе отделено от населения. Поэтому у него, как и у любой другой организации, есть собственные цели, которые не совпадают с целями части или большинства общества.
Так, например, государство может вести непопулярную в обществе войну или заключить непопулярный мир» [5] [10, c. 165].
Нельзя забывать и о том, что публичные образования (государства, субъекты государства, муниципальные образования) признаются самостоятельными субъектами права, а это означает, что такие образования самостоятельно вступают в различные правоотношения.
В связи с этим, как любой субъект права, они признаются носителями интересов, которые могут противопоставляться любым другим интересам. Как самостоятельные носители интересов они могут выступать в качестве стороны в судебном деле. В данном случае не будет неуместным сравнение публичного образования и юридического лица, которое, с одной стороны, создается для достижения целей, поставленных его учредителями, однако будучи созданным признается самостоятельным субъектом права и в таком качестве вступает в правоотношения.
Безусловно, деятельность юридического лица в конечном итоге направлена на удовлетворение тех интересов, которые определены его учредителями, но, вступая в правоотношение, такое лицо считается носителем самостоятельного интереса в этом правоотношении, а его учредители субъектами такого правоотношения не становятся.
В то же время, если юридическое лицо поступает вопреки интересам своих учредителей (участников), такие учредители могут предъявлять ему иски, что приводит к тому, что юридическое лицо и его учредители станут сторонами по делу с противоположными интересами.
Возвращаясь к публичным образованиям, заметим, что, с одной стороны, такие образования как самостоятельные субъекты права могут признаваться, например, собственниками определенного имущества. Но, с другой стороны, зачастую такое имущество имеет исключительно социальное назначение.
В свою очередь, если соответствующее образование использует такое имущество не по назначению, очевидно – это противоречит общественному интересу, и в случае предъявления иска к такому образованию речь, следовательно, будет идти о противоположности в деле интересов общества и публично-правового образования как собственника имущества [6].
3. Как было сказано в самом начале статьи, от ответа на вопрос: что представляет собой общественный интерес и как он соотносится с другими интересами – зависят процессуальные механизмы его защиты. Так если общественный интерес не признается самостоятельным объектом защиты, например, отождествляется с государственным интересом, то это зачастую приводит к тому, что государство в лице своих органов сохраняет исключительную монополию в вопросах обращения в суд в его защиту.
Практически исключается ситуация, при которой государство признается возможным нарушителем таких интересов, а следовательно, не допускается (ограничивается) юридическое противопоставление общества и государства, хотя фактически возможность такого противостояния очевидна.
Напротив, признание интересов общества в качестве самостоятельного объекта защиты (что, по нашему мнению, безусловно правильно) дает основу для формирования механизмов, всецело направленных на его защиту.
В частности, признается допустимым, что в суд в защиту общественных интересов обращаются не государственные органы, а общественные организации и даже отдельные граждане как часть общества или социальной группы, чей интерес подлежит защите.
Это в свою очередь ведет к формированию особых порядков рассмотрения дел в защиту общественного интереса. При этом ответчиками по таким делам нередко могут выступать публичные образования, а также их органы.
Мировой опыт показывает, что при рассмотрении дел о защите общественных интересов в судебном порядке нередко обнаруживается, что такие интересы не в должной мере учтены действующим в государстве правом. В результате судебная практика по таким делам развивает позитивное право, приспосабливает к реально существующим общественным потребностям.
Список использованных источников:
1. Бергер П. Приглашение в социологию: гуманистическая перспектива / пер. с английского О. А. Оберемко — М., 1996.
2. Кравченко А. И. Социология: учебник. — М., 2012.
3. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана. – М.: 1995.
4. Аристотель. Никомахова этика [Библиотека Максима Мошкова]: режим доступа: http://www.lib.ru/POEEAST/ARISTOTEL/nikomah.txt.
5. Васьковский Е. В. Организация адвокатуры. Тома 1 и 2. — С.-Петербург, 1893.
6. Основы марксизма-ленинизма. — M., 1960. Цит. по: Теория государства и права. Основы марксистско-ленинского учения о государстве и праве / под ред. П. С. Ромашкина, М. С. Строговича, В. А. Туманова. — М., 1962.
7. Теория государства и права. Основы марксистско-ленинского учения о государстве и праве / под ред. П. С. Ромашкина, М. С. Строговича, В. А. Туманова. — М., 1962.
8. Теория государства и права: учебник для вузов / под ред. О. В. Мартышина. — М., 2007.
9. Еллинек Г. Права меньшинства / под ред. М. О. Гершензона. — М., 1908.
10. Гринин Л. Е. Государство и исторический процесс: Эволюция государственности: от раннего государства к зрелому. — М., 2016.
[1] Речь тут идет о многом: о том, что конкретная общественная среда влияет на формирование личности; о том, что человек, как правило, не может существовать вне общества; о том, что оторванные от общества в самом раннем возрасте и проведшие среди животных несколько лет свой жизни «одичавшие дети», или «дети Маугли», практически не могут освоить человеческую речь, общаться с другими людьми, т. е. не совсем люди в социальном смысле слова, не совсем часть человеческого общества. Однако в данном случае речь идет и о том, что даже сформировавшийся «социальный» человек не одинаков, когда он в обществе и вне него.
[2] При этом в данном случае необходимо пояснить, что, по нашему мнению, государство – это такое уникальное образование, которое может участвовать в общественной жизни в различных ипостасях, а следовательно, отождествлять или различать его и общественные интересы применительно ко всем возможным ситуациям вряд ли возможно.
[3] Именно это обстоятельство в значительной степени предопределяет необходимость применения механизмов, дающих возможность противостоять государству, в том числе посредством судебных процедур.
[4] Георг Еллинек, описавший формы, с помощью которых такие интересы обеспечиваются в конституционном законодательстве, указывал, что определенных прав политическое меньшинство не может быть лишено даже по воле большинства. E. de Vattel считал, что большинство может изменять как угодно конституцию, но отказывал большинству в праве навязывать свои решения меньшинству [9].
[5] Л.Е. Гринин правильно указал и на то, что вопрос о соотношении государственного и общественного во многом зависит от того, о каком государстве (раннем, развитом или зрелом) идет речь [10, c. 169-198].
[6] От описанной надо отличать ситуацию, когда соответствующее публичное образование выступает как собственник своего имущества и для своих нужд, т. е. для обеспечения своего функционирования.
В предлагаемой публикации мы не рассматриваем вопрос о соотношении категории «общественный интерес» с категорией «публичный интерес», однако заметим, что решить этот вопрос также весьма сложно. Речь, в частности, идет о том, что, с одной стороны, при рассуждении о публичном интересе речь, по сути, должна идти об общественном интересе, поскольку слово «публичный» происходит от лат. publicus, что означает «общественный». В англоязычной юридический литературе термин «public interest» используется именно для обозначения общественных интересов. Однако, с другой стороны, в российской правовой литературе под публичным интересом зачастую понимают неодинаковые явления.
Так, нередко его используют для обозначения интересов государства; любых общественных интересов; общественных интересов, признаваемых государством; интересов неопределенного круга лиц; интересов и общества, и государства; интересов, имеющих значение для широких масс или для большинства граждан государства, или даже всех его граждан и т. д.
1. Необходимо учитывать, что понятию «общество» нередко придается различный смысл [1, 2, c. 55-70]. В самом упрощенном социологическом значении общество – это некая совокупность людей. В то же время определение общества в качестве такой совокупности нисколько не характеризует его сущностные черты. Социологами было предпринято множество попыток охарактеризовать общество, его черты, а также явления общественной жизни.
Мы же остановимся лишь на тех из них, которые видятся важными в целях нашего исследования.
Эмиль Дюркгейм писал, что «теперь охотно соглашаются, что факты индивидуальной и коллективной жизни в какой-то степени разнородны… Всякий раз, когда какие-либо элементы, комбинируясь, образуют фактом своей комбинации новые явления, нужно представлять себе, что эти явления располагаются уже не в элементах, а в целом, образованном их соединением.
Живая клетка не содержит в себе ничего, кроме минеральных частиц, подобно тому как общество ничего не содержит в себе вне индивидов. И тем не менее совершенно очевидно, что характерные явления жизни не заключаются в атомах водорода, кислорода, углерода и азота… Она едина и, следовательно, может иметь своим местонахождением только живую субстанцию в ее целостности. Она в целом, а не в частях… И то, что мы говорим о жизни, можно повторить о всех возможных синтезах… Приме́ним этот принцип к социологии.
Если указанный синтез suigeneris, образующий всякое общество, порождает новые явления, отличные от тех, что имеют место в отдельных сознаниях… то нужно также допустить, что эти специфические факты заключаются в том самом обществе, которое их создает, а не в его частях, т. е. в его членах. В этом смысле, следовательно, они являются внешними по отношению к индивидуальным сознаниям» [3, c. 12-13]. Подобный подход был предложен представителями органической школы социологии, отождествлявшими общество с биологическими организмами.
Разумеется, его не стоит принимать безоговорочно. Необходимо также заметить, что излишняя увлеченность таким подходом приводила некоторых авторов к выводу об исключительном значении общества и о том, что отдельный индивид сам по себе не представляет никакого значения, а является лишь частью некого значимого целого.
Однако очевидно, что вся мировая история подтверждает, что человек (каждый, отдельный) – это самостоятельная ценность, не поглощаемая совокупностью других людей. В то же время ею подтверждается и то, что индивид сильнейшим образом зависит от общества. Как заметил еще Аристотель, человек – по природе существо общественное, и «жизнь сообща прирождена ему» [4].
Индивид в обществе и вне его не одинаков[1]. Многие потребности индивида могут быть реализованы только через общество, за счет того, что индивид – это его часть.
При этом в настоящее время некоторые из важных положений, обоснованных органической школой, признаются практически повсеместно. Речь идет о том, что общество не рассматривается как простой набор человеческих единиц, а признается такой совокупностью, в определенной мере представляющей собой некое самостоятельное по отношению к своим элементам явление, которое как целое способно иметь интересы, нередко противопоставляемые интересам отдельных лиц.
Как указал Питер Л. Бергер, «общество означает широкий комплекс человеческих отношений или… взаимодействий. Слово «широкий» в данном контексте трудно определить количественно.
Социолог может говорить об обществе, включающем миллионы людей… а может обозначить этим термином гораздо меньшую по численности совокупность… Им обозначают, скорее, достаточно отчетливо выделяемый для самостоятельного анализа комплекс отношений, понимаемый как некое автономное целое, существующее наряду с другими, ему подобными» [1].
Следовательно, общество характеризуется тем, что в нём существует взаимодействие между лицами, его составляющими (присутствует некая связанность); могут появляться некие институты, а также общие цели и ценности. Это взаимодействие (связь, объединение) происходит в той или иной мере как в общемировом обществе, так и в обществах отдельных государств, и в различных социальных группах.
Такие группы, с одной стороны, являются частью общества в широком смысле («впаяны» в него) и в этом смысле едины с ним, но, с другой стороны, будучи образованными на основании определенного признака, внутри себя могут содержать присущие только им связи, институты и ценности.
Нет сомнений, что такие группы также могут иметь свои интересы, отличные как от интересов других групп, так и от интересов общества в целом.
Отсюда ясно, что об общественном интересе можно говорить тогда, когда речь идет о чем-то общезначимом либо для общества в целом, либо для отдельных социальных групп. При этом такое общезначимое (общее) неделимо в том смысле, что оно имеет значение для всего общества или группы. Например, общество определенного государства заинтересовано в обеспечении безопасности в этом государстве.
Или группа жителей определенного района города заинтересована в сохранении парка, находящегося рядом с местом их проживания. Однако в силу принадлежности определенных лиц к обществу или группе каждое из них может удовлетворять свои частные интересы посредством соответствующего общего блага.
Так, если в государстве гарантирована безопасность всех, то и безопасность отдельного лица также гарантируется. Наличие парка в определенном районе города дает возможность каждому жителю этого района его посещать и т. д.
2. В науке неоднозначно решается вопрос о соотношении государственного и общественного интереса. В российской дореволюционной юридической литературе такие интересы зачастую отождествлялись. Среди ученых, не придерживавшихся подобного подхода, в частности следует выделить Е.В. Васьковского [5]. В советский период ответ на вопрос о соотношении государственного и общественного интереса ставился в зависимость от того, о каком государстве шла речь.
Считалось, что «по отношению ко всему обществу в целом государство выступает как орудие руководства и управления со стороны господствующего класса, по отношению к противникам этого класса (в эксплуататорском обществе – по отношению к большинству населения) – как орудие подавления и насилия» [6, c. 162]. Исключением признавалось социалистическое государство [7, c. 26], интересы которого на станицах юридической печати практически повсеместно (по понятным причинам) отождествлялись с общественными.
В настоящее время в трудах юристов можно встретить различные подходы к вопросу о соотношении государственного и общественного интереса. Например, нередко государственные и общественные интересы вновь отождествляют. Подобный подход зачастую основан на неодинаковых предпосылках.
Некоторые авторы считают государство особым типом общества и делают вывод, что его интересы – это и есть общественные интересы. Другие ученые, не отождествляя государство и общество, в то же время считают, что государство не может иметь своих интересов, в силу чего через его деятельность могут реализовываться только общественные интересы.
Отдельные исследователи, понимая, что далеко не все государства во все времена действовали в интересах общества, при этом указывают, что в идеале государственные и общественные интересы – это по сути одни интересы, однако такое совпадение возможно только в правовом государстве.
В данном случае весомую роль играет идея, согласно которой в демократическом государстве – при власти большинства – общественный интерес соответствует интересу большинства, а потому государство, реализующее волю большинства, всегда поступает в интересах общества.
Однако некоторые исследователи (в их числе и мы) не отождествляют государственные и общественные интересы[2]. При этом несовпадение таких интересов может прослеживаться в разных аспектах. Первый, конечно же, заключается в том, что государство далеко не везде и не всегда поступало в интересах общества.
При этом речь идет как о многих известных истории случаях очевидного презрения правителей к населению определенного государства, так и о часто встречавшейся дискриминации представителей тех или иных социальных групп (национальных, религиозных и т. д.), например, заключавшейся в том, что права представителей таких групп урезались по сравнению с правами остального населения. Более того, нередко они вообще были лишены прав или права на судебную защиту и т. д., что явно противопоставляло интерес таких групп интересам государства.
Безусловно, необходимо всеми силами стремиться к тому, чтобы государство ассоциировалось с наличием свободных и полноправных граждан, а не с управляемыми людьми, лишенными всяких прав, как и предлагали многие известные мыслители. Однако «по существу, во всех этих случаях речь идет об идеале правого государства, о том, каким оно должно быть.
Но идеальные мерки не подходят к реальным явлениям. История не знала совершенных государств, однако изобиловала государствами, нарушающими законы и права человека» [3] [8, c. 93-94].
Очевидно, что и в настоящее время государство через создаваемое им право может учитывать интересы различных групп далеко не одинаково, а некоторые интересы не учитывать вовсе. При этом понятно, что интересы общества, а также отдельных социальных групп существуют вне зависимости от того, учитываются они действующим в государстве правом или нет.
Даже в государствах с демократическим политическим режимом действия государства, которые по идее должны отражать волю большинства, зачастую не учитывают интересы меньшинства, которое также составляет общество, и могут противопоставляться и большинству, и государству[4].
По этому поводу заметим, что государство может (должно) стремиться к максимальному учету интересов различных социальных групп (обеспечению возможного их сосуществования), однако в этой области вряд ли достижима полная гармония.
Более того, по нашему мнению, учет интересов и их совпадение – это далеко не одно и то же, а потому даже в этом смысле говорить об отождествлении интересов общества и государства применительно ко всем возможным случаям вряд ли возможно.
Далее необходимо отметить, что мы солидарны с учеными, считающими, что государство – это не само общество, а его организация. При этом в определенном смысле «совпадение понятий государство и общество невозможно по многим причинам, в том числе и потому, что государство – даже демократическое – так или иначе отделено от населения. Поэтому у него, как и у любой другой организации, есть собственные цели, которые не совпадают с целями части или большинства общества.
Так, например, государство может вести непопулярную в обществе войну или заключить непопулярный мир» [5] [10, c. 165].
Нельзя забывать и о том, что публичные образования (государства, субъекты государства, муниципальные образования) признаются самостоятельными субъектами права, а это означает, что такие образования самостоятельно вступают в различные правоотношения.
В связи с этим, как любой субъект права, они признаются носителями интересов, которые могут противопоставляться любым другим интересам. Как самостоятельные носители интересов они могут выступать в качестве стороны в судебном деле. В данном случае не будет неуместным сравнение публичного образования и юридического лица, которое, с одной стороны, создается для достижения целей, поставленных его учредителями, однако будучи созданным признается самостоятельным субъектом права и в таком качестве вступает в правоотношения.
Безусловно, деятельность юридического лица в конечном итоге направлена на удовлетворение тех интересов, которые определены его учредителями, но, вступая в правоотношение, такое лицо считается носителем самостоятельного интереса в этом правоотношении, а его учредители субъектами такого правоотношения не становятся.
В то же время, если юридическое лицо поступает вопреки интересам своих учредителей (участников), такие учредители могут предъявлять ему иски, что приводит к тому, что юридическое лицо и его учредители станут сторонами по делу с противоположными интересами.
Возвращаясь к публичным образованиям, заметим, что, с одной стороны, такие образования как самостоятельные субъекты права могут признаваться, например, собственниками определенного имущества. Но, с другой стороны, зачастую такое имущество имеет исключительно социальное назначение.
В свою очередь, если соответствующее образование использует такое имущество не по назначению, очевидно – это противоречит общественному интересу, и в случае предъявления иска к такому образованию речь, следовательно, будет идти о противоположности в деле интересов общества и публично-правового образования как собственника имущества [6].
3. Как было сказано в самом начале статьи, от ответа на вопрос: что представляет собой общественный интерес и как он соотносится с другими интересами – зависят процессуальные механизмы его защиты. Так если общественный интерес не признается самостоятельным объектом защиты, например, отождествляется с государственным интересом, то это зачастую приводит к тому, что государство в лице своих органов сохраняет исключительную монополию в вопросах обращения в суд в его защиту.
Практически исключается ситуация, при которой государство признается возможным нарушителем таких интересов, а следовательно, не допускается (ограничивается) юридическое противопоставление общества и государства, хотя фактически возможность такого противостояния очевидна.
Напротив, признание интересов общества в качестве самостоятельного объекта защиты (что, по нашему мнению, безусловно правильно) дает основу для формирования механизмов, всецело направленных на его защиту.
В частности, признается допустимым, что в суд в защиту общественных интересов обращаются не государственные органы, а общественные организации и даже отдельные граждане как часть общества или социальной группы, чей интерес подлежит защите.
Это в свою очередь ведет к формированию особых порядков рассмотрения дел в защиту общественного интереса. При этом ответчиками по таким делам нередко могут выступать публичные образования, а также их органы.
Мировой опыт показывает, что при рассмотрении дел о защите общественных интересов в судебном порядке нередко обнаруживается, что такие интересы не в должной мере учтены действующим в государстве правом. В результате судебная практика по таким делам развивает позитивное право, приспосабливает к реально существующим общественным потребностям.
Список использованных источников:
1. Бергер П. Приглашение в социологию: гуманистическая перспектива / пер. с английского О. А. Оберемко — М., 1996.
2. Кравченко А. И. Социология: учебник. — М., 2012.
3. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана. – М.: 1995.
4. Аристотель. Никомахова этика [Библиотека Максима Мошкова]: режим доступа: http://www.lib.ru/POEEAST/ARISTOTEL/nikomah.txt.
5. Васьковский Е. В. Организация адвокатуры. Тома 1 и 2. — С.-Петербург, 1893.
6. Основы марксизма-ленинизма. — M., 1960. Цит. по: Теория государства и права. Основы марксистско-ленинского учения о государстве и праве / под ред. П. С. Ромашкина, М. С. Строговича, В. А. Туманова. — М., 1962.
7. Теория государства и права. Основы марксистско-ленинского учения о государстве и праве / под ред. П. С. Ромашкина, М. С. Строговича, В. А. Туманова. — М., 1962.
8. Теория государства и права: учебник для вузов / под ред. О. В. Мартышина. — М., 2007.
9. Еллинек Г. Права меньшинства / под ред. М. О. Гершензона. — М., 1908.
10. Гринин Л. Е. Государство и исторический процесс: Эволюция государственности: от раннего государства к зрелому. — М., 2016.
[1] Речь тут идет о многом: о том, что конкретная общественная среда влияет на формирование личности; о том, что человек, как правило, не может существовать вне общества; о том, что оторванные от общества в самом раннем возрасте и проведшие среди животных несколько лет свой жизни «одичавшие дети», или «дети Маугли», практически не могут освоить человеческую речь, общаться с другими людьми, т. е. не совсем люди в социальном смысле слова, не совсем часть человеческого общества. Однако в данном случае речь идет и о том, что даже сформировавшийся «социальный» человек не одинаков, когда он в обществе и вне него.
[2] При этом в данном случае необходимо пояснить, что, по нашему мнению, государство – это такое уникальное образование, которое может участвовать в общественной жизни в различных ипостасях, а следовательно, отождествлять или различать его и общественные интересы применительно ко всем возможным ситуациям вряд ли возможно.
[3] Именно это обстоятельство в значительной степени предопределяет необходимость применения механизмов, дающих возможность противостоять государству, в том числе посредством судебных процедур.
[4] Георг Еллинек, описавший формы, с помощью которых такие интересы обеспечиваются в конституционном законодательстве, указывал, что определенных прав политическое меньшинство не может быть лишено даже по воле большинства. E. de Vattel считал, что большинство может изменять как угодно конституцию, но отказывал большинству в праве навязывать свои решения меньшинству [9].
[5] Л.Е. Гринин правильно указал и на то, что вопрос о соотношении государственного и общественного во многом зависит от того, о каком государстве (раннем, развитом или зрелом) идет речь [10, c. 169-198].
[6] От описанной надо отличать ситуацию, когда соответствующее публичное образование выступает как собственник своего имущества и для своих нужд, т. е. для обеспечения своего функционирования.
В предлагаемой публикации мы не рассматриваем вопрос о соотношении категории «общественный интерес» с категорией «публичный интерес», однако заметим, что решить этот вопрос также весьма сложно. Речь, в частности, идет о том, что, с одной стороны, при рассуждении о публичном интересе речь, по сути, должна идти об общественном интересе, поскольку слово «публичный» происходит от лат. publicus, что означает «общественный». В англоязычной юридический литературе термин «public interest» используется именно для обозначения общественных интересов. Однако, с другой стороны, в российской правовой литературе под публичным интересом зачастую понимают неодинаковые явления.
Так, нередко его используют для обозначения интересов государства; любых общественных интересов; общественных интересов, признаваемых государством; интересов неопределенного круга лиц; интересов и общества, и государства; интересов, имеющих значение для широких масс или для большинства граждан государства, или даже всех его граждан и т. д.
В науке неоднозначно решается вопрос о соотношении государственного и общественного интереса.Уважаемый Дмитрий Александрович, председатель КС РФ Зорькин утверждает, что нет государственного интереса, а есть только общественный интерес. Я, считаю, что он прав.
Уважаемый Николай Андреевич, вопрос о соотношений государства и общества является предметом длительной дискуссии. Более того, предметом такой дискуссии является вопрос о понятии и сущности интереса общества и государства. Однако достаточно давно государство стало признаваться самостоятельным субъектом права. Это повлияло та то, что наиболее контрастно возник вопрос о его интересе как такого субъекта. В юридическом смысле, любой субъект права обладает интересом и в этом качестве он может противопоставляться любым другим лицам. в т.ч. и в гражданском судопроизводстве. Выступать, например, истцом или ответчиком, а как известно интересы сторон противоположны. История показывает и то, что зачастую государство поступало не в интересах общества. В свою очередь, Валерий Дмитриевич скорее всего имел в виду то, что государство должно обеспечивать интересы общества, служить ему. С точки зрения идеи — это все так, но идеал- это лишь то к чему надо стремиться. Более того, скорее всего, пока государство признается самостоятельным субъектом права, то скорее всего вряд ли возможно исключение его интересов (как правового субъекта и субъекта конкретных правоотношений).
Валерий Дмитриевич скорее всего имел в виду то, что государство должно обеспечивать интересы общества, служить ему. С точки зрения идеи — это все так, но идеал- это лишь то к чему надо стремиться.Уважаемый Дмитрий Александрович, тогда чьи интересы защищает государство под видом государственных, общественных интересов? :)
Как Вы сами сказали :) «под видом» соответствующих интересов могут в реальности (как показала история ) защищаться интересы кого угодно: от тех кто во власти до отдельных групп лиц и безусловно в отдельных случаях всего общества ( но повторюсь, это не общее правило). Однако об интересе в данном случае ( в первую очередь) речь идёт в правовом смысле. Неодушевлённые образования (государство, юридические лица и д.) признаются самостоятельными субъектами права, самостоятельными юридическими личностями. В этом качестве они могут противостоять любому другому субъекту. Например, Юр. Лицо может противостояться своим участникам и т.д. Если Вам интересен этот вопрос, то обратитесь к соответствующей литературе. Например, теорию государства — самостоятельного субъекта права- из отечественных ученных обосновывал Котляревский.