Субординация требований. Фиктивные долги. Стандарты доказывания в банкротстве. Обзор некоторых судебных определений ВС РФ за август месяц 2018.

В качестве наиболее интересных определений ВС РФ за август месяц 2018 года я выбрал решения относящиеся к теме банкротства. Учитывая то, куда решительно движется наша экономика под чутким руководством мудрейших вождей, скоро самой актуальной темой для всех юристов станет именно банкротство. Тем не менее, на мой взгляд, СКЭС ВС РФ создает довольно внятную и взвешенную судебную практику в данной области.

Два  определения из моего Обзора, так или иначе связаны со стандартами доказывания. Понятие стандартов доказывания возникло в практике судов США. Особенностью права США является высокая доля прагматизма при решении различных проблем. Именно поэтому судьи  в США всегда понимали, что суд не может устанавливать прошлые обстоятельства  с абсолютной достоверностью. А что из этого следует. А последствием невозможности точного установления обстоятельств дел является наличие судебных ошибок. И их невозможно исключить. Однако их количество можно уменьшить и средством минимизации количества ошибок по установлению фактических обстоятельств являются стандарты доказывания по различным категориям дел.

Представим гражданско-правовой спор. Истец А и ответчик Б спорят относительно какого-либо имущества. Для того, чтобы иск А был удовлетворен ему надо доказать, например, обстоятельства А1, А2, А3, которые имели место в прошлом. Возникает вопрос, а с какой степенью достоверности они должны быть установлены. По многим делам, конечно же, таких вопросов не возникает. Но предположим, что А доказал вышеназванные обстоятельства не с высокой степенью достоверности, а только лишь убедил суд, что более вероятно, что А1, А2, А3 существуют, чем нет. Иначе говоря, у судьи, как и у любого разумного человека возникает убеждение, что более вероятно, что факты А1, А2 и А3. В чью пользу должно быть вынесено решение?

Если решение вынести в пользу Б, так как с высокой степенью достоверности иск не доказан, то получится, что при большой вероятности того, что А доказал основания иска выиграет все же Б. В таком случае вероятность судебной ошибки будет более 50%. Если же удовлетворить иск, то вероятность судебной ошибки будет менее 50%. Если учесть, что спор идет об имущественных правах лиц, то с прагматической точки зрения, чтобы уменьшить количество судебных ошибок, истец должен доказать существование фактов для удовлетворения иска со стандартом доказывания перевес доказательств.

Совсем иная ситуация в уголовном процессе. Там ценой ошибки являются совершенно иные последствия. Поэтому в США, если уголовное дело доходит до рассмотрения по существу, а это бывает очень редко (2-3%), то обвинение должно доказать все факты вне разумных сомнений, т.е. с очень высокой степенью достоверности. Если же лицу только предъявляется обвинение, то проверка достаточности данных для его предъявления оценивается большим жюри со стандартом доказывания перевес доказательств.

Существует для определенной категории дел промежуточный стандарт доказывания «ясные и убедительные доказательства», когда степень достоверности больше, чем «перевес доказательств», но меньше, чем «вне разумных сомнений». Такой стандарт применяется, например, когда истец ссылается на обман в отношении него, когда рассматриваются споры, связанные с осуществлением родительских прав, и т.д.

Кстати, именно благодаря разнице в стандартах доказывания можно оправдать человека в совершении преступления в связи с недоказанностью его причастности к нему, но взыскать с него убытки в рамках гражданского судопроизводства. Известный и яркий тому пример – это дело О. Джей Симпсона.

Более подробно о стандартах доказывания можно прочитать здесь: 

Миф объективной истины и стандарты доказывания; 

Статистические доказательства, проблема желтого такси и стандарты доказывания. Роль голой статистики в судопроизводстве США

Постепенно некоторые в том числе и европейские правопорядки впитывают эти весьма прагматичные идеи, понимая, что  степень достоверности установления обстоятельств в разных видах судопроизводства должна отличаться, что обусловлено характером последствий судебных ошибок в каждом из судопроизводств. Например, суды Италии разделяют стандарты доказывания в уголовном и гражданском судопроизводстве.

После краткого вступления, перейду в практике СКЭС ВС РФ по банкротным делам. Данная коллегия восприняла идеи стандартов доказывания и применяет их по ряду дел.

Определение СКЭС ВС РФ № 305-ЭС17-18744 (2) от 30.08.2018. Стандарт доказывания для субординации требования.

Тема субординации требований контролирующих должника лиц всплывает весьма часто в банкротных делах. Точнее у нас, если выражаться в терминологии банкротного права США (подробнее о субординации требований в США смотрите здесь), где требование кредитора может быть либо субординировано (понижено в очередности по сравнению с другими кредиторами) на основании доктрины справедливой субординации, имеющей происхождение в праве справедливости либо и вовсе исключено в силу его корпоративного характера на основании теории переквалификации долга, у нас они фактически переквалифицируются, т.е. суды исходят из существа, а не из формы отношений, применяя ст. 170 ГК РФ.

И здесь главный вопрос как раз заключается в распределении бремени доказывания и стандартах доказывания. Если денежное требование возникло у участника корпорации к последней, который может влиять на принятие ей решений, да еще и в период подозрительности, то вероятность того, что такой долг возник либо для её докапитализации, либо для включения в реестр кредиторов и контроля на процессом банкротства, весьма большая. Именно поэтому на такого кредитора следует возложить бремя доказывания своей добросовестности либо того, что оно не имеет корпоративного характера.

В рассматриваемом определении СКЭС ВС РФ, отменяя судебный акты нижестоящих судов, исходила из следующего:

Проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором – с другой стороны (пункт 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»).

Повышенные критерии доказывания обоснованности требований связаны с необходимостью соблюдения баланса между защитой прав кредитора, заявившего свои требования к должнику, и остальных кредиторов, требования которых признаны обоснованными, а также недопущения включения в реестр требований, которые вытекают из корпоративного участия.

Требование компании основано на заключенных с должником договорах займа. При этом в процессе рассмотрения спора временный управляющий, помимо прочего, обращал внимание на то, что компания является участником должника.

Само по себе данное обстоятельство не является достаточным основанием для вывода об отсутствии между сторонами заемных отношений и направленности их действий на реализацию внутрикорпоративных связей.

Вместе с тем при предоставлении заинтересованным лицом доказательств, указывающих на корпоративный характер заявленного участником требования, на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего довода путем доказывания гражданско-правовой природы обязательства. В частности, перечисление крупной суммы без письменного договора на нерыночных условиях (без процентов), длительное непринятие мер по возврату денежных средств не могли не вызвать у суда обоснованные сомнения в экономической целесообразности таких отношений между независимыми юридическими лицами, в связи с чем надлежало проверить вероятность аффилированности сторон займа, потребовать от них раскрытия реальных мотивов совершения сделки.

Из изложенной позиции следует, что для лица, оспаривающего обоснованность требования кредитора достаточно показать наличие признаков, порождающих сомнение в добросовестном характере такого требования участника корпорации, а на последнего переходит бремя доказывания своей добросовестности. Такой подход полностью соответствует вышеназванным прагматическим соображениям. 

Определение СКЭС ВС РФ № 305-ЭС18-3533 от 23.08.2018. Стандарты доказывания по фиктивным долгам. 

Еще одна из проблем, с которыми сталкиваются кредиторы, заключается в фиктивных или нарисованных долгах. И здесь снова возникают вопросы стандартов доказывания. Именно данный вопрос и решала СКЭС ВС РФ по рассматриваемому делу.

В данном деле нижестоящие суды признали обоснованным требование одного из кредиторов должника на сумму 1 312 773 800 рублей, которое было уступлено первому на основании договора цессии. Между тем, суды фактически не проверили, а был ли исполнен договор, на основании которого возникло требование. В то же время банк, который возражал против включения данного требования ссылался на следующие обстоятельства:

— поставщик (общество «Гелика») зарегистрирован по адресу массовой регистрации;

— общество «Гелика» образовано за несколько месяцев до осуществления поставок в столь значительных масштабах при уставном капитале в 300 000 руб.;

— данное общество не является производителем товаров и при этом в дело не представлено доказательств, подтверждающих возможность или факт приобретения обществом «Гелика» перечисленного в договоре поставки товара;

— несмотря на наличие значительной дебиторской задолженности по поставке, общество «Гелика» прекратило свою деятельность (реорганизовалось в форме присоединения к иному лицу), предварительно уступив долг обществу «Витта»;

— хотя уступка была произведена по номиналу, оплата так и не была произведена;

— общество «Витта» в настоящее время признано банкротом;

— не известна судьба поставленного имущества – нет доказательств ни его реализации, ни нахождения у должника в настоящее время

СКЭС ВС РФ, естественно, не согласилась с тем, что при таких обстоятельствах без тщательной проверки можно признать требование обоснованным, даже если кредитор представил в суд некие бумажки, свидетельствующие о возникновении долга. В определении говорится в частности следующее:

Требование о включении в реестр задолженности по поставке по своей правовой природе аналогично исковому требованию о взыскании долга по соответствующему виду договора, за тем исключением, что в первом случае в отношении ответчика проводятся процедуры несостоятельности.

Нахождение ответчика в статусе банкротящегося лица с высокой степенью вероятности может свидетельствовать о том, что денежных средств для погашения долга перед всеми кредиторами недостаточно. Поэтому в случае признания каждого нового требования обоснованным доля удовлетворения требований этих кредиторов снижается, в связи с чем они объективно заинтересованы, чтобы в реестр включалась только реально существующая задолженность.

Этим объясняется установление в делах о банкротстве повышенного стандарта доказывания при рассмотрении заявления кредитора о включении в реестр, то есть установление обязанности суда проводить более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с обычным общеисковым гражданским процессом. В таком случае основанием к включению требования в реестр является представление кредитором доказательств, ясно и убедительно подтверждающих наличие и размер задолженности перед ним и опровергающих возражения заинтересованных лиц об отсутствии долга (пункт 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35

Требование о включении в реестр задолженности по поставке по своей правовой природе аналогично исковому требованию о взыскании долга по соответствующему виду договора, за тем исключением, что в первом случае в отношении ответчика проводятся процедуры несостоятельности.

Нахождение ответчика в статусе банкротящегося лица с высокой степенью вероятности может свидетельствовать о том, что денежных средств для погашения долга перед всеми кредиторами недостаточно. Поэтому в случае признания каждого нового требования обоснованным доля удовлетворения требований этих кредиторов снижается, в связи с чем они объективно заинтересованы, чтобы в реестр включалась только реально существующая задолженность. Этим объясняется установление в делах о банкротстве повышенного стандарта доказывания при рассмотрении заявления кредитора о включении в реестр, то есть установление обязанности суда проводить более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с обычным общеисковым гражданским процессом.

В таком случае основанием к включению требования в реестр является представление кредитором доказательств, ясно и убедительно подтверждающих наличие и размер задолженности перед ним и опровергающих возражения заинтересованных лиц об отсутствии долга (пункт 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35

Банк ссылался на мнимый характер договора поставки, то есть на его совершение лишь для вида, без намерений создать соответствующие им правовые последствия (пункт 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации). Заявление подобных возражений, ставящих под сомнение наличие оснований для удовлетворения предъявленных требований, обязывало суд запросить у кредитора дополнительные пояснения в опровержение позиции банка. Вместо этого суд первой инстанции указал на отсутствие доказательств того, что подписание столь значительного количества товаросопроводительных документов связано с мошенническими либо иными противоправными действиями подписавших их лиц.

Однако судом не учтено, что характерной особенностью мнимой сделки является то, что стороны стремятся правильно оформить все документы, не намереваясь при этом создать реальных правовых последствий. У них отсутствует цель в достижении заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей, сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. В связи с этим установление несовпадения воли с волеизъявлением относительно обычно порождаемых такой сделкой гражданско-правовых последствий является достаточным для квалификации ее в качестве ничтожной (определение Верховного Суда Российской Федерации от 25.07.2016 № 305-ЭС16-2411).

В связи с этим наличие в материалах дела товаросопроводительных документов (даже в значительных объемах) являлось недостаточным для опровержения аргумента банка о мнимости поставок. Суду следовало по существу проверить возражения банка о фиктивности договора, положенного в основание требования, в том числе при необходимости путем исследования всей производственной цепочки и закупочных взаимоотношений с третьими лицами, последующей судьбы поставленных вещей, а также экономической целесообразности заключения самой сделки.

Более того, банк отмечал, что общество «Витта» с должником аффилированы между собой, поскольку общество предоставляло свое имущество в залог в целях обеспечения требований банка к должнику. Если это утверждение банка об аффилированности соответствует действительности, к требованию общества должен быть применен еще более строгий стандарт доказывания, чем к обычному кредитору в деле о банкротстве. Такой кредитор должен исключить любые разумные сомнения в реальности долга, поскольку общность экономических интересов, в том числе повышает вероятность представления кредитором внешне безупречных доказательств исполнения по существу фиктивной сделки с противоправной целью последующего распределения конкурсной массы в пользу «дружественного» кредитора и уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю кредиторов независимых (определения Верховного Суда Российской Федерации от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056 (6), от 11.09.2017 № 301-ЭС17-4784), что не отвечает стандартам добросовестного осуществления прав. При этом наличие в действиях стороны злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во взыскании долга (пункты 1 и 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

Таким образом, и здесь мы видим развитие идей по определению стандартов доказывания в процедурах банкротства.

Из  определений СК ГД ВС РФ я отмечу лишь одно, которое также касается темы защиты прав кредитора, но только вне рамок конкурсного производства.

Помню, как в период, когда еще не было банкротства физических лиц, мы красиво ушли от возможности обращения взыскания на имущество одного физического лица, путем подачи искового заявления о разделе общего имущества супругов и последующего заключения мирового соглашения, согласно которому практически  все активы супруга-должника остались у его супруги, а она выплачивала ему компенсацию.

Сейчас бы таким способом нам спасти имущество должника едва ли удалось, и это хорошо. В настоящее время есть как возможность банкротства гражданина, так и развивается практика внеконкурсного оспаривания сделок должника, что может существенно затруднить маневр недобросовестного должника.

Определение СКГД ВС РФ № 18-КГ18-117 от 14.08.2018. Мировое соглашение по делу о разделе общего имущества супругов подлежит отмене, если оно нарушает права кредиторов.

Основная мысль данного определения заключается в том, что если раздел общего имущества супругов происходит таким образом, что полностью лишает кредитора возможности исполнить решение суда о взыскании денежных средств с одного из супругов, то такой вариант раздела не должен утверждаться судами. В данном случае супруги фактически используют суд, чтобы он утвердил соглашение о разделе имущества, которым все ликвидное имущество передается в собственность супруга, который не является должником.

В рассматриваемом определении говорится:
Доводы суда о том, что раздел общего имущества супругов и определение долей в праве совместной собственности супругов не нарушает права Переверзева А.В., а является необходимой процедурой для своевременного и законного обращения взыскания на имущество Притыки А.И. и удовлетворения требований взыскателя Переверзева А.В., являются несостоятельными, поскольку по условиям утвержденного судом мирового соглашения сторон все перечисленное в исковом заявлении совместно нажитое в браке имущество супругов передано в собственность супруги должника Притыки С.Л. и их дочери Притыки Е.А.

Вопрос о наличии у Притыки А.И. в собственности какого-либо иного имущества, за счет которого может быть погашена задолженность перед Переверзевым А.В. по сводному исполнительному производству, судом на обсуждение поставлен не был. С учетом изложенного, вывод суда о том, что условия мирового соглашения не нарушают прав и законных интересов других лиц, является преждевременным, в связи с чем у суда первой инстанции не имелось предусмотренных законом оснований для его утверждения и прекращения производства по делу.

Хотелось бы, чтобы и дальше суды ставили все большие заслоны на пути тех, кто хочет обмануть кредиторов и идет на разные выдумки и уловки, пытаясь под видом законной формы спрятать по сути недобросовестное поведение.