Адвокат против полицейской провокации.

Друзья! Изучая судебную практику по уголовным делам по сбыту наркотических веществ (ст.228-1 УК РФ) я вижу, что ОРМ «проверочная закупка» почти ушло в прошлое. Или я не прав?

Сообщите, пожалуйста проводятся ли такие ОРМ на местах? Какие еще способы провокаций в сфере сбыта наркотических средств вам известны? Очень прошу поделиться своими знаниями и наблюдениями.
Я выиграл дело и доказал, что лицо не занималось сбытом психотропных веществ. В другом деле сумел доказать прокурору, что сбыт отсутствовал.

В обоих приведенных случаях я столкнулся с ОРМ «проверочная закупка»

Немного расскажу какие способы использует полиция для провокации преступлений и как с этим бороться с учетом практики ЕСПЧ.

Практика показывает, что без усилий можно установить, что обстоятельства, совершенных лицами «преступлений» в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ в виде покушения на сбыт сфальсифицированы.

Так по некоторым делам из моей практики прослеживается следующая преступная схема.

Лицо, которое зависит от правоохранительных органов и от потребления наркотиков, обращается (по научению сотрудников полиции) с заявлением в отдел полиции с целью изобличить другое лицо в совершении преступления в виде сбыта наркотических средств.

На основании этого заявления оперативные сотрудники полиции оформляют проведение ОРМ «проверочная закупка», «оперативный эксперимент» и др.

После этого, так называемый «покупатель» звонит под полным контролем сотрудников полиции (никогда в материалах ОРМ не видел приобщенных распечаток переговоров) другому лицу, хорошо ему знакомому по совместному употреблению наркотиков, и говорит о том, что у него «ломка», что ему срочно необходимо достать дозу наркотика, а по состоянию здоровья или какой-то другой причине он не может сам этого сделать.

Иногда за эту услугу обещает часть от приобретенной дозы отдать в качестве благодарности за услугу, либо обещает в будущем оказать помощь в приобретении наркотика.

«Покупателю» в органе полиции оперативными сотрудниками передаются заранее помеченные денежные средства, что оформляется соответствующим актом, после предварительного личного досмотра этого лица.

В дальнейшем, где-то в коридорах, на улице «покупатель» передает «сбытчику» указанные денежные средства, а от «сбытчика» «покупателю» переходят наркотические вещества. в момент передачи «сбытчик» задерживается оперативными сотрудниками полиции.

Затем «покупатель» добровольно выдаст переданное ему «сбытчиком» наркотическое средство, в связи с чем освобождается от уголовной ответственности. А другое лицо задерживается, возбуждается уголовное дело по факту покушения на сбыт наркотического вещества. Основу материалов составляют результаты ОРМ «проверочная закупка». «Покупатель» излагает в показаниях, что наркотическое вещество ему было именно продано.

По указанным фактам затем возбуждается уголовное дело по ст. 30, 228.1 УК РФ. А далее суд и очень длительный для осужденного срок лишения свободы, в колонии строгого режима.

Иногда можно встретить, что в роли «покупателя» выступает сотрудник полиции, притворяясь страдающим наркоманией и провоцирует наркомана приобрести для него наркотическое средство, обещая отблагодарить последнего деньгами или частью вещества.

Наркоман берет деньги, идет на точку сбыта наркотиков, покупает наркотик, часть которого впоследствии оставляет себе, вторую часть передает «покупателю».

При передаче наркотического вещества наркоман задерживается, и, как правило, в таких случаях ему предъявляется обвинение сразу по двум статьям УК РФ: за переданную «покупателю» дозу — по ст. 228.1 УК РФ за сбыт наркотика; за оставленную себе дозу — по ст. 228 УК РФ за приобретение и хранение наркотика без цели сбыта.

Можно ли такие случаи рассматривать в качестве действительно совершенных преступлений?

Я считаю нет, ибо лицо совершает преступное действие под влиянием непосредственных действий провокатора – «покупателя», цель действий которого заключается в том, чтобы инсценировать надобность в приобретении дозы, вызвать к себе сочувствие и уговорить лицо совершить преступление в виде сбыта наркотика, то есть провокатор создает видимость событий и формирует у жертвы провокации ложные чувства сострадания, которые и побуждают его совершить противоправные действия по поиску и передаче провокатору наркотика.

Такие действия под контролем оперативных служб провокатор предпринимает для того, чтобы, например, у понятых, которые не осведомлены об истинных намерениях провокатора, не возникло сомнений в том, что «заявитель» действительно передал другому лицу деньги за наркотик и получил таковой взамен.

Сущность провокации как раз и заключается в побуждении другого лица совершить действия, влекущие для последнего негативные последствия.

Первоначальная задача провокатора состоит в том, чтобы достигнуть согласия другого лица в помощи приобрести наркотическое средство.

Именно с этой целью придумывается и внедряется в отношения между провокатором и его жертвой легенда — очередная «ломка», денежный долг и пр., после чего к участию в деле приглашаются понятые, которые, наблюдая лишь факт передачи вначале денег выбранной провокатором и оперативными сотрудниками «жертве» (так обозначил таких лиц Европейский Суд по правам человека), а затем от последней наркотика к провокатору. Указанные действия фиксируют подписями в актах ОРМ «проверочная закупка».

Оперативные службы знают, что именно понятые являются ключевыми фигурами фиксирования законности проводимого ОРМ «проверочная закупка». И конечно, пи о каких предварительных договоренностях между провокатором и оперативными сотрудниками понятые не знают, и их в это не посвящают. Им, как правило, отводится роль молчаливых наблюдателей сцены встречи провокатора с жертвой, о которой затем они и сообщают в своих показаниях в качестве свидетелей.

Показания понятых подтверждаются свидетельскими показаниями оперативных сотрудников, в которых также фиксируется лишь то, что действительно имела место встреча заявителя с подозреваемым, обвиняемым, а затем и подсудимым, во время которой и произошла продажа наркотика.

И в данном случае оперативные сотрудники никогда в своих показаниях не сообщат истинные обстоятельства дела, а именно то, что, используя «агента» (термин Европейского Суда но правам человека), они действиями последнего спровоцировали совершение другим лицом преступления.

Для того чтобы обозначить отграничительпые признаки провокации от законных действий оперативных служб, необходимо обратиться к практике Европейского Суда по правам человека.

Европейский суд по правам человека определил, что полицейская провокация случается тогда, когда задействованные должностные лица, являющиеся или сотрудниками органов безопасности, или лицами, действующими по их указанию, не ограничивают свои действия только расследованием уголовного дела по существу неявным способом, а воздействуют на субъект с целью спровоцировать его на совершение преступления, которое в противном случае не было бы совершено, с тем чтобы сделать возможным выявление преступления, то есть получить доказательства и возбудить уголовное дело...»

Проводя разграничение между законными действиями оперативных сотрудников и подстрекательством к совершению преступления. Европейский Суд в своих решениях указал следующее.

При решении вопроса о том, являлось ли расследование «по существу неявным», вначале необходимо изучить причины, лежащие в основе проведения ОРМ, и поведение властей, проводивших его.

В связи с чем первично необходимо установить, имели ли место объективные подозрения в том, что лицо задействовано в преступной деятельности или предрасположено к совершению преступления.

В связи с этим Европейский Суд сделал акцент на том, что национальные власти должны обладать достаточными основаниями для подозрения заявителя в том, что он ранее принимал участие в сбыте наркотиков.

Из решений ЕСПЧ следует, что если лицо не имело криминального прошлого и в отношении последнего не возбуждалось уголовное дело. Если он в действительности не был известен полицейским, которые вступили с ним в контакт только при посредничестве закупщика. Если наркотики не находились у заявителя; он получил их от третьих лиц, которые, в свою очередь, получили их от другого лица, то доказательств того, что лицо предрасположено к совершению преступлений, не имеется.

В частности, в соответствии с требованиями Европейского Суда любая предварительная информация, касающаяся существующего намерения совершить преступление, должна быть проверяема.

Национальные власти должны быть способны продемонстрировать на любой стадии, что они обладают достаточными основаниями для проведения оперативного мероприятия.

Что касается криминального прошлого соответствующего лица, то Европейский Суд и в этом случае конкретизировал, что даже если в прошлом заявитель и привлекался к уголовной ответственности, это само по себе не является признаком того, что в настоящем он осуществляет какую-либо преступную деятельность.

Мы обязаны установить, вынуждалось ли лицо к совершению преступления. Поэтому в случаях отказа оперативных служб от занятая пассивной позиции и предпринятые ими действия, которые ассоциировались бы с поведением, предполагающим их инициативу во вступлении в связь с лицом, для чего они, например, неоднократно повторяют свое предложение о покупке наркотиков, несмотря на первоначальный отказ лица от сотрудничества, настойчиво торопя его, поднимая цену или апеллируя к состраданию заявителя, говоря о «ломке», такие действия следует рассматривать как провокационные. Таким образом, необходимость установления первичной инициативы к совершению действий по сбыту наркотиков является одним из условий отграничения провокации от правомерных действий оперативных служб.

Что мы прежде всего должны установить?

1.Могло ли преступление быть совершено без вмешательства властей ?

В этом случае установление, каким именно образом сформировалсяумысел лица па сбыт наркотика, имеет приоритетное значение при отграничении провокации от необходимых действий оперативных служб по выявлению причастности лица к реальному сбыту наркотиков.

2.Были ли при проведении ОРМ «проверочная закупка» оперативными сотрудниками и их агентами созданы такие условия, при которых заподозренное в сбыте лицо лишалось бы возможности избирательного поведения.

3.Достаточно ли доказательств того, что в отношении заподозренного в сбыте наркотиков лица имелась оперативная информация о предыдущем сбыте наркотиков и о его склонности к совершению подобных преступлений

4.Наличие у лица самого наркотика для сбыта и явная его осведомленность о действующих ценах на наркотики либо его способность незамедлительно достать их.

5.Что полицейская операция была адресно направлена на поимку именно сбытчика наркотиков, а не на поимку любого лица, которое согласилось бы купить и передать наркотик закупщику.

6.Этап, на котором национальные власти осуществили оперативное мероприятие, то есть просто ли оперативные сотрудники «присоединились» к совершению уголовно наказуемого деяния или спровоцировали его.

 Я в настоящее время столкнулся с явным подбросом сотрудниками полиции наркотических веществ в жилище моего подзащитного. С пытками самого доверителя и его супруги. Практика борьбы с «подбросом» имеется. Именно вседозволенность и проведение следственных действий сотрудниками оперативных служб приводит к тому, что заподозренный становится полностью подавленным и подписывает все протоколы не читая. Все это делается без адвоката.

Адвокат же вступивший в подобное дело просто обязан сначала внимательно изучить материалы ОРМ на соответствие их требованиям закона. И только после этого приступать к участию в допросе с участием доверителя в качестве подозреваемого и обвиняемого.