Иные действия сексуального характера? А вот и нет!

Моему подзащитному было предъявлено обвинение в совершении иных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетнего, с использованием его беспомощного состояния — п. «а» ч.3 ст. 132 УК РФ.

Наказание по данной статье составляет от 8 до 15 лет лишения свободы. 

Ранее Б. уже отбывал наказание за совершение аналогичных преступлений, поэтому в его действиях содержался рецидив.

Изначально избранная в отношении Б. мера пресечения в виде заключения под стражу была отменена Московским городским судом, и в последующем на период следствия и судебного разбирательства Б. находился под домашним арестом.

Ранее я подробно писал о своих соображениях по настоящему уголовному делу в этой статье

К сожалению, ход моих мыслей в целом не нашел поддержки у коллег на Праворубе, как следует из оставленных к той статье комментариев.

Вместе с тем, моя правовая позиция была полностью поддержана одним экспертом, чему я был рад, так как хотел найти профессиональное подтверждение своей правоте со стороны других специалистов, прежде чем ринуться в бой.

О всех недостатках следствия мною было указано в ходатайстве о прекращении уголовного дела в отношении Б. по п. «а» ч.3 ст. 132 УК РФ, которое я заявил по итогам ознакомления с материалами дела. 

Так что свою позицию изначально я не скрывал, и она была известна прокурору, утверждавшему обвинительное заключение по данной статье.

На предварительном слушании мною было заявлено ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору, в удовлетворении которого судом было отказано.

Отмечу, что наше дело рассматривала судья, которая ранее выносила приговор по другому аналогичному делу, вызвавшему большой общественный резонанс. Вы можете почитать о нем по этой ссылке

Надеюсь, что после прочтения у некоторых моих коллег отношение к обвиняемым в сексуальных преступлениях против несовершеннолетних несколько поменяется.

По итогам рассмотрения дела я был приятно удивлен, что у прокуратуры возобладал здравый смысл, и от обвинения по данной статье государственный обвинитель была вынуждена отказаться.

Я полагаю, что прокуратура оценила перспективу обжалования приговора, вынесенного по предложенной следствием статье, и предусмотрительно решила не согласиться с такой квалификацией.

В итоге прокурор в прениях поддержала мою правовую позицию в части отсутствия в действиях моего подзащитного состава ст. 132 УК РФ.

В частности, она указала на добровольный характер встреч потерпевшего с подсудимым, получение им от подсудимого денежных средств и подарков, а также достижение потерпевшим 14-летнего возраста, что, при отсутствии у него психических расстройств и физических недостатков, исключало факт его нахождения в беспомощном состоянии.

В итоге обвинение перешло от особо тяжкой статьи — п. «в» ч.3 ст. 132 УК РФ к преступлению небольшой тяжести — ч.1 ст. 135 УК РФ (развратные действия), максимальное наказание за которое предусмотрено в виде 3 лет лишения свободы.

С учетом рецидива гособвинитель попросила назначить Б. наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года 8 месяцев.

Произошел тот редкий случай, когда я поддержал сторону обвинения и не стал озвучивать свою речь в прениях, составленную на 15 листах, ограничившись лишь просьбой назначить моему подзащитному минимальное наказание, соразмерное уже отбытому под стражей и под домашним арестом.

22 cентября 2021 года приговором Кузьминского районного суда города Москвы Б. был признан виновным по ч.1 ст. 135 УК РФ, и ему было назначено наказание в виде 2 лет 6 месяцев лишения свободы.

В срок наказания суд зачел около двух месяцев содержания Б. под стражей с момента его задержания, а также почти год домашнего ареста (два дня ареста за один день лишения свободы).

Тем не менее, считаю, что приговор суда все же подлежит обжалованию в части размера назначенного наказания, в том числе по следующим основаниям.

Поскольку орган предварительного следствия необоснованно предъявил моему подзащитному обвинение в совершении особо тяжкого преступления, он лишил его права на рассмотрение дела в особом порядке.

Если бы изначально действиям Б. была дана верная квалификация по ч.1 ст. 135 УК РФ, мы могли бы воспользоваться своим правом и заявить особый порядок судебного разбирательства.

В этом случае суд не смог бы назначить моему подзащитному наказание более 2 лет лишения свободы.