Мы работаем в системе, где наказывают. Когда наказывают незаконно, не за то – это несправедливо, больно. Мы это часто видим и по мере сил этому противостоим.
Люди, далекие от нашей системы, думают, что судьи (те, кто наказывает) – это почти боги (творят что хотят). На самом деле они – маленькие чиновники, винтики в системе, которых (!) тоже наказывают вышестоящие. Тоже порой несправедливо. Тоже порой не за то.
Ко мне после вступления приговора в законную силу обратилась мама осужденного, отбывавшего 11-летний срок лишения свободы за наркотики, чтобы я обжаловал приговор в кассации. Я его обжаловал. Приговор отменили вместе с апелляционным определением, дело вернули на новое рассмотрение в 1-ю инстанцию. Победа? Промежуточная – безусловно. Судью, выносившего отмененный приговор, теперь накажут. Но накажут его несправедливо, не за то, поскольку и приговор его отменен незаконно, по надуманным, как у нас принято говорить, основаниям.
Я в этом принял участие. Надуманность оснований для отмены приговора понимал, этому беззаконию не противостоял, напротив – поддержал эти надуманные доводы. От этого мне сейчас совсем не радостно. Мучает меня совесть? Нет (о причинах ниже). Но это неправильно, так не должно быть. И без разницы, кто стал жертвой беззакония – злодей-рецидивист или судья. Напротив, неуютно становится: если они так с судьями, то нам-то чего ловить?
Как так произошло… Заключив соглашение с мамой осужденного, я изучил дело, нашел серьезные нарушения, пригодные как для отмены, так и для изменения состоявшихся судебных решений с существенным снижением наказания. Честно говоря, рассчитывал я на второе – на снижение наказания до уровня уже отбытого, тем более, что осужденный частично вину признал и отсидеть за то, в чем признался, был готов. Жалоба была мною подана. Перечислять ее доводы в этой публикации не буду (можно посмотреть в приложении). Они будут использованы мною при новом рассмотрении дела, а потом уж расскажу, что из них «выстрелило», а что и почему – нет.
На мою жалобу отреагировала прокуратура. Вместо возражений она прислала прокурорское представление с адресованной кассационному суду просьбой отменить состоявшиеся по делу решения и вернуть дело на новое рассмотрение в суд 1-й инстанции. То есть, неожиданно прокуратура встала на нашу сторону. С чего бы это вдруг? Объясню неспециалистам. Старое доброе правило: если пьянку нельзя избежать, ее надо возглавить. Приписав, соответственно, все лавры (или хотя бы их часть) себе. Если адвокат «нарыл» какие-то нарушения, которые повлекут отмену судебных решений, то к этому процессу надо «присоседиться». В противном случае кассация отменит решения по жалобе адвоката, а прокурор, получается, что? Спал? Нарушения прозевал? Это пойдет ему в минус. Так формируется прокурорская статистика.
Но вот нарушение для отмены судебных решений прокурор использовал совсем никчемное. Широко распространенное, но в данном случае нерабочее: за одно из преступлений суд назначил моему подзащитному наказание в виде ограничения свободы (ст. 53 УК РФ), не указав перечень возложенных на него конкретных ограничений. Видел я это, когда изучал дело? Видел. Использовал в своей жалобе? Нет. Потому что по совокупности преступлений осужденному было назначено наказание в виде лишения свободы. Ограничение свободы он отбывать не должен был. Поэтому какая разница, какие ограничения возложил (или забыл возложить) на него суд за одно из преступлений? Более того, в пункте 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 № 58 о наказаниях (аналогично в пункте 34 постановления от 29.11.2016 № 55 «О судебном приговоре») указано:
При назначении ограничения свободы в качестве основного или дополнительного наказания за каждое или некоторые из преступлений, образующих совокупность, срок ограничения свободы необходимо указывать за каждое из таких преступлений, а соответствующие ограничения и обязанность — после назначения окончательного наказания.
То есть, конкретные ограничения, возлагаемые на осужденного, в приговоре указываются только после назначения окончательного наказания за всю совокупность преступлений. И поскольку в данном случае окончательное наказание было в виде лишения, а не ограничения свободы – суд не должен был перечислять те самые ограничения. То есть, в этой части судья закон не нарушил. Доводы прокурорского представления были полностью несостоятельны. Забавно, что за пару месяцев до кассационного рассмотрения дела о том, что это не нарушение закона, было написано в апрельском номере Бюллетеня Верховного Суда РФ (2023, № 4, стр. 12-13).
И тем не менее, участвовавший в судебном заседании представитель Генпрокуратуры доводы представления, а также частично моей жалобы, поддержал. Я же со своей стороны, прекрасно понимая все изложенное выше, поддержал доводы прокурора. И суд их удовлетворил – приговор и апелляционное определение отменил. Почему я поддержал заведомо для меня незаконные доводы прокурора? Чтобы получить нужный мне результат. Мы же с вами, к сожалению, часто видим, как адвокат говорит много всего правильного, законного и обоснованного, и – мимо. А прокурор скажет какую-нибудь чушь, и суд его просьбу благосклонно удовлетворяет. Переходя больше 20 лет назад из прокуратуры в адвокатуру, я эту разницу очень хорошо прочувствовал.
У судьи, автора только что отмененного приговора, находившегося в соседнем от меня помещении (я был в его зале, участвуя по видеоконференции), были все основания после моего ухода достать бутылку и там же на рабочем месте распить, перемежая нецензурной бранью слово «беспредел». И я его понимаю. У меня самого ощущение, что я украл. Так почему же меня не мучает совесть? Потому что не было бы этого заведомо незаконного прокурорского представления, не будь моей жалобы. И без прокурорского незаконного довода приговор и апелляционное определение были – под отмену. Прокуратура этим фиговым листком лишь прикрыла свою наготу. Бильярд получился: своим шаром я – в прокурорский, а тот уже – в лузу. И все же… действительно «беспредел».
Может, надо было полностью разгромить доводы прокурора? А если бы суд на это сказал: «А-а… ну, тогда все законно и обоснованно»? А ведь он бы смог (с учетом изложенного выше). И как бы я смотрел в глаза клиентам, которые уже поняли, что с поддержкой прокуратуры наши шансы сильно выросли? В общем, не стал я рубить сук, на который мы уже уселись. Верхом на прокуратуре мы достигли поставленной цели, «поломали» приговор, и теперь у нас на новом рассмотрении есть возможность в спокойной домашней обстановке разжевать все мои доводы.