Привыкнув последние полтора десятка лет видеть на месте председательствующего, в подавляющем большинстве случаев не арбитра, а «государственного обвинителя в мантии», я каждый раз удивляюсь, когда вижу Судью, в полном смысле этого слова.
При рассмотрении вопросов, связанных с избранием и продлением срока содержания под стражей, уже не удивляет набор судейско-прокурорских штампов: «…находясь на свободе, может …», «…обстоятельства, учитывавшиеся при избрании…, не изменились и не отпали…» и прочее унылое, ничем не подтверждаемое, пережевывание стандартной жвачки.
В кассационных, а теперь и апелляционных жалобах, регулярно ссылаюсь на общепризнанные нормы международного права. Ни разу в определениях, выносимых по результату рассмотрения моих жалоб, не видел даже упоминания таких «страшных» слов, как «конвенция», «ЕСПЧ».
И тут, вдруг, я столкнулся с судьями Кемеровского областного суда, дислоцирующимися в Новокузнецке. Сразу два решения двух судей указанного суда, вернули мне надежду. Надежду на то, что не все судьи ещё превратились в помощников следователей и обвинителей. Не все, оказываются, озабочены «спасением» уголовных дел, зачастую представляющих собою скорее доказательство вины следователя, а не обвиняемого.
Предлагаю, в качестве «луча света в темном царстве», постановление, которым суд отказал в продлении срока содержания под стражей. Оно, само по себе, может и не великое событие, но мотивировочная часть(!) – это то, что я регулярно пишу в жалобах на продление стражи, то самое, о чем мы регулярно пишем на «Праворубе».
Еще одно аналогичное постановление выносилось другим судьей того же суда, но не в отношении моего подзащитного.