Свидетелями ДТП были дама с детской коляской и водитель посторонней машины, случайно записавший ДТП на видеорегистратор.
Суть ДТП: мой будущий доверитель начал движение в момент переключения «его» светофора с жёлтого на зелёный и выехав на середину перекрёстка получил в левый бок такой удар, что его машина отлетела к ближайшим деревьям метров на 10-15. Удар был нанесён внедорожником, водитель которого пояснил, что завершал проезд перекрёстка на мигающий зелёный сигнал «своего» светофора.
По результатам судебно — медицинской экспертизы в ВУД было отказано. К счастью, мой будущий доверитель, а также его супруга, двое детей и их бабушка (всего их было пятеро в машине в момент ДТП), выписались из больницы в течение одной — двух недель и пришёл ко мне с супругой.
Кстати, это тот случай, когда перед тобой обычные люди, однако вызывающие симпатию.
К тому времени мой доверитель узнал от ведущего дело об АПН инспектора, что только он виноват в ДТП т.к. начал движение на жёлтый сигнал, не убедившись в отсутствии помех, а водитель внедорожника следовал ПДД т.к. не имел права применять экстренное торможение и обоснованно завершал проезд перекрёстка.
Также, мой доверитель узнал, что семья водителя внедорожника, мягко говоря, богатая.
Поэтому, изложив мне ситуацию, доверитель подытожил: «Нам бы хоть обоюдочку...».
Как вскоре выяснилось, дама с детской коляской не горит желанием быть свидетелем в суде, а запись с видеорегистратора случайной машины случайно и безвозвратно удалена.
Но видеорегистратор имелся в машине моего доверителя и именно благодаря ему мой доверитель смог отстоять свои права на справедливость.
Вскоре, в назначенные инспектором ГИБДД дату и время, мы (я, доверитель и его супруга) направились на «разбор ДТП». Со стороны водителя внедорожника не было никого. Инспектор сообщил нам, что считает виновным только моего доверителя. Я попросил приобщить к материалам дела наши пояснения, суть которых такова:
На основании ст. 12.12 КоАП РФ административным правонарушением признаётся проезд на запрещающий сигнал светофора.
Согласно п. 1.3 Правил дорожного движения участники дорожного движения должны знать и соблюдать относящиеся к ним требования светофоров.
Пункт 6.2 Правил дорожного движения предусматривает, что жёлтый сигнал светофора запрещает движение.
В нарушение указанных требований водитель внедорожника проехал регулируемый перекрёсток на жёлтый сигнал светофора.
Согласно озвученной инспектором версии, водитель внедорожника, проехал регулируемый перекрёсток на жёлтый сигнал светофора во избежание экстренного торможения и отсутствия технической возможности остановиться.
Согласно п. 10.1 Правил дорожного движения выбранная скорость движения должна обеспечивать водителю возможность постоянного контроля за движением транспортного средства для выполнения им требований Правил дорожного движения.
Указанная норма налагает на водителя обязанность постоянно анализировать дорожную ситуацию и предпринимать все возможные меры к обеспечению безопасного режима дорожного движения.
Между тем, водитель внедорожника данное требование не выполнил.
В течение минимум 3 секунд до включения жёлтого сигнала светофора горел зелёный мигающий сигнал, который в силу п. 6.2 Правил дорожного движения информирует о предстоящем включении запрещающего сигнала светофора. При этом водитель внедорожника не стал заблаговременно снижать скорость и проехал перекрёсток на жёлтый сигнал светофора.
Более того светофор на данном перекрёстке имеет цифровой циферблат на котором ясно видно, сколько секунд остаётся до включения запрещающего сигнала светофора. На улице отсутствовали туман, снег, дождь и прочие препятствия для уменьшения обзора. Т.е. водитель внедорожника прекрасно видел с расстояния минимум за сто метров до светофора, что не успевает проехать на зелёный свет.
Довод о том, что водитель внедорожника проезжал перекрёсток на запрещающий сигнал светофора во избежание экстренного торможения совершенно не обоснован, поскольку он всё – таки совершил экстренное торможение, при этом никто в него сзади не врезался т.е. он вполне мог совершить экстренное торможение и до пересечения перекрёстка на запрещающий сигнал и при этом не подвергая никого опасности.
Таким образом, водитель внедорожника сам поставил себя в положение, препятствующее выполнению им п.п. 1.3 и 6.2 Правил дорожного движения. Следовательно, в его действиях имеется состав административного правонарушения, предусмотренный ст. 12.12 КоАП РФ.
Ознакомившись с нашими пояснениями, инспектор сообщил нам, что раз мы не согласны, то будет назначена автотехническая экспертиза и предложил нами привезти в условленные дату и время на место ДТП машину, похожую на машину моего доверителя, мол будет «эксперимент на месте».
В условленные дату и время прибыли только мы. По телефону мы узнали, что никакого «эксперимента» не будет, эксперт в состоянии сделать экспертное заключение не выходя из офиса.
Следующие две — три недели я безуспешно пытался встретиться с инспектором, чтобы, как он мне устно пообещал, ознакомиться с материалами дела, а также выяснить какие вопросы и кому поставлены на разрешение в экспертном заключении. Конечно, с моей стороны являлось верхом наивности не подать по почте заявления об ознакомлении с материалами и проч.
Внезапно инспектор позвонил мне сам и сообщил, что ждёт нас в условленные дату и время для ознакомления с результатами АТЭ. Перед визитом я по почте послал ходатайство о проведении повторной экспертизы, по таким основаниям:
От результатов данной экспертизы зависело, кто из водителей будет признан виновным.
Несмотря на крайнюю важность экспертизы, мой доверитель не был ознакомлен с определением о назначении экспертизы, ему не было предоставлено возможности заявлять отвод эксперту, просить о привлечении в качестве эксперта указанных им лиц, ставить вопросы для дачи на них ответов в заключении эксперта.
Согласно ч. 4 ст. 26.4 КоАП РФ до направления определения о проведении экспертизы для исполнения, должностное лицо, в производстве которого находится дело об административном правонарушении, обязано ознакомить с ним лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, разъяснить ему права, в том числе право заявлять отвод эксперту, право просить о привлечении в качестве эксперта указанных им лиц, право ставить вопросы для дачи на них ответов в заключении эксперта.
В соответствии с ч. 2 ст. 45 Конституции РФ каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.
Таким образом, инспектором были неоднократно грубо и существенно нарушены предусмотренные законом права моего доверителя на защиту своих интересов, фактически мой доверитель был отстранён и лишён какой – либо возможности влиять на такой крайне важный этап производства об административном правонарушении, как проведение экспертизы т.е., по сути, определение виновного в ДТП.
Ознакомление с экспертизой проходило в нервной обстановке.
Я показал инспектору наше ходатайство о повторной экспертизе, на что он сообщил, что отказывает.
В ответ я сообщил ему, что он обязан вынести определение согласно ст. 24.4 КоАП РФ.
Инспектор, ничего более не комментируя о повторной экспертизе, предложил нам почитать при нём готовую экспертизу.
Я поинтересовался, могу ли я снять фотокопии и получил отказ. Таким образом, мы «на коленке» пытались понять с моим доверителем, что же изложено в экспертизе. При этом всём присутствовала супруга моего доверителя.
По моему совету, мой доверитель отказался где — либо расписываться об ознакомлении с экспертизой.
Инспектор вызвал понятых, мой доверитель им подтвердил, что читал экспертизу и отказывается от подписей. Мы мирно подождали, пока инспектор закончит оформлять документы и покинули здание.
До Нового года оставалась неделя, а я отправил Президенту РФ, в Следственный комитет РФ, Прокуратуру РФ, Управление собственной безопасности МВД РФ и ФСБ РФ жалобы на действия инспектора, суть которых сводилась к следующему:
1) Инспектором были неоднократно грубо и существенно нарушены предусмотренные законом права моего доверителя на защиту своих интересов, фактически он был отстранён и лишён какой – либо возможности влиять на такой крайне важный этап производства об административном правонарушении, как проведение экспертизы т.е., по сути, определение виновного в ДТП.
2) По мнению моего доверителя, неоднократные противоправные упомянутые выше действия инспектора имеют умысел и позволяют предположить наличие причинно – следственной связи между желанием водителя внедорожника снять с себя ответственность за ДТП и неоднократными противоправными действиями инспектора.
В целом, мои жалобы не дали видимого эффекта и в итоге поступили руководству инспектора, на которого я жаловался. А из ответа этого руководства я узнал, что мы самовольно в тот день покинули помещение ГИБДД. Про нарушение ч. 4 ст. 26.4 КоАП РФ в ответе вообще ничего не было.
Почти накануне Нового года, мне позвонил мой доверитель и сообщил, что ему поступило письмо от ГИБДД, что материалы дела переданы в суд, однако определения об этом к письму не приложено, хотя в приложениях оно указано.
В промежутке между приобретением подарков и шампанского, я вновь отправил Президенту РФ, в Следственный комитет РФ, Прокуратуру РФ, Управление собственной безопасности МВД РФ и ФСБ РФ жалобы на действия инспектора, теперь уже об отсутствии определения, упомянутого в письме ГИБДД.
И вновь, мои жалобы не дали видимого эффекта и в итоге поступили руководству инспектора, на которого я жаловался. А из ответа этого руководства я узнал, что в действиях инспектора нарушений не усматривается.
В судебном заседании я попросил:
приобщить к материалам дела все мои 14 жалоб;
допросить свидетеля (супругу моего доверителя) о действиях инспектора;
назначить повторную АТЭ.
Судья удовлетворил всё, только эксперта выбрал постороннего.
Согласно заключению повторной экспертизы мой доверитель был полностью невиновен, а водитель внедорожника полностью виновен. Оказалось, что в первой экспертизе эксперт необоснованно «придвинул» внедорожник на такое расстояние к перекрёстку, чтобы оно было меньше тормозного пути и также необоснованно «выдвинул» авто моего доверителя на несколько метров вперёд на перекрёсток, хотя фактически мой доверитель этот момент только начинал движение. А «цена вопроса» оказалась менее секунды — 0, 86 секунды.
(К большому сожалению, сканкопии прилагаемых экспертиз получились неважного качества).
Я в судебное заседание представил дополнительное объяснение, согласно которого:
По результатам проведенной экспертизы было определено, что передняя часть внедорожника в момент смены зелёного сигнала светофора относительно расположения данного светофорного объекта находилась на расстоянии 37, 4 м.
Однако первый эксперт не учёл наличие стоп-линии на перекрестке и дважды необоснованно применил в формуле расчёта время, прошедшее с момента начала движения автомобиля до момента смены сигнала данного светофора на зелёный – 0, 86 сек.
По результатам повторной экспертизы передняя часть внедорожника в момент смены зелёного сигнала светофора относительно расположения ближайшей границы перекрёстка находилась на расстоянии 64, 7 м. даже при скорости 60 км/час (С учётом п. 6.13 ПДД РФ).
Поскольку, остановочный путь внедорожника составлял 53, 85 м., а до ближайшей границы перекрестка 64, 7 м., водитель внедорожника безусловно располагал технической возможностью предотвратить столкновение с автомобилем моего доверителя.
При этом мой доверитель не располагал технической возможностью предотвратить столкновение с внедорожника, независимо от того, на какой сигнал светофора он бы начал движение.
Судья указал в решении, что водитель внедорожника имел техническую возможность избежать ДТП, а мой доверитель нет.
«Наверное, это победа» — сказали мне мой доверитель и его супруга, когда мы вышли из суда.
Решение не обжаловали, оно вступило в законную силу.
На днях мой доверитель с супругой вновь пришли ко мне с целью подать в суд на:
инспектора за умышленную нервотрёпку;
эксперта за умышленное неверное составление экспертизы;
водителя внедорожника за ущерб здоровью, имуществу, моральный ущерб, расходы на представителя и экспертизу.