Признание права на досрочную пенсию по старости за отцом, воспитавшим ребенка инвалида с детства до восьмилетнего возраста. Направление судебного поручения в суд Украины. Особенности социальной защиты населения через призму доводов представителя ПФР

Данное дело мне показалось интересным не только в связи с тем, что по нему, суд, удовлетворив мое ходатайство, направил судебные поручения в суд иностранного государства. Мне также «понравилась» правовая позиция сформулированная представителем Пенсионного фонда РФ, из которой очень хорошо понятно отношение этого государственного учреждения к гражданам, пожелавшим получить свою заслуженную пенсию. Но не просто получить, а получить ее немного досрочно.

Решением управления Пенсионного Фонда России (государственного учреждения) в г. Губкине и Губкинском районе моему доверителю было отказано в назначении досрочной пенсии по старости (как отцу ребенка-инвалида с детства) в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 32 Федерального закона от 28.12.2013 г. № 400-ФЗ «О страховых пенсиях», из-за отсутствия документов, подтверждающих факт воспитания ребенка-инвалида с детства до восьмилетнего возраста.

После того, как я ознакомился с материалами пенсионного (выплатного) дела, я пришел к выводу, что моим доверителем было представлено достаточно документов, подтверждающих факт воспитания младшего сына-инвалида до 8-го возраста.

В деле имелись — справка Переможненского сельского совета, Акимовского района, Запорожской области (Украина), а также справка Архангельской территориальной администрации Губкинского городского округа, которые подтверждали этот факт.

Но была одна мелочь, которую, по моему мнению, руководство пенсионного органа использовало для того, чтобы принять решение об отказе в назначении досрочной страховой пенсии по старости моему доверителю. В справке Переможненского сельского совета, Акимовского района, Запорожской области (Украина), была допущена описка в написании фамилии его сына.

Вместо фамилии его сына, ошибочно была указана фамилия пасынка доверителя. Однако, имя, отчество и дата рождения были указаны именно его сына. В ходе подготовки дела к рассмотрению мое предположение подтвердилось, так как представитель пенсионного фонда постоянно ссылалась именно на эту техническую описку, допущенную служащими Переможненского сельсовета, как на самое неопровержимое основание для отказа в назначении досрочной пенсии.

Учитывая, что ответов на мои запросы, о наличии технической описки в документах, Переможненский сельсовет Украины мне не присылал, мной было заявлено ходатайство о направлении судебных поручений о совершении отдельных процессуальных действий на территории сопредельного государства, которое было удовлетворено судом.

При подготовке ходатайства я руководствовался Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., а также Методическими рекомендациями по исполнению международных обязательств, разработанных в недрах Минюста РФ.

И вот, не дотянув несколько дней до годовщины со дня заявления моего ходатайства о направлении судебных поручений, в суд поступают материалы из ГУ Минюста по Москве о невозможности исполнения поручения суда о совершении отдельных процессуальных действий. Несмотря на то, что резолютивная часть одного из определений иностранного суда содержала такой неутешительный, для нас с доверителем, вывод — по своему существу определение было очень полезным для нас.

Суд Украины сделал практически все, что я просил в своем ходатайстве, и даже больше — в заседании суда были опрошены главы сельских советов, у которых мы запрашивали документы. Однако, к сожалению, пасынок моего доверителя, у которого мы просили отобрать объяснения, в суд Украины так и не явился.

В одном из определений иностранного суда содержались сведения о возможности допущения технической ошибки в написании фамилии сына доверителя при заполнении похозяйственной книги.

Казалось бы, что уже стала вполне очевидной наша победа в этом споре, но не тут то было! Представитель пенсионного фонда тоже «не дремала» и в результате ее кропотливой работы в деле появились возражения на наш иск, которые, честно говоря, меня просто поразили.

В них на полном серьезе говорилось о том, что мой доверитель должен доказать факт отсутствия лишения родительских прав в отношении сына. Вот как это выглядело дословно:

В связи с отсутствием сведений, подтверждающих факт воспитания ребенка — инвалида с детства до восьмилетнего возраста, а также сведений об отсутствии лишения родительских прав в отношении ребенка, право на досрочную пенсию отсутствуют.
Мои попытки переубедить представителя ПФР, говоря ей, что это она обязана доказать факт лишения моего доверителя родительских прав в отношении сына, а не мы должны доказать факт отсутствия лишения родительских прав, успехом не увенчались. На мои вопросы «каким документом этот факт, по Вашему мнению, мы должны подтвердить?» — она отвечала молчанием. Это наводило меня на мысль о том, что где-то в глубине души она все же осознала свою неправоту.

Однако, эту мысль я старался прогнать как можно быстрее, вспоминая другие доводы представителя ПФР, содержащиеся во все тех же возражениях на наш иск:

Если указанное право на пенсию будет установлено в судебном заседании в порядке искового производства, то суд не вправе обязывать пенсионный орган произвести доплату за прошлое время (с 7.11.2015 года). Таким образом, пенсия может быть назначена с даты обращения в пенсионный орган с решением суда о признании такого права на досрочную пенсию.

Приятно было осознавать, что представителя ПФР ни сколько не смущали положения п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.12.2012 № 30 «О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии», на которые она также ссылалась в своих возражениях, говорящие нам о следующем:

Необходимо иметь в виду, что, если истец в установленном законом порядке обращался в орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, за назначением пенсии, однако в этом ему было необоснованно отказано, суд вправе обязать орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, назначить истцу пенсию со дня обращения с заявлением в такой орган либо с более раннего срока.

Слушая выступления представителя ПФР в судебном заседании, и читая ее возражения на иск, не только мой доверитель, но и я - чувствовали себя по-настоящему «социально защищенными».

Негодование представителя пенсионного фонда также вызывало то, что мы просили суд взыскать расходы с ответчика за оказание юридической помощи моему доверителю. Но все же самым «страшным», и крайне возмутительным, для представителя ПФР было то, что мы просили суд взыскать пенсию с момента обращения доверителя с заявлением в пенсионный орган.

Наблюдая за моими словесными баталиями с представителем ответчика, мой доверитель все чаще стал воспроизводить жест «Facepalm», и в конце концов он попросил суд объявить перерыв для общения со мной.

Суд, согласившись с его просьбой «взять паузу», разрешил нам пообщаться наедине. В ходе беседы доверитель высказал мне просьбу об изменении иска, пожелав, чтобы пенсию за ним признали с этого дня, а не с момента его обращения в пенсионный фонд. Также он изъявил желание полностью отказаться от взыскания с ответчика судебных расходов. Несмотря на мои попытки объяснить доверителю, что лучше этого не делать, а если уж и изменять иск, то разумней будет просить взыскать пенсию с момента обращения в суд с иском — они закончились неудачей.

«Ну что-же, — подумал я, — желание доверителя — закон для адвоката!». Через полчаса я уточнил исковые требования, согласно пожеланиям доверителя (благо офис мой находится недалеко от здания суда), заодно убрав из текста искового заявления лишние просьбы о признании незаконным решения пенсионного органа об отказе в установлении пенсии и установлении факта воспитания ребенка-инвалида до восьмилетнего возраста, следуя сложившейся практике в регионе, по данной категории дел.

Как я и думал, излишние уступки доверителя не принесли ожидаемого им результата — представитель Пенсионного фонда РФ осталась непоколебимой как скала. Она продолжила стоять на ранее избранной, и казавшейся ей незыблемой, позицией, чем, конечно же, раздосадовала моего доверителя.

Между тем, суд наши требования удовлетворил, чем очень порадовал моего доверителя. Однако, я посоветовал ему все же не радоваться слишком быстро, так как впереди нас, исходя из поведения представителя ответчика в судебном заседании, скорее всего ждала «апелляция». Но нет — обжаловать решение суда представитель ответчика не стала, видимо понимая всю бесперспективность этой затеи. В настоящее время решение суда вступило в законную силу.

Процессуальные документы деперсонифицированы. Согласие доверителя, на публикацию материалов дела, получено. Адвокат Журавлев Евгений Анатольевич, No 31/709 в реестре адвокатов Белгородской области.