Возмещение морального вреда со Следственного комитета РФ. Схватка профессионала с преступным мафиозным кланом следователей и судей России.

Ранее на Праворубе вначале я разместил статью о победе простой русской женщины по имени Ксения, не имеющей юридического образования,  в схватке с таким монстром, как Следственный комитет РФ, которой удалось добиться возмещения морального вреда, причиненного незаконными, а, правильнее говоря, преступными действиями (бездействиями) следователями следственного комитета РФ.

Спустя время аналогичную статью о взыскании компенсации, правда, за нарушение права на судопроизводство в разумный срок, опубликовал  адвокат Соловьев Александр Владиславович.

И в первом и во втором случае суды встали на сторону пострадавших от преступных действий (бездействий) следователей, указав, что систематическое вынесение Постановлений об отказе в возбуждение уголовного дела с их последующей отменой как незаконных и необоснованных, отказ в удовлетворении жалоб пострадавших по делу, является нарушением прав пострадавших и основанием для выплаты компенсации морального вреда за причиненный следователями вред.

Однако и в первом и во втором случае имел место быть деликт следователей частного характера, деликт, затрагивающий преступную деятельность нижестоящих следователей.

В моём же случае деликт является публичным, охватывающим преступную деятельность всего Следственного комитета РФ во главе с его председателем А. И. Бастрыкиным и преступную деятельность судебной системы во главе с её председателем В. М. Лебедевым, и выводящим нити преступного мафиозного клана к обоим главам государства российского – В. В. Путина и Д. А. Медведева.

Кроме того, я, как защитник, не ограничиваюсь защитой исключительно своих прав, а открыто призываю к этому всех пострадавших от явно оборзевшей от безнаказанности преступной правоохранительной системы РФ. Система под диким лозунгом вождя «В России не будет ни революций, ни контрреволюций» уверовала в безнаказанности своих кровавых деяних. Вынесение заведомо неправосудных судебных актов стало обыденным делом для «оборотней в погонах и мантиях».

Рассмотрение моего дела осуществлялось «Басманным правосудием», и этим почти что всё сказано.

Рассмотрение моего дела проходило под председательством заместителя председателя Басманного районного суда города Москвы, на тот момент и.о. председателя суда, Графовой Галиной Аркадьевной, она же Грабовская, она же Демидович, она же…

В общем, фамилии этой судьи становились практически сразу же нарицательными сродни наименованию Басманного суда как «Басманного правосудия», менялись ею как перчатки, поэтому я не уверен, что завтра на её кабинете будет висеть табличка именно с этой фамилией (пока висит — сам проверял).

На удивление, по окончании судебного заседания, секретарь судебного заседания выдала мне видеозапись судебного заседания. Удивление моё вызвано тут не только и не сколько выдачей видеозаписи скандального дела, в цветном формате, с изображением проходящего процесса одновременно с четырёх разных видеокамер, а тем обстоятельством, что согласно параллельно проходящему в том же Басманном суде коррупционном деле о Белгородском рейдерстве с участием Росреестра и его Белгородского филиала, в котором я являюсь представителем административного истца, по заявлению судьи Васина Александра Анатольевича в Басманном суде нет ни одного компьютера, ни одного устройства, позволяющего технически осуществить прослушивание аудиофайла с диска или флэшки! В общем, мне удалось лицезреть чудо-чудное, диво-дивное в Басманном суде, в котором произошло то, чего не может быть. «Мамы» нет, но «папу» вставили, и «ребёночка» родили.

За подобные вещи судью А. А. Васина «за ушко бы и на солнышко», так такие преступной системе и нужны.

Как и водится, мне было отказано в заяленных ходатайствах об истребовании из следственного отдела по г. Ступино СК РФ по Московской области материалов проверки и вызове для допроса свидетелей. Отвод судье по данному беспределу был заявлен, судья удалилась в совещательную комнату, долго и тщательно обдумывало своё нехорошее и недостойное поведение, но, посовещавшись сама с собой наедине, решила, что негоже, кому попадя, судей отводить. Этак на всех отводящих судей не хватит. В общем, решила она не отводиться, а довериться себе родной по всем статьям наших всех кодексов. Рассмотрение дела продолжилось как ни в чём не бывало.

Когда я на личном приеме у зам. руководителя ГСУ СК РФ по Московской области Дойникова Игоря Николаевича упоминул про отказ суда истребовать материалы проверки, то он непроизвольно подскочил со своего места, сантиметров эдак на сорок, и также непроизвольно выдохнул: «Это как, отказали?» Размер глаз Дойникова в тот момент я не уточняю, но у третьей собаки из «Огниво» Ганса Христина Андерсана они были явно меньше, на размер меньше.

— Это как, отказали?

Да вот так, взяли и отказали. Я думаю, что я первый в России, кому суд отказал в истребовании материалов проверки по заявлению о возбуждении уголовного дела, в связи с тем, что доказательством законности либо незаконности действий (бездействий) следователей, являются именно материалы проверки.

В начале декабря этого года меня к себе в гости пригласил наш коллега, адвокат, доктор юридических наук, профессор Московского гуманитарно-экономического института, академик Российской академии адвокатуры, член Российской академии юридических наук Сергеев Владимир Иванович. Для меня это было значимое событие, желанное событие, которым я непреминул воспользоваться. Спасибо Владимиру Ивановичу и его супруге Евгении Аркадьевне за гостеприимство и за возможность знакомства с миром прекрасного, человечного и познавательного.

В ходе нашей беседы я намеренно коснулся вопроса относительно роли в суде материалов проверки как доказательства. И Владимир Иванович, сам того не замечая, дал для меня столь важный ответ: Материалы проверки могут подтвердить одно значимое обстоятельство — наличие либо отсутствие основания для возбуждения уголовного дела.

В обосновании своих исковых требований я ссылался на то, что в материалах проверки содержатся доказательства совершенного преступления, полученные следователем ещё до 31.10.2013 (!) года. Понятно, что материалы проверки не только могут подтвердить бездействие Следственного комитета РФ с указанного времени, но и явятся доказательством умышленного сокрытия преступлений Следственным комитетом РФ, преступлений, в которых непосредственное участие принимали судья Ступинского городского суда Московской области Ильина Ольга Ивановна (исполняет обязанности судьи по настоящее время, как и судья Краснодарского краевого суда Хахалева Елена Владимировна) и ст. помощник прокурора по г. Ступино  Константинова Надежда Алексеевна. Фактически материалы проверки выводят на преступную деятельность руководства ГСУ СК РФ по Московской области и руководство Следственного комитета РФ.

В материалах дела имеется письменное доказательство — Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 31.10.2013 года (т. 1 л.д. 37-41), о совершенном в отношении меня преступлении, подтверждённое показаниями двух лиц, участвовавших в судебном заседании в качестве представителя ответчика и третьего лица, являющееся основанием для возбуждения уголовного дела в соответствии с частью 2 ст. 140 УПК РФ. Однако СК РФ уголовное дело не возбуждено на момент рассмотрения дела в суде и суд первой, и суд апелляционной инстанции не исследуют и не дают оценки данному доказательству, что говорит как минимум о нарушение судами правил оценки доказательств (ст. 67, 198 ГПК РФ — п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.12.2012 № 29), а как максимум свидетельствует о коррупционном сговоре судей со следователями. Преступные судебные акты не могут быть признаны законными, ибо законность не может содержать в себе преступности. © Е. А. Коробов

Как и водится у нас в судах, представителем Следственного комитета РФ в последнее судебное заседание было принесено очередное нерукотворное преступное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, «сшитое» новоявленными «кукунятами» из следственного отдела по г. Ступино: зам. руководителя отдела Христофоровым О. Н. и руководителем следственного отдела Рогозина Владимира Петровича (случайно не родственник того самого Рогозина, который топил таксу?).

Для справки: бывший руководитель следственного отдела по г. Ступино ГСУ СК РФ по Московской области Сорокин Александр Викторович был взят сотрудниками ФСБ на взятке в 50 тыс. $, и «дедушкой» от ФСБ посажен как «репка». Напрасно он в пылу страсти кричал мне в коридорах следственного отдела: «Я не виноват, это всё Марков (моё прим. – Марков Андрей Геннадьевич, руководитель ГСУ СК РФ по Московской области). Это он мне команду дал дело закрыть!».

Так вот, эти два новоявленных муд… а мудреца «сшили» дело, то бишь постановление на документах, признанных следователем 31.10.2013 года подложными. Т. е. два дельца от Следственного комитета РФ, и как я уверен по заказу господина Маркина А. Г., а тот по спецзаказу от Бастрыкина А. И., так как подобная афёра не возможна без одобрения с самого верха, совершают преступление, и представляют в суд заведомо подложное доказательство. Совершению указанного преступлению способствуют озвученные мной руководители, которые на настоящий момент никак не отреагировали на моё сообщение о преступлении, а также все судьи, проходящие по указанному делу.

Решением суда отказано в моих требованиях, в связи с тем, что я не представил суду доказательств несения мной моральных страданий.

Блестящее обоснование законности решения от «Басманного правосудия» изложил Московский городской суд в составе трёх судей – «кукунят»: председательствующего  Павловой И.П. и судей Матлахова А.С., Катковой Г.В. Страна должна знать своих хероев!

Судебная коллегия ограничилась только тем, что переписала из решения суда действия ответчика по вынесению Постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела и Постановлений об их отмене в течение 3,5 лет и вынесла гениальный вывод, свидетельствующий о полностью прогнившем, погрязшем в коррупции государстве Россия (дословно, для истории):

«Соглашаясь с данными выводами суда, судебная коллегия считает необходимым отметить, что  действия должностных лиц по отмене постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела являются процессуальными действиями в рамках проверки сообщения о преступлении. Истцом не приведено доказательств того, что по вине должностных лиц следственных органов нарушены его личные неимущественные права либо принадлежащие ему иные нематериальные блага. Сама констатация  следственными органами неправомерности действия должностного лица следственного органа является достаточным и полноценным способом восстановления прав заявителя по настоящему делу».

Суд апелляционной инстанции посчитал, что признание самим ответчиком незаконности действий его сотрудников на протяжении 3,5 (!) лет, привлечение сотрудников за указанные нарушения к дисциплинарной ответственности, является вполне законной деятельностью и не нарушает прав заявителя в части предоставления государственной защиты от совершенного в отношении него преступления, притом, что срок предварительно расследования установлен не более 2 месяцев (часть 1 ст. 162 УПК РФ), и по особо сложным делам срок может быть продлен  руководителем следственного органа по субъекту Российской Федерации и иным приравненным к нему руководителем следственного органа, а также их заместителями до 12 месяцев. Дальнейшее продление срока предварительного следствия может быть произведено только в исключительных случаях Председателем Следственного комитета Российской Федерации, руководителем следственного органа соответствующего федерального органа исполнительной власти (при федеральном органе исполнительной власти) и их заместителями (часть 5 ст. 162 УПК РФ). Срок проверки продлевался всего один раз руководителем следственного отдела по г. Ступино на 30 суток.

Следует обратить внимание на два разных вывода, сделанных судами Самарской и Ростовской областей и Московского городского суда, в отношении действий (бездействий) следователей при отказе в удовлетворении жалоб лиц, пострадавших от преступлений и систематическом вынесении постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. В то время, как Самарский и Ростовский областной суды признают данные действия (бездействия) следователей незаконными, в результате чего пострадавший «пребывает в состоянии нервного напряжения, вызванного переживаниями по поводу недобросовестного отношения следователей», т. е. испытывает моральный вред и нуждается в его компенсации государством, то Московский городской суд считает, что действия (бездействия) следователей по отказу в удовлетворении жалоб лиц, пострадавших от преступлений и систематическом вынесении постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела законы, и такое лицо не испытывает моральных страданий и переживаний, а, следовательно, и компенсировать ему нечего. Как говорится, от такого единообразного применения судебной практики, меня лично тошнит и выворачивает наизнанку.

«Кукунята» в нарушении закона уклонились от исследования и оценки моего довода о том, что председательствующим по делу применен закон, не подлежащий применению.

В конкретном деле председательствующий по делу судья Графова Г. А.  показала низкий профессиональный уровень судьи, разбирающей дело, которая при рассмотрении данного дела  применила закон, не подлежащий применению в связи с его отменой. Так суд сослался на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2012 года «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании действий (бездействий) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц государственных и муниципальных служащих», в котором разъяснено о запрете обжаловать действия (бездействия), постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в порядке главы 25 ГПК РФ.

Во-первых, глава 25 ГПК РФ утратила силу с 15 сентября 2015 года. — Федеральный закон от 08.03.2015 N 23-ФЗ.

Во-вторых, я не обжаловал действия (бездействия), постановления следственных органов в гражданском судопроизводстве, я их обжаловал в порядке уголовного судопроизводства в соответствии со ст. 124 УПК РФ. 

Решение суда основано на отмененном законе и суд апелляционной инстанции так и не поправил суд первой инстанции. Более позорного явления, когда суды оставляют в законной силе заведомо неправосудное решение, невозможно встретить ни в одной цивилизованной стране мира.

И суду кассационной инстанции надлежит (!) исправить столь позорно вопиющее поведение судей нижестоящих судов с вынесением частных определений в адрес председателей соответствующих судов.

Мной суду было зачитано, подано в письменном виде и приобщено к материалам дела Правовое обоснование (т.1 л.д. 226-227) того, что лицо вправе обжаловать действия (бездействия), постановления следственных органов на доследственной стадии процесса не только в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ, но и в порядке,  предусмотренном ст. 124 УПК РФ со ссылкой на разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. N 1 «О ПРАКТИКЕ РАССМОТРЕНИЯ СУДАМИ  ЖАЛОБ В ПОРЯДКЕ СТАТЬИ 125 УГОЛОВНО — ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА  РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ».

Согласно разъяснениям указанного Пленума заявитель вправе сам решить, в каком порядке он будет обжаловать незаконность действий (бездействий), решений следственных органов: в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ или в порядке, предусмотренном ст. 124 УПК РФ. При этом если незаконность следственных органов будет признана вышестоящим руководителем следственного органа или прокурором в порядке, предусмотренном ст. 124 УПК РФ, то суд не вправе рассматривать жалобу заявителя, поданную на эти же действия (бездействия) следственных органов по ст. 125 УПК РФ (!).

Согласно информационному письму № 145 от 31 мая 2011 г. Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации следует: «Тот факт, что ненормативный правовой акт не был признан в судебном порядке недействительным, а решение или действия (бездействие) государственного органа — незаконными, сам по себе не является основанием для отказа в иске о возмещении вреда, причиненного таким актом, решением или действиями (бездействием). В названном случае суд оценивает законность соответствующего ненормативного акта, решения или действий (бездействия) государственного или муниципального органа (должностного лица) при рассмотрении иска о возмещении вреда».

Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что мной избран неверный способ защиты, противоречит процессуальным нормам УПК РФ в части прав, предоставляемых заявителю для обжалования незаконных действий (бездействий) следователя, а также противоречит позиции, озвученной Пленумом Верховного Суда РФ и необходимости учитывать разъяснения указанного Пленума при принятии решения, как то указано ещё в одном Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 года «О судебном решении» п. 4 пп. «б».

Вопреки законоположениям  части четвёртой ст. 198 ГПК РФ в мотивировочной части решения ни суд первой, ни суд апелляционной инстанции не указали, почему они не согласны и отклоняют позицию Пленума Верховного Суда РФ, представленную стороной по делу в обоснование своей позицией.

Что ещё примечательного в этом деле, так это эпизод с рассмотрением дела в суде апелляционной инстанции в  отсутствии стороны по делу – меня, как истца. Но когда и что останавливало этих беспредельщиков в чёрных тряпках.

В силу п. 2 ч.4 ст. 330 ГПК РФ рассмотрение дела судом в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещённых надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, в любом случае является основанием для отмены решения суда первой инстанции.

Согласно почтовому извещению (бланк Ф.22), находящемуся в материалах дела, согласно указанного на нём трек-кода (почтового идентификатора) 10770412229ХХХ (т.2 л.д. 64) извещение о дне судебного заседания отправлено судом в мой адрес 14 июля 2017 года. Прибыло по месту моего жительства 20 июля 2017 года и в этот же день зафиксирована неудачная попытка вручения. 27 июля 2017 года извещение убыло назад к отправителю и 8 августа получено судом.

Судебная коллегия указала, что о времени и месте судебного заседания по рассмотрению судом моей апелляционной жалобы я извещён надлежащим образом, сославшись на отметку отделения почтовой связи о том, что организация почтовой связи пыталось вручить мне извещение, но вручить мне его не удалось в связи с моим отсутствием по месту проживания по адресу, указанному в судебном извещении и было возвращено суду в связи с истечением времени хранения.

Вместе с тем в моей апелляционной жалобе для суда имеется вот такое ходатайство:

«В связи с моим отпуском с 10 июля 2017 года по 6 августа 2017 года прошу суд не назначать судебное разбирательство ранее 8 августа 2017 года. Я работаю индивидуальным предпринимателем, не имеющим печати, деятельность в области права, и в отпуск убываю попутно в машине ….в ….скую область, поэтому подтверждением моего отпуска является моя подпись».

Я заранее предупредил суд апелляционной инстанции о том, что в связи с моим отпуском меня не будет по месту моего жительства в период с 10 июля 2017 года по 6 августа 2017 года.

В материалах дела имеется протокол судебного заседания от 03.03.2009 л.д. 46, 47). Согласно п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 июня 2008 г. N 13 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции» поскольку протокол судебного заседания является одним из основных процессуальных документов, он должен быть изложен полно, четко с точки зрения его прочтения, в той последовательности, в которой проводится судебное разбирательство. Согласно протоколу судебного заседания суд не выяснял, извещен ли надлежащим образом, не явившийся истец, имеются ли сведения о причинах его отсутствия, имеются ли со стороны истца какие-либо ходатайства относительно даты назначения либо даты переноса дня судебного заседания.

Суд апелляционной инстанции не рассмотрел моё ходатайство о назначении судебного заседания и извещении меня с учётом времени моего отпуска и не принял меры по назначению дня судебного заседания и моего извещения с учётом заявленного мной ходатайства. Извещение судом было направлено в мой адрес в то время, в которое меня не было по месту моего проживания, о чём я заранее предупредил суд, и которое не могло быть вручено по указанной мной причине.

Суд апелляционной инстанции рассмотрел дело по моей апелляционной жалобе  в моё отсутствие, не извещенного о времени и месте судебного заседания, что сделало невозможным реализацию моих процессуальных прав и является существенным нарушением норм процессуального права.

Также у меня имелась уважительная причина для неучастия в судебном заседании,  о которой я бы поставил суд апелляционной инстанции в известность, если бы был надлежащим образом извещён судом апелляционной инстанции о времени и месте судебного заседания.

В день судебного заседания я был болен, что подтверждается Справкой из медицинского центра. Если бы я был извещён судом апелляционной инстанции надлежащим образом, то смог бы известить суд апелляционной инстанции о невозможности моего участия в судебном заседании 10 августа 2017 года по причине моей болезни.

В п. 27  Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.2012 N 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции» есть разъяснение ст. 167 ГПК РФ, в соотвествии с которой суд апелляционной инстанции вправе рассмотреть дело по апелляционным жалобе, представлению в отсутствие лиц, участвующих в деле, если в нарушение части 1 ст. 167 ГПК РФ такие лица не известили суд апелляционной инстанции о причинах своей неявки и не представили доказательства уважительности этих причин или если признает причины их неявки неуважительными.

Таким образом, для отложения рассмотрения дела по существу у меня имелась уважительная причина – болезнь, о которой я не мог известить суд, в связи с неизвещением судом меня о времени и месте судебного заседания.

Всю эту хрень «кукунятскую» признал  законной судья Московского городского суда Кучеревянко Анатолий Алексеевич, который так внимательно изучил мою кассационную  жалобу, что в его отказном определении я не нашел даже упоминания хотя бы об одном из доводов моей кассационной жалобы. Я больше, чем уверен, что этот «оборотень в мантии» даже в руки не брал моей кассационной жалобы.

Сейчас мной готовится кассационная жалоба в Верховный Суд РФ. Каждый здравомыслящий человек, а не только адвокат или юрист, понимает, что судебные акты подлежат отмене как незаконные, как минимум по безусловному основанию, как максимум по основанию заведомо неправосудного решения с лишением статуса судьи всех судей, рассматривающих указанное дело. Продолжение следует.