Вместе с Мосгорсудом создаем практику по ст. 199 УК РФ

Не в моих правилах писать о деле до его окончания, но в данном случае я делаю исключение, потому что полученное по делу промежуточное решение как прецедент может оказаться кому-то полезным. 

Нам с клиентом удалось буквально на ровном месте обрушить в одном из московских судов 3 уголовных дела. Рушили-то мы, конечно, свое дело, а уж судьи, воспользовавшись нашими доводами, «подрезали» еще парочку. И все это в течение недели, что, конечно, страшный удар и для прокуратуры, и для следствия. Мосгорсуд встал на нашу сторону.

Проблемы применения ст. 199 УК РФ

Дело наше — об уклонении от уплаты налогов организацией (п. «б» ч. 2 ст. 199 УК РФ). Вступая в него почти 2 года назад, я испытал уныние и чувство беспомощности.

Нет, не потому, что у нас в стране (а в Москве, как принято жаловаться, в особенности) нет правосудия. Правосудие у нас есть — я продолжаю на этом настаивать. Но не для всех, а для тех, кто может выложить судье «на блюдечке» готовое решение, законное и обоснованное. И судья его подпишет, уверяю вас. За редким исключением... 

Но в данном случае, повторюсь, вступая в дело, я чувствовал свою беспомощность и до сих пор не могу похвастаться, что полностью от нее избавился. Причина тому — сошедшиеся в одной точке следующие обстоятельства: 

1) Стране нужны деньги. А денег, как известно, нет. Надо «доить» народ. Даже появилась концепция "новой нефти". Взялись «доить» предпринимателей, шантажируя уголовной ответственностью, и в Москве это уже конвейер, достаточно беспредельный. Полицейских за успехи в «надоях» награждают.

2) Предприниматели наши оказались на редкость податливы заботливым рукам, тянущимся к их вымени. Наверное потому, что всегда «делились», что соответствует народной традиции. И сейчас под угрозой применения к ним ст. 199 УК РФ они за редким исключением выстраиваются в колонны и отправляются в суд в особом порядке (глава 40 УПК РФ). А там — под штраф или под амнистию. И, зажмурившись, не думать о гражданском иске на несколько десятков миллионов.

3) В результате — судебная практика по применению ст. 199 УК РФ отсутствует чуть менее, чем полностью. В силу изложенного выше в п. 1 высокие судебные инстанции по своей инициативе ее создавать не будут. А в силу изложенного в п. 2 народ с вопросами правоприменения к ним не обращается. Лучшая иллюстрация тому — Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления», сохранившееся в неизменном виде аж с 2006 года. 

То есть, судебная практика применения ст. 199 УК РФ, еще не сформировавшись, в зародышевом состоянии уже поросла мхом и покрылась толстым слоем пыли. Вопрос: из чего мне в таких условиях готовить продукт, который надо выложить «на блюдечке» суду?

И судьи в той же ситуации. Мне прямо было сказано: «Я не фанат рассматривать дела по 199-й». Да простит меня судья за, быть может, фривольное толкование этих слов, но я в них услышал следующее: Я понятия не имею, как надо рассматривать эти дела… нам никто ничего не объясняет… «шлепаем» по шаблону в особом порядке… а если не в особом — «шлепаем» все равно, как в особом… спасите, помогите, избавьте нас от этих дел! 

Как мы вернули дело прокурору

С этим я к судье и пришел, предложив вернуть наше дело прокурору в соответствии со ст. 237 УПК РФ. И основание было найдено (о нем ниже). Оно странное, непонятное, но в силу основополагающих принципов функционирования этой системы железобетонное. 

И суд за него зацепился. Вернул прокурору наше дело, плюс по своей инициативе еще 2 дела, где защита об этом не просила, а потому решения суда для нее стали полной неожиданностью. А поскольку нарушение, как и сами дела об этом преступлении, шаблонное, то можно было бы обвалить еще энное количество уголовных дел по Москве. И тем самым расшевелить это «болото» (я о практике применения ст. 199 УК РФ). 

Поскольку, повторюсь, найденное нами основание возвращения уголовного дела прокурору было странным, нам же самим непонятным, мы опасались, что Мосгорсуд с нами может не согласиться. Тем более, что прокуратура, пропустив такой удар, должна была жаждать реванша. И она прислала в Мосгорсуд «живого» прокурора вместо статиста, однако все равно проиграла.

С другой стороны, надеясь на победу, мы в случае ее достижения хотели увидеть мнение Мосгорсуда по этому странному и непонятному основанию возвращения дела прокурору. Тем самым мы хотели хоть в какой-то части устранить правоприменительный вакуум. Увы. Мосгорсуд сказал: «Вы правы», после чего величаво удалился, оставив нас опять один на один с этой пугающей пустотой. 

Основания возвращения прокурору уголовного дела о преступлении, предусмотренном ст. 199 УК РФ

Сначала пару слов о том, как дело попало в суд. С трудом попало. Несколько раз оно пыталось протиснуться, но мы не пускали. Ведь, не смотря на отсутствие практики по ст. 199 УК РФ, в кармане всегда верный кольт УПК РФ, помогающий уговорить прокурора не подписывать обвинительное заключение. Так и было — несколько раз дело возвращалось на дополнительное следствие, но все-таки его запихнули в суд. 

После поступления дела в суд моя дежурная задача — вернуть его обратно прокурору. И я нашел неплохие, как мне кажется, основания, которые изложил в соответствующем ходатайстве. Но главное основание нашел мой подзащитный, принимающий самое активное участие в построении позиции защиты. 

Пока я из положений закона и допущенных по делу нарушений конструировал основания для применения ст. 237 УПК РФ, он, как золотоискатель, просеял песок скудной судебной практики по Москве и нашел 2 «золотые песчинки». Это были 2 дела, по одному из которых Мосгорсуд на основании одного нарушения отменил приговор, а по другому судья районного суда, увидев такое же нарушение у себя в деле, предусмотрительно вернул его прокурору, с чем Мосгорсуд позднее согласился. 

Итак, что же это за «золотое» нарушение, выявление которого Мосгорсудом мы решили использовать как прецедент?

Но сначала о том, как формулируется обвинение в преступлении, предусмотренном п. «б» ч. 2 ст. 199 УК РФ. По шаблону формулируется, который мы видим в каждом деле. Повторюсь, никто из правоприменителей не утруждает себя мыслительной деятельностью по этим делам, в том числе при формулировании обвинения. Есть шаблон, его и пользуют. Выглядит он следующим образом (фрагмент описания способа совершения преступления):

Намереваясь уклониться от уплаты налогов обвиняемый

• где-то взял банковские реквизиты фирмы-однодневки, которую решил представить в качестве своего контрагента,
• где-то взял договоры, счета-фактуры и прочие документы о хозяйственных отношениях с этой однодневкой,
• затем перечислил деньги этой однодневке,
• а на самом деле никаких хозяйственных отношений с этой однодневкой не было (товары она не поставляла, услуги не оказывала, работы не выполняла)... 

Так вот, какое нарушение закона обнаружил Мосгорсуд в этом шаблоне? Он указал, что в обвинении надо прописывать, сколько денег было перечислено однодневке. Сумма должна быть указана. 

А если сумма не указана, приговор — под отмену. А до приговора суд, увидев такое нарушение, должен вернуть дело прокурору. 

Такая вот позиция Мосгорсуда. И мы ею воспользовались. Просто воспользовались. Раз Мосгорсуд так сказал, значит так и нужно делать. И районный суд, рассматривавший наше дело, подтвердил правильность нашего понимания дисциплины внутри судебной системы. И Мосгорсуд подтвердил. 

Между тем, повторюсь, нам хотелось узнать, почему Мосгорсуд считает указание в обвинении суммы перечисленных денег важным. Прокурор, например, это важным не считает (с его позицией вы можете ознакомиться в его апелляционном представлении). Мы высказали свое мнение о важности этого обстоятельства (в возражениях на представление прокурора). 

А еще нам хотелось узнать мнение Мосгорсуда, заклеймившего этот недостаток обвинения как существенное нарушение уголовно-процессуального закона. Но суд ничего не пояснил. Сказал: «Важно, и точка!" А мы этим просто воспользовались и вам предлагаем.