Как «скинуть» три года за убийство с причинением 14 ножевых ранений, всего лишь нарушив сценарий «спектакля»

Думаю, что многим коллегам будет интересно узнать, почему прокуроры субъектов федерации и их заместители регулярно спускаются со своих заоблачных высот на землю, идут «в народ» и самостоятельно поддерживают обвинение по уголовным делам, выезжая для этого в районные суды.

На самом деле это происходит не потому, что они (первые лица прокуратур субъектов) такие демократичные и замечательные, а исключительно из-за существования Приказа Генеральной прокуратуры РФ от 25 декабря 2012 г. № 465 “Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства”, в соответствии с п. 2 которого руководителям прокуратур предписано регулярно поддерживать государственное обвинение, при этом прокурорам субъектов Российской Федерации, приравненным к ним военным прокурорам и прокурорам иных специализированных прокуратур предписано лично поддерживать государственное обвинение не реже одного раза в квартал, преимущественно по уголовным делам о преступлениях, представляющих повышенную общественную опасность.

Иными словами, не менее одного раза в квартал каждый прокурор субъекта, и каждый его заместитель, даже если он по распределению обязанностей занимается «общим надзором» или вопросами материально-технического обеспечения, обязаны съездить в районный суд и поддержать государственное обвинение по делу об особо тяжком преступлении.

Как бывший «аппаратчик» прокуратуры Московской области расскажу Вам, как происходит такое «действо». Будем исходить из того, что первое (или второе) лицо органа прокуратуры – по определению лицо очень занятое, не имеющее фактической возможности подготовиться к судебному разбирательству, да и зачастую не слишком разбирающееся в уголовном праве и процессе, поэтому на практике это происходит следующим образом:

— работником прокуратуры области обзваниваются городские (районные) прокуроры, которые в свою очередь подыскивают дела об особо тяжких преступлениях, которые можно рассмотреть за один день, по этим делам подсудимые полностью признают вину, активно раскаиваются в содеянном;

— в городской (районный) суд выезжает работник управления по обеспечению участия прокуроров в уголовному процессе, который «от корки до корки» изучает дело, и готовит сценарий вопросы к свидетелям и подсудимому, а также готовит речь первого лица в прениях;

— на городского (районного) прокурора возлагаются обязанности, совместно с поднадзорными органами полиции, обеспечить явку в судебное заседание свидетелей, которые должны быть заблаговременно вытрезвлены и нарядны, а также организация разучивания вспоминания ими своих ролей показаний (как видим, на прокурора района возложена самая сложная задача);

— секретарь судебного заседания звонит защитнику, просит отнестись к спектаклю судебному заседанию со всей серьезностью, не надевать джинсы (будет фотограф), подготовить речь в прениях в письменном виде.

В общем, роли каждого в спектакле судебном заседании распределены, сценарий написан, можно играть.

Все в этом спектакле было бы хорошо, если бы не одно «но»… Прокурор области, или его заместитель, по определению мужчина серьезный, он не в бирюльки играть приехал, и размер запрошенного им наказания будет весьма суровым, поэтому имеет место «лотерея», подсудимому, обвинение по делу которого поддерживает «первое лицо», просто «не повезло».

Моему доверителю именно «не повезло», хотя его история простая, как валенок. Доверитель очень ревновал свою возлюбленную к одному из коллег-маргиналов, при этом сама возлюбленная периодически отвечала взаимностью в физиологическом смысле то одному, то другому. В один из дней мой доверитель успел предотвратить удовлетворение низменных потребностей потерпевшего, в последний момент оттащив его за шиворот со своей сильно нетрезвой возлюбленной.

Как два рассерженных оленя соперники вышли на кухню выяснить свои отношения, и мой доверитель, вытащив из кармана нож, 14 раз «забодал» им потерпевшего.

В общем классика: любовный треугольник, убийство, раскаяние в содеянном (с добровольным показом содеянного на манекене), искренняя радость доверителя, что обвинение предъявили по ч.1 ст. 105 УК РФ, а не за убийство с особой жестокостью.

Возлюбленная доверителя, видимо руководствуясь чем-то своим, женским и глубоко личным, не отрицала факта нескромных приставаний со стороны потерпевшего, но писать соответствующее заявление не захотела.

В день судебного заседания мой подзащитный был расстроен, ему еще в СИЗО сказали, что обвинение по его делу будет поддерживать первый заместитель прокурора Московской области, целый государственный советник юстиции 3 класса, и коллеги-сокамерники доверителя уже правильно спрогнозировали размер наказания, которое будет назначено – не менее 10 лет лишения свободы.

Поскольку терять нам особо было нечего, я пошептался с подзащитным и прошел на свое место.

Спектакль процесс начался не по сценарию в соответствии с нормами УПК РФ, моему доверителю было предложено высказать отношение к предъявленному обвинению, он и высказал его – вину свою не признает, смерть потерпевшему причинил, находясь в состоянии необходимой обороны.

Со своей стороны я подлил «масла в огонь», задавая каждому из свидетелей-маргиналов вопросы о физических данных потерпевшего, на что мне с удовольствием рассказывали о его героическом прошлом в рядах ВДВ, о чем он при жизни всем любил похвастаться с демонстрацией соответствующей татуировки на плече.

При этом мой доверитель является человеком, хоть и жилистым, но весьма тщедушным.

Говоря по совести, подзащитный ни в коем случае не собирался преуменьшать степень своей вины, он действительно сожалел о случившемся и раскаивался.

Конечно мы блефовали, никакой самообороной у нас и не пахло, нож подсудимый достал из кармана, а не схватил как попавшийся под руку, брызги крови были и на кухне, и в коридоре, то есть гонял его мой подзащитный по всей квартире.

Но это мог бы понять любой помощник прокурора с лейтенантскими погонами, понимал председательствующий, понимали мы с доверителем, но в нашем случае режиссер генерал от прокуратуры материалов дела не знал, поэтому проявлял беспокойство.

В общем, режиссер государственный советник юстиции 3 класса ерзал на стуле и с недоуменной обидой поглядывал то на меня, то на председательствующего, у него же в сценарии папке было написано, что подсудимый вину признает…

Перед допросом подсудимого председательствующим был объявлен антракт перерыв, и, подмигнув подзащитному я спустился на улицу покурить, уже зная, что сейчас будет происходить. Через пару минут ко мне присоединился помощник председательствующего, и мы поговорили почти о погоде…

После антракта перерыва мой подзащитный честно отыграл сценарий, признал вину, раскаялся в содеянном, приободрившийся гособвинитель ожидаемо запросил десять лет лишения свободы и председательствующий удалился в совещательную комнату.

В результате из сценария было убрано в приговоре не получило отражения отягчающее вину обстоятельство – совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения, и добавилось смягчающее вину обстоятельство — противоправность и аморальность поведения потерпевшего, явившиеся поводом для преступления.

Семь лет лишения свободы моего подзащитного более чем устроило, приговор гособвинителем не обжаловался и вступил в законную силу.

Занавес.

З.Ы. Фото к публикации «историческое», из этого процесса, нашел его на сайте прокуратуры области, а вот я зря наряжался – мое фото не опубликовали…