52.
К вопросу о познании вообще.
Вопрос того, как вообще возможно познание, благодаря чему именно возможно построение идеального отношения, это вопрос конечно не решаемый в рамках самой методологии познания как таковой, исследующей самое себя и кусающей самое себя за хвост познания.
Данные вопросы должны решаться, как минимум, в русле той методологии, которая сама по себе не предполагает формы объективации бытия в возможности в отношении качественной процессуальности познания. Когда само оно выступает качественно однородным, а, следовательно, и не выявляемым элементом. Соответственно то, что мы можем противопоставить самое себя как познающим существам всегда методологически должно быть расположено за пределами нас самих, вне области нашего понимания и вне области нашего влияния, так как именно такая форма влияния может быть нами достигнута вне области внешних и внутренних перцепций. Что мы можем качественно противопоставить неизбежности быть познанными в области, которая вполне может быть противопоставлена нам и только в рамках нашего ощущения является продуктом реализации в отношении результативности подобия и встречности бытия в возможности, как в отношении действительного, так и в отношении лично – возможного?
В той части, в которой мы сопоставлены возможности, объективированной в алгоритм необходимой закономерности, мы должны признать за собой право на разумность, но кто может признаться себе в возможности познания там, где вообще отсутствует качественная возможность хоть какого-то сопоставления не только в отношении третьего наблюдателя, но даже в отношении самое себя как такового. Сколько форм ощущений составляют именно неповторимость, пусть даже адекватно предсказуемые, но все же неповторимость в отношении восприятия реального? Наши страхи, наши уровни восприятия, наша уверенность в той или иной на первый вид совершенно метафизической предметности переживаний и чувствований, совершенно различного рода. Именно поэтому мы не можем сказать себе ни «нет», ни «да», но все же мы должны согласиться с тем, что именно в нашем случае, в нашей области бытия в возможности, в той, в которой мы действительно считаемся с собой как с собственником социальной материи, мы предрасположены к познанию, точно также, как и к дыханию.
Но можно ли назвать это той самой предрасположенностью однократного действия, то есть тем, что имеет место быть в отношении реактивности времени? Совершенно очевидно, что нет, мы познаем, как только обретаем себя. Каждый день в области знания о самое себя, в области дестабилизированности данного знания сомнениями провалов устойчивости восприятия, мы приходим к тому, что необходимо познавать, ибо сама необходимость познания находит нас через форму отчетности в отношении познания. Нам приходится быть формой собственного удостоверения в отношении неперсонифицированного круга предметов, как уже известных нам, так и тех, бытие в возможности которых только придется установить в отношении собственно нас самих как чувственного комплекса бытия в возможности в его переходе в действительность.
Поэтому вопросы качественности познания и его процессуальности, в отношении тех или иных порогов, образуемых напряжением времени иактивностью формы опознавания – только половина того, что предстоит сделать в области разгадывания того, что есть человек, благодаря чему он есть человек. Необходимо совершенно четко представлять себе благодаря чему возможно сцепление чувствуемого и совершенно чужеродного – внечувственного, вербального, при том, что ситуация может быть совершенно обратной: когда в рациональности собственного рацио, восприятия действительности, обнаруживается чужеродное чувствование той или иной материи в форме уже осуществленного или только осуществляемого в отношении бытия в возможности, как в рамках тебя самого, так и в рамках того, в чем размещен полноценный носитель бытия в возможности.
При этом совершенным открытием для нас будет то, что и сегодняшний человек и человек миллион лет назад руководствовались одними и теми же механизмами, одними и теми же формами объективации бытия в возможности, одинаково организовывали собственность отношения между собою и предметностью данного мира.
Научиться познавать мир – это, прежде всего, научиться понимать себя в части целостности своих суждений о реальности, научиться прислушиваться к себе в той части, в которой это возможно благодаря тому, что именно твое осознание (опять же уже часть того, что отвечает за само по себе познание) может быть подобно и встречно тем формам организации материи, которые ускользают от других и не могут быть им доступны в степени равной степени восприятия и адекватности высшей форме неуверенности в собственности выводов – истине, как результату познавательного.
При этом, конечно же, еще придется приучить себя к тому, чтобы постоянно понимать и удостоверять, что, если эта самая истина и существует, то она существует только в форме общественного знания, того или иного конгломерата парадигм, которые опосредованы и зациклены в отношении познания как себе подобными, так и теми, кто их обслуживает жизнью, замкнутой и изолированной в рамках собственности опознавания бытия в возможности в отношении действительного. Что может быть более успешно, чем именно такая форма обнаружения знания о самом себе — полное отрицание возможности самое себя вне зависимости от того, что ты и кто ты в отношении бытия самого себя как себя, при том, что ты никогда не узнаешь о самом себе как о том, что ты есть для тех, кому адресовано твое детище, твоя новая вселенная фоновая форма отрицания?
Нам нет необходимости представляться и тем более представлять себе наше отношение — это воплощение войны, но при этом мы ни на секунду не должны забывать о том, кто мы и благодаря чему мы можем определять заново вселенную,- именно благодаря формам чувствования, которые сами создаем, заимствуя их у Бога…
К вопросу о познании вообще.
Вопрос того, как вообще возможно познание, благодаря чему именно возможно построение идеального отношения, это вопрос конечно не решаемый в рамках самой методологии познания как таковой, исследующей самое себя и кусающей самое себя за хвост познания.
Данные вопросы должны решаться, как минимум, в русле той методологии, которая сама по себе не предполагает формы объективации бытия в возможности в отношении качественной процессуальности познания. Когда само оно выступает качественно однородным, а, следовательно, и не выявляемым элементом. Соответственно то, что мы можем противопоставить самое себя как познающим существам всегда методологически должно быть расположено за пределами нас самих, вне области нашего понимания и вне области нашего влияния, так как именно такая форма влияния может быть нами достигнута вне области внешних и внутренних перцепций. Что мы можем качественно противопоставить неизбежности быть познанными в области, которая вполне может быть противопоставлена нам и только в рамках нашего ощущения является продуктом реализации в отношении результативности подобия и встречности бытия в возможности, как в отношении действительного, так и в отношении лично – возможного?
В той части, в которой мы сопоставлены возможности, объективированной в алгоритм необходимой закономерности, мы должны признать за собой право на разумность, но кто может признаться себе в возможности познания там, где вообще отсутствует качественная возможность хоть какого-то сопоставления не только в отношении третьего наблюдателя, но даже в отношении самое себя как такового. Сколько форм ощущений составляют именно неповторимость, пусть даже адекватно предсказуемые, но все же неповторимость в отношении восприятия реального? Наши страхи, наши уровни восприятия, наша уверенность в той или иной на первый вид совершенно метафизической предметности переживаний и чувствований, совершенно различного рода. Именно поэтому мы не можем сказать себе ни «нет», ни «да», но все же мы должны согласиться с тем, что именно в нашем случае, в нашей области бытия в возможности, в той, в которой мы действительно считаемся с собой как с собственником социальной материи, мы предрасположены к познанию, точно также, как и к дыханию.
Но можно ли назвать это той самой предрасположенностью однократного действия, то есть тем, что имеет место быть в отношении реактивности времени? Совершенно очевидно, что нет, мы познаем, как только обретаем себя. Каждый день в области знания о самое себя, в области дестабилизированности данного знания сомнениями провалов устойчивости восприятия, мы приходим к тому, что необходимо познавать, ибо сама необходимость познания находит нас через форму отчетности в отношении познания. Нам приходится быть формой собственного удостоверения в отношении неперсонифицированного круга предметов, как уже известных нам, так и тех, бытие в возможности которых только придется установить в отношении собственно нас самих как чувственного комплекса бытия в возможности в его переходе в действительность.
Поэтому вопросы качественности познания и его процессуальности, в отношении тех или иных порогов, образуемых напряжением времени иактивностью формы опознавания – только половина того, что предстоит сделать в области разгадывания того, что есть человек, благодаря чему он есть человек. Необходимо совершенно четко представлять себе благодаря чему возможно сцепление чувствуемого и совершенно чужеродного – внечувственного, вербального, при том, что ситуация может быть совершенно обратной: когда в рациональности собственного рацио, восприятия действительности, обнаруживается чужеродное чувствование той или иной материи в форме уже осуществленного или только осуществляемого в отношении бытия в возможности, как в рамках тебя самого, так и в рамках того, в чем размещен полноценный носитель бытия в возможности.
При этом совершенным открытием для нас будет то, что и сегодняшний человек и человек миллион лет назад руководствовались одними и теми же механизмами, одними и теми же формами объективации бытия в возможности, одинаково организовывали собственность отношения между собою и предметностью данного мира.
Научиться познавать мир – это, прежде всего, научиться понимать себя в части целостности своих суждений о реальности, научиться прислушиваться к себе в той части, в которой это возможно благодаря тому, что именно твое осознание (опять же уже часть того, что отвечает за само по себе познание) может быть подобно и встречно тем формам организации материи, которые ускользают от других и не могут быть им доступны в степени равной степени восприятия и адекватности высшей форме неуверенности в собственности выводов – истине, как результату познавательного.
При этом, конечно же, еще придется приучить себя к тому, чтобы постоянно понимать и удостоверять, что, если эта самая истина и существует, то она существует только в форме общественного знания, того или иного конгломерата парадигм, которые опосредованы и зациклены в отношении познания как себе подобными, так и теми, кто их обслуживает жизнью, замкнутой и изолированной в рамках собственности опознавания бытия в возможности в отношении действительного. Что может быть более успешно, чем именно такая форма обнаружения знания о самом себе — полное отрицание возможности самое себя вне зависимости от того, что ты и кто ты в отношении бытия самого себя как себя, при том, что ты никогда не узнаешь о самом себе как о том, что ты есть для тех, кому адресовано твое детище, твоя новая вселенная фоновая форма отрицания?
Нам нет необходимости представляться и тем более представлять себе наше отношение — это воплощение войны, но при этом мы ни на секунду не должны забывать о том, кто мы и благодаря чему мы можем определять заново вселенную,- именно благодаря формам чувствования, которые сами создаем, заимствуя их у Бога…
