Одной из самых сложных задач, стоящих перед судебно-следственными органами, является квалификация преступлений, связанных с неоднократным причинением телесных повреждений группой лиц.
При расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел, связанных с преступлениями, совершенных группой лиц, довольно сложно установить объективную и субъективную стороны состава преступления.
В качестве примера можно рассмотреть случаи причинения в течение короткого временного промежутка потерпевшему повреждений мягких тканей головы и черепно-мозговой травмы, сопровождавшихся летальным исходом, когда эти повреждения наносились несколькими субъектами.
Споры возникают в случаях привлечения к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч.4 ст. 111 УК РФ, всех субъектов, наносивших удары в область головы, без установления конкретных последствий от действий каждого из субъектов.
Основанием для принятия судебного решения, как правило, является заключение эксперта с выводами о совокупном причинении черепно-мозговой травмы в результате воздействий в область головы, констатирующее, что «каждое последующее травмирующее воздействие утяжеляло действие предыдущего».
Судебно-медицинские эксперты часто ссылаются на невозможность разграничить последствия, причиненные действиями каждого из нападавших, даже если в ходе рассмотрения дела установлено, что потерпевший продолжал выполнять активные действия после того, как один из нападавших ударил его кулаком в лицо, и только, после того, как другой нападавший нанес ему удар деревянной дубинкой по голове, потерял сознание и утратил способность выполнять какие-либо активные действия.
Большую сложность представляет установление последовательности причинения повреждений в тех случаях, когда между эпизодами проходит временной промежуток продолжительностью до одного часа, когда первый субъект, к моменту выполнения объективной стороны состава преступления вторым субъектом, уже отсутствовал на месте преступления.
Свое мнение эксперт обычно подтверждает ссылками на существующую методику и результаты судебно-гистологического исследования мягких тканей головы и участков головного мозга.
К сожалению, современные разрешающие способности (возможности) судебно-гистологического метода не позволяют разграничивать по времени причинения повреждения, образовавшиеся в течение одного часа.1 Вышеуказанную линию поведения судебно-медицинских экспертов сложно объяснить с позиций современного научного уровня судебной медицины, в арсенале которой уже давно нашли место такие точные методы исследования, дополняющие традиционные морфологический и гистологический методы, как биохимический и гистохимический методы.
Один из авторов принятой в современной судебной медицине доктрине научного обоснования механизма образования внутримозговых повреждений при неоднократной черепно-мозговой травме, отмечал не простой характер решения задачи, связанной с экспертной оценкой травмы головы в целом, и рекомендовал при оценке черепно-мозговой травмы придерживаться определенного плана, включающего следующий порядок:
а) точное описание повреждений;
б) выделение группы прижизненных повреждений;
в) дифференциация первичных повреждений и вторичных посттравматических расстройств;
г) выделение группы первичных повреждений для оценки механизма возникновения повреждения и свойств травмирующего предмета;
д) определение свойств травмирующего предмета;
е) определение механизма возникновения черепно-мозговой травмы путем последовательного установления вида, типа, направления, силы и других характеристик травматического воздействия;
ж) при наличии сопутствующих поражений определение свойств причинившего их травмирующего предмета, механизма их образования; установления возможности возникновения всех обнаруженных повреждений в условиях конкретного происшествия.2
Сложившаяся экспертная практика свидетельствует об упрощенном подходе большинства судебно-медицинских экспертов к задаче установления механизма образования и последовательности причинения повреждений в области головы потерпевшего, при котором решение указанной задачи традиционно выражается в констатации факта невозможности разграничения последовательности образования повреждений, причиненных в течение короткого временного промежутка (менее одного часа). При этом, невозможность разграничения экспертом последовательности причинения повреждений, ставится им в основу заключения о возможности только совокупной оценки степени тяжести вреда здоровью, причиненного несколькими повреждениями.
Сложность, а порой невозможность выполнения необходимых исследований на существующей в конкретном Бюро СМЭ материальной базе не должна служить причиной антинаучного и необоснованного вывода эксперта. Тем более, действующее уголовно-процессуальное законодательство оставляет за ним право отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы специальных знаний, а также в случаях, если представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения (п.6 ч.3 ст. 57 УПК РФ).3 Кроме того, ст.16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»4 прямо обязывает эксперта «составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение и направить данное сообщение в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта, объекты исследований и материалы дела непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения и эксперту отказано в их дополнении, современный уровень развития науки не позволяет ответить на поставленные вопросы».
Руководитель государственного судебно-экспертного учреждения обязан обеспечить эксперту условия, необходимые для проведения исследований (ст. 14 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ), а в случае, если в данном учреждении нет эксперта конкретной специальности, необходимой материально-технической базы либо специальных условий для проведения исследований, возвратить без исполнения постановление или определение о назначении судебной экспертизы, представленные для ее производства объекты исследований и материалы дела, указав мотивы, по которым производится возврат (ст.15, там же).
Игнорирование экспертом указанных положений может послужить основанием для применения к нему строгих санкций, предусмотренных ст. 307 УК РФ, ведь зачастую необоснованное заключение эксперта, приобретает характер заведомо ложного и бывает сопряжено с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. При оценке заключения эксперта, как одного из видов доказательств, обычно допускаются две крайности: вера в непогрешимость экспертов, дающих заключение, и недооценка особенностей рассматриваемого источника доказательств, по сравнению с иными источниками фактических данных об обстоятельствах совершения преступления.
Особенность экспертизы проявляется в том, что заключение эксперта по самой своей природе всегда должно быть основано на других доказательствах по делу, т.е. является производным доказательством.
Сложность заключается в том, что эксперт в результате излишней уверенности в своей компетенции, в определенных случаях, вместо того, чтобы сообщить следователю (суду) о том, что представленных материалов недостаточно для решения поставленной задачи использует «нейтральные» для решения поставленной задачи признаки. Для людей, не посвященных в предмет исследования, подобный подход эксперта к оценке фактических обстоятельств медицинского характера, обычно, сомнений не вызывает. Тем более, в определенных случаях, инициатива эксперта вполне оправданна и похвальна5.
В рассматриваемом же случае несовершенство экспертных методик приводит не только к научно-необоснованному экспертному выводу, но и к судебной ошибке, напрямую связанной с нарушением положений Конституции РФ — объективному вменению субъекту преступления, которого он не совершал. Следователь и судья, в большинстве таких случаев, рассматривают заключение эксперта как привилегированное доказательство и, вопреки действующему законодательству, игнорируют все существенные обстоятельства дела.
«Теория эксперта – научного судьи» была выдвинута немецким ученым Миттермайером в 60-х гг. XIX в. Согласно этой теории экспертиза — особый вид уголовных доказательств, во многом схожий с косвенным доказательством или уликой. Исходным пунктом, по мнению Миттермайера, должна быть мысль, что сущность этого доказательства состоит в мнениях, высказываемых сведущими людьми по предметам их специальности.
Эксперты — это научные судьи факта (judices fakti). Концепция Миттермайера была активно поддержана в России известным процессуалистом Л.Е.
Владимировым. Оспаривая в некоторых деталях рассуждения Миттермайера, он соглашался с ним в главном: на мнении экспертов основано судебное решение, оно служит ему таким же фундаментом, как и вердикт присяжных заседателей; эксперты обладают такими познаниями, какими не обладает суд, поэтому мнение их не может быть проверяемо судом.
Большинство ведущих русских процессуалистов отрицательно отнеслись к концепции Миттермайера—Владимирова. И.Я. Фойницкий, считал, что если бы мнение экспертов стало обязательным для суда, это означало бы возврат к инквизиционной теории формальных доказательств6.
Существует большая разница между деятельностью экспертов и судей: судья поставлен законом в такое положение, когда он безусловно обязан в короткий срок дать категорический ответ на вопрос о виновности. Эксперт же дает ответ только тогда, когда он сам сочтет, что имеет основания для решения поставленного перед ним вопроса. Эксперт может не ответить, он должен в ряде случаев воздержаться отдачи ответа, тогда как суд этого сделать не может.
Р.С. Белкин прогнозировал возврат к указанной доктрине и предупреждал: «Концепция «эксперта — научного судьи» не получила реализации в судебной практике. Однако при усложнении современных процессов экспертного исследования и применяемых экспертами методов можно предполагать возрождение этой концепции в каком-либо «осовремененном» виде»7.
Совершенствование юридической базы в области борьбы с преступностью делает актуальной задачу мониторинга новых знаний и заимствования юристами, в том числе – криминалистами, достижений различных отраслей науки и приспособления их для выявления, раскрытия, расследования и предупреждения преступлений.
Правильная юридическая оценка содеянного довольно часто требует участия специалистов, обладающих специальными неюридическими знаниями. Особенно необходимым участие соответствующих специалистов бывает при квалификация оценочных признаков преступления, квалификация единых сложных и совокупных преступлений и квалификация последствий преступления. Действующими «Правилами определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденными Постановлением Правительства Российской Федерации № 522 от 17 августа 2007 г. (пункт 10)8, и «Медицинскими критериями определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденными Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 24 апреля
2008 г. № 194н (пункт 12)9, — предусмотрена необходимость определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, при наличии нескольких повреждений, возникших от неоднократных травмирующих воздействий, отдельно в отношении каждого такого воздействия. Поэтому, задачей судебно-медицинского эксперта является выявлений различных оснований (механизма образования, времени и последовательности причинения повреждений) для того, чтобы выполнить требование указанных нормативно-правовых актов.
Для того, чтобы оценивать повреждения в совокупности необходимо установить, что последующее воздействие утяжеляло действие предыдущего.
Оценка экспертом условий и обстоятельств причинения повреждений должна проходить в несколько этапов:
— на первом этапе необходимо установить количество травмирующих воздействий, причинивших повреждения;
— на втором этапе – установить прижизненность повреждений;
— на третьем этапе — установить давность или время причинения каждого повреждения;
— на четвертом этапе — провести дифференциацию первичных повреждений и вторичных посттравматических расстройств;
— на пятом этапе – установить механизм возникновения черепно-мозговой травмы путем последовательного установления вида, типа, направления, силы и других характеристик травматического воздействия;
— на шестом этапе — установить последовательность нанесения повреждений.
При оценке степени тяжести вреда здоровью, причиненного различными повреждениями, эксперт должен исходить из того, что более легкое предшествующее травмирующее воздействие не может утяжелять более тяжелое последующее травмирующее воздействие, т.е. травмирующее воздействие, причинившее кровоподтек, не может утяжелять последующее воздействие, причинившее ушиб головного мозга или переломы костей черепа.
Теория судебной медицины допускает взаимное отягощение множественных повреждений. Усиление действия нескольких факторов при их совместном воздействии на организм в медицине называется синергизмом.
Совместным усиливающим воздействие будет считаться в том случае, когда изменения в организме, возникшие от действия первого фактора, сохранились к моменту действия второго фактора и способствовали усилению этого действия.
Синергизм нескольких повреждений связан с определенной последовательностью нанесения повреждений, и оно возможно в случаях, когда более тяжелое травмирующее воздействие предшествует более легкому, например, в начале причиняются переломы костей черепа или ушиб мозга, а затем, любое причиняемое травмирующее воздействие, даже сопровождающиеся поверхностным повреждением в виде кровоподтека, утяжеляет или отягощает действие предыдущего, создавая повторную травматизацию уже поврежденного участка головного мозга. И, наоборот, синергизма не будет в том случая, когда легкое травмирующее воздействие предшествует более тяжелому, — в выбранном примере: если повреждение, причинившее кровоподтек, предшествует повреждению, причинившему переломы костей черепа или ушиб мозга.
Конституция РФ (ст. 46) 10 гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод. Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ч.2. ст. 6 УПК РФ).
Уголовное судопроизводство наряду с защитой прав потерпевших от преступления, должно обеспечивать предусмотренную Конституцией РФ защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Признание наличия состава преступления в деяниях, где он отсутствует, является одной из типичных квалификационных ошибок. Правильная квалификация деяния уже на этапе предварительного расследования, особенно при расследовании тяжких и особо тяжких преступлений, способствует избавлению лица от необоснованного уголовного преследования, а государства — от необходимости крупных выплат при осуществлении реабилитации оправданного в суде гражданина.
Квалификационные ошибки — это неверное установление наличия либо отсутствия состава преступления, а также его соответствия описанию в нормах Общей и Особенной частей УК РФ. Эти ошибки, в отличие от уголовно-процессуальных ошибок, носят уголовно-правовой характер. Основные источники квалификационных ошибок — недочеты законодательства и недостатки правоприменения.
Констатация в главном процессуальном нормативно-правовом акте уголовного судопроизводства (ч.4 ст.14 УПК РФ) императивного требования к обвинительному приговору, согласно которому, приговор не может быть основан на предположениях, — является ключевым в проявлении принципа презумпции невиновности. Не менее важным проявлением этого принципа является формулировка одного из оснований прекращения уголовного преследования: непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК). В соответствии с вышесказанным, обвинительный приговор не может быть вынесен не только в том случае, когда установлено достоверно, что преступление совершено не обвиняемым, а другим лицом, но и тогда, когда причастность обвиняемого к совершению преступления достоверно не установлена.
Уголовно-процессуальный закон предусматривает, чтобы при квалификации преступлений были установлены характер и размер общественно опасных последствий (ст. 73 УПК РФ).
Осуществлению правосудия препятствуют квалификационные ошибки, как неверно устанавливающие обстоятельства, входящие в предмет доказывания по конкретному уголовному делу, так и связанные с неверным установлением нормы, определяющей состав и подлежащей применению.
Н.Ф. Кузнецова относит к существенным, фундаментальным ошибкам – не только ошибки в виде неверного избрания для квалификации уголовно-правовой нормы, которые при переквалификации существенно изменяют содержание квалификации в сторону отягчения, но и так называемую «избыточную квалификацию», которую осуществляют субъекты предварительного расследования, в надежде, что суд их подправит при вынесении окончательного решения по делу11.
Сложившаяся практика показывает, что суд выносит решение по более тяжкому из предъявленных обвинений, часто привлекая к уголовной ответственности лицо, в действиях которого был состав менее тяжкого преступления.
Российская уголовно-правовая доктрина придерживается сформулированного в ч.2 ст. 5 УК РФ принципа субъективного вменения: «Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается». Вина во всех случаях является необходимой субъективной предпосылкой уголовной ответственности и наказания. Мотивы и цель преступления связаны с умышленной формой вины, и в совокупности составляют психологическое содержание умышленного преступления. В рассматриваемом случае, категория преступления при умышленном причинении телесного повреждения в виде кровоподтека, существенно отличается от категории преступления, в результате которого
умышленно причинены тяжелый ушиб головного мозга и перелом костей черепа.
Человек может оказать на другого человека действие незначительной физической силы, при котором умысел может быть неопределенным. Преступления, совершенные с неопределенным умыслом, следует квалифицировать в зависимости от фактически наступивших последствий12.
Небольшие кровоподтеки не относятся действующим законодательством к телесным повреждениям, влекущим причинение вреда здоровью (пункт 9 Приказа Минздравсоцразвития РФ «Об утверждении медицинских критериев определения степени вреда, причинённого здоровью человека» от 24.04.2008 № 194н).
Однократное травмирующее воздействие незначительной силы, причинившее кровоподтек, не может расцениваться как преступление, так как в силу малозначительности не представляет общественной опасности (ч.2 ст.14 УК РФ). Тем более, указанное действие не может считаться преступным, если ему предшествовало аморальное поведение потерпевшего, обоснованно относящееся законодательством к обстоятельствам, смягчающим наказание (п. «з», ч.1, ст. 61 УК РФ).
Совершенно другую юридическую оценку заслуживают действия, в результате которых причиняется тяжкий вред здоровью. Нанося потерпевшему сильные удары по голове, виновный предвидит возможность причинения тяжкого вреда его здоровью и осознает опасность своих действий для жизни потерпевшего.
Поскольку, умысел рассчитан на преступления с материальным составом, в объективную сторону которых включены наступившие преступные последствия, указанные в диспозиции определенной нормы, то закономерным остается необходимость установления причинной связи, определение которой субъектам расследования и суду не стоит перекладывать исключительно на плечи экспертов. До последнего времени в медицинских вузах не преподавали такую важную и необходимую для установления причинной связи дисциплину как «Логику». Допущенный пробел в теоретической подготовке врачей-судебно-медицинских экспертов приводит к тому, что они вкладывают в содержание понятия причинной связи более узкий смысл, отличающийся от понимания содержания причинной связи юристами13.
Недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности в силу принципа презумпции невиновности.
По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств и т.д.
Обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Заключение эксперта не должно иметь преимуществ перед другими доказательствами. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч.2 ст.17 УПК РФ).
Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности — достаточности для разрешения уголовного дела (ч.1 ст.88 УПК РФ).
Только правильное установление всех обстоятельств, входящих в предмет доказывания, может быть гарантией от совершения судебной ошибки.
Ссылки:
1. Науменко В.Г., Митяева Н.А. Гистологический и цитологический методы исследования в судебной медицине — М.: Медицина, 1980.- 304 с.; Пермяков А.В., Витер В.И., Неволин Н.И.
Судебно-медицинская гистология. Руководство для врачей. (Издание второе, переработанное и дополненное). — Ижевск-Екатеринбург: Экспертиза, 2003. — 214 с.
2. Попов В.Л. Черепно-мозговая травма. Судебно-медицинские аспекты. Л.: Медицина, 1988. – С.92-129.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской федерации. Первоначальный текст документа опубликован в изданиях «Парламентская газета», N 241-242, 22.12.2001, «Российская газета», N 249, 22.12.2001, «Собрание законодательства РФ», 24.12.2001, N 52 (ч. I), ст. 4921, «Ведомости Федерального Собрания РФ», 01.01.2002, N 1, ст. 1.
4. Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31.05.2001 № 73-ФЗ: принят Гос. Думой 5 апр. 2001 г. (ред. от 24.07.2007) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 23. Ст. 2291; 2007. № 31. Ст. 4011.
5. Виницкий Л.В. Экспертная инициатива в уголовном судопроизводстве / Л.В. Виницкий, С.Л. Мельник. — М: Издательство «Экзамен», 2009. — С. 193).
6. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. 3-е изд. СПб., 1910; Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. Т. 2. СПб., 1910.
7. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. – М.: Изд-во БЕК, 1997. — С.264-265.
8. Постановление Правительства РФ «Об утверждении Правил определения тяжести вреда, причинённого здоровью человека» от 17.08.2007 № 522 // Собрание законодательства РФ. 2007. № 35. Ст. 4308.
9. Приказ Минздравсоцразвития РФ «Об утверждении медицинских критериев определения степени вреда, причинённого здоровью человека» от 24.04.2008 № 194н: зарегистрирован в Минюсте РФ 13.08.2008 № 12118 // Рос. газ. – 2008. – 5 сент. (№ 188).
10. Конституция Российской Федерации. «Российская газета», N 7, 21.01.2009, «Собрание законодательства РФ», 26.01.2009, N 4, ст. 445, «Парламентская газета», N 4, 23-29.01.2009.
11. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» — Изд. «Городец», 2007, с. 31.
12. Красиков Ю.А. Комментарий к ст. 25 УК // Комментарий к УК РФ / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. С. 40.
13 Ю.А. Хрусталева Трудности установления причинно-следственных связей в судебно-медицинской практике // Судебная экспертиза.- Саратов — 2007. — № 1- С. 20-25.
При расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел, связанных с преступлениями, совершенных группой лиц, довольно сложно установить объективную и субъективную стороны состава преступления.
В качестве примера можно рассмотреть случаи причинения в течение короткого временного промежутка потерпевшему повреждений мягких тканей головы и черепно-мозговой травмы, сопровождавшихся летальным исходом, когда эти повреждения наносились несколькими субъектами.
Споры возникают в случаях привлечения к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч.4 ст. 111 УК РФ, всех субъектов, наносивших удары в область головы, без установления конкретных последствий от действий каждого из субъектов.
Основанием для принятия судебного решения, как правило, является заключение эксперта с выводами о совокупном причинении черепно-мозговой травмы в результате воздействий в область головы, констатирующее, что «каждое последующее травмирующее воздействие утяжеляло действие предыдущего».
Судебно-медицинские эксперты часто ссылаются на невозможность разграничить последствия, причиненные действиями каждого из нападавших, даже если в ходе рассмотрения дела установлено, что потерпевший продолжал выполнять активные действия после того, как один из нападавших ударил его кулаком в лицо, и только, после того, как другой нападавший нанес ему удар деревянной дубинкой по голове, потерял сознание и утратил способность выполнять какие-либо активные действия.
Большую сложность представляет установление последовательности причинения повреждений в тех случаях, когда между эпизодами проходит временной промежуток продолжительностью до одного часа, когда первый субъект, к моменту выполнения объективной стороны состава преступления вторым субъектом, уже отсутствовал на месте преступления.
Свое мнение эксперт обычно подтверждает ссылками на существующую методику и результаты судебно-гистологического исследования мягких тканей головы и участков головного мозга.
К сожалению, современные разрешающие способности (возможности) судебно-гистологического метода не позволяют разграничивать по времени причинения повреждения, образовавшиеся в течение одного часа.1 Вышеуказанную линию поведения судебно-медицинских экспертов сложно объяснить с позиций современного научного уровня судебной медицины, в арсенале которой уже давно нашли место такие точные методы исследования, дополняющие традиционные морфологический и гистологический методы, как биохимический и гистохимический методы.
Один из авторов принятой в современной судебной медицине доктрине научного обоснования механизма образования внутримозговых повреждений при неоднократной черепно-мозговой травме, отмечал не простой характер решения задачи, связанной с экспертной оценкой травмы головы в целом, и рекомендовал при оценке черепно-мозговой травмы придерживаться определенного плана, включающего следующий порядок:
а) точное описание повреждений;
б) выделение группы прижизненных повреждений;
в) дифференциация первичных повреждений и вторичных посттравматических расстройств;
г) выделение группы первичных повреждений для оценки механизма возникновения повреждения и свойств травмирующего предмета;
д) определение свойств травмирующего предмета;
е) определение механизма возникновения черепно-мозговой травмы путем последовательного установления вида, типа, направления, силы и других характеристик травматического воздействия;
ж) при наличии сопутствующих поражений определение свойств причинившего их травмирующего предмета, механизма их образования; установления возможности возникновения всех обнаруженных повреждений в условиях конкретного происшествия.2
Сложившаяся экспертная практика свидетельствует об упрощенном подходе большинства судебно-медицинских экспертов к задаче установления механизма образования и последовательности причинения повреждений в области головы потерпевшего, при котором решение указанной задачи традиционно выражается в констатации факта невозможности разграничения последовательности образования повреждений, причиненных в течение короткого временного промежутка (менее одного часа). При этом, невозможность разграничения экспертом последовательности причинения повреждений, ставится им в основу заключения о возможности только совокупной оценки степени тяжести вреда здоровью, причиненного несколькими повреждениями.
Сложность, а порой невозможность выполнения необходимых исследований на существующей в конкретном Бюро СМЭ материальной базе не должна служить причиной антинаучного и необоснованного вывода эксперта. Тем более, действующее уголовно-процессуальное законодательство оставляет за ним право отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы специальных знаний, а также в случаях, если представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения (п.6 ч.3 ст. 57 УПК РФ).3 Кроме того, ст.16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»4 прямо обязывает эксперта «составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение и направить данное сообщение в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта, объекты исследований и материалы дела непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения и эксперту отказано в их дополнении, современный уровень развития науки не позволяет ответить на поставленные вопросы».
Руководитель государственного судебно-экспертного учреждения обязан обеспечить эксперту условия, необходимые для проведения исследований (ст. 14 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ), а в случае, если в данном учреждении нет эксперта конкретной специальности, необходимой материально-технической базы либо специальных условий для проведения исследований, возвратить без исполнения постановление или определение о назначении судебной экспертизы, представленные для ее производства объекты исследований и материалы дела, указав мотивы, по которым производится возврат (ст.15, там же).
Игнорирование экспертом указанных положений может послужить основанием для применения к нему строгих санкций, предусмотренных ст. 307 УК РФ, ведь зачастую необоснованное заключение эксперта, приобретает характер заведомо ложного и бывает сопряжено с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. При оценке заключения эксперта, как одного из видов доказательств, обычно допускаются две крайности: вера в непогрешимость экспертов, дающих заключение, и недооценка особенностей рассматриваемого источника доказательств, по сравнению с иными источниками фактических данных об обстоятельствах совершения преступления.
Особенность экспертизы проявляется в том, что заключение эксперта по самой своей природе всегда должно быть основано на других доказательствах по делу, т.е. является производным доказательством.
Сложность заключается в том, что эксперт в результате излишней уверенности в своей компетенции, в определенных случаях, вместо того, чтобы сообщить следователю (суду) о том, что представленных материалов недостаточно для решения поставленной задачи использует «нейтральные» для решения поставленной задачи признаки. Для людей, не посвященных в предмет исследования, подобный подход эксперта к оценке фактических обстоятельств медицинского характера, обычно, сомнений не вызывает. Тем более, в определенных случаях, инициатива эксперта вполне оправданна и похвальна5.
В рассматриваемом же случае несовершенство экспертных методик приводит не только к научно-необоснованному экспертному выводу, но и к судебной ошибке, напрямую связанной с нарушением положений Конституции РФ — объективному вменению субъекту преступления, которого он не совершал. Следователь и судья, в большинстве таких случаев, рассматривают заключение эксперта как привилегированное доказательство и, вопреки действующему законодательству, игнорируют все существенные обстоятельства дела.
«Теория эксперта – научного судьи» была выдвинута немецким ученым Миттермайером в 60-х гг. XIX в. Согласно этой теории экспертиза — особый вид уголовных доказательств, во многом схожий с косвенным доказательством или уликой. Исходным пунктом, по мнению Миттермайера, должна быть мысль, что сущность этого доказательства состоит в мнениях, высказываемых сведущими людьми по предметам их специальности.
Эксперты — это научные судьи факта (judices fakti). Концепция Миттермайера была активно поддержана в России известным процессуалистом Л.Е.
Владимировым. Оспаривая в некоторых деталях рассуждения Миттермайера, он соглашался с ним в главном: на мнении экспертов основано судебное решение, оно служит ему таким же фундаментом, как и вердикт присяжных заседателей; эксперты обладают такими познаниями, какими не обладает суд, поэтому мнение их не может быть проверяемо судом.
Большинство ведущих русских процессуалистов отрицательно отнеслись к концепции Миттермайера—Владимирова. И.Я. Фойницкий, считал, что если бы мнение экспертов стало обязательным для суда, это означало бы возврат к инквизиционной теории формальных доказательств6.
Существует большая разница между деятельностью экспертов и судей: судья поставлен законом в такое положение, когда он безусловно обязан в короткий срок дать категорический ответ на вопрос о виновности. Эксперт же дает ответ только тогда, когда он сам сочтет, что имеет основания для решения поставленного перед ним вопроса. Эксперт может не ответить, он должен в ряде случаев воздержаться отдачи ответа, тогда как суд этого сделать не может.
Р.С. Белкин прогнозировал возврат к указанной доктрине и предупреждал: «Концепция «эксперта — научного судьи» не получила реализации в судебной практике. Однако при усложнении современных процессов экспертного исследования и применяемых экспертами методов можно предполагать возрождение этой концепции в каком-либо «осовремененном» виде»7.
Совершенствование юридической базы в области борьбы с преступностью делает актуальной задачу мониторинга новых знаний и заимствования юристами, в том числе – криминалистами, достижений различных отраслей науки и приспособления их для выявления, раскрытия, расследования и предупреждения преступлений.
Правильная юридическая оценка содеянного довольно часто требует участия специалистов, обладающих специальными неюридическими знаниями. Особенно необходимым участие соответствующих специалистов бывает при квалификация оценочных признаков преступления, квалификация единых сложных и совокупных преступлений и квалификация последствий преступления. Действующими «Правилами определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденными Постановлением Правительства Российской Федерации № 522 от 17 августа 2007 г. (пункт 10)8, и «Медицинскими критериями определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденными Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 24 апреля
2008 г. № 194н (пункт 12)9, — предусмотрена необходимость определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, при наличии нескольких повреждений, возникших от неоднократных травмирующих воздействий, отдельно в отношении каждого такого воздействия. Поэтому, задачей судебно-медицинского эксперта является выявлений различных оснований (механизма образования, времени и последовательности причинения повреждений) для того, чтобы выполнить требование указанных нормативно-правовых актов.
Для того, чтобы оценивать повреждения в совокупности необходимо установить, что последующее воздействие утяжеляло действие предыдущего.
Оценка экспертом условий и обстоятельств причинения повреждений должна проходить в несколько этапов:
— на первом этапе необходимо установить количество травмирующих воздействий, причинивших повреждения;
— на втором этапе – установить прижизненность повреждений;
— на третьем этапе — установить давность или время причинения каждого повреждения;
— на четвертом этапе — провести дифференциацию первичных повреждений и вторичных посттравматических расстройств;
— на пятом этапе – установить механизм возникновения черепно-мозговой травмы путем последовательного установления вида, типа, направления, силы и других характеристик травматического воздействия;
— на шестом этапе — установить последовательность нанесения повреждений.
При оценке степени тяжести вреда здоровью, причиненного различными повреждениями, эксперт должен исходить из того, что более легкое предшествующее травмирующее воздействие не может утяжелять более тяжелое последующее травмирующее воздействие, т.е. травмирующее воздействие, причинившее кровоподтек, не может утяжелять последующее воздействие, причинившее ушиб головного мозга или переломы костей черепа.
Теория судебной медицины допускает взаимное отягощение множественных повреждений. Усиление действия нескольких факторов при их совместном воздействии на организм в медицине называется синергизмом.
Совместным усиливающим воздействие будет считаться в том случае, когда изменения в организме, возникшие от действия первого фактора, сохранились к моменту действия второго фактора и способствовали усилению этого действия.
Синергизм нескольких повреждений связан с определенной последовательностью нанесения повреждений, и оно возможно в случаях, когда более тяжелое травмирующее воздействие предшествует более легкому, например, в начале причиняются переломы костей черепа или ушиб мозга, а затем, любое причиняемое травмирующее воздействие, даже сопровождающиеся поверхностным повреждением в виде кровоподтека, утяжеляет или отягощает действие предыдущего, создавая повторную травматизацию уже поврежденного участка головного мозга. И, наоборот, синергизма не будет в том случая, когда легкое травмирующее воздействие предшествует более тяжелому, — в выбранном примере: если повреждение, причинившее кровоподтек, предшествует повреждению, причинившему переломы костей черепа или ушиб мозга.
Конституция РФ (ст. 46) 10 гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод. Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ч.2. ст. 6 УПК РФ).
Уголовное судопроизводство наряду с защитой прав потерпевших от преступления, должно обеспечивать предусмотренную Конституцией РФ защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Признание наличия состава преступления в деяниях, где он отсутствует, является одной из типичных квалификационных ошибок. Правильная квалификация деяния уже на этапе предварительного расследования, особенно при расследовании тяжких и особо тяжких преступлений, способствует избавлению лица от необоснованного уголовного преследования, а государства — от необходимости крупных выплат при осуществлении реабилитации оправданного в суде гражданина.
Квалификационные ошибки — это неверное установление наличия либо отсутствия состава преступления, а также его соответствия описанию в нормах Общей и Особенной частей УК РФ. Эти ошибки, в отличие от уголовно-процессуальных ошибок, носят уголовно-правовой характер. Основные источники квалификационных ошибок — недочеты законодательства и недостатки правоприменения.
Констатация в главном процессуальном нормативно-правовом акте уголовного судопроизводства (ч.4 ст.14 УПК РФ) императивного требования к обвинительному приговору, согласно которому, приговор не может быть основан на предположениях, — является ключевым в проявлении принципа презумпции невиновности. Не менее важным проявлением этого принципа является формулировка одного из оснований прекращения уголовного преследования: непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК). В соответствии с вышесказанным, обвинительный приговор не может быть вынесен не только в том случае, когда установлено достоверно, что преступление совершено не обвиняемым, а другим лицом, но и тогда, когда причастность обвиняемого к совершению преступления достоверно не установлена.
Уголовно-процессуальный закон предусматривает, чтобы при квалификации преступлений были установлены характер и размер общественно опасных последствий (ст. 73 УПК РФ).
Осуществлению правосудия препятствуют квалификационные ошибки, как неверно устанавливающие обстоятельства, входящие в предмет доказывания по конкретному уголовному делу, так и связанные с неверным установлением нормы, определяющей состав и подлежащей применению.
Н.Ф. Кузнецова относит к существенным, фундаментальным ошибкам – не только ошибки в виде неверного избрания для квалификации уголовно-правовой нормы, которые при переквалификации существенно изменяют содержание квалификации в сторону отягчения, но и так называемую «избыточную квалификацию», которую осуществляют субъекты предварительного расследования, в надежде, что суд их подправит при вынесении окончательного решения по делу11.
Сложившаяся практика показывает, что суд выносит решение по более тяжкому из предъявленных обвинений, часто привлекая к уголовной ответственности лицо, в действиях которого был состав менее тяжкого преступления.
Российская уголовно-правовая доктрина придерживается сформулированного в ч.2 ст. 5 УК РФ принципа субъективного вменения: «Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается». Вина во всех случаях является необходимой субъективной предпосылкой уголовной ответственности и наказания. Мотивы и цель преступления связаны с умышленной формой вины, и в совокупности составляют психологическое содержание умышленного преступления. В рассматриваемом случае, категория преступления при умышленном причинении телесного повреждения в виде кровоподтека, существенно отличается от категории преступления, в результате которого
умышленно причинены тяжелый ушиб головного мозга и перелом костей черепа.
Человек может оказать на другого человека действие незначительной физической силы, при котором умысел может быть неопределенным. Преступления, совершенные с неопределенным умыслом, следует квалифицировать в зависимости от фактически наступивших последствий12.
Небольшие кровоподтеки не относятся действующим законодательством к телесным повреждениям, влекущим причинение вреда здоровью (пункт 9 Приказа Минздравсоцразвития РФ «Об утверждении медицинских критериев определения степени вреда, причинённого здоровью человека» от 24.04.2008 № 194н).
Однократное травмирующее воздействие незначительной силы, причинившее кровоподтек, не может расцениваться как преступление, так как в силу малозначительности не представляет общественной опасности (ч.2 ст.14 УК РФ). Тем более, указанное действие не может считаться преступным, если ему предшествовало аморальное поведение потерпевшего, обоснованно относящееся законодательством к обстоятельствам, смягчающим наказание (п. «з», ч.1, ст. 61 УК РФ).
Совершенно другую юридическую оценку заслуживают действия, в результате которых причиняется тяжкий вред здоровью. Нанося потерпевшему сильные удары по голове, виновный предвидит возможность причинения тяжкого вреда его здоровью и осознает опасность своих действий для жизни потерпевшего.
Поскольку, умысел рассчитан на преступления с материальным составом, в объективную сторону которых включены наступившие преступные последствия, указанные в диспозиции определенной нормы, то закономерным остается необходимость установления причинной связи, определение которой субъектам расследования и суду не стоит перекладывать исключительно на плечи экспертов. До последнего времени в медицинских вузах не преподавали такую важную и необходимую для установления причинной связи дисциплину как «Логику». Допущенный пробел в теоретической подготовке врачей-судебно-медицинских экспертов приводит к тому, что они вкладывают в содержание понятия причинной связи более узкий смысл, отличающийся от понимания содержания причинной связи юристами13.
Недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности в силу принципа презумпции невиновности.
По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств и т.д.
Обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Заключение эксперта не должно иметь преимуществ перед другими доказательствами. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч.2 ст.17 УПК РФ).
Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности — достаточности для разрешения уголовного дела (ч.1 ст.88 УПК РФ).
Только правильное установление всех обстоятельств, входящих в предмет доказывания, может быть гарантией от совершения судебной ошибки.
Ссылки:
1. Науменко В.Г., Митяева Н.А. Гистологический и цитологический методы исследования в судебной медицине — М.: Медицина, 1980.- 304 с.; Пермяков А.В., Витер В.И., Неволин Н.И.
Судебно-медицинская гистология. Руководство для врачей. (Издание второе, переработанное и дополненное). — Ижевск-Екатеринбург: Экспертиза, 2003. — 214 с.
2. Попов В.Л. Черепно-мозговая травма. Судебно-медицинские аспекты. Л.: Медицина, 1988. – С.92-129.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской федерации. Первоначальный текст документа опубликован в изданиях «Парламентская газета», N 241-242, 22.12.2001, «Российская газета», N 249, 22.12.2001, «Собрание законодательства РФ», 24.12.2001, N 52 (ч. I), ст. 4921, «Ведомости Федерального Собрания РФ», 01.01.2002, N 1, ст. 1.
4. Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31.05.2001 № 73-ФЗ: принят Гос. Думой 5 апр. 2001 г. (ред. от 24.07.2007) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 23. Ст. 2291; 2007. № 31. Ст. 4011.
5. Виницкий Л.В. Экспертная инициатива в уголовном судопроизводстве / Л.В. Виницкий, С.Л. Мельник. — М: Издательство «Экзамен», 2009. — С. 193).
6. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. 3-е изд. СПб., 1910; Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. Т. 2. СПб., 1910.
7. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. – М.: Изд-во БЕК, 1997. — С.264-265.
8. Постановление Правительства РФ «Об утверждении Правил определения тяжести вреда, причинённого здоровью человека» от 17.08.2007 № 522 // Собрание законодательства РФ. 2007. № 35. Ст. 4308.
9. Приказ Минздравсоцразвития РФ «Об утверждении медицинских критериев определения степени вреда, причинённого здоровью человека» от 24.04.2008 № 194н: зарегистрирован в Минюсте РФ 13.08.2008 № 12118 // Рос. газ. – 2008. – 5 сент. (№ 188).
10. Конституция Российской Федерации. «Российская газета», N 7, 21.01.2009, «Собрание законодательства РФ», 26.01.2009, N 4, ст. 445, «Парламентская газета», N 4, 23-29.01.2009.
11. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» — Изд. «Городец», 2007, с. 31.
12. Красиков Ю.А. Комментарий к ст. 25 УК // Комментарий к УК РФ / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. С. 40.
13 Ю.А. Хрусталева Трудности установления причинно-следственных связей в судебно-медицинской практике // Судебная экспертиза.- Саратов — 2007. — № 1- С. 20-25.
Уважаемый Александр Владимирович, прекрасная статья! Однозначно в копилку!(handshake)
Уважаемый Александр Владимирович, спасибо за подробные разъяснения!
Обозначены насущные проблемы, статья предельно интересна. Спасибо за труд. Добавляю в копилку.
Спасибо. (handshake)
Уважаемый Александр Владимирович, эту статью вы публиковали еще в 2010 году. Полагаете что с тех ничего не изменилось?
Уважаемый Алексей Анатольевич! Статья была опубликована в журнале «Воронежский адвокат» в № 12 за 2009 г. С тех пор, к сожалению, мало что изменилось в обсуждаемых вопросах. Статья «замылилась», стала недоступной для многих. Об этом свидетельствуют обращения ко мне моих коллег с просьбой помочь разобраться в сложившейся ситуации. Считаю, что этой публикации самое место на Праворубе, где она точно не пропадёт, а будет доступна для всех посетителей сайта. Никаких изменений не стал вносить специально: для новаций требуются новые аналитические статьи. Вот посмотрю реакцию коллег, услышу замечания и включусь в новую работу. Может быть, как раз, в этом и есть смысл моей публикации на Праворубе.
Уважаемый Александр Владимирович, не сомневайтесь, на Праворубе точно не «замылится».
Жаль конечно, что она носит сугубо теоретический характер и от того может показаться скучной. Но профессионалам и такие публикации нужны. Хотя сам я предпочитаю писать на конкретных примерах, например как в этой статье. Надеюсь она вас заинтересует, хотелось бы услышать ваше мнение.
По поводу детализации субъективной стороны состава преступления рекомендую книгу Ситковской О.Д. Уголовный кодекс Российской Федерации: психологический комментарий. — М.: ВолтерсКлувер, 2009. — 192 с.
Почитал, вспомнил, спасибо за ссылку.(handshake)
Рекомендую всем коллегам для изучения, там много полезного для тех кто понимает о чем речь.(Y)
Однозначно интересная статья. Однако, это теория и она зачастую расходится с практикой. У следствия и суда свои взгляды и свое трактование доказательств, и как результат свои выводы в приговоре.
Уважаемый Александр Владимирович, спасибо за статью. Я лично нашел в ней один момент, который мы на сайте усиленно разбирали с экспертами в отношении ч. 1 ст. 116 УК РФ. Это уголовная ответственность по указанной статье за один удар, который судьи квалифицируют как — совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ. Небольшие кровоподтеки не относятся действующим законодательством к телесным повреждениям, влекущим причинение вреда здоровью (пункт 9 Приказа Минздравсоцразвития РФ «Об утверждении медицинских критериев определения степени вреда, причинённого здоровью человека» от 24.04.2008 № 194н).
Однократное травмирующее воздействие незначительной силы, причинившее кровоподтек, не может расцениваться как преступление, так как в силу малозначительности не представляет общественной опасности (ч.2 ст.14 УК РФ). Тем более, указанное действие не может считаться преступным, если ему предшествовало аморальное поведение потерпевшего, обоснованно относящееся законодательством к обстоятельствам, смягчающим наказание (п. «з», ч.1, ст. 61 УК РФ). Однако вынужден согласиться с мнением Сергея Николаевича, что судьи при подобных обстоятельствах сплошь и рядом выносят обвинительные приговоры. Однако, это теория и она зачастую расходится с практикой. У следствия и суда свои взгляды и свое трактование доказательств, и как результат свои выводы в приговоре.
Конечно же, Евгений Алексеевич, на практике (в большинстве случаев) всё не так, как надо! Но, если, хотя бы в одном случае, судья примет решение с учетом мнения, изложенного в статье, — уже прогресс. В моей практике были случаи, когда судьи прислушивались.
Уважаемый Александр Владимирович, полностью согласен с Вами. Я недаром выделил Ваше обоснование, которое обязательно теперь буду использовать в своей практике, и, если память меня не подведет, обещаю сбрасывать Вам положительную практику с учетом применения Ваших обоснований в ходе защиты по уголовным делам частного обвинения.
Согласитесь, когда работу подкрепляете конкретными примерами из судебной практики, такая работа выглядит гораздо привлекательнее.
Данную статью внес в список избранных вместе с автором!(bow)
Значит я не ошибся, разместив статью на Праворубе!
Уважаемый Александр Владимирович, хорошая статья, причем имеет значение не только по тяжким преступлениям. Например замечательно применяются эти знания по ст.115, 116 УК РФ
Я нашел эту статью в просторах интернета, работая по уголовному делу (квалификация часть 2 ст. 162 УК РФ, часть 2 ст. 112 УК РФ). Воспользовавшись информацией которую я подчерпнул из настоящей статьи, поставил перед экспертом ряд вопросов. В том числе и следующий:«Определить механизм возникновения телесных повреждений у К. путем последовательного установления вида, типа, направления, силы и других характеристик травматического воздействия.»
Ни на один вопрос эксперт не смог ответить. Зато появились обоснованные сомнения, что средний вред тяжести причиненный потерпевшему возник не от удара нанесенного моим подзащитным.
Спасибо за хорошую статью! Мне как начинающему адвокату она была очень полезна.
Уважаемый Александр Владимирович, хотелось бы посмотреть на подачу настоящего материала через призму ППВСРФ «О судебном приговоре». Имхо, основной ключик к пониманию проблемы именно там!
Уважаемый Константин Сергеевич, с нетерпением жду Ваше эссе!
Уважаемый Александр Владимирович, отвечаете вопросом на вопрос?:D
Уважаемый Константин Сергеевич, видимо Вы хотите, чтобы я выполнил новое научное исследование? Или я что-то не так понял?
Уважаемый Александр Владимирович, просто хотелось «реализма в русской живописи»… не вижу конкретных ситуаций из конкретных уголовных дел… и как все это использовать в деле… а вот с учетом указанного мною ППВСРФ без них бы не обошлось;)
Уважаемый Константин Сергеевич, в журнальном варианте данной статьи реализм добавлен — посмотрите, если интересно, в Консультанте плюс.