Общеизвестно, что одной из целей ОРД является сбор доказательственной информации, который должен производиться таким образом, чтобы у суда не возникло сомнений в ее достоверности. Но зачастую именно результаты оперативно-розыскных мероприятий, полученные с использованием СТС, вызывают больше всего вопросов. Вот, наглядный пример.
В представленный суду AVI-файл было упаковано видеоизображение в формате MPEG-4 и звук в формате: ИКМ, 16 бит, 8 кГц. При этом видео и звук закодированы несинхронно и воспроизводятся несинхронно. Время рассогласования между соответствующими звуковыми и визуальными событиями возрастает от начала к концу видеофонограммы от «0» до нескольких десятков секунд! И возрастает нелинейно: относительно быстро — в начале и конце видеофонограммы; с меньшей скоростью – в середине. Очевидно, что ни о какой адекватности восприятия записанной аудиовизуальной информации на большей части видеофонограммы и речи быть не может!
Звук – особая «песня».
Только по одному изображению гистограммы* распределения отсчетов звукоряда становится понятным, что сигнал после записи усиливался и перекодировался. Но никаких объяснений в материалах дела обнаруженным артефактам нет и не может быть в виду секретности!
Очевидно, что подтверждение методами судебной экспертизы достоверности записанной таким образом информации, без возможности исследовать средства, с помощь которых она была получена, становится проблемой!
И вот, свежее, подтверждение моим наблюдениям: Эксперт из криминологического** центра ФСБ обнаружил на записи переговоров Сечина и Улюкаева некоторые «артефакты» и требовал передать на экспертизу оригинал записи и записывающее устройство, чтобы понять, что стало причиной этих артефактов и как выглядел оригинал. Но в ФСБ ему отказали, сославшись на государственную тайну
В связи с этим возникают вопрос: каким образом подобные средства видеозвукозаписи попадают на «вооружение» субъектов ОРД?
* гистограмма получена средствами ПО OT-Expert.
** вероятно, опечатка, следует — «криминалистического»