Найти юриста / адвоката / эксперта
«Читайте закон буквально! Не игнорируйте положения науки уголовного права!» - с такими призывами я пишу не только много различных статей и заметок, но и непосредственно обращаюсь к судьям во время рассмотрения уголовных дел в судах первой инстанции, в кассационной инстанции, где сидит коллегия из нескольких судей со стажем работы.
Однако, в большинстве случаев эти призывы проходят мимо ушей служителей права. Иногда они смотрят на тебя таким взглядом, что складывается впечатление, что у существ в мантиях вообще отсутствуют мозги, их, как медведя на велосипеде, выдрессировали лишь писать штампы.
Незаконные приговоры из-за неправильного применения уголовного закона - самая массовая несправедливость российского правосудия. При этом ссылаются: а) на практику применения той либо иной нормы закона (хотя очевидно, что она — порочная); б) на указание сверху от вышестоящей инстанции (хотя там малограмотных быть не должно); в) на мнение прокурора (будто своей головы нет и знаний) и т.д.
19 апреля 2012 года в судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда рассматривалась жалоба на приговор в отношении жителя Серпуховского района Московской области Тарасова А.А., где снова остро встал вопрос правильности применения норм уголовного закона и трактовки правовых понятий. Я остановлюсь на одном аспекте.
В частности, Тарасову А.А. вменялось то, что он, находясь в состоянии алкогольного опьянения, сел за руль автомашины, что в последующем привело к нарушению им Правил дорожного движения (ПДД) и возникновению дорожно-транспортного происшествия (ДТП), в результате которого погиб человек. Именно по признаку нахождения в состоянии алкогольного опьянения Тарасову А.А. вменили ч. 4 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, текст которой гласит:
«1. Нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, -
наказывается ....
4. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершенное лицом, находящимся в состоянии опьянения, повлекшее по неосторожности смерть человека, -
наказывается лишением свободы на срок до семи лет с лишением права управлять транспортным средством на срок до трех лет».
В данной заметке, не касаясь всех других деталей и обстоятельств вменяемого Тарасову А.А. деяния (он виновность свою не признает), я хотел бы высказать свое мнение по поводу понятия «находящегося в состоянии опьянения» как обязательного признака ч. 4 ст. 264 УК РФ и только применительно к алкогольному опьянению.
Самыми распространенными ошибками при вменении указанного преступления (ч. 4 ст. 264 УК РФ) считаются:
- путаница в понятиях «употребление алкогольных напитков» и «состояние опьянения»;
- применение положений КоАП РФ о том, что если водитель отказался пройти медицинское освидетельствование, значит, он был в состоянии опьянения.
Почему-то на практике суды приговаривают водителей по ч. 4 ст. 264 УК РФ, совершая указанные ошибки. Так было и в деле Тарасова А.А.
Попробую дать юридический анализ по факту незаконности вменения Тарасову А.А. признака «находящегося в состоянии опьянения».
Вопрос первый: Имеется ли в нормативных актах разъяснение, что такое «состояние опьянение» (применительно к алкогольным напиткам)?
Критерии понятия «состояние опьянения» (применительно к алкогольным напиткам) указаны в «Правилах освидетельствования лица, которое управляет транспортным средством, на состояние алкогольного опьянения и оформления его результатов, направления указанного лица на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, медицинского освидетельствования этого лица на состояние опьянения и оформления его результатов», утвержденных постановлением Правительства РФ от 26 июня 2008 года № 475.
Наличие или отсутствие алкогольного опьянения водителя устанавливается лишь по определенной процедуре, установленной указанными выше Правилами, где, в частности, указывается:
« ...8. Наличие или отсутствие состояния алкогольного опьянения определяется на основании показаний используемого технического средства измерения с учетом допустимой погрешности технического средства измерения».
При этом нормативным актом установлены строгие критерии наличия или отсутствия алкогольного опьянения:
«Установлен факт употребления алкоголя, признаков опьянения не выявлено.
Заключение: Установлен факт употребления алкоголя, признаков опьянения не выявлено" выносится при наличии убедительных данных, подтверждающих факт употребления алкоголя, но при отсутствии четкой клинической картины алкогольного опьянения. Для данного состояния характерны: гиперемия склер, нарушение координационных проб, слабый запах алкоголя или запах перегара изо рта.
В этих случаях проба с индикаторной трубкой Мохова — Шинкаренко (контроль трезвости) и реакция Раппопорта будут слабо положительными, а содержание алкоголя в биологических средах колеблется с 0,022 промилле до 1 промилле.
Легкая степень алкогольного опьянения.
При легкой степени алкогольного опьянения изменения психической деятельности незначительны. Отмечается усиление вегетативно — сосудистых реакций: гиперемия кожи, инъекция склер, повышенная потливость, тахикардия, повышение АД, учащенное дыхание, а также нистагм, расширение зрачков; нарушение двигательной сферы: изменение походки, пошатывание при ходьбе с быстрыми поворотами, неустойчивость в простой и сенсибилизированной позе Ромберга, неточность выполнения точных движений и координаторных проб.
При легкой степени алкогольного опьянения содержание алкоголя в биологических средах колеблется от 1 до 2 промилле..»
Вопрос второй: Идентичны ли понятия «употребление алкогольных напитков» и «состояние алкогольного опьянения» применимо к ч. 4 ст. 264 УК РФ?
Указанные выше формулировки из нормативных актов четко показывают, что эти понятия не идентичны, ибо для установления, что лицо находилось именно в состоянии алкогольного опьянения, необходимо доказать, что в крови водителя было не менее 1 промилле алкоголя.
Вопрос третий: Можно ли ссылаться при вменении признака «находился в состоянии алкогольного опьянения» на показания свидетелей, что от водителя исходил запах алкоголя и что у него была шаткая походка?
Только при наличии еще и определенного количества алкоголя в крови (не менее 1 промилле). Ибо такие признаки, как запах алкоголя, неустойчивость позы, нарушение речи, резкое изменение окраски кожных покровов лица, поведение, не соответствующее обстановке в соответствии с п.3 указанных выше Правил является лишь основанием для направления лица на медицинское освидетельствование.. Но не дает права для вывода о том, что водитель находится именно в состоянии алкогольного опьянения.
Вопрос четвертый: Можно ли считать водителя, находящимся в состоянии алкогольного опьянения, в случае если он отказался добровольно пройти медицинское освидетельствование (для вменения ч. 4 ст. 264 УК РФ)?
Думаю, что нет. Так как уголовный и уголовно-процессуальный законы строго требуют установления того либо иного факта и не допускают предположений.
Как следует из установленных выше Правил (пункт «а» статьи 10 Главы III «Направление на медицинское освидетельствование на состояние алкогольного опьянения»):
«...10. Направлению на медицинское освидетельствование на состояние опьянения водитель транспортного средства подлежит:
а) при отказе от прохождения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения;...»
То есть при расследовании уголовного дела водитель подлежит направлению на медицинское освидетельствование даже в случае отказа от прохождения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения.
Несмотря на то, что все доводы обвиняемого Тарасова А.А. и его защиты (см. в приложении) строились на конкретных ссылках из нормативных актов, Мособолсуд, после длительного совещания судей, оставил без изменений квалификацию деяний Тарасова А.А. по ч.4 ст.264 УК РФ, не придав значения тому, что доказательств нахождения Тарасова А.А. в состоянии именно алкогольного опьянения не имелось.
Хотелось бы увидеть в комментариях к этой заметке: как суды в других местах относятся к указанным критериям определения «состояния алкогольного опьянения»; есть ли еще подобные приговоры, построенные на предположениях о «состоянии опьянения»; есть ли порочность в описанных выше доводах защиты Тарасова А.А. ? Буду очень признателен.
В заключение хотел бы отметить, что проблема незаконности применения уголовного закона при вынесении приговоров - очень актуальна для нынешней России. Решить ее не так просто. Прокуроры и судьи всячески упираются против пересмотра тех уголовных дел, где приговоры уже вступили в законную силу. Вот пример, как решается эта проблема на практике.
Президент Российской Федерации Медведев Д.А. дал распоряжение о пересмотре ряда дел в отношении лиц, признанных общественными организациями политзаключенными. Кому поручено было осуществить пересмотр? - Тем прокурорам, которые стряпали эти дела, утверждая незаконные обвинительные заключения и поддерживая обвинение в суде. Разве могли они высечь самих себя? Разумеется, что весь тупизм обвинения остался не устраненным. Прокуроры отказали Президенту России в удовлетворении его указаний почти в полном объеме! Мол, ошибся Президент России.
Свои выводы о том, что прокуроры отказались исправлять незаконное применение закона в отношении ряда осужденных, я обосную уголовным делом в отношении Мохнаткина Сергея Евгеньевича, к которому однозначно применена не та норма уголовного закона, даже если исходить из написанного в обвинении (см. ниже текст жалобы, доводы которой ни кем не опровергнуты). К Мохнаткину С.Е. применили без каких-либо оснований ч. 2 ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении сотрудника милиции, опасного для жизни последнего), хотя опасности для жизни сотрудника милиции не было установлено.
«Опасность» вменили исключительно ради того, чтобы не отпускать Мохнаткина С.Е. из-под стражи в угоду высокому начальству, чтобы напугать других участников акции «Стратегия-31», выступающие за право граждан на свободу собраний.
Адвокат
М.И.Трепашкин
21 апреля 2012 года
Однако, в большинстве случаев эти призывы проходят мимо ушей служителей права. Иногда они смотрят на тебя таким взглядом, что складывается впечатление, что у существ в мантиях вообще отсутствуют мозги, их, как медведя на велосипеде, выдрессировали лишь писать штампы.
Незаконные приговоры из-за неправильного применения уголовного закона - самая массовая несправедливость российского правосудия. При этом ссылаются: а) на практику применения той либо иной нормы закона (хотя очевидно, что она — порочная); б) на указание сверху от вышестоящей инстанции (хотя там малограмотных быть не должно); в) на мнение прокурора (будто своей головы нет и знаний) и т.д.
19 апреля 2012 года в судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда рассматривалась жалоба на приговор в отношении жителя Серпуховского района Московской области Тарасова А.А., где снова остро встал вопрос правильности применения норм уголовного закона и трактовки правовых понятий. Я остановлюсь на одном аспекте.
В частности, Тарасову А.А. вменялось то, что он, находясь в состоянии алкогольного опьянения, сел за руль автомашины, что в последующем привело к нарушению им Правил дорожного движения (ПДД) и возникновению дорожно-транспортного происшествия (ДТП), в результате которого погиб человек. Именно по признаку нахождения в состоянии алкогольного опьянения Тарасову А.А. вменили ч. 4 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, текст которой гласит:
«1. Нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, -
наказывается ....
4. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершенное лицом, находящимся в состоянии опьянения, повлекшее по неосторожности смерть человека, -
наказывается лишением свободы на срок до семи лет с лишением права управлять транспортным средством на срок до трех лет».
В данной заметке, не касаясь всех других деталей и обстоятельств вменяемого Тарасову А.А. деяния (он виновность свою не признает), я хотел бы высказать свое мнение по поводу понятия «находящегося в состоянии опьянения» как обязательного признака ч. 4 ст. 264 УК РФ и только применительно к алкогольному опьянению.
Самыми распространенными ошибками при вменении указанного преступления (ч. 4 ст. 264 УК РФ) считаются:
- путаница в понятиях «употребление алкогольных напитков» и «состояние опьянения»;
- применение положений КоАП РФ о том, что если водитель отказался пройти медицинское освидетельствование, значит, он был в состоянии опьянения.
Почему-то на практике суды приговаривают водителей по ч. 4 ст. 264 УК РФ, совершая указанные ошибки. Так было и в деле Тарасова А.А.
Попробую дать юридический анализ по факту незаконности вменения Тарасову А.А. признака «находящегося в состоянии опьянения».
Вопрос первый: Имеется ли в нормативных актах разъяснение, что такое «состояние опьянение» (применительно к алкогольным напиткам)?
Критерии понятия «состояние опьянения» (применительно к алкогольным напиткам) указаны в «Правилах освидетельствования лица, которое управляет транспортным средством, на состояние алкогольного опьянения и оформления его результатов, направления указанного лица на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, медицинского освидетельствования этого лица на состояние опьянения и оформления его результатов», утвержденных постановлением Правительства РФ от 26 июня 2008 года № 475.
Наличие или отсутствие алкогольного опьянения водителя устанавливается лишь по определенной процедуре, установленной указанными выше Правилами, где, в частности, указывается:
« ...8. Наличие или отсутствие состояния алкогольного опьянения определяется на основании показаний используемого технического средства измерения с учетом допустимой погрешности технического средства измерения».
При этом нормативным актом установлены строгие критерии наличия или отсутствия алкогольного опьянения:
«Установлен факт употребления алкоголя, признаков опьянения не выявлено.
Заключение: Установлен факт употребления алкоголя, признаков опьянения не выявлено" выносится при наличии убедительных данных, подтверждающих факт употребления алкоголя, но при отсутствии четкой клинической картины алкогольного опьянения. Для данного состояния характерны: гиперемия склер, нарушение координационных проб, слабый запах алкоголя или запах перегара изо рта.
В этих случаях проба с индикаторной трубкой Мохова — Шинкаренко (контроль трезвости) и реакция Раппопорта будут слабо положительными, а содержание алкоголя в биологических средах колеблется с 0,022 промилле до 1 промилле.
Легкая степень алкогольного опьянения.
При легкой степени алкогольного опьянения изменения психической деятельности незначительны. Отмечается усиление вегетативно — сосудистых реакций: гиперемия кожи, инъекция склер, повышенная потливость, тахикардия, повышение АД, учащенное дыхание, а также нистагм, расширение зрачков; нарушение двигательной сферы: изменение походки, пошатывание при ходьбе с быстрыми поворотами, неустойчивость в простой и сенсибилизированной позе Ромберга, неточность выполнения точных движений и координаторных проб.
При легкой степени алкогольного опьянения содержание алкоголя в биологических средах колеблется от 1 до 2 промилле..»
Вопрос второй: Идентичны ли понятия «употребление алкогольных напитков» и «состояние алкогольного опьянения» применимо к ч. 4 ст. 264 УК РФ?
Указанные выше формулировки из нормативных актов четко показывают, что эти понятия не идентичны, ибо для установления, что лицо находилось именно в состоянии алкогольного опьянения, необходимо доказать, что в крови водителя было не менее 1 промилле алкоголя.
Вопрос третий: Можно ли ссылаться при вменении признака «находился в состоянии алкогольного опьянения» на показания свидетелей, что от водителя исходил запах алкоголя и что у него была шаткая походка?
Только при наличии еще и определенного количества алкоголя в крови (не менее 1 промилле). Ибо такие признаки, как запах алкоголя, неустойчивость позы, нарушение речи, резкое изменение окраски кожных покровов лица, поведение, не соответствующее обстановке в соответствии с п.3 указанных выше Правил является лишь основанием для направления лица на медицинское освидетельствование.. Но не дает права для вывода о том, что водитель находится именно в состоянии алкогольного опьянения.
Вопрос четвертый: Можно ли считать водителя, находящимся в состоянии алкогольного опьянения, в случае если он отказался добровольно пройти медицинское освидетельствование (для вменения ч. 4 ст. 264 УК РФ)?
Думаю, что нет. Так как уголовный и уголовно-процессуальный законы строго требуют установления того либо иного факта и не допускают предположений.
Как следует из установленных выше Правил (пункт «а» статьи 10 Главы III «Направление на медицинское освидетельствование на состояние алкогольного опьянения»):
«...10. Направлению на медицинское освидетельствование на состояние опьянения водитель транспортного средства подлежит:
а) при отказе от прохождения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения;...»
То есть при расследовании уголовного дела водитель подлежит направлению на медицинское освидетельствование даже в случае отказа от прохождения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения.
Несмотря на то, что все доводы обвиняемого Тарасова А.А. и его защиты (см. в приложении) строились на конкретных ссылках из нормативных актов, Мособолсуд, после длительного совещания судей, оставил без изменений квалификацию деяний Тарасова А.А. по ч.4 ст.264 УК РФ, не придав значения тому, что доказательств нахождения Тарасова А.А. в состоянии именно алкогольного опьянения не имелось.
Хотелось бы увидеть в комментариях к этой заметке: как суды в других местах относятся к указанным критериям определения «состояния алкогольного опьянения»; есть ли еще подобные приговоры, построенные на предположениях о «состоянии опьянения»; есть ли порочность в описанных выше доводах защиты Тарасова А.А. ? Буду очень признателен.
В заключение хотел бы отметить, что проблема незаконности применения уголовного закона при вынесении приговоров - очень актуальна для нынешней России. Решить ее не так просто. Прокуроры и судьи всячески упираются против пересмотра тех уголовных дел, где приговоры уже вступили в законную силу. Вот пример, как решается эта проблема на практике.
Президент Российской Федерации Медведев Д.А. дал распоряжение о пересмотре ряда дел в отношении лиц, признанных общественными организациями политзаключенными. Кому поручено было осуществить пересмотр? - Тем прокурорам, которые стряпали эти дела, утверждая незаконные обвинительные заключения и поддерживая обвинение в суде. Разве могли они высечь самих себя? Разумеется, что весь тупизм обвинения остался не устраненным. Прокуроры отказали Президенту России в удовлетворении его указаний почти в полном объеме! Мол, ошибся Президент России.
Свои выводы о том, что прокуроры отказались исправлять незаконное применение закона в отношении ряда осужденных, я обосную уголовным делом в отношении Мохнаткина Сергея Евгеньевича, к которому однозначно применена не та норма уголовного закона, даже если исходить из написанного в обвинении (см. ниже текст жалобы, доводы которой ни кем не опровергнуты). К Мохнаткину С.Е. применили без каких-либо оснований ч. 2 ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении сотрудника милиции, опасного для жизни последнего), хотя опасности для жизни сотрудника милиции не было установлено.
«Опасность» вменили исключительно ради того, чтобы не отпускать Мохнаткина С.Е. из-под стражи в угоду высокому начальству, чтобы напугать других участников акции «Стратегия-31», выступающие за право граждан на свободу собраний.
Адвокат
М.И.Трепашкин
21 апреля 2012 года
Рейтинг публикации:
«
Дмитрий Медведев помиловал Сергея Мохнаткина, осужденного летом 2010-го года за избиение милиционера. Как говорится в Указе президента, данное решение принято на основе принципов гуманности. Прошение о помиловании на имя главы государства Мохнаткин написал еще в марте. Документ был передан Борису Немцову, а тот передал его в администрацию президента. Президент удовлетворил прошение.
В июне 2010-го года Сергей Мохнаткин был приговорен к двум с половиной годам заключения, за то, что 31-го декабря 2009-го во время несанкционированного митинга на Триумфальной площади сломал нос милиционеру. Сам Мохнаткин утверждал, что никого не бил, на месте происшествия оказался случайно и просто вступился за одну из задержанных, а сотрудник милиции получил травму, когда стоял в оцеплении.
© ИТАР-ТАСС
Михаил Иванович,19 марта 2012 года моему клиенту также был вынесен приговор по ч. 4 ст. 264 УК РФ. В момент забора крови он находился в тяжелом состоянии и поэтому об этом он ничего не знает.
Показания работников больницы о соблюдении процедуры забора крови и направления крови на экспертизу в изъятом количестве у защиты вызвали сомнения, что суд, конечно, не поддержал.
При исследовании крови в ней было обнаружено 2,5 промилле алкоголя. Согласно п. 22 «Инструкции по проведению медицинского освидетельствования ...» при оказании неотложной медицинской помощи в медицинских организациях лицам, пострадавшим в дорожно-транспортных происшествиях и находящимся в тяжелом состоянии,… заключение о наличии опьянения выносится по результатам химико-токсикологического исследования биологического объекта (кровь или моча)… при наличии абсолютного этилового спирта в концентрации 0,5 И БОЛЕЕ ГРАММ НА ОДИН ЛИТР КРОВИ.
Судом не было установлено (применительно к данному пункту), находился ли мой клиент в состоянии алкогольного опьянения.
Прекрасный пример «соблюдения» приведённой в материале методики разграничения факта употребления от наличия опьянения можно было увидеть по делу судьи Эдуарда Солдатова и прочих делах, где 264 совершена носителями мантии...:(
Уважаемый Михаил Иванович, вы фактически подняли вопрос о надлежащих доказательствах факта алкогольного опьянения.
С одной стороны ст.196 УПК РФ не содержит предписания в обязательном порядке проводить экспертизу на состояние опьянения. И отсюда можно сделать вывод, что состояние опьянения может быть установлено иными доказательствами, помимо экспертизы.
Но с другой стороны ч.2 ст.50 Конституции РФ запрещает использовать доказательства полученные с нарушением федерального закона. Очевидно, что постановление правительства №475 не является федеральным законом, но оно издано во исполнение федерального закона — ч.6 ст.27.12 КоАП РФ.
Отсюда можно сделать вывод, что конституционное истолкование подлежащих применению норм УПК, при доказывании факта алкогольного опьянения, требует именно акта освидетельствования, составленного в соответствии с утвержденными правилами, а иные доказательства должны признаваться ненадлежащими (по аналогии с арбитражной практикой).
В противном случае следует признать, что любой свидетель приравнивается к специалисту.
Дело в том, что по уголовному делу должна всегда проводится экспертиза, когда вопрос остается спорным. Если обвиняемый не оспаривает факт опьянения, то экспертиза не нужна. В ст.196 УПК РФ названы только те случаи, когда экспертиза проводится обязательно, даже если и спора нет. Однако, в ст.264 УК РФ речь идет именно о состоянии алкогольного опьянения и нужно четко подходить к юридическому понятию этого термина. А он раскрыт в подзаконном нормативно акте: http://www.myvibor.ru/...nfo/expertiza/expertiza_02.php
Осуждать человека нельзя, если факт именно алкогольного опьянения не установлен. Запах алкоголя — это не есть еще признак объективной стороны статьи 264 УК РФ (алкогольное опьянение).
Уважаемый Михаил Иванович! У меня аналогичная ситуация в данный момент, состояние алкогольного опьянения намереваются вменить только по показаниям свидетеля и предъявляют часть 6 ст.264 УК РФ. Вменим, а там, как суд посмотрит. Мы знаем, как смотрит наш суд!
Мне хотелось бы почитать Вашу кассационную жалобу по делу Тарасова, но она почему-то не открывается, пожалуйста, скажите, как ее открыть для обозрения. СПАСИБО.
С уважением, Крючков Н.М.