•  
• Статьи
•  →
• Экономические и должностные преступления

Недавняя публикация на «Праворубе» о злоключениях нашей коллеги, умудрившейся попасть, в общем-то, элементарную ловушку, расставленную оперативными сотрудниками правоохранительных органов, вновь заставила меня обратиться к теме «Оперативный эксперимент и провокация – где границы?».

Приняв поручение на защиту директора микрофинансовой организации, обвиняемой по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ — в «обналичивании» средств материнского (семейного) капитала, и собрав доступные мне на этом этапе предварительного следствия данные, нами проведён мониторинг и анализ судебной практики по этому составу преступления, результаты которого оказались крайне любопытными.

«Товарищи, дальше будет только хуже,
надо учиться расширять узкие места»
(из речи прокурора области на коллегии 1998 г.)
Пожалуй ни одно из Постановлений Пленума ВС РФ со времен поражающего воображение п. 5 Постановления от 27.11.1999 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве» в ред. от 03.04.2008 N 4 не ввергало меня в такой ступор, как «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» от 09.07.2013 г. N 24.

Вот зарёкся заниматься уголовными делами, но… Уговорили!
Ситуация простая, обвиняют бывшего директора и участника организации другие участники. Однако, есть нюансик. Это, так называемое, «дело для прикрытия». Подобно тому, как уголовники выдают следствию кучу информации о якобы совершённых ими преступлениях, так и это дело прикрывает фактическое воровство в больших размерах, только совершил его не обвиняемый-директор, а как раз-таки другие участники.

Оперативный эксперимент – одно из самых спорных оперативно-розыскных мероприятий
, не только с точки зрения его отграничения от провокации, но и его оценки вхождения в качестве доказательства в материалы уголовного дела.

Как избавить регистрацию по месту проживания от коррупции? Есть предложение!
Депутаты, ау!